― А где у тебя еще татуировки есть? ― сальный, как и две волосинке на его голове, взгляд Алексея разжег внутри Лены костер возмущения. Но она сдержала себя, проигнорировав вопрос. Только задумалась, что ей вообще надо было сделать татуировку робота-пылесоса ― единственного существа, которое ждет ее дома. Включишь его, и он снует по квартире туда-сюда, мурлыкает утробно, полирует пустоту квартиры.
― Что Лен, может бахнем? Детского-то. ― Алексей не останавливался в попытках наладить коммуникацию.
― Алексей, ведите себя хорошо, как завещала Ирина.
— Вот ты такая некомпанейская и сидишь тут, а не с женишком каким-нибудь дома. Ну и я еще ничего, ты подумай!
― Можно мальборо красное? ― сразу со входа к кассам подбежал мужчина. Лена открыла бокс с сигаретами
Мужчина согласился и быстренько черканул картой по терминалу. Устройство от неожиданности пиликнуло, и торопящийся курильщик даже из приличия не подождал подтверждение оплаты: сразу пошел быстрым шагом к выходу. Лена и не подумала его тормозить, а отвлеклась на дребезжание телефона. В мессенджер пришла открытка от директора точки: картинка с елкой и темно-синим небом, на которой золотилась надпись в столбик: “Желаю, чтобы Новый год принес удачу и доход. Чтоб к нам толпой клиенты шли и денежки в мешках несли”. А терминал тем временем печатал чек ― не подвел покупатель.
Лена глянула на Алексея ― тот тоже смотрел в телефон. А вот ей вдогонку пришло еще одно сообщения: «Не забудь снять Z-отчет в 23:58! Напиши, как снимешь!». Да, пока все будут слушать президента, Лене еще нужно будет минуту в минуту выбить отчет за день в кассе. Ни раньше, ни понятно дело позже, а то потом вопросов не отобьешься: а почему, а как так, что тебе помешало.
― Все нормально?! ― в безотказно раздвигающиеся двери вошли два ЧОПоповца: высокие, широкоплечие. Лица добрые, красно-обмерзлые с мороза. ― С праздничком.
― И вас. Да все нормально, ― блекло ответила Лена, совсем как не праздничная гирлянда, а скорее как тусклая лампочка. А Алексей подбежал к ним пожимать руки, спрашивать, как же так, что и те тоже на работе, будто в этом было что-то удивительное.
― Винстон синий, ― один из них подошел к кассе. ― А вы чего тут мучитесь. Не отпускают отдыхать злые начальники?
― Да вот, ― Лена растерялась. Молодец стянул шапку, обнажив светлые короткие волосы. Лена немного задумалась, но в конце концов добавила. ― Кто-то же должен.
― Таким красивым надо запретить работать, ― бросил охранник, когда выложил бумажки с мелочью на монетницу. Он сам застенчиво, отвел взгляд и пошел к ожидающему напарнику.
― С новым годом! Звоните, если что.
Лена чувствовала себя смущенной, а еще немного бесило это панибратство от человека, которого видела впервые. Но красивой быть приятно, как и представлять себя безработной, но не на обочине жизни, а как раз в самом ее кипящем жерле. Что она ― не красивая? Красивая. А вынуждена прозябать в этом вязкой трясине, приодетая в красную форму, которая даже не подчеркивает все, что нужно подчеркивать.
Алексей, видимо, почувствовал конкуренцию, стоял себе у окна, смотрел на улицу, будто там что-то можно увидеть. Но в последние пять минут года он все же подошел к кассе и достал телефон: “Давай послушаем, что в этот раз скажет”.
На середине обращения Алексей встрепенулся, будто вспомнил что-то важное.
― Сейчас-сейчас! ― он побежал к столику, за которым обычно сидел днем. Лена, казалось бы, не обратила внимание, и занялась печатью кассового отчета. Пока касса скрипела белой лентой, Алексей вернулся с бутылкой шампанского и пластиковыми бокальчиками в руках. Надпись на шампанском не стыдясь признавалось, что оно детское. Суетливо распечатав под самый бой курантов, охранник провозгласил: “Ура! С Новым Годом, Елена!”
Звон, грохот, вой сигнализаций. Где-то там, во дворах и на проспектах, началась вакханалия, достигающая до магазина лишь только отголосками радости.
― У меня и тортик в подсобке лежит. Сейчас принесу, ―сорвался с места Алексей.
― Я на диете. Йогуртом перекушу, ― Лена достала с полки под кассой баночку с питьевым продуктом молочным, три и пять процентов жирности.
Но Алексей-соблазнитель все равно принес подложку с тортом и по две пластмассовых тарелки и вилки. Расставил все на прикассовой зоне и начал разрезать кусочки опять же пластмассовым ножом.
― А вас-то как в смену сегодня угораздило? Дома бы сидели, веселились. Как вам вообще по ночам-то работается?
― А что? Я еще молодой, здоровый, я и сутками могу. А тут все же почти тройная оплата выходит за праздники и ночь. Кто ж откажется.
― Да сейчас на праздниках и так наберется сверху
― Ты ешь, ― Алексей придвинул к ней тарелку с тортиком. Со вздохом поражения Лена воткнула вилку в свой кусочек, но перед пробой отхлебнула еще детского игристого. ― А так, что мне делать? Моя от меня ушла. Говорит, молодая еще со мной жизнь просиживать не собирается. Десять лет у нас разница. Дети поздравили, но живут кто-где, внуков не везут. Друзья? Так все со своими семьями, я куда им, не пришей рукав к колену. Получается, что лучше здесь, с тобой, да? Не в одиночестве, да подзаработать.
― Да ты тортик ешь, а не слезы лей.
