Insomnia476

Третью и четвертую недели провожу на больничном с прекрасным диагнозом… бронхит. Вызвать врача на дом не удаётся, вероятно, по причине того, что его (их всех) пытаются вызвать все жители моего района. Но аудиенция с человеком в впечатляющем чумном костюме всё-таки состоялась. Мне даже выписали направление на рентген грудной клетки. Самое ближайшее число по записи спустя две недели, после закрытия больничного листа. А можно ли оплатить услугу и попасть на процедуру раньше? Да, конечно, оплатите в кассу два мазка на коронавирус и спустя две недели вы сможете заплатить ещё и за рентген.

Надеюсь, это не три дня классного руководства меня так здорово подкосили. Не сочтите за грубость, коллеги, вздыхаю с облегчением, когда узнаю, что не единственная из учительского состава покинула поле боя. Совесть-то кусается. А время наступает действительно страшное. Каждый воин на счету. День через день ВПР и ВОШ (балдею с аббревиатуры Всероссийской Олимпиады Школьников). Всё это добро нужно проводить и проверять. Данный опыт обходит меня стороной. Но ничего, всё впереди. Кто знает, какие приключения настигнут меня по возвращению. Звонок от одного из завучей. Объясняю, что сейчас немного потеряла в опциональности по причине тяжкой хвори. На что женщина с приличным педагогическим стажем отвечает мне, что она вот с конца августа существует с диагнозом пневмония, обязанности свои исполняет и на работу ходит.

А затем каждый божий (и не божий тоже) день я получаю историю о том, как проводят время мои свежеиспеченные подопечные. Начинаю собирать коллекцию фотографий с мест преступлений: пирамида из стульев вавилонской высоты, прыганье по партам, обливание стен и зеркал туалетов жидким мылом, обсасывание общей помпы на бутылке с водой, посиделки на шкафу, стрельба ручками по девочкам из лука (в моём кабинете оказывается где-то был спрятан лук). В общий учительский чат присылают видео, где дети выбираются наружу из окна первого этажа. Звучит безобидно, а выглядит устрашающе, ибо они подтягиваются на форточке и прыгают с двух метров. Скрещиваю пальцы и повторяю про себя заклинание «хоть бы это был не мой класс, хоть бы не мои». Думаю, вы уже поняли, что магия не сработала. Как вообще можно было додуматься вытворять такое перед толпой свидетелей в лице родителей, что забирали детей из начальной школы? Перед парадным входом? И они ведь даже не пытались сбежать, их уроки официально закончились.

Если доживу до их выпуска, то сделаю гирлянду. Вместо флажков – снимки с выходками.

Про игры двенадцатилеток с пьезоэлементом зажигалки даже заикаться не желаю.

Удивительно, но ученики после подвигов целы и даже относительно здоровы. Вспоминается, как некогда мы с ровесниками смеялись над тем, как Гарри Поттер и компания влипали в неприятности с неправдоподобной частотой. Пожалуй, мне пора пересмотреть свои рамки фантазийного и реалистичного.

Что насчет здоровья? В те короткие и насыщенные недели моего присутствия на занятиях, ежедневно приходилось отмечать по 5-10 отсутствующих в классах. Некоторые дети и не приступали к урокам в этом году. А часть учеников, выходя после больничного, спустя неделю возвращается на него обратно. По пятницам объявляются лишь самые стойкие. Родители оставляют сопливых чад дома, чтобы попытаться вылечить их на скорую руку за выходные. Ситуация не улучшается. Саннормы не работают. У них нет шанса. Дети приходят в школу вместе и уходят из неё тоже вместе. Перемешиваются, обнимаются, хватаются за лица друг друга, дерутся, отхлёбывают из одной бутыли, облегчаются в одном туалете. Нахождение в закреплённом помещении и фантомные «зоны выгула» не помогают.

Осмелюсь предположить, что когда потребности минпросвещения будут удовлетворены ВПРами и ВОШами, учеников снова отправят по домам – в порыве заботы об их самочувствии.

Третий класс теряет капитана корабля. Выплывают на замещении. Кто следующий?

«ЯКласс – твой советчик и друг в освоении школьной программы».

Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты, верно? Новый квест – все ученики обязаны зарегистрироваться на электронной платформе и проявлять активность в её использовании. Тоже решила проявить активность вместе с любопытством. В конце концов, почему новые технологии – это плохо?

Плюс: очень удобно проверять письменные работы, потому что никаких мук с расшифровкой почерка. Спокойно читаешь ответ на вопрос и проставляешь баллы, можно оставить комментарий к работе. Не говоря уже о том, что в будущем детям всё-таки придётся чаще печатать, нежели писать от руки (да-да, я такой вот учитель) – курсовые, отчеты, служебные записки, приказы. Детям с дисграфией тоже проще работать в подобном формате, так, по крайней мере, пишут западные специалисты. Сомнения вызывает лишь то, что, уважаемые родители, вы делаете домашнее за детей, и ваши познания о Карле Великом меня огорчают, даже если вы добыли информацию честным путём из Википедии.

Плюс: электронные контурные карты. Я не имею права просить родителей приобретать дополнительные учебные материалы. Если хочу, чтобы дети заполнили карты или рабочие тетради, то мне необходимо распечатать все бланки самостоятельно за собственные средства. Начинаю считать: 8 классов по 25 человек в среднем, далеко не по одному предмету. И вот мне нужно искать вторую работу, чтобы покрыть расходы за первую. Каюсь, фильм «Писатели свободы» вдохновил меня на смену профессии, но, видимо, не так сильно, чтобы взять кредит для посещений копировального центра. Возвращаемся к нашим баранам. Не всё так прекрасно и замечательно, но карты есть. Минус в том, что дети (их родители) не справляются с интерфейсом, а задания не всегда соответствуют пройденному материалу.

Плюс: возможность дать задания ученикам с определённым сроком выполнения и даже с автоматической проверкой. Ещё круче! Можно сделать урок с чередованием блоков теории и практики. Формат тестирования помогает привыкнуть и подготовиться к ВПР, ОГЭ, ЕГЭ и прочим напастям. От этого добра уже никуда не деться, логично приспосабливаться с малых лет, чтобы не бояться черта в судный час. С чем возникает проблема? Нельзя сконструировать один готовый тест по нужной тематике и использовать в цельном виде. Сохранить и раз в год отправлять его новым ученикам. Необходимо для каждого класса собирать бусы из вопросов. Вот у меня три седьмых класса - три раза формирую одинаковое задание (если вдруг вы знаете, как с этим справиться разумным способом, дайте знать, пожалуйста, буду благодарна). Другая проблема заключается в ограниченности уроков. Приходится выкручиваться. Например, старшеклассникам точечно подбираю задания из 8 класса, которые более или менее соответствуют желаемому, ведь для них просто нет уроков по моим предметам. Тему «Эпоха Великих географических открытий» нахожу только в разделе географии для 5 класса, рассылаю нынешнему седьмому. Конечно же, уклон вопросов не исторический. Создаю собственные задания. Увы, без сбоя не обходится. Не сохраняю все правильные ответы по Павлу I в программе. В итоге, дети пытаются понять, в чем они ошиблись, а промах мой.

Идея отличная. Реализация удовольствия не принесла.

В WhatsApp пишут раздражённые родители. У них ПТСР после дистанционного образования. Мне буквально не в чем их упрекнуть.

Читаю ответы тестов.

Дети анализируют себя как личность: «я худой, среднего роста, с коричневыми волосами».

Выпускники отвечают на вопрос о произведениях искусства, которые впечатляют их. «Мона Лиза» Леонардо да Винчи. «Крик» Эдварда Мунка. «Девушка с жемчужной серёжкой» Яна Вермеера. А я-то наивно предполагала, что они будут писать о Бэнкси, Игре престолов, Гарри Поттере и Билли Айлиш. К сожалению, рассказывают они чужие впечатления, которые для них наанализировали искусствоведы. Нет, чудесно, что ребята заморочились, погуглили статьи, почитали их, выбрали то, что показалось им подходящим. И всё же, хочется узнать о том, что думают они сами.

Долго упорно ищу упоминание о древней богине Лизе, которой Леонардо да Винчи посвятил картину. Не нахожу. Надо будет попросить у товарища ссылку на источник его информации.

