Azirsan

Ну что, всем хочется узнать, чем закончится столкновение рыцарей и античных солдат?

Для начала традиционный дисклаймер – это не исследование в полном смысле этого слова, автор вполне осознает, что любое сравнение некорректно, у нас мало сведений, нужно учесть массу факторов и вот это вот все. Это просто научно-популярная статья, которая дает возможность посмотреть на военную историю под другим углом. Кроме того, поскольку в военной истории есть масса спорных и нерешенных вопросов, я буду брать одну точку зрения военного историка, либо излагать свои собственные мысли по данному вопросу (в любом случае, вы всегда можете уточнить, почему я так решил).

Также прошу обратить внимание, что это продолжение прошлой части и к ней применимы все те же ограничительные условия. В комментариях большой бонус)

Доспехи и снаряжение

В одном из комментариев к предыдущей статье проскочило занятное сравнение, дескать, столкновение античных армий и средневековых будет похоже на сражение ацтеков и конкистадоров - подразумевалась разница в вооружении. Забавно, но автор оказался не так далеко от истины, правда, совсем в другом смысле. Итак, рассмотрим защитное вооружение античных и средневековых воинов. Недостаток письменных свидетельств, скудная археологическая база находок по античному вооружению не особо способствовала развитию исследований в этой области. Ситуация несколько выправилась в последние годы, правда как всегда преимущественно на западе – появились исследования находок римского вооружения эпохи принципата с использованием передовых металлографических методов, а также существенно вперед продвинулась так называемая «экспериментальная археология». Так что если у вас античное вооружение вызывает смутные ассоциации с хрупкими бронзовыми изделиями и низкокачественными мечами из мягкого железа, гнущимся от удара, тогда пристегивайтесь – у меня для вас есть масса интересного.

Мы не так много знаем о том, КАК римляне делали оружие и доспехи, но с другой стороны, благодаря последним исследованиям, мы знаем, ЧТО они делали. Римские доспехи делались из металлов по составу близких к тем, из которых сейчас изготавливают детали для карданных валов, автомобильных радиаторов и корпусов двигателей. Найденные образцы имеют крайне низкий процент шлаков в составе или не имеют таковых вовсе (1).

Таблица содержания шлака в находках Римского вооружения

Того уровня развития металлургии, который существовал в эпоху принципата средневековые мастера смогли достичь только в XIV-XV. Пока средневековые мастера для изготовления защитной пластины брали заготовку и хуярили по ней молотом, чтобы сплющить, римляне использовали… листовой прокат (2). Для оценки защитных качеств римских доспехов современные исследователи изготовили пластину железа аналогичную по характеристикам образцам доспехов, найденных в Неймегене, после чего шарахнули по ней из манубаллисты (3).

Манубаллиста

Толщина проверяемого листа железа составляла 1,5 мм, а выстрел производился с расстояния 7 метров, для сравнения также использовался современный лист железа той же толщины и бронзовая пластина, изготовленная по образцу маски, найденной при раскопках в Дормагене. Стрела оставила глубокую вмятину на современно листе железа и только оцарапала «античные» образцы (4). Выстрел оставил вмятину, но не пробил металл. Кстати, проводились эксперименты с обстрелом лорики и из более тяжелого стрелкового оружия - хиробалисты. Проводились эксперименты с обстрелом манекена с лорикой сегментатой на нем. Выстрел производился с 50 м по сегментированной лорике из хиробаллисты и хотя стрела не пробивала сам доспех, ударные волны от места поражения прошли бы свозь живот и грудь человека, привели бы к разрывам внутренних органов человека.

Испытание хиробалисты.

При производстве мечей во всю использовалось дамаскирование (5), но эти технологии освоили примерно в III веке н.э., поэтому здесь упоминаются просто для сведения. До нас дошел великолепный римский шлем, к которому на клей крепился узор. Насколько качественным был этот клей, можно судить по тому, что он удерживал декоративные элементы на шлеме 2000 лет. Грустно смотрит на отвалившийся наличник посаженный на суперклей.

Шлем из Ксантен-Вардта

Покупалось снаряжение легионером самостоятельно, но если денег у него не хватало, то государственная казна выдавала займ – донатив, который солдат постепенно выплачивал. Какой процент легионеров имел защитное вооружение? Все. Все легионеры имели надежное защитное вооружение, уровень производства в эпоху принципата был таким, которого Европа достигла только с наступлением промышленной революции в XVIII веке (6). Т.е. если сравнить римскую армию эпохи принципата и средневековую до XVI в., то в целом уровень и качество одоспешенности римлян был выше. Да, рыцарское защитное снаряжение покрывало воина целиков, а римский доспех оставлял открытыми шею, частично руки и ноги, но процент таких железных статуй в рыцарской армии не превышал 15-20 %. Большая же часть воинов была вооружена хуже легионеров.

А что фалангиты? Если говорить про македонскую армию Александра, то сариссофоры имели льняной панцирь котфиб, пластинчатые доспехи были уделом офицерского корпуса (7). В Селевкидской армии, как считает Бар-Кохба, фалангиты уже имели железные кирасы или кольчуги. Находки прекрасных эллинистических пластинчатых доспехов, датируются III в. до н.э., а учитывая, что государство Селевкидов опиралось на восточную металлургию, славящуюся и в эпоху римского владычества, нет сомнений, что качество железа там было на высшем уровне. Снабжение в эллинистических армиях в отличие от римской осуществлялось централизованно через царские арсеналы.

1 – панцирь из гробницы II Большого кургана в Вергине, 336 или 317 гг. до н.э. [Andronicos, 1989. P. 139. Ill. 96]; 2 – панцирь из гробницы III в Айос Афанасиос, последняя четверть IV в. до н.э. [Τσιμπίδου-Αυλωνίτη, 2011. Σ. 355. Εχ. 1]; 3 – реконструкция панциря из Вергины; 4 – надгробие Аристонавта. Афины, ок. 330-320 гг. до н.э. [en.wikipedia.org]; 5 – надгробие воина. Афины, третья четверть IV в. до н.э. [en.wikipedia.org]; 6 – надгробие воина. Элевсин, Аттика, третья четверть IV в. до н.э. [Kaltsas, 2002. P. 190. Kat. 377]; 7 – надгробие Николая, сына Гадима. Гефира, Македония, рубеж IV-III в. до н.э. [Hatzopoulos, Juhel, 2009. P. 430. Fig. 5]; 8-9 – мускульные кирасы на рельефе фриза храма Афины Никефоры в Пергаме, 180-160-е гг. до н.э. [Bohn, 1885. Taf. XLVII, L]; 10-11 – кираса из Продроми, первая треть III в. до н.э. [Χωρεμης, 1980. Σ. 11-12. Εικ. 5-6]; 12 – спинная часть кирасы из п. 4 к. 4 могильника Бердянка V [Мещеряков и др., 2012. С. 395. Табл. I, 1] {↑88}

Приводится по А.В. Дедюлькин О датировке эллинистических железных кирас из Южного Приуралья// Сарматы и внешний мир: Материалы VIII Всероссийской научной конференции "Проблемы сарматской археологии и истории", Уфа, ИИЯЛ УНЦ РАН, 12-15 мая 2014 г., Уфимский археологический вестник. №14, 2014, стр. 84-93

В целом если говорить про раннюю македонскую армию, то по доспехам она несколько уступает рыцарским, селевкидская несколько превосходит или сопоставима, а римская наголову выше.

Рыцари против македонской армии

Возьмем сферическую рыцарскую армию в кубе, для XIV века мы не ошибемся, если придадим ей численность в 20 тысяч человек. Пусть это будет 6 тысяч всадников, 10 тысяч «тяжелых» пехотинцев и 4 тысячи стрелков. Для начала пусть это будет французское рыцарство со всеми его достоинствами и недостатками, «тяжелая» пехота в кавычках, потому что по настоящему мощной тяжелой пехоты у французов тогда не было (фламандцы якшались с англичанам), ну 3 тысячи определим как профессиональных генуэзских арбалетчиков.

Столкнем эту армию для начала с македонской армией, образца Александра Великого. Как я уже писал в прошлой статье, средневековые армии в несколько раз уступали античным, даже при сопоставимой численности населения, поэтому вопрос победы в войне можно не ставить, а вот кто победит в битве при равной численности рассмотрим. Итак, македонская армия, возьмем фалангитов численностью в 10 000 человек, элитный корпус пельтастов в 3500 человек, еще 3500 кавалеристов (для простоты только гетайры/фессалийцы, численность берем по стандартному соотношению 1:6 в армии Александра) и 3000 стрелков (агриане и критские лучники).

Македонский фалангит

Для начала проясним качественный состав такой армии, если мы говорим про рыцарскую армию, то это ее численность на пределе сил и возможности выбора фактически нет, кто пришел с теми и воюем. С другой стороны, македоняне могут отобрать только самых опытных и обученных солдат, ибо такой экспедиционный корпус будет составлять меньше половины от наличных сил эллинов.

Построение македонян будет типично – центр занимает фаланга, на одном фланге пельтасты на другом скооперируем стрелков, по флангам кавалерия. Видя существенное превосходство рыцарей в кавалерии, фалангу углубят до 32 шеренг (8). С другой стороны, полководец рыцарей, видя перед собой сомкнутые ряды тяжелой пехоты, постарается повторить успешную стратегию битв с фламандцами – связать центр боем со своей тяжелой пехотой, а затем добить фланговой атакой конницы. Первый удар будет направлен по флангам – нужно смести вражескую кавалерию. Что из себя представляют македонские гетайры я разбирал в своей статье о Рыцарях и дилетантах, здесь ограничимся выводами – в лобовом столкновении у них нет никаких шансов. Но есть нюанс, в отличие от рыцарской конницы, гетайры могли использовать разные виды тактик.