― Я надеюсь, у меня будет не так же к вашему возрасту.
― Ну у женушки моей, наверное, праздник сейчас, так что не боись!
― Извините, я как-то не хотела, ― Лена подумал, что возможно задела как-то своего лысого защитника на эту ночь. Тот лишь махнул рукой, мол, чего уж теперь, как есть.
Праздничные охи-ахи из горла города заглохли. Лишь иногда еще какой-то резкий крик или взрыв напоминал о празднестве, но Лена ушла в себя мыслями и не реагировала на внешний мир. Как же ужасно, что она тут застряла с неплохим, но все-таки каким-то отталкивающе жалким Алексеем, с его грустной совсем не новогодней историй историей. И ее дорога к этой ночной смене казалась такой ясной и неотвратимой. Она же училась, она же любила, почти вышла замуж. У нее есть подруги, но какая-то черед решений подвели ее к этой невыносимой ночи, и она даже не могла себе объяснить. Звали и родители, и малознакомые друзья друзей, но будто из жалости, как услугу. Не было той самой компании, или того самого компаньона, с кем хотелось провести Новый Год. Может и нужно раз в жизни и испытать такое…
Двери разъехались, как Алексей и его жена, запустив в сердце магазина холод. Но в отличие от развода людей, развод дверей запускает еще и надежду. ЧОПовец, покупавший сигареты, зашел внутрь.
― Все сидите, меня ждете?
― Больно надо, ― не всерьез возмутилась Лена. ― И так Алексея охраняю, еще и вас что ли?
Алексей и правда мог быть похищен кем угодно, так как подперев щеку рукой засопел за своим столиком.
― Кажется, на Алексея никто не покушаются. Может сбежим ненадолго?
― Да вы что! А если люди придут?
― Ну какие люди? Ближайший час, им точно не до магазинов. Сигареты и в киоске купят, тут вон один работает рядом. Давайте, блокируйте двери, и жду вас у черного входа.
― Ну я не могу так. Как вас хоть зовут?
Наспех накинув на себя курточку и втиснув ноги в угги, она выбежала на улицу через подсобку. Там уже стояла патрульная пятидверочная Нива. Саша галантно открыл двери, приглашая внутрь. Отбросив разумные мысли сомнений, Лена смело юркнула в салон, где с ней познакомился и напарник Саши, сидящий за рулем.
― Ну что, вперед! ― сказал тот, и машина тронулась с места с громкими хлопками позади. — Вот и у нас салют.
Они быстро доехали до центральной площади, где посреди ледового городка все еще продолжалась стрельба фейерверками. Они вышли из Нивы посмотреть, только Саша задержался, обронив: «Подождите». Затем он вынес термос, в крышку которого они налили чай. По-очереди отхлебывая травянистый со вкусом меда напиток компания наблюдала за мазней на небе. Было не так шумно, как от официальных салютов, и можно было спокойно общаться. О тех же салютах, далеких звездах, о близком отпуске, об океане и недоступных трёхкомнатных квартирах в ипотеку. Обо всем, что завораживает воображение.
― Пойдем, прокатимся, ― Саша взял ее за руку, пока напарник оставался рядом с машиной. Они подобрали заброшенные ледянки и забрались на самую высокую гору.
― Ой мамочки, я боюсь, ― только успела сказать Лена, как уверенные руки обхватили ее со спины и слегка подбросили вверх, а когда она приземлилась на Сашино тело, они уже неслись вниз и до самого конца, где накатанная дорожка упиралась в сугроб.
― Нельзя же так, ― Лена деланно-обиженно толкнула Чоповца в плечо одной рукой, а потом и во все изо всех сил пихнула его в сугроб. — Вот тебе!
Саша позволил себя уронить, но уже сидя в сугробе схватил охапку снега и швырнул ее в Лену. Она обомлела от такого нахальства и тут же набрала снега для броска в ответ. Потом еще бросок, и еще. Вот уже Саша аккуратно повалил ее в сугроб, но тут зашуршала шершавыми шумом рация.
― Саня, вызывают, давайте быстрей.
Взяв Лену на руки, он побежал к машине.
― Пусти, я сама могу идти, ― немного капризно она пыталась уговорить его отпустить ее. Так бы быстрее было бы. Залетели в машину, поехали.
― Ну хоть поднялось настроение? ― Саша спросил ее, когда они начали прижиматься к обочине у магазина. ― Жаль, что дела, ну сама понимаешь.
― Да-да, спасибо! Приходите еще! ― Лена вылезла из машины и посеменила ко входу, боясь, что именно сейчас снег оголит коварную лодыжку льда, перед которой она не устоит и плюхнется в подмерзавший майонез снега. Нива за спиной затарахтела-зашумела, выпуская выхлопные газы в свободное плаванье, повышая риску онкологических заболеваний в городе. Лена все убегала, а звук тарахтения так и преследовал ее, хоть и тише. Она оглянулась посмотреть, что случилось у ЧОПовцев, и резкий свет полоснул глаза. Руки не слушались, будто бы затекли от чего-то. А они и затекли от лежащей на них головы.
― Как спалось? ― вполне себе бодрый Алексей стоял у кассы. ― Там вот все салюты пускают.
В стекло автоматических дверей были видны тени людей и вспыхивающие огни, сопровождаемые тем самым шумом выхлопов-хлопков. На телефоне было только три часа. Еще сидеть и сидеть, и никто ведь не позвонил поздравить. Дверь открылись, и Лена, еще не отошедшая ото сна, привстала в ожидании. Вот зайдет проверить, а она скажет ему, что он ей снился. Или это слишком?
Телефон полоснул уши писком сообщения. «Лена, ты сняла отчет?! Все нормально у вас?» Хоть кому-то нужна.