Десятый класс возмущается, когда даю им задание написать эссе на свободную тему по философии.

- Урока ведь не было. Зачем давать домашку?

- Чтобы закрепить материал, практиковать навыки, чтобы вы могли получить оценки за ваши работы.

- Да ну не кайф же. Зачем?

…

Черт. Нечем крыть.

Посвящаю некоторое время изучению паблика «Подслушано у учителей», прихожу в дикий необузданный восторг от содержания. Осторожно, спойлеры. Немолодые специалисты ругают молодых специалистов за то, что те в ужасе от новой работы, ВПРов, ВОШей и прочего. Испугались? Тяжело? Уходите. А что вы хотели? Мы сорок лет терпели, а вы и месяца не смогли. Комфортных условий труда захотели? Эх, слабохарактерная молодёжь. Не хочет вклад в светлое будущее сделать.

Ностальгия накатила.

Вчера натыкаюсь на любопытную передачу о путешествиях. Её формат рассматривает базовые социальные структуры. Если проще, то ведущая фантазирует на тему «что, если бы я родилась в этом городе…» и заглядывает по мере возможностей в больницу, школу, в гости к местным жителям. Назовите меня сумасшедшей, но до позднего вечера просматриваю посещение школ в Германии, США, Швеции, Японии, Непале, Индии, Тунисе, Вьетнаме.

И ведь везде школа как институт работает. Отражает реальность и впитывает её в себя.

Нахождение в школе – это как путешествие в другую страну. Но не в Канаду или Германию, а в Уганду. Да простит меня Уганда, дети, их родители и мои терпеливые коллеги.

С нетерпением жду возвращения. Вижу в кошмарных снах, как рушатся пирамиды из стульев, которые бьют током и прыскают вокруг жидким мылом.

Вторая неделя в школе начинается с казуса, благодаря которому чуть не пропускаю собрание. Одна остановка и я, наконец, дома. Коллега в WhatsApp упоминает о приближающемся совещании. Оказывается, что пропустила объявление в общем учительском чате среди сообщений о питающихся в столовой. Полчаса мне хватает, чтобы влететь в кабинет перед появлением директора и занять место с чрезвычайно ворчливой женщиной. Пожалуй, я даже не могу её осуждать. Мол, вы же работаете с детьми. Она просто знала больше меня. Двухчасовое слушание о турникетах, новом заборе, рециркуляторах и необходимости горячего питания по президентской программе здорово утомляют. Пытаюсь отнестись к этому, будто провожу включённое наблюдение. Любая информация рано или поздно пригодиться. Энтузиазм скачет как давление у моей бабушки. Не могу найти ответов на вопрос о том, зачем предметникам озвученная информация. Передо мной сидит физрук с записной книжкой и ещё учитель ОБЖ. Директор немного покричала из-за жалоб родителей. Забавный парадокс. Ведь это тоже самое, что ругать присутствующих учеников за отсутствие одноклассников. Классные дамы из начальной школы бунтуют против кухонного персонала. Они пришли учить детей, а не разливать им суп.

Снова обсуждается проблема несоблюдения границ «зоны выгула». Так называют пространство перед кабинетом, в котором разрешено находиться детям во время перемен. А знаете, где они находятся на самом деле? По всей школе. Везде. Они валяются на полу, играют в волейбол бутылками, записывают танцевальные батлы для тик-тока, швыряют мусорные корзины с лестничных пролетов (в меня как раз прилетело одно). Пока классный руководитель в соседнем крыле, его подопечные разыгрывают сценки из «Республики ШКИД» или «Повелителя мух». Надо отметить, что получается у них весьма талантливо.

Угроза коронавируса заставляет меня мигрировать по огромной школе шесть раз в день. Школа становится моим фитнес клубом. Всё ещё блуждаю по этажам и путаю переходы, лестницы. Иногда дети замечают мою растерянность и провожают до нужного кабинета, а иногда я выхватываю в толпе знакомые лица и прошу подсобить. Теряю свои вещи. С забытой где-то бутылкой воды ещё можно смириться, а вот с оставленным телефоном или стопкой проверочных – нет. По наивности забредаю в временную учительскую, чтобы пересидеть окно, а там ничего нет – мебель вынесена. Составляю компанию охраннику в холле.

От меня просят списки участвующих в предметных олимпиадах. В лучшем случае, своих учеников я видела дважды. Обхожу классы. Тех, кто запомнился мне активностью – положительной или негативной, отправляю отстаивать честь школы.

Завуч уводит меня к себе в кабинет и сообщает новость: на мне теперь три кружка. Примите и распишитесь. Я отказываюсь. Открыто говорю, что мне трудно ещё справляться нагрузкой, готовлюсь до отбоя к следующим урокам. Мне не потянуть дополнительные занятия. Обещаю взять реванш на следующий день. Три часа волонтёров в неделю. Что мне с ними делать? Мести двор и отдирать жвачки со стульев?

На следующий день, когда я целеустремлённо направляюсь отказываться от кружков, хотя бы их части, получаю сюрприз. Наверняка, вы уже догадались. Теперь вы читаете заметки не просто учителя-новичка, а ещё и классного руководителя. Удивительная административная ментальность: вместо «нет, я не смогу», слышать «да, конечно». Я в ужасе. Примерно того рода, когда тебе показывают адронный коллайдер и говорят – почини. Меня представляют ребятам. Они буквально вопили от радости. Моя мягкотелость на прошедших уроках явно пришлась им по душе. По закону жанра – достаётся самый проблемный класс в параллели.

Спустя пару дней понимаю, что учителя физкультуры и ОБЖ тоже являются классными руководителями.

Посмотрели с шестыми классами фильм «Чудо». Расселись в кривой кружок и обсуждаем впечатления. В основном ребята восприняли историю очень даже чувственно. Но без неприятного инцидента не обходится. Срываюсь и требую, чтобы хамоватый засранец (конечно, я избегаю подобных эпитетов в его сторону) немедленно покинул дискуссию, до конца урока он играет в телефон на задней парте и полностью этим удовлетворён. Более того, я не хило так пугаю пару самых зажатых ребят в группе. Видя меня, один пацан теперь буквально белеет. Естественно, всё это происходит в моём будущем классе, о чем я ещё не подозреваю.

Замечаю, что никто из детей не запомнил, что в итоге главный задира Джулиан (простите за спойлеры) раскаивается в содеянном. Они все останавливаются на моменте, где хулигана отчитывают в кабинете директора и отчисляют.

Перед тем, как прозвенит звонок, спрашиваю, почему же история называется «Чудо»? Дети отвечают, что с главным героем происходят чудесные вещи – он становится смелее, находит друзей, учится не сдаваться. Прошу всех посмотреть направо и налево, говорю им, что все они сейчас видят перед собой настоящее чудо. И одно из этих чудес изгнано лично мной. Теперь бы придумать, как возвращать.

Братья спорят за возможность высказаться, выдирают из рук друг друга лягушку, дарующую право голоса. Им очень понравился фильм. Звучат искренние восхищения подвигом главного героя. На большой перемене замечаю, как они дружно лупят и достают тихоню с первой парты.

Есть робкие дети, но этот ребёнок замкнут. Попытки разговорить его заканчиваются провалом. В какой-то момент просит меня посторожить его ранец, пока он сходит в столовую. Посторожить от одноклассников.

В старшем классе затесался не по годам начитанный парнишка. Иногда мне кажется, что урок я веду исключительно для него. Он отзывчив, внимателен и любопытен. С последней парты за две недели он перемещается на первую - прямо перед учительским столом. Иногда приходится его притормаживать, чтобы дать возможность высказаться другим ребятам. С горечью обнаруживаю, что ровесники недолюбливают его. Краем уха слышу нелестные замечания о «выскочке». И звучат они не в лицо. Вспоминается мой университетский однокурсник – жутко умный и настолько же высокомерный. Надо признать, крови он попортил мне прилично, кусал болезненно, любил поспорить ради спора, чтобы напомнить окружающим о том, чем мы все были обделены в сравнении с ним. Теперь задумалась, в моих ли силах сделать так, чтобы мой поклонник европейской философии не потерял улыбчивость и добродушие. Не нужно делать из него Эндера, чтобы он смог успешно сражаться с межгалактической угрозой.