Македонский всадник

В качестве Европейского всадника я решил привести в пример этого Итальянца по "Всадникам войны"

Одну из них они и применят – а именно развернуться и притворным отступлением увлекут тяжелую конницу с поля боя (9). В рядах рыцарского войска наступает ликование – вражеская конница бежит с поля боя, а ее с упоением преследует собственная кавалерия, постепенно удаляясь с поля боя. Застрельщики македонян выбегают перед войском, завязывают бой с генуэзскими арбалетчиками, но агриане и критяне – это не английские лучники и никаких шансов против арбалетчиков у них нет (10). Понеся тяжелые потери, застрельщики откатываются на фланги македонской фаланги, но свою задачу они выполнили – сариссофоры переходят на бег и чтобы не попасть под удар пик, генуэзцы отступают к своей пехоте. Происходит столкновение сариссофоров и пехотинцев рыцарской армии. Никаких сюрпризов здесь не будет – произойдет ровно тоже, что случалось при столкновении швейцарской пехоты и фрейбуржских/пикардийских/бургундских ополченцев: македоняне мгновенно сомнут противников. Слитного удара македонской фаланги ополченцы не выдержат и разбегутся. В это время на поле боя может вернется (но не факт) собственно рыцарская кавалерия и направить свой удар на малочисленный отряд пельтастов (11). В свою очередь элитный отряд пехотинцев, ощетинится копьями и отразит атаку. Вместе с тем пельтасты будут окружены всадниками и для купирования это опасности македонский полководец отделит один отряд (12) и ударит во фланг рыцарям. Итог – бегство всей армии.

Ну что, усложняем? Заменяем 10000 французских ополченцев на швейцарских наемных пикинеров XV века. Поскольку фланги у такой армии защищены сильной конницей, то дробить тяжелую пехоту на несколько баталий нет смысла и швейцарцы построятся в одну колонну 100 на 100 человек. Ход боя традиционный, рыцари сносят фланги македонян и уходят в преследование, застрельщики эллинов после короткого боя отступают на фланг. Фаланга переходит на бег и сшибается с баталией швейцарцев. Что произойдет? Давайте разбираться – длина фронта македонской фаланги 10000/32=312 человек и глубина 32 шеренги, соответственно при столкновении строй сариссофоров будет выдаваться слева и справа относительно линии баталии на 106 человек. Центр строя македонян остановится (13), вступив в бой с швейцарцами, крылья продолжат движение и охватят баталию с флангов. Рассчитаем глубину охвата строя швейцарцев насколько македонский пехотинец по фронту занимает примерно 1 метр в обычном построении (0,5 м при построении щит к щиту), а расстояние между шеренгами пикинеров 16 века 1,5 метра (14). Итого швейцарская баталия будет охвачена вплоть до 35 шеренги, возможно сильнее поскольку при атаке с флангов строй наемников построится в «ежа» сомкнувшись плечо к плечу – соответственно в таком случае окружение будет полным. Далее швейцарцы в силу своего национального духа и собственно особенностей построения, могут вести оборонительный бой, но в такой ситуации разгром горцев это вопрос времени. Вот только времени у македонян как раз нет – на поле боя возвращаются рыцари и атакуют с тыла фалангитов, связанных боем со швейцарцами, сариссофоры ломают строй и бегут. Поле боя остается за рыцарями.

Рыцари против Селевкидов

Как можно видеть, в столкновении конницы гетайров и собственно рыцарей шансов и первых никаких нет. А что с катафрактами Селевкидов? Не буду тянуть – античные катафрактарии, будь то сарматы и парфяне (Селевкиды использовали тех же мидийцев, что и персы) имеют мало шансов против рыцарей. С одной стороны, они имеют сходное защитное вооружение, с другой тактическое различие все же велико. Если говорить про восточных катафрактариев, то их система подготовки вряд ли радикально превосходила рыцарскую – это мидийские воины, набор которых стоял на протофеодальных принципах. Сарматские (а также аланы, роксоланы, языги и пр.) катафрактарии также вряд ли владели какими-то особыми тактическими преимуществами. С другой стороны, таранный удар рыцарей привел в шок собственно византийских властителей, хотя их катафрактная конница очевидно была наследником античной тяжелой конницы.

Пока не придумал. как красиво вставлять таблицы на Пикабу. Может кто поможет? А то качество падает, просто ппц.

Выходит, что и восточному осколку империи Александра нечего противопоставить мощи смеси рыцарской армии и швейцарским наемникам? Ну, как сказать… Тут такое дело, вообще-то могут – например, 150 слонов. Слоны вообще любопытный род войск – они дорогие, тяжелы в техобслуживании и непредсказуемы. Более того, обученная пехота (преимущественного легкая) способна неплохо противодействовать им. Но есть все же у них одно свойство – они чертовски сильно пугают лошадей (15), как следствие античные полководцы весьма неплохо использовали их для экранирования конницы в битве при Ипсе.

Слоны Селевкидов

Если верна гипотеза Тарна (16), то для блокировки примерно 6000 всадников хватило 70 слонов. Итак, возьмем армию (а скорее отряд) в 20 000 человек, из них 8000 фалангитов, 2860 аргироспидов, 2000 катафрактариев (1:10 в армиях селевкидов) и 7000 легких пехотинцев (прикрытие слонов по 50 человек на одного) и 140 слонов. Классическая атака рыцарей по флангам армии Селевкидов окончится поражением катафрактариев и последующим их коротким преследованием, далее как при Ипсе, античный полководец сможет закрыть слонами путь обратно (17). Чем закончится противостояние фаланги македонян, усиленной аргироспидами и швейцарцев можно не гадать – баталия попадет в окружение за счет обхода по флангам и со временем падет (18).

Рыцари против легионеров

Тянуть не будем, давайте сразу стравим римлян с армией рыцарей и швейцарцев. Возьмем три полных легиона по 5500 человек и один неполный на 3500. Думаю, всем интересно, что будет в столкновении именно с легионерами, поэтому союзные войска не будем учитывать. Грубо этот отряд оценим в 19500 легионеров и 500 всадников (equites). Возьмем построение в три линии и отряд всадников в тылу. Поскольку существует реальная угроза обхода с флангов, то возможно, римляне построятся достаточно глубоко – «Диспозиция против аланов» рекомендует сплошное построение (без разделения на манипулы) глубиной 8 шеренг, давайте утроим это число. Таким образом, фронту швейцарцев будет противостоять линия римлян глубиной в 24 шеренги и шириной 270 человек. Видя перед собой только тяжелую пехоту полководец рыцарской армии решит применить тактику, которая не раз приносила победа рыцарям при Касселе, Розебеке и Монс-а-Певеле – связать фронт вражеских солдат боем с собственными пикинерами и ударить с флангов конницей. Вперед пойдет швейцарская баталия с разбегу она столкнется с шеренгой римлян. Слитный бросок пилумов не остановит атаку швейцарцев – первые шеренги пикинеров защищены трехчетвертным доспехом – произойдет столкновение. И… И понеся потери римляне будут отступать, как отступали перед атакой македонской фаланги при Киноскефалах и Пидне. Но отступать в полном порядке (19), а швейцарцы с упоением бросятся вперед закреплять успех. И вот тут произойдет то, что случается с плотными пикейным строями при наступлении в их шеренгах начнут образовываться разрывы, в которые начнут вклиниваться легионеры навязывая ближний бой, как делали это при Пидне (20). В аналогичных ситуациях, вступая в ближний бой пикинерам – римляне просто вырезали македонских фалангитов, то же произойдет и со швейцарцами (21). Видя, что вражеский фронт занят боем, рыцарский полководец отдает приказ к атаке на фланги и выдающийся вперед фронт легионеров (как мы помним построение римлян длиннее с двух сторон фронта швейцарцев). Легионеры ощетинятся пилумами на флангах, отражая атаки (22), но положение слишком серьезное.

Связанные боем с фронта и флангов в рядах легионеров начинается давка, какое-то время, их дисциплина и спайка поможет им противостоять врагам, но это лишь вопрос времени. Полководец рыцарей не станет замыкать окружение и атаковать с тыла – он знает, что в армии врага еще две линии позади основной, пока этот резерв позади, он бесполезен, но не стоит самому лезть к ним. Нужно лишь подождать – скоро первая линия легионеров под ударами швейцарцев сломает строй и, отступая, сама сомнет свои же резервы. Победа – лишь вопрос времени…

Поначалу никто не понимает что происходит – во второй линии римлян раздают звуки свистков центурионов и отрывистые приказы, легионеры совершают разворот и, чеканя шаг калигами, начинают движение вдоль строя налево. Их движение зеркально повторяет третья линия, двигаясь направо. Еще разворот и вот вторая и третья линия римского войска выстроились на флангах напротив рыцарей. Мгновение и легионеры переходят в атаку, врубаясь в ряды рыцарей, которые теперь сами оказываются между молотом и наковальней римской пехоты. Тяжелая кавалерия, атакованная с двух сторон в беспорядке отступает (как при Лаупене или Фарсале). Римские крылья второй и третей линии продолжают движение, охватывая швейцарский строй с флангов. Первые шеренги швейцарцев надежно защищены, но глубоко на флангах стоят солдаты без доспехов. Слитный залп пилумов производит настоящее опустошение в их рядах, с задних шеренг передают еще дротики (23) и новый бросок пробивает бреши в швейцарском войске, в которые устремляются легионеры с мечами. В тыл пикинерам выходит легионная конница, разгромившая к тому времени генуэзских стрелков. Впрочем, атаковать ощетинивший пиками строй римские турмы не решаются. Какое-то время швейцарский строй держится, но, не выдержав атак со всех сторон, отступает, попутно отбросив римских всадников. Поле боя за римлянами.

Почему так случилось

Возможно, у вас при прочтение возникал вопрос, а где гарантии что бой пойдет именно так? Или было желание внести коррективы в сам ход боя, например, дав другие команды рыцарям/античным воинам. Поясню, сам ход сражения - это просто иллюстрация. Т.е. сам бой может пойти совершенно иначе, но я считаю, что преимущество будет все равно на стороне античных армий (и в том случае, когда столкнется чисто македонская армия без слонов и других читов). Естественно, кто-то может иметь совершенно иную точку зрения и это нормально.

Теперь к сути, когда мы анализируем отдельные рода войск в отрыве от всей армии, то выводы вроде бы очевидны – тяжелая конница хорошо громит стрелков, те в свою очередь могут эффективно расстраивать ряды пеших воинов, а тяжелая пехота отразит атаки конницы. И сферическая армия рыцарей должна вытоптать даже превосходящих по численности стрелков, а уж если кавалерия сама в большинстве… Однако на деле мы имеем тяжелые поражения французской конницы (считавшейся лучшей на то время) от английских лучиков в Столетней войне. И опять-таки Креси не стало первым, до этого сражения французы также превосходя англичан числом потерпели поражения при Морле (1342) и Обероше (1345). Да, все эти Азенкуры, Креси и прочие Пуатье уже рассмотрены вдоль и поперек, да в конечном счете англичане потерпели поражение второй войне (24). Но мы сейчас говорим про тактику сражения армий (собственно успехи французов во многом как раз были связаны с переносом акцента с полевых сражений на осады). Так вот победа зависит не только от боевых качеств конкретных подразделений, но еще и от возможности навязать бой противнику в таких условиях и так, чтобы эти качества проявить. По сути победы англичан в столетней войне – это не превосходство лучников над конниками (как раз в мелких стычках отряды французских рыцарей разбивали мелкие группы англичан), а победа дисциплинированной армии над феодальным ополчением.

Т.е. строго говоря, я слабо верю в исход битвы с победой рыцарей/швейцарцев над чисто македонской армией (ну только в идеальных условиях, как в этой статье). На практике, веди македонян Александр Великий и какой бы Дю Геклен не управлял бы рыцарским войском, шансов у последних немного. Во-первых, не стоит превозносить рыцарскую кавалерию как некий волшебный род войск, как только возникла мощная тяжелая пехота швейцарцев, хребет рыцарским армиям был сломан и государства пришли к античному разделению (центр пехота, на флангах конница). Во-вторых, македоняне почти во всех крупных битвах сталкивались с новыми и незнакомыми родами войск – это тяжелая конница мидийцев, слоны и серпоносные колесницы (которые впрочем, достаточно бесполезны). Поэтому сам по себе новый род войск в лице тяжелой рыцарской кавалерии глобального впечатления бы на македонян не произвел. Что Александр бы им противопоставил? Да масса вариантов на самом деле, например, удлинил бы фронт фаланги так, чтобы рыцари не могли обойти сариссофоров с фланга как сделал при Рафии (217 г. до н. э) Птолемей или перемешал бы собственных всадников с элитными тяжелыми пехотинцами – пельтастами, а как только в них завязли бы рыцари, ударил бы частью фаланги. Или тупо атаковал бы на марше, или в лагере.

Здесь возникает резонный вопрос, а чего это ты товарищ выставляешь рыцарскую армию такой беспомощной, разве станет она пассивно себя вести при встрече с македонянами? Тут мы переходим ко второму вопросу, а именно разнице в подготовке и управлению античных и средневековых армий. С одной стороны, рыцарская армия – это войско профессионалов, в котором есть корпус профессиональных наемников генузцев и швейцарцев, а также самих рыцарей. Но основная проблема в том, что контроль над этим воинством был весьма специфический – да, рыцари не были эдакой малоуправляемой хаотичной массой, которой их иногда представляют. Рыцари строились в конруа (или знамена), отряды по 20-30 человек, которыми руководил рыцарь-баннерет, в свою очередь эти подразделения сводились в более крупные соединения, которыми управляли уже капитаны (например, графы). Звучит вроде бы неплохо, но на это сверху наслаивались проблемы рыцарского мировоззрения, вассальных привязанностей и прочих феодальных нюансов. Король не приказывал, а обсуждал план с добрыми рыцарями, формально они не должны были отказываться, ибо это могло быть приравнено к измене. На практике король мог призвать к ответу зарвавшегося феодала только при соответствующем уровне влияния самого самодержца. Как следствие, рыцарским армиям не так-то просто было уклониться от прямого столкновения на неудобной территории – помните в прошлой статье я иронизировал на тему того, что в поражениях рыцарей виновата какая-то помеха? Дело, в сущности, не в невезении, а в проблемах с контролем армии.

А что в войсках швейцарцев? Тут все еще интереснее – с одной стороны, с XIV века они уже служили в наемных войсках (1373 год начала) и в XV веке их, пожалуй, можно считать профессиональными наемниками. С другой, крупные воинские контингенты они поставляли в чужие армии в начале XVI века, что вроде как выходит за границы нашего исследования, но здесь можно сжульничать, поскольку швейцарцы все же тяготели к традиционному бою сомкнутыми колоннами с минимальной поддержкой стрелков с огнестрелом. Как бы то ни было, проблемы у швейцарской военной машиной с дисциплиной были похлеще, чем у рыцарей. Знаете как погиб цвет швейцарского командования при Бикокке (1522)? Перед боем швейцарские солдаты потребовали, чтобы все двудольники и офицеры пошли в первых шеренгах штурмовать укрепления ландскнехтов (25). И они пошли под огнем аркебуз, прямо на пики ландскнехтов – так погиб знаменитый швейцарский капитан Арнольд Винкельрид.

Примерно такие стрелки встречали атаку швейцарцев при Бикокке, иллюстрация приводится по арсенальной книге Императора Максимилиана

Не меньшие проблемы были в войсках ландскнехтов – извечных противников швейцарцев, они собирались под знамена под конкретную кампанию, а по окончанию могли вызвать офицеров на дуэль, отомстив за «плохие» приказы. Ну, а сами ландскнехты после окончания войны превращались в разбойничьи банды, благополучно пропив заработок в ближайшем трактире. Античные армии же были регулярными – для понимания, в Империи Селевкидов только тяжелых пехотинцев было около 44 000 и это регулярные части, которые проходили обучение и участвовали в боевых действиях на постоянной основе, плюс 3000 полутяжелой пехоты и 8000-8500 всадников. Это только полевые части без учета собственно гарнизонных войск (26). В случае военных действий эта армия могла увеличиваться до 120 тысяч с учетом наемников и союзных войск (27). Причем часть наемников (например, галаты) могли содержаться на постоянной основе под ружьем. Все это инкорпорировалось в общую структуру офицерских корпусов. Естественно идеализировать античные войска не стоит, они также могли бунтовать, выторговывать себе лучшие условия или даже пытаться сменить правителя на престоле, но до того бардака, который творился в армиях позднего средневековья им было далеко. Учитывая сказанное, меня можно обвинить в подыгрывании средневековым армиям, ведь я отдаю им инициативу в битве.

Теперь собственно несколько коротких соображений по античным тактикам, считается, что фаланга крайне уязвима с флангов, в отличие от той же швейцарской баталии. Это не совсем так – глубокие построения были прекрасно известны в античности, о них упоминает еще Ксенофонт в «Киропедии», а Эпаминонд строил свои войска по 50 человек в шеренге. Фаланги совершенно спокойно могли строиться глубиной в 32 шеренги и точно также, как швейцарские пикинеры «ощетиниваться» сариссами во все стороны как при Магнезии (28). Задачей первых греческих полководцев было развернуть против врага наиболее длинный фронт, поскольку угроза атак с флангов конницей была невелика по причине отсутствия мощной кавалерии как минимум до IV в. до н.э. С другой стороны более длинный фронт позволял охватить противника с флангов или даже с тыла, для такой цели спартанцы даже строились в одну (!) шеренгу, победив афинян построенных глубже (29). Самое интересное, что в полководцы ренессанса это тоже прекрасно понимали – до нас дошли мемуары, озаглавленные как «Надежный советник и размышления старого испытанного и опытного воина» принадлежащий перу (скорее всего) Георга фон Фрундсберга знаменитого капитана ландскнехтов. Так вот он-то как раз считал, что фронт должен быть втрое длиннее флангов «ибо чем больше наш фронт превосходит в ширину фронт противника, тем шире нам удастся ударить последнему во фланг и охватить как тисками его более узкий строй. Этим наверняка наносится смертельный удар и выигрывается сражение».

Столкновение Швейцарцев и ландскнехтов

Почему тогда швейцарцы предпочитали более глубокие построения? Тут нужно понимать какие задачи они решали, швейцарские войска почти не имели собственной конницы, отсюда постоянная угроза атаки с фланга. Это наглядно было видно по сражениям фламандцев, строившихся фалангой, они терпели тяжелые поражения именно тогда рыцари выходили к ним во фланг. Вторая проблема – это маневрирование, чем шире фронт, тем тяжелее им маневрировать, без должной выучки он просто начинает разваливаться. Это не так критично, пока тебе противостоит такое же ополчение, но стоит столкнуться с профессионалами… Поэтому не строит рассматривать баталию, как некий венец военной мысли – это было безусловно, идеальное построение для своего времени, но оно крайне уязвимо перед более широкой фалангой, что прямо подтверждает Фрундсберг. Фаланга в этом смысле более совершенна, сариссофоры могли строиться в каре и отражать атаки со всех сторон и при этом охватывать вражеский пехотный строй с флангов за счет большей ширины.

Подведем итоги, единственная реальная возможность как-то противостоять профессиональным античным (македонским) армиям есть только у смешанного швейцарско-рыцарского контингента, но и то при условии достаточно пассивного поведения древних македонян. Но надо понимать, что шансов встретить такую армию в XIV-XV веках практически нет, многочисленного швейцарского наемничества тогда еще не было, поэтому речь скорее стоило бы вести о смешанном пехотном контингенте в который было бы включено несколько тысяч горцев, но тут я решил несколько подыграть средневековью.

P.S. А было ли то, в чем средневековье было сильнее? А то, как же в фортификации (замки), некоторых образцах артиллерии (требуше) и массовом ручном стрелковом оружии (арбалеты). Но это уже совсем другая история :)

Как всегда, когда я начинаю «короткий» очерк на какую-то тему, он разрастается до таких размеров, что забываю основную тему цикла статей. Вот и сейчас, хотел написать про второй раунд столкновений рыцарских армий и античности, и натолкнулся на необходимость объяснить суть противостояния пехотинцев и тяжелых кавалеристов. Очнулся, когда заканчивал седьмой лист А4( Зато когда дойдем до римлян и рыцарей Вы куда лучше сможете понять итоги. Поехали.

Традиционно развитие военного искусства пехоты и конницы рассматривают в формате некоего противостояния. И вехи этого противостояния отмечают как вершины развития пехотной или кавалерийской тактики. Это верно лишь отчасти.

Поскольку выписать всю историю противостояния конницы и пехоты в рамках короткого обзора не представляется возможным, попробуем ограничиться двумя короткими периодами. Для начала придется разобрать популярный постулат о необычайном могуществе рыцарской кавалерии, которого она достигла в XI веке, которой не могла противостоять никакая пехота в Европе. Итак, в XI веке окончательно сформировался новый тактический прием тяжелой конницы в Европе – это таранный удар. Этот прием заключается в том, что копье держится подмышкой (древко подхватывается кистью снизу), а всадник расклинивается между стременами и задней лукой седла, конь пускается в галоп. Еще в X веке всадник колол копьем, держа его на вытянутой руке или атаковал, держа его наперевес, используя скорость атаки, но принципиальная разница «таранного удара» состояла в том, что упиравшись в стремена и заднюю луку, рыцарь составлял единое целое с конем и удар не гасился силой рук. С другой стороны пехотинцы в рыцарских армиях перешли преимущественно в подчиненное положение – они занимались обслугой, разбивали лагерь, а в бою находились во второй линии. Т.е. если в античности конница располагалась на флангах армии, а центр образовывала пехота, то сейчас пешим воинам отводилась роль второй резервной линии за кавалерией.

Из этих событий родилась совершенно «прекрасная» концепция того, что конница стала настолько сильной, что никакая пехота не могла ей противостоять в чистом поле в принципе. Учитывая, что громкие поражения рыцарской конницы в XIV веке при Куртрэ (1302 г.), Креси (1346 г.), Моргартене (1315 г.) или Баннокбурне (1314 г.) легко объяснялись особенностями местности, концепция ультимативного превосходства оказалась на редкость живуча, а неудачи рыцарей опровергались «яичной теорией» [1].

Чтобы разобраться, что произошло с пехотой и конницей в XI веке, необходимо понять, что из себя представляло средневековое общество, какие принципы комплектования армий существовали и за счет чего они существовали. К тому времени, как рыцарство сложилось в собственный военный класс, общество окончательно расслоилось на воюющих (как раз рыцарей), молящихся и оплачивающих весь этот банкет крестьян. Т.е. тот класс, который раньше был основным источником больших масс пехоты, был практически исключен из военной жизни (ну или задвинут на второй план). Вторым нюансом стала весьма специфическая феодальная экономика, которая преимущественно опиралась на натуральное хозяйство. Феодальное общество в принципе мало подходило для централизованного сбора ополчения – вассал был обязан служить сюзерену военной службой [2], но отнюдь не регулярными налоговыми выплатами. Я уже выше приводил пример Эдуарда, который заложил все вплоть до монарших панталонов, но смог собрать только 8500 человек. Но даже такой околопрофессиональной армии хватило, чтобы нанести тяжелейшие поражения феодальной коннице Франции. Вассал снаряжал сам себя за счет все тех же крестьян, сюзерен собирал феодальное ополчение, а собственные средства короли тратили на снабжение армии вне государства, а также в длительных походах, на сдачу нанимались немногочисленные наемники. Все, круг замкнулся. Как следствие такая картина сформировала определенные «психологические» сдвиги в мировоззрении слоев общества, рыцарство воспринимало себя отдельной уникальной кастой, в то время как среди крестьянства развивался своего рода комплекс неполноценности. По выражению Г. Дельбрюка пехотинец был один, он не был скреплен общностью с другими воинами. А вот это уже было весьма критично, те, кто уже читал мои статьи обращали внимание, что постоянно акцентируюсь на важности психологии в войне. Да, для каких-то походов пехотинцев могли набирать, но, не имея ни родовой спайки, ни нормального вооружения, ни подготовки они вообще предпочитали не вступать в бой. С одной стороны, все вроде логично – рыцари действительно были наголову выше пехоты XI-XII веков, однако, причиной тому было не столько головокружительное развитие тяжелой конницы (хотя она безусловно выросла качественно), сколько общая деградация тяжелой пехоты. Естественно с развитием экономики ситуация начала меняться - в этом плане показательна Фландрия, до начала XIII века основу армии современной Бельгии все также составляло рыцарство, однако, с ростом благосостояния бюргеров и одновременным обнищанием аристократии наблюдается крен в сторону общинного ополчения. Собственно победы фламандцев при Куртрэ (1302 г.) преподносилась некоторыми исследованиями чуть ли не как переломный момент в истории развития пехоты, хотя были куда-более интересные примеры, о которых мы поговорим ниже.

Итальянские города уже в XII веке были достаточно обеспеченными и могли снаряжать пехотинцев в товарных количествах, которые выступая совместно с рыцарями, отражали кавалерийские атаки при Леньяно (1176) и Кортуново (1237).

Также в XII веке о себе неплохо заявили брабансоны (жители части современной Бельгии), которые также, будучи наемниками, отражали атаки кавалерии при Бувине (1214 г.).

Копьеносец. Миниатюра из Библии рубежа IX—X вв. из библиотеки Мазарини.

Один из важных вопросов, на который стоит ответить – это могла ли тяжелая пехота отражать атаки тяжелой конницы и нужно ли ей для этого особое противоконное оружие.

Вообще итальянские пехотинцы, отражали рыцарские атаки задолго до знаменитой битвы золотых шпор (Куртрэ). Уже при Леньяно Фридрих Барбаросса смяв итальянскую кавалерию, атаковал миланских пехотинцев. Однако те сомкнув щиты и выставив копья, смело отбивали все атаки, пока не подошли рыцари из Брешии и итальянская конница вернулась на поле битвы, ударила во фланг немцам, после чего миланская пехота переходит в атаку опрокидывая рыцарский строй. Позднее при Кортенуово миланские пехотинцы снова, сомкнув ряды, смоги отразить рыцарскую атаку, но развить успех уже не смогли - на следующий день ломбардцы просто разбежались, не дожидаясь, начала битвы. При Бувине (1214 г.) брабансоны использовались в качестве живой крепости, в которой прятались свои же рыцари от атак вражеской конницы. Данные битвы не являлись какой-то революцией в военном деле, скорее они демонстрировали, что, даже находясь в зачаточном состоянии, тяжелая пехота могла отражать рыцарские атаки, и ей для этого не требовалось зарыться по пояс в землю, утыкав все вокруг волчьими ямами и кольями. Естественно, развитие тактики в XIV веке в швейцарских армиях и появление массовых пехотных соединений сломало хребет рыцарству. Но тут есть второй нюанс, про который многие забывают – тактические возможности пехоты/конницы и итог битвы – это разные вещи, не обязательно отражение атаки приводило к победе, как можно было видеть при примере Кортенуово.

Вообще обсуждая знаменитую победу при Куртрэ можно услышать закономерный вопрос, а что же в дальнейшем случилось с непобедимыми Фламандцами? А дальше они терпят поражение при Монс-ан-Певеле (1302 г.), Касселе (1328) и Розебеке (1382), после чего «золотые шпоры» снятые с французов при Куртрэ уезжают домой с победителями. Шотландцы также терпели поражение при Фолкерке (1298), Дапплин-Муре (1332), Халидон-Хилле (1333). Да что там говорить, даже непобедимые швейцарцы были разбиты при Сен-Жакоб-Эн-Бирс (1444 г.) – это ли не свидетельство превосходства кавалерии над пехотой?

Знаменитый Оксфордский сундук, изображающий столкновение фламандцев и французов

Чтобы понять тактические возможности пехоты и конницы, надо бегло рассмотреть победы «рыцарских армий» подробнее, итак:

Битва при Монс-ан-Певеле, первый этап битвы не очень показателен – фламандский лагерь активно расстреливается французской легкой пехотой. Как итог, фландрийские пехотинцы решают перейти в контратаку, строятся тремя колоннами, атакуют с холма – французская конница отбрасывается к лагерю, фламандцы развивают успех и их, получается, остановить только французским же пехотинцам. Кавалерия возвращает в бой, атакует с флангов (и возможно, заходит в тыл), после кровопролитной битвы, фламандцы разбиты и отступают в свой лагерь. Потери французов 1500 человек, у фламандцев около 6000 – колоссальные для обеих сторон.

Битва при Касселе (1328) – фламандцы выступали здесь нападающей стороной и первые атаковали французов. Под их удар была поставлена… снова пехота в центре, а конница сосредоточена на флангах. Итог битвы был схож, как только рыцари ударили с флангов, фламандцы начали отступать, их окружили, но и в этой ситуации ничего не смогли сделать со строим ополченцев, в итоге кольцо разомкнули и разбитые фландрийцы бежали.

Битва при Розебеке (1382) – я думаю, Вы уже догадались) снова центр фламандской армии сдерживается собственной пехотой, а кавалерия наносит удар с флангов, снова как при Касселе в рядах фландрийцев начинается чудовищная давка.

В сущности все знаменитые победы над фламандцами были одержаны путем использования «античной» традиции, когда в центре располагается пехота, а конница атакует с флангов, причем если рассматривать собственно атаки рыцарей на фламандский строй, до того как его связывали с фронта боем, они хорошо отражались. Т.е. «рыцарская армия» побеждала чисто пехотную армию тогда, когда она собственно отказывалась от рыцарского способа ведения боя (т.е. рыцари впереди, пехота сзади сторожит обоз). Естественно я упрощаю – профессионалы могут до хрипоты спорить, что есть «рыцарский» способ боя, моя задача объяснить простыми словами сложные вещи.

Интересная ситуация складывалась на туманном Альбионе. Традиционно сильной пехотой обладали шотландцы и вроде бы их победы тоже хорошо объясняются «яичной теорией» - при Стерлинге (1297) рыцарей самих атаковали на марше у Лаудон-Хилла (1307) шотландцы накопали рвов, а при Баннокберне (1314) вроде бы и местность болотистая. Кроме того, апологеты рыцарской конницы могут легко добавить, что шотландцы были разбиты при Фолкерке (1298), Дапплин-Муре (1332), Халидон-Хилле (1333). Ирония в том, что если погрузиться в анализ этих битв, то мы увидим ровно то же, что и с фламандцами, но с поправкой на местные особенности Английского военного дела.

Фрагмент из "Храброго сердца" демонстрирует битву при Стирлинге, но скорее похож на Лаудон-Хилл.

При Фолкерке атаки рыцарской конницы шотландцы также стойко отражали, но смяв стрелков горцев, англичане смогли фактически безнаказанно расстреливать шеренги противника. По развалившемуся строю наносит удар конница, добивая расстроенного противника. Примерно схожая ситуация случилась и при Дапплин-Муре, где англичане, выдвинув вперед крылья войска, состоящие из лучников и подвергли построение шотландцев массированному фланговому огню. Вообще даже для спаянных дисциплиной армий – это опасно, но хуже всего для неорганизованных ополченцев, подвергаясь фланговым атакам, люди начинают инстинктивно жаться друг к другу, в итоге возникает сильная давка, в которой погибает воинов больше, чем собственно от физического взаимодействия. Но хуже того, теряется возможность эффективно сражаться с неприятелем. Так и произошло при Дапплин-Муре, англичанам оставалось лишь добить горцев атакой конницы. Халидон-Хилл и вовсе демонстрирует сражение спешенных рыцарей англичан, перемешанных с собственной пехотой и шотландцев, которые под градом стрел, пытались выбить противника с холма. Результат был печальный.

Однако с появлением на сцене швейцарских пехотинцев ситуация коренным образом меняется – рыцарство терпит одно тяжелое поражение за другим - Моргартен (1315), Лаупен (1339), Земпах (1386), Герикур (1474), Грансон (1476), Муртен (1476), Нанси (1477). Вообще некое фрагментированное рассмотрение возвышение швейцарской пехоты невольно ставит вопрос «А где они раньше-то были?». Ну, т.е. получается, что в 14 веке внезапно швейцарцы, проснувшись ранним утром, решают, а не ввалить ли нам пизды всей этой аристократической сволочи? Да и правда. В действительности же наши представления о средневековых государствах с современных позиций четких территориальных границ довольно условны. До XIII-XIV веков говорить собственно о «швейцарском» государстве не приходится – это были разрозненные города, инкорпорированные в лоскутное одеяло средневековой Европы, которые также как и везде управлялись феодальными элитами, состоящими преимущественно из Швабских домов. Но в XIII веке происходит важное событие – открывают Сент-Готардский перевал (точной даты нет, около 1236 года), который связывают Германию и Италию. Включается главный драйвер историческим изменений – бабло, ибо контроль за таким важным торговым коридором приносит изрядные доходы. Естественно, городские и крестьянские общины составляющие большинство в городах кантонов не горят желанием делиться с немногочисленными аристократическими фамилиями, и постепенно начинается процесс объединения. Заключаются множество союзов, и происходит постепенное объединение кантонов в единую силу. Основными центрами силы стали три кантона - Швиц, Ури и Унтервальден. Естественно усиление простых общин не могло не напрячь феодальные элиты, что выливается в столкновение и тяжелое поражение Австрийской армии у горы Моргартен (1315) с которого фактически и можно свести славную историю швейцарской мощи. В 1339 при Лаупене швейцарцы разбивают очередную рыцарскую армию, но эта битва очень часто игнорируется и совершенно незаслуженно. Интересна она в первую очередь тем, что пехотинцы спокойно разбили рыцарскую армию в чистом поле без всяких окоп. Наш основной первоисточник («Conflictus Laupensis») говорит об этом довольно прямо – «Videntes autem Bernenses hostium multitudinem contra se esse validam, omnes coadunati in unum, quasi unums parvus cuneus, ad unum parvulum collem se congregantes stabant.». («Бернцы, видя сильное многочисленное войско перед собой, сплотились, и, образовав небольшой клин, встали возле маленького холма». Произошло это между поселками Виден и Зандгрубе - правый фланг армии Габсбургов, атаковавший соответственно левую баталию, как раз был из рыцарей. Интересно, что первая атака рыцарей привела к тому, что одна из баталий бернцев просто сбежала, но поскольку в первоисточнике сказано, что сотни из них были безоружными («inermes» в оригинале conflictus Laupensis), то явно это была не самая боеспособная часть армии. Далее бернцы переходят в контратаку и атакуют фрейбуржцев, рыцари в это время окружают вальштедцев, но те мужественно отбивают все атаки рыцарей, пока главная баталия громит пехоту союзников. Убив знаменосцев фрейбуржцев и обратив их в бегство, бернцы подобно Самсону («more Sampsonis») обрушиваются на рыцарей. Разгром Габсбургов был полным.

В дальнейшем даже поражение швейцарцев при Сен-жакоб-эн-Бирс 25 августа 1444 г. весьма показательно – битва, в которой 1200 (1500) швейцарцев сами (!) атаковали армию арманьяков (от 15000 до 40000, но последнее явно преувеличение и скорее верна первая цифра). Четыре часа вели бой в окружении, поняв, что враги почему-то не заканчиваются, швейцарцы пробивают строй врагов и отступают к госпиталю, где арманьяки подтянув артиллерию, расстреливают горцев. Из швейцарцев не спасся никто (в ответ на предложения сдаться горцы послали арманьков в жопу), не то, чтобы они прямо умереть хотели, скорее всего, ждали подхода бернцев, но увы. Потери самих французских наемников составили от 2000 до 4000 (скорее верна первая цифра). Прикинув шансы в столкновении с 20 000 швейцарцами, которые не сильно обрадовались убийству 1500 сородичей, победители принимают мудрое решение пощадить эту страну и съебнуть.

Возникает резонный вопрос, если шотландцы и фламандцы терпели поражения от смешанных армий, включающих пехоту и конницу, то, что мешало уничтожить швейцарцев той же тактикой – связать фронт пехотой и ударить конницей по флангам. Традиционно считается, что швейцарское построение - баталия, представлявшая собой квадрат («человеческий», в том смысле, что по фронту и вглубь имела одинаковое количество людей, но пространственно - это был прямоугольник) была неуязвима для атак с флангов. Это не совсем так, баталия могла обороняться от атак с фланга и вести бой в окружении, НО… При этом она останавливалась, полностью передавая инициативу неприятелю. Да, при Лаупене швейцарцы успешно отбивали все атаки рыцарей, даже находясь в окружении, но не подойди бернцы им на подмогу итог был бы печальным. При Мариньяно, например, постоянные атаки на фланги швейцарской баталии, хотя и не давали никого эффекта, заставляли пикинеров останавливаться, пока их в лоб утюжила артиллерия. Если посмотреть на сражения швейцарцев, то можно увидеть, что их противники, в сущности, и пытались применить такую тактику, проблема в том, что их пехота не выдерживала натиск горцев и разбегалась до того, как кавалерия вообще могла навалиться на фланги баталий.

Давайте подытожим, несмотря на то, что война пехоты и конницы зачастую несла характер классового и даже мировоззренческого (это отдельная тема) столкновения, правильно рассуждать не о том, кто сильнее, а для чего используется каждый вид войск. Для победы над хорошей тяжелой пехотой коннице нужна такая же тяжелая пехота, как писал Николло Макиавелли «хорошую пехоту может победить только пехота же» (Рассуждения о первой декаде Тита Ливия, XXXVIII, 347). И не просто пехота, а такая, которая сможет выдержать массированный удар пикинеров.

Противоконное оружие

Существует любопытная точка зрения, что для того, чтобы победить конницу, пехота должна ощетиниться лесом пик, длиной желательно метров шесть, иначе рыцарь, обладая шестиметровым копьем их обязательно достанет. С одной стороны выглядит логично, ведь поздние пики ландскнехтов и швейцарцев действительно достигали пяти метров в длину. Но как всегда дьявол в деталях, первоначально швейцарские пики были существенно короче и достигали в длину только трех метров и были удлинены ландскнехтами до пяти, чтобы наносить первый удар по своим заклятым противникам. Причем нередко в хуй, что породило занятную деталь доспеха гульфик, который перекочевал и в стандартную моду.

Выходит, что для отражения достаточно трех метров? В общем, да, но не стоит делать неверный вывод относительно того, обладая более коротким древковым оружием, пехота будет обязательно разбита. В столетнюю войну, спешиваясь, рыцари зачастую укорачивали копья, чтобы ими было удобнее владеть, например:

«Спешив своих людей, он [Эсташ] приказал укоротить их копья до 5 футов и выставить перед ним вымпел

<пропущены бодрые наставления и призывы>

«Мессир Эсташ принял атаку этого полка таким образом, что разбил его и поверг в замешательство. В первом ударе он сбросил с коней свыше 40 всадников и полностью бы их разгромил, если бы второй полк французов немедленно не выдвинулся бы вперед на помощь, а первые, восстановив силы, не собрали бы вместе всех отставших» (Жан Фруассар, «Битва при Ножан-сюр-Сен»). Закончилась битва тем, что подошла, наконец, пехота французов и прорубилась через англичан, чем и решила исход боя. При Лаупене швейцарцы были вооружены преимущественно алебардами 1,6-1,8 метра длиной. Массовый переход швейцарской армии на пики состоялся после конференции в Люцерне, которая в свою очередь явилась ответом на поражение при Арбедо (1422) (в протоколе сказано, что швейцарцы в этом бою с алебардами «находились в изрядном затруднении») через 80 лет после Лаупене (1339). Но даже тогда переход был не моментальный - ведомость вооружения кантона Цюрих 1443 года дает соотношение вооружение в армии, где пики составляют только 20 % от всего вооружения (60 % алебарды, остальное стрелки). И позднее случались жалобы, что швейцарцы нарушили все мыслимые правила, беря в бой вместо пики алебарду. Почему? Командиры сетовали на то, что алебарда удобнее длинной пики.

Главные противники швейцарцев - ландскнехты

Вроде бы считается, что фламандцы предпочитали использовать копья длиной 3-4 метра, и мне попадалась такая точка зрения в различных книгах. Но подтверждения этому в первоисточниках я не нашел, скорее даже наоборот. Джовани Виллани, например, пишет следующее

«По свою сторону рва фламандцы выстроились вдоль него в виде полумесяца, повторяя его изгиб. Все они спешились, в том числе и дворяне и рыцари, которые, как и простой народ, приготовились защищать свои ряды от прорыва французской конницы. Кто обзавелся копьем (копья у них окованные железом с острием наподобие тех, что используются при охоте на Дикого кабана), кто - суковатыми дубинами величиной с древко копья с большим заостренным железным наконечником и железным кольцом. Это грубое и варварское орудие, позволяющее бить и колоть, они называют "годендак", то есть по-нашему "добрый день". Так они встали плечом к плечу, не располагая другим наступательным или оборонительным оружием, будучи людьми бедными и неопытными в ратном деле, но отчаявшимися в спасении» (Джовани Виллани, Новая Хроника, VIII, 56, 245-246).

Годендаг напомню, был длиной плюс-минус 1,5 метра, ну и плюс интересно сравнение с охотничьим копьем. Как следует их энциклопедии Вендалена Бехайма,

«Особый тип копья со времен средневековья использовался при охоте на медведя и кабана. Он так и назывался — медвежье копье, свиное или кабанье копье, в зависимости от того, для поражения какого дикого животного оно предназначалось<…> Особенно крепкое древко длиной до 2 метров на большей части своей длины обматывалось узким кожаным ремнем и обивалось гвоздями, чтобы предотвратить выскальзывание древка из руки» (В. Бехайм «Энциклопедия холодного оружия», Древковое оружие, Копье)

Изображение фламандских копейщиков на гентской фреске, хотя и весьма условно, но тоже демонстрирует длину их копий (они видны не полностью, поскольку закрыты идущими впереди воинами, но с учетом угла, копья явно до земли не достают сантиметров 30) примерно 2-2,5 метра не более.

Прорисовка фрески из госпиталя в Генте, снимал на планшет - прошу прощения за качество

Я задал этот вопрос Дмитрию Уварову, автору статей на Xlegio по битвам при Касселе и Монс-а-певеле (как говорит Клим Жуков про него «тонкий исследователь», с чем я согласен, Дмитрий действительно очень грамотный и умный автор), он заметил, что точных размеров, в сущности нет, опираемся на оценки. Косвенно, можно предположить, что фламандцы могли перенять это оружие от своих прямых торговых партнеров – англичан, которые в свою очередь могли перенять их от шотландцев, у которых были в ходу четырехметровые пики. Но это довольно зыбко.

Также по оценке Бехайма копья пехотинцев XII века не превышали 2 метров, что, однако, не помешало миланской пехоте отразить рыцарскую атаку при Леньяно (хотя рыцарский лэнс уже тогда достигал своей длины в 5 метров).

С другой стороны, те же шотландцы предпочитали использовать пики около 4 метров длиной. Мое мнение такое, если припрет, то отразить рыцарскую атаку можно и двухметровым копьем/алебардой, но спокойнее с трехметровым)

Отчасти эта статья вспомогательная, поэтому многие вещи в ней затронуты поверхностно, она нужна для того, чтобы, когда мы перейдем к описанию столкновению античной и средневековой армии Вы хорошо понимали возможности пехотинцев.

Пара примечаний

1. Кавалерия бы победила, но вот ей что-то помешало. И так с каждой битвой)

2. И то на сорок дней в пределах страны.

Вообще эта статья выросла из спора на смежном ресурсе (я бы даже сказал родственном). Решил ее слегка изменить, дабы убрать полемику и оставить только контент. Сейчас я расскажу Вам про армию Селевкидов. Кстати, кто это? Крупное эллинистическое государство, располагавшееся на довольно обширных территориях, включавшее в себя часть территории Малой Азии, Сирию, Финикию, Палестину, Месопотамию, Иран, части Средней Азии и современного Пакистана. Осколок державы Александра Великого, основанное его телохранителем Селевком Никатором.

Основатель державы

Вот об армии этой славной державы мы и поговорим. Ядро армии формировалось из греческих колонистов. Так и представляем себе: греческие поселенцы, пасут себе овец, сажают оливки и тут прилетает требование всем собираться на войну. Они спешно бросают инструмент, кто-то судорожно насаживает на тяпку вток, другой крестьянин пытается вспомнить с какой стороны у сариссы острие, а кто первый добежал до знамени тот и есть стратег автократор.

Все это, конечно, весело, но есть ма-аленький нюанс. Греческие колонисты делились на две части – это собственно гражданские поселенцы и военные. У нас не так много документов, описывающих военную организацию Селевкидов, но надписи, выделяющие из состава поселений «солдат и офицеров» присутствуют[1]. Греческие колонисты формировали не просто этнические деревни, а военные поселения - κάτοικοι. Это не мирные пейзане (хотя таковые тоже присутствовали), а расквартированные по стране солдаты.

А как насчет оплаты, спросите Вы? Ведь профессиональный солдат должен был получать жалование. И они его получали – в государстве Селевкидов были сформированы военные наделы или клеры. Обращаю внимание – это военные наделы, которые жаловались солдатам и они получали с них рентный доход [2]. Естественно солдаты не самолично пропалывали грядки сариссами и поливали плодородную землю из собственных шлемов. Обработкой земли занимались крепостные крестьяне именуемые λαοί [3], которые формировались из местных жителей, на захваченных территориях и были прикреплены соответствующему участку [4]. Естественно в случае уклонения от исполнения своих профессиональных обязанностей клер изымался царем [5]. Доходы золотом от клеров шли непосредственно в казну κάτοικοι, далее распределяясь между солдатами хилиархами.

Пехота селевкидов

Такие военные поселения были рассыпаны по всей империи, самые крупные были сосредоточены в трех из четырех сатрапий Селевкидов. Военный штаб находился в Апомее, там же располагались царские конюшни (30 000 кобылиц и 300 жеребцов использовались для разведения), стойбище слонов, училище и военное ведомство (Stratiooikon logisterion) (Страбон, XVI, 2, 10).

Сложно сказать, какие условия жизни были в военных поселениях, дошедшие до нас надписи немногочисленны – можно утверждать, что солдаты размещались в казармах, а если по каким-то причинам их не было, то непосредственно в конфискованных домах [6].

Тяжелая конница формировалась из гетайров, которые получали жалование по той же схеме, что и остальные поселенцы. Другая часть тяжелой конницы – это собственно катафрактная конница, формировалась она из мидийцев. Скорее всего, они не были включены в систему военных поселений – после захвата территорий бывшей Ахеминидской державы, новые македонские правители конфисковали имения знатных аристократов и передали их в аренду местным солдатам в форме клера [7]. Отчасти это было вынужденной мерой, как объективно доказал Бар-Кохба, Селевкиды в отличие от соседних Птолемеев старались выделить македонян в отдельное военное сословие, дабы не плодить у себя на земле обученное туземное население, которое может рвануть в любой момент. Но характер противников Селевкидского царства требовал сильного корпуса конных воинов, которых колонисты дать не могли.

Оспреевская реконструкция внешнего облика кавалеристов

Второй частью, из которой складывалась войско – это собственно наемников. В государстве Селевкидов существовали специализированные агенты, ответственные за набор наемных войск, имя одного из них до нас дошло – Пиргорпоник, воин, который представлялся как агент царя Селевкидов, набирающий наемников. Были как наемники, набранные для конкретного похода (ξένοι ), так и включенные в состав постоянной армии (μισθοφόροι). И наконец, последняя часть войск – это контингенты, присланные непосредственно либо союзниками, либо собственно местными поселениями (то бишь туземцы). Как объективно доказал Бикерман – обязательной воинской повинности у этих регионов не было, и направляемые войска были теми же наемниками [8].

Я не буду касаться собственно гарнизонных войск, замечу, что Селевкиды держали для охраны городов, как кадровых военных, так и наемников на постоянном жаловании.

Обучение

Бикерман и Бар-Кохба [9] придерживаются немного разных взглядов на военную организацию Селевкидов, первый больше тяготеет к смешанной системе из резервистов и постоянных войск, а второй к регулярной армии. Но в чем они солидарны, так это в высоком уровне подготовки ядра армии Селевкидов – собственно фаланги. Я ограничусь небольшими зарисовками – обучение как я уже говорил, проходило централизовано в Апомее. Включало оно в себя строевую подготовку, марши в полной выкладке, работу с пикой [10]. В принципе, сохранившийся отчет марша через Бактрию наглядно демонстрирует возможности армии [11]. Кроме того, обучение проводилось непосредственно на местах размещения солдат [12]. Римляне перед собой видели при Магнезии обученных воинов:

«И вот македонская фаланга, поставленная для связи с конницей на узком четырехугольном пространстве, лишившись прикрытия всадников, с обеих сторон расступилась и приняла в себя легковооруженных, сражавшихся еще перед ее рядами, а затем опять сомкнулась. Когда же Домиций легко окружил ее большим количеством всадников и легковооруженных, так как она представляла плотно поставленный четырехугольник, она не могла ни двинуться вперед, ни развернуть своего строя ввиду его большой глубины; поэтому она стала терпеть бедствие. Они досадовали, что не имеют возможности сами воспользоваться своей военной опытностью, а представляют удобную мишень для нападения неприятеля со всех сторон. Однако, выставив со всех четырех сторон целый лес своих сарисс, они вызывали римлян вступить с ними в рукопашный бой и все время делали вид, что хотят напасть. Но они нигде не делали ни шагу вперед, будучи пешими и отягченными своим оружием, а врагов видя всюду на конях, особенно же потому, что боялись нарушить крепость своего строя; перестроиться иначе они бы не успели. Римляне же к ним не приближались и не вступали в рукопашный бой, боясь* <опытности> людей, привычных к военному делу*, их твердости и отчаянной решимости, но быстро кружась около них, они бросали все время в них дротики и стреляли из луков. И ни один удар их не был напрасным: такой массой стояли они на небольшом пространстве; они не могли ни уклониться от бросаемых в них копий и стрел, ни расступиться перед несущимися на них. Поэтому, неся уже большие потери, они стали поддаваться, так как ничего лучшего они сделать не могли, и стали шаг за шагом отступать, грозно обороняясь, вполне сохраняя порядок и внушая римлянам страх: они ведь и тогда не решались приблизиться к ним, но, нападая со всех сторон, наносили им потери, пока, наконец, слоны в македонской фаланге не были приведены в беспорядок и перестали слушаться своих вожаков; тогда весь их боевой порядок превратился в нестройное бегство» (Аппиан, Сирийские дела, 35)

Я напоминаю, это те римляне, которые недавно уничтожили македонскую фалангу при Киноскефалах.

Армия постоянно проходила военные смотры, как непосредственно царем, так и в стиле наших военных парадов [13].

Офицерский корпус

Мы знаем не так много про иерархию корпуса офицеров (ну, кроме того, что она была) в армии Селевкидов, обрывочные сведения демонстрируют отдельные вспышки, позволяющие делать общие выводы – например, о том, что Элефантархи были по статусу выше примерно аналогичных стратегов, но опять-таки собственно селевкидских документов до нас дошло крайне мало. Да, мы знаем, что офицерский корпус был, но звания, структура подчинения – это уже вопрос крайне сложный, опять-таки отправляю всех желающих к работе Бар-Кохба и его реконструкции.

Также в армии была полноценная интендантская служба, ответственные за лагерь, коменданты, отвечающие за размещение солдат в домах местных жителей, если армия останавливалась и т.д. Даже специальные переводчики для совсем неграмотных туземцев.

Общая численность армии была с одной стороной довольно большой, с другой весьма скромной, учитывая потенциал государства Селевкидов. Общая численность постоянного корпуса составляла около 50 000, во военное время полевая армия за счет вербовки наемников и привлечения союзных контингентов составляла около 70 000 человек.

Армия Селевкидов была одной из самых сильных в эллинистическом мире. А история жизни ее правителей – это череда постоянных войн. Ее последний сильнейший правитель Антиох Великий воевал с 18 лет почти непрерывно. Так вот с 18 лет Антиох отнюдь был занят не тем, что гонял лысого в опочивальне в Апомее, а усиленно приводил к подчинению охуевших как печенье сатрапов. В 222 году мятеж поднимает Молон, Антиох собирает армию и стартует против него. Что важно здесь – зиму армия проводит на квартирах и следовательно мы можем говорить о том, что все это время проводилось обучение армии, поскольку когда Антиох проводил зимовку перед битвой с Птолемеем Полибий упрекнул селевкида в пренебрежении к «военным упражнениям», следовательно в 222 таких косяков за ним еще не водилось (впрочем, как я говорил и позднее тоже вопрос). В 221 Антиох разбивает Молона и выступает против Артабазана царя Атропатены. В 219-218 годах он ведет войну с Египтом, разбивая их при Берите (деталей Полибий приводит немного). В 217 происходит крупное сражение при Рафии, Антиох терпит поражение. В 216 году Антиох ведет войну с наместником Малой Азии, по итогу Ахей схвачен и убит. В 212-205 – это восточные походы Антиоха, закончившиеся подчинением Бактрии, Парфии и Софены, царь дошел до Индии. Особый акцент в битвах был как раз на легкой пехоте и собственно коннице. В 204 году умирает его главный противник Птолемей, и Антиох решает воспользоваться таким удобным случаем - в 202 году вторгается в Келесирию, подчиняя ее в течение 202-201 годов. В 200-198 Антиох ведет войну с Египетским полководцем Скопасом в Иудее, разгромив последнего при Панионе. 197-195 года – это походы в Малую Азию, разорении Фракии и строительство солдатами Антиоха города Лисимахия (да, прямо как римские войска), что, в конечном счете закончилось столкновением с римскими интересами и собственно войной с Римом в 195-190, которая и завершилась битвой при Магнезии, лишившей Селевкидов их былого могущества.

Примечания

1. Например, дошедшее до нас послание Селевку позволяет выделить из общей массы поселенцев Тиатиры «солдат и офицеров».

2. До нас дошла так называемая надпись Мнесимаха, в которой разделяется поселение туземцев – кома, и собственное военные колонисты греки и их надел – клер. Здесь я снова следую в фарватере концепции Бар-Кохва в пику теории Бикермана, который предполагал жалование клера и без обязательной военной службы.

3. Richard A. Billows «Kings and Colonists: Aspects of Macedonian Imperialism». BRILL, 1995

4. Пожалуй, здесь можно выделить разницу между собственно птолемеевской и селевкидской военными организациями. Первая допускала жалование клеров местному населению, которое само же их и возделывало, что следует из арамейских папирусов в Элефантине (Египет), где поселился еврейский отряд служащий «Великому царю». Вторая, собственно селевкидская, организация предполагала использование только македонян в качестве военных, здесь я следую, логике Бар-Кохва, который обоснованно опроверг теорию Бикермана об идентичности Египетской и Сирийской системы клеров.

5. Здесь я следую концепции Ростовцева.

6. До нас дошли фрагменту указов свидетельствующих о конфискации жилых домов у местного населения для размещения солдат.

7. Мы мало, что знаем о системе оплаты службы катафрактариев, поэтому я счел возможным задать вопрос А.К. Нефедкину, который подтвердил, то, что они получали доходы с клеров.

8. Таки до нас дошли сведения (первая Макковейская книга) о щедрой выплате жаловании сразу за год войскам собранным для войны с евреями. Также мы знаем, что солдаты не получавшие жалование в Селевкидской армии имели свойство бунтовать. Да охуели эти «ополченцы», что сказать.

9. Bar-Kochva B. The Seleucid Army. Organization and Tactics in the Great Campaigns. - Cambridge, 2009

10. Относительно фехтования вывод я делаю на основе соответствующих специализаций учителей в Апомее.

11. Дошел до нас в кратком очерке Полибия (10.49.4)

12. См. Полибий., V.66.6 и Ливий, XXXVI.11.4. 335. Бикерман напрямую их трактует как свидетельство обучения в Селевкидской армии на зимних квартирах, я бы добавил что сама по себе римская концепция разложенности войска является расхожим штампом, как объективно показал Голдсуорти («Во имя Рима», АСТ), кроме того Бар-Кохба также доказал, что это в сущности следствие анти-селевкидской пропаганды, поэтому из этих сообщение хронистов нас в большей степени интересует сам факт наличия «военных упражнений» , а не то, что ими якобы пренебрег Царь.

13. До нас дошел обстоятельный отчет о смотре войск в Дафне: «Началом празднества служило торжественное шествие, совершавшееся в следующем порядке: впереди шли пять тысяч мужчин цветущего возраста, вооруженных по-римски, в панцирях; за ними следовали мисы тоже в числе пяти тысяч; к ним примыкали три тысячи киликийцев в легком вооружении, с золотыми венками на головах, а за ними три тысячи фракийцев и пять тысяч галатов. Дальше шли двадцать тысяч македонян, из коих пять тысяч вооружены были медными щитами, а все прочие серебряными, за ними следовали двести сорок пар единоборцев. Дальше помещалась тысяча нисейских всадников и три тысячи из граждан; большею частью лошади имели золотые уздечки, а всадники — золотые венки; у прочих лошади были в серебряных уздечках. Дальше шли всадники, именуемые сподвижниками, в числе тысячи человек; все лошади их носили золотые украшения; в том же числе и в таком же вооружении примыкал к ним отряд друзей, в сопровождении тысячи отборных воинов, за которыми следовал почти тысячный отряд всадников, именуемый агематом, который считается цветом конницы. Шествие замыкалось полуторатысячной панцирной конницей, в которой, как показывает самое название, лошади и люди были в панцирях. Все перечисленные здесь участники шествия одеты были в багряные плащи, у многих воинов расшитые золотом или украшенные изображениями. Кроме поименованных отрядов было сто колесниц, запряженных шестериками, и сорок — четвериками, а за ними шла колесница в четыре слона и другая, запряженная парою слонов; в одиночку следовало еще тридцать шесть слонов в полном вооружении» (Полибий, XXXI, 3)

Меня часто спрашивают… Ненавижу такое начало постов, прямо отдает ванилькой инстаграмма. На самом деле меня не часто спрашивают, кто кого победит рыцарь или легионер. В сущности, даже не спрашивали – я сам один раз увидел такой вопрос в комментариях и немного призадумался. Несмотря на то, что античность и средневековье вроде как плавно друг в друга перетекают, представляем мы себе их несколько иначе. Античность – это, стало быть, амфитеатры, колонны и солдаты в туниках, а средневековье – это рыцари, замки и турниры. При этом, несмотря на разницу между ними в 1000-1500 лет воюют они донельзя схожим образом – тыкают острыми и тупыми предметами друг в друга, на что невольно напрашивается вопрос – а кто сильнее?

Устраивайтесь поудобнее я вам расскажу. Для начала примем несколько простых постулатов, чтобы было удобнее исследовать. Во-первых, численность – нередко можно встретить позицию, что «в лоб» сравнивать рыцарскую и античную армию некорректно, потому что собственно первых относительно немного всегда, поэтому давайте представим, что куртуазных кавалеристов столько же, сколько и их древних противников. Тут есть один нюанс, любая армия – это система взаимозависимых элементов, не так сложно сформировать корпус элитной гвардии числом в пятьсот человек, вооружить их по последнему слову техники и обучить. Куда сложнее вооружить относительно неплохо 10000 человек, обучить их и содержать. Войны выигрывает среднее большинство, поэтому корректным будет сравнение только в комплексе. Во-вторых, вооружение – тут примерно та же история, в рамках античности гетайры македонской армии – это полноценная тяжелая конница, но попади они в 14 век, то с трудом потянут на среднюю. С другой стороны, если мы вооружим их согласно 14 веку, то получим уже не гетайров, а кого-то другого. Так что вооружение тоже сравниваем «как есть». И наконец, третий постулат – это точка зрения, поскольку в рамках статьи придется рассматривать вопросы, имеющие несколько точек зрения, то я буду либо принимать сторону какого-либо историка, либо излагать свои собственные соображения на этот счет, если не согласен. Это сделано для того, чтобы не превратить статью собственно в обсуждение какого-то спорного момента, касающегося устройства древней армии, поскольку среди историков нет по этому поводу единства. Ну, и наконец, последний момент – это временные и территориальные рамки, берем 5 век до н.э. как начальную точку и конец 15 века нашей эры, как конец. Нижняя точка обусловлена наличием нарративного материала для анализа тактики (собственно История Геродота) верхняя точка – это период, когда огнестрельное оружие постепенно коренным образом меняет картину на поле боя. Регион – Европа и немного Азии, так что сразу скажу самураев не будет, сорян.

Поскольку мы будем говорить только о лучших, то соответственно и в рассмотрение попадут только победители. По сути, в античности сформировалось две наиболее мощные военные организации, первая – это греческая, вторая собственно римская. Ядром собственно греческой военной организации была фаланга гоплитов – плотный строй тяжеловооруженных воинов. В классической фаланге воин защищался щитом, диаметров около метра и атаковал копьем длинной 22,5 метров [1]. Так выглядела фаланга греков, разбившая персов при Марафоне (490 г. до н.э.), Платеях (479 г. до н.э.). В историографии за такой фалангой закрепился термин «классическая», ее дальнейшее развитие привело к появлению эллинистической фаланги. Отличается она от классической вооружением – в ней фалангиты вооружены саррисами, которые доходили до 6,3 м (Полибий XVIII, 29, 1), а защищались сариссофоры щитами диаметром около полуметра. У эллинической фаланги были как достоинства, так и недостатки, если классические гоплиты могли задействовать в бою только одну-две шеренги (спартанцы один раз победили даже будучи построенными, только в одну шеренгу), то воины вооруженные сариссами могли атаковать врага аж с пятой шеренги. Были и недостатки – эллинистическая фаланга была менее подвижна и более уязвима на пересеченной местности. Есть разные версии, когда собственно появилась элиннистическая фаланга, я буду отталкиваться от допущения, что произошло это уже в войсках Александра Македонского[2].

Солдаты македонской армии

Итак, переходим собственно к македонским армиям – тактически они делились на пехотную часть, которая состояла собственно из фалангитов (сариссофоров), пельтастов и легкой пехоты, конница использовалась для нанесения собственно основного удара и преследования. Я несколько упрощаю (конница могла быть легкой, средней, тяжелой, плюс союзники могли выставлять разнообразные силы), но для общего понимания этого хватит. Что? Кто такие пельтасты? Это пехота, занимающая промежуточное положение между фалангитами и легкой пехотой, считается, что они имели более короткие копья, защитное вооружение было несколько легче, чем сариссофоров. Это были элитные части македонских царей, которые могли выполнять либо специализированные задачи – штурма, ну или прикрывали фланги фаланги.

Численности эллинистических армий зависели собственно от государства – для собственно Македонии это 40-50 тысяч человек, примерная разбивка: 26 тысяч фалангитов, 2000-4000 пельтастов, 4000-5000 конных, остальное легкая пехота и союзники. Восточные монархии –государство Селевкидов, Птолемеевский Египет обладали более крупными армиями у Селевкидов: 74 500 при Ипсе союзническая армия (собственно Селевк, а также Лисимах и Плейстарх) (Plut., Demetr., 2830), 62 000 при Рафии (Polyb.,V, 79), 72 000 при Магнезии (App., Syr., 32; Polyb., XXI, 10, 2) и 80 000 против Парфян (Diod., XXXIV, 17), сопоставимые войска выставлял и Птолемеевский Египет. Разбивка примерно схожая, только в силу местоположения азиатские монархии набирали сильные конные контингенты, вербуя, в том числе катафрактариев. При Магнезии у Антиоха было около 12000 всадников, из которых тяжелой конницы было 8000 (6000 катафрактариев и 2000 гетайров). Тактику и вооружение катафрактариев и гетайров, я кратко разбирал в своей статье «О рыцарях, дилетантах и атаках тяжелой конницы».

Римская армия

Основной вопрос – это какой период римской военной истории выбрать для сравнения. В разное время тактика, вооружение и подготовка римской армии была различной. Поскольку логика статьи – это сражение лучших, то я взял период I в. до н.э. – начало II в. н.э. Это период, когда римская армия перешла на профессиональные рельсы и представляла собой наиболее грозную силу. В I в. до н.э. легионы стали постоянными, убыль личного состава возмещалась ежегодным набором, который составлял примерно 18 тысяч человек. Численность легиона составляла 5500 человек, включая 120 всадников – понятно, что цифры списочные, но можно говорить, что они не так далеки от реальности. Основу собственно боевого порядка римлян составляла тяжелая пехота, легионная конница несла вