TimPalart

Влюбленность дело тонкое. Когда ты юн и упруг, то и весь мир вокруг тебя идеален. Юн и упруг. И в человеке все должно быть прекрасно. А если не прекрасно хоть что-то, то он говно. Он рушит твои идеалы и плюет в душу.

И мне было двадцать пять. И я был таким. И мне тоже казалось, что принцессы не писают. Или писают розовым маслом, которую предприимчивые болгары собирают в расписные бутылочки и продают туристам.

Принцессы-то, конечно, не писают. Но ты! Ты-то писаешь. И не маслом никаким не розовым. И даже не одеколоном Шипр.

И вот после двухнедельного кобеляжа и конфетно-букетного, после счастья бессонных ночей с думами о ней, самой нежной и охуительной, чье имя ты сто раз писал фиолетовым фломастером в блокноте и мастурбировал рукой с измазанными фиолетовым пальцами, и вот наступает час, когда ты стопудово будешь обладать ею. Дрожащими ручонками снимешь с нее бюстгальтер и ослепнешь от любви.

Она ангел. Вы когда-нибудь ебли ангела? Нет? А вот сейчас будете. И после этого даже можно помереть, хотя бы потому, что главная миссия вашей жизни выполнена. Да что вы знаете о любви?

И вот, когда свечи расставлены, лепестки цветов рассыпаны по белой простыне, когда она, прекрасная и вся твоя трепещет в объятьях, ты с ужасом понимаешь, сто тупо хочешь сцать. И если не посцышь, ты сделаешь это в трусы ещё до того, как тебе понадобится их снять. Катастрофа. Трагедия! Коллапс! Тупик!

Ты, стесненный жуткими обстоятельствами, целуешь ее в прозрачное ушко, мурлычешь что-то типа « я щас» и легкой тенью скользишь в туалет.

Там ты садишься на унитаз. Да, да. Постыдно садишься на унитаз. Не как настоящий мужик, сцышь стоя, обсцыкая стульчак и крышку, а садишься. По бабьи. Сложив руки на коленках. С мерзкой мордочкой. И сцышь тихонько, по стеночке керамической сантехники, чтоб не произвести шум. Она же принцесса, она не писает. А ты писаешь. Да что там писаешь! Ты сцышь! Но она этого знать не должна, или хотя бы не слышать этого.

Потом ты немного смущенный возвращаешься к своему ангелу. Обнимаешь ее жарко и...

Но тут она шепчет тебе: « я щас» и скользит туда, откуда минуту назад выскользнул ты. А ещё через секунду ты слышишь грохот струи в унитаз. Да. Она писает. Да что там писает! Она сцыт!

Какое-то время ты растерянно осмысливаешь это. Как? Она не принцесса? Как? Она не ангел? Как же так-то? Как так?!

А потом она возвращается к тебе. И вы просто ебетесь. Не как с ангелом, а как просто человек с человеком. Обыденно. И даже слегка сухо.

А вы говорите любовь, идеалы, красота. Не верьте. Вам напиздели. (с) А. Гутин

Американцы с удовольствием празднуют день Святого Валентина, плюс на сей раз он выпал на солнечное воскресенье - а потому вчера на Tоrrance Beach, несмотря на прохладный ветер, высыпало много симпатичных пар и целых семейств. Юные влюбленные обнимались, накрывшись с годовой пледами, а чайки, пользуясь случаем, таскали из их пакетов чипсы и печенье. Пары постарше расслаблялись в шезлонгах, потягивали пиво и иногда неспешно наклонялись друг к дружке, чтобы поцеловаться в щечку, а потом хором крикнуть что-нибудь для профилактики носящемуся по песку потомству. Был прилив и большие волны, которые бодро седлали серферы, и благодаря им картина славного калифорнийского выходного становилась законченной.

Я сделал много снимков на телефон и присел на скамейку, чтобы отобрать удачные и сразу запостить. Телефон, увы, быстро сел - и я просто откинулся назад, вдыхая ветер и коллекционируя ощущения. Мимо на двух велосипедах, пытаясь на ходу обниматься и хохоча, пронеслась очередная молодая пара. Я проводил их взглядом и посмотрел на соседей по скамейке - пожилого мужчину в ковбойской шляпе и женщину в инвалидном кресле. Они сидели с суровыми лицами и молчали, глядя на горизонт. Я, видимо, задержал на них взгляд неприлично долго, потому что старушка, не отрывая взора от океана, громко заметила:

- По-моему, он думает, что мы им завидуем...

- Кому именно? - в тон ей поинтересовался дед.

- Ну, этой молодежи на велосипедах, и вообще...

- А мы им не завидуем?

- А что им завидовать? - бабушка достала из кармашка ингалятор, лениво пару раз прыснула себе в рот и лениво продолжила, - У нас это все уже было - и велосипеды, и серфинг, и секс на пляже. А вот они еще не факт, что доживут до наших лет и не разведутся раз по десять... Вот щас возьму да заколдую вот этих двоих, под пледом!Или лучше тех, на велосипедах, что думаешь?

Не успел я решить, как этот диалог прокомментировать, как оба они вдруг повернулись ко мне и захохотали так, что я сам расплылся в немного смущенной улыбке.

- А ты купился, да? - старичок фамильярно похлопал меня по плечу. - Мэгги, он точно купился! Классно мы тебя разыграли, ага? Да ты не обижайся, мы всю жизнь народ разыгрываем, а сейчас тем более сам бог велел... Давай, сфотографируй нас веселых! - и он приобнял свою боевую подругу за плечи.

- Сфотографировать вас? - переспросил я.

- Ну да, - приветливо улыбнулась старушка. - Мы заметили, как вы нас "щелкнули", только мы такие серьезные были...

Я вспомнил, что и правда на ходу сфотографировал их, надеясь, что они не обратят внимание - прайваси и все такое. Достал телефон и виновато развел руками:

- Он минут пять назад сел...

- Ну и ладно, - махнул рукой дед.

Еще минуту мы все молчали, а потом старушка, снова глядя на океан, сказала:

- На самом деле мы, конечно, всем вам завидуем. И на велосипед хотим, и на доску...

- И особенно под плед! - хохотнул дед.

- И особенно под плед, - совершенно серьезно повторила старушка.

- Даже, если потом развестись? - не удержался я.

- А вот тут не уверена, - все так же серьёзно ответила она. - Кто бы меня сейчас сюда привозил? Хотя черт его знает... Может, если б не он, я бы до сих пор сама бегала. Столько соков из меня выпил!

И они снова легко рассмеялись. А я ужасно пожалел, что, дурак, не взял в эту поездку нормальную камеру. (C) Stanislav Kucher