Лидер класса зеркально отображает поведение вышеназванного ученика. Он вдруг замолкает и обнаруживает себя на задней парте.

Среди выпускников, наоборот, блистают девушки, опережая юношей во всех сферах. По традиции на первых партах сложилось созвездие знатоков. Сложнее всего им даётся ответ по поднятой руке, всё остальное довольно легко. Прошу их заполнить анкеты. В графе «мои слабые стороны» многие пишут о стеснительности и боязни выступать перед публикой. На перемене вижу у девушки исписанные ручкой ладони. Решаю не одёргивать её сейчас, если не замечу как она воспользуется ресурсами во время контрольной работы. Надо отдать ей должное – она не попалась. Кто-то спрашивает в шутку, могут ли они заполнить тесты простым карандашом. Напоминаю им, что мы не в американском фильме про подростков. Они парируют, можно ли им оценки поставить буквами? Что же. Так и быть, поставлю буквами. Читать ответы любопытно. Одна и та же ошибка на четырёх человек в одной части класса и в противоположной. Несколько прекрасных афоризмов в мою учительскую копилку цитат. Моя любимая фраза на данный момент принадлежит семикласснику. На обществознании мы позволили себе рассуждать о том, нужно ли уважать старших исключительно за то, что они старше. Мальчишка вспылил: «ну и как их уважать, если они ведут себя, как мы?»

Происходят у меня и маленькие победы. Удачно рассаживаю двух девочек, которые заслонились учебниками, чтобы поиграть в телефоны. У одной из них вдруг прорывается интерес к предмету. В конце урока без зазрения совести ставлю ей в дневник «отлично». Приятно видеть, как она довольна собой.

Осознаю, что объяснять исторические процессы без карт, на пальцах – довольно проблематично. Дети начинают играть в ассоциации, когда схематично изображаю континенты на доске.

Предметы не интересуют детей так же сильно, как вопрос о том, сколько мне лет. Но я помню первое правило бойцовского клуба, поэтому обещаю поведать ученикам эту тайну, когда они получат аттестаты. Моя программа минимум до получения классного руководства заключалась в том, чтобы продержаться один учебный год. Выжать из себя всё возможное. Теперь задача усложнилась. Протянули я ещё четыре года? Если да, то к тридцатилетию получу ощутимый подарок - две дюжины выпускников.

За три дня мои новоиспеченные подопечные устраивают три драки и одну потасовку с прыганьем по партам, кидание камнями на физкультуре, они срывают урок английского, ломают дверцу гардероба. Дважды забираю из кабинета завуча особо отличившихся, отнимаю подобранную с улицы сломанную зажигалку и пытаюсь успокоить рыдающего. Неправильно заполняю ведомость о питании, за что получаю. Дети просят меня проводить их из школы, потому что они услышали, что им устроят «тёмную». Три дня. А впереди ещё четыре года.

Мой первое родительское собрание. Был аншлаг. Возможно, связан он был с тем, что у детей меняется третий классный руководитель. Или с президентской программой горячего питания, о которой они снова хотели услышать подробности.

В школе идёт ожесточенная война с полосками. Жертв много. Внезапно урок у десятого класса прерывается на показательную казнь. Полосатые рубашки понурив головы следуют за завучем.

Виновато сжимаю губы. На мне полосатая блузка.

В кабинете физики срочное педагогическое собрание. Чувствую, как ходит ходуном здание школы. У дверей столпились старшеклассники.

- Чего вы здесь забыли? Какой у вас сейчас урок?!

- Ну, физика…

- Так, идите от сюда! Живо!

Каждую неделю меняется расписание. Обнаруживаю свою фамилию напротив часа «Искусство» в одном из классов. Обращаю внимание на опечатку. Только нет там никакой опечатки.

Зарплата? Вы будете смеяться. Мне никто так и не смог четко ответить, какая у меня будет зарплата. Хотя бы приблизительно.

Знакомые просят про выборы не писать. Бояться, что я так и не узнаю тайну зарплаты, если обмолвлюсь словечком про Федеральный закон "Об основных гарантиях избирательных прав» и неудобные вопросы родителям.

На первом в моей жизни педагогическом собрании я заняла место, где обычно сидела в школьные годы. Будущие коллеги рассаживались вокруг меня, образуя зону отчуждения, поскольку по неведомым причинам предпочитали скучиваться по интересам втроём за одним столом. Ещё старательно избегались первые парты перед выступающими директором и завучем. Когда кому-то становилось скучно слушать о борьбе с коронавирусом и целеполагания обязательного кормления в столовой, нещадно листались ленты инстаграма. Да простят меня коллеги за любопытство. Пару раз директору пришлось прикрикнуть, чтобы прервать недовольный гул. Женщины спешили как можно скорее покинуть кабинет, не переворачивая стулья. Кто последний, тот переворачивает все.

Машина времени сработала на ура.

Отправляясь второго сентября вести занятия, я ощущала себя авантюристом. Мне понадобилось 10 лет, чтобы попасть в классы – с тех пор, как впервые задумалась над желанием оказаться по другую сторону баррикад. И эти годы прошли далеко не в педагогическом институте. Так что, когда меня приняли на работу в самую ординарную школу спального района чуть ли не с порога, моему удивлению и восторгу не было предела. До последнего думала, что ничего у меня не выгорит. В других учебных заведениях отказывали по причине отсутствия опыта и, пардон, педобраза.По такому случаю были куплены новые офисные брюки. Со стрелками. Полугодовая безработица не баловала подобными ритуалами.

Конечно, первый урок я провела безобразно.

Классный руководитель с порога и во всеуслышание объявила мне, что её класс невменяемый, пожелала удачи и посоветовала быть строже. 

Обманывать детей проще. Если запутаешься, забудешь даты, захлопнется ежедневник с планом урока, то судорожно вытаскиваются из карманов отвлекающие манёвры. Тут можно и «подождать тишину», подарив себе паузу. Обманывать старших практически невозможно. Думаю, они меня уже раскусили. Тут такая фишка. Облажался. Ладно. Бывает. А теперь иди к ним снова. И облажайся ещё немного. Много. Пытаться научить их тому, о чём я сама имею довольно смутные представления, похоже на шутку. В первую очередь над собой. Может быть, когда-нибудь я перед ними даже попрошу прощения. Десятый класс пока предполагает, что я соображаю в предмете. Или делают вид. Они молча смотрят на меня, пока я балаболю о периодизации европейской философии. Вряд ли они понимают, зачем им в жизни натурфилософия или схоластика. А я вот вдруг поняла, зачем так страдала на первых курсах в университете. Записная книжка захлопнулась, а чакры памяти раскрылись.

Мои конспекты уроков оказываются слишком короткими для верзил и чрезвычайно амбициозными для младших. Дважды в одну реку не войдёшь. Одному шестому классу успеваю рассказать о падении Западной Римской Империи, Великом переселении народов, племенах и вождях. Другому классу сорок минут диктую названия германских племён, призывая вспомнить фильм «Астерикс и Обеликс». Первые, кто попадает на новый материал – моя контрольная группа, вторые – генеральная репетиция, третьи – премьера.

Дети разные. Все. Они с трудом сдерживают себя, сияя индивидуальностью. Чем разительно отличаются от старшеклассников. Двенадцатилетние пытаются посильнее отсвечивать, даже когда робеют. А семнадцатилетние, наоборот, держатся подальше от лишнего внимания. Там, пониже, вакханалия характеров. Никакие ашановские синие рубашки и белые банты не могут этого скрыть. Тощий парнишка с вытянутым лицом со второго ряда топает ногами и требует, чтобы у них был исторический клуб. Он топал ногами. Как в мультике. Улыбчивый пухляш, чей затылок я вижу чаще, чем лицо, подскажи, какого хрена ты помнишь всё, о чём я рассказываю, пока твои соседи в ужасе смотрят на меня, когда прошу назвать событие, о котором шла речь несколько минут назад? За первой партой маленькая девочка с восточными мотивами. У неё ещё ноги не достают до пола. Она болтает ими весь урок, вижу как мелькают белые гольфы. На парте только пинал. Мягко прошу достать тетрадь. Она лупает большими глазами и улыбается мне. Зачем ей варвары? Она ещё ребёнок. Такое же чудо в соседнем классе. Вечно лохматый мальчик, после первой же перемены его можно отправлять домой переодеваться. Он своим одноклассникам по пояс. Пока я рассуждаю о личности и индивидуальности, тот ковыряется в носу. Упорно. Сосредоточенно. Смело. Не сводя с меня глаз. Иногда кажется, что после тик-тока и игр на смартфонах, поиск козявок в топе увлечений среди двенадцатилетних. Прошу отъявленного задиру показать мне конспект после звонка. Единственное, что написано без ошибок – цифры. Удивлена, что он всё-таки что-то успевал записывать. Две болтушки на задней парте испытывают моё терпение или своё везение. Каждый урок они подходят и просятся разрешение сидеть вместе, при том, что я рассадила их прилюдно после ряда замечаний.

Шестиклассник отказался писать в тетради конспект по Средним векам, потому что на тетради написано "История России", а мы сейчас не изучаем историю России. Искренний удивленный возглас на то, что я знаю, что такое Тик-Ток и Майнкрафт. На любой вопрос они сперва отвечают "СССР". Что случилось в 395 году? СССР? А куда отправились гунны? В СССР? Европейцы открыли какой континент в 15 веке? СССР? В конце концов, любопытная девочка просит меня раскрыть секрет, когда же появилось это пресловутое СССР. Пишу на доске 1922. Снова удивлённый возглас. Семиклассники орут "мы тупые, не ждите от нас ничего". Таким же ором отвечаю, что в моём классе нет тупых. Никто не будет называть так себя и соседа. Отвоевала тишину на ближайшие 15 минут. Все строчат периодизацию эпох. Связано ли это с моими голосовыми связками или установкой - не знаю. Один раз поиграла с детьми на обществознании. Середина лекции о варварах. Поднимается рука. Да? ... А мы будем сегодня играть?

Спрашиваю, кому не нравится в школе? Поднимают руки 25 человек из 30. Так, почему? Отвечают: "Тут скучно, лучше уж в тюрьму". А почему нравится? "Дома скучно, лучше уж в школе." Ко мне подходит один из классных руководителей: в ваших классах двое детей, знаете, они из неблагополучной семьи, будьте готовы... затем идёт пересказ сериала НТВ, всех сериалов НТВ.

Когда я записываю домашку на доске, они не переписывают её в дневники, нет, они фотографируют доску. Двадцать человек выстраивается перед доской и начинается фотосессия.

Одиннадцатый класс. Шесть человек у меня забирают, чтобы заполнять приглашения на выборы. Среди урока появляется вспотевший учитель ОБЖ - простите, срочно всех мальчиков на сборы, идём на строевую и в тир, пусть переодеваются. А какую-нибудь девочку к пятиклассникам на ОБЖ можно посадить? Ладно. Оглядываюсь на оставшихся десять человек.

Мероприятие. Диктант Победы. Ученики должны написать всё хорошо. Не ударим в грязь лицом. Рядом ещё удачно пристроилась гимназия, с которой сравнивается абсолютно всё. Вот вам задания - решайте, и раздайте ответы детям. Особенно сильно меня поражают вопросы «Кто изображён на фотографии?» или «Какую военную песню написал данный композитор?», «Как называется мемориал, который изображён на картинке?» Решили. Ну. Нагуглили. Раздали. Затем учителей-историков посадили решать за себя. И просят - вы там не усердствуйте, а то подозрительно, что все так хорошо напишут... Оу, хорошо.

Школа - гребаный Хогвартс. Только отечественного производства. Четыре лестницы. Каждая ведёт в разное место. Проходим мимо с коллегой - а вот по этой куда можно попасть? "Ну, не знаю, я никогда по ней не ходила." Случайно спустилась по третей лестнице. Спускалась то, чтобы выйти в холл и снова подняться в нужное мне крыло, потому что заблудилась. Вышла в холл, да. Во второй холл. В котором никогда не была.

Поставила первые оценки в дневники. Ощущение невероятно странные. Будто я показываю фокус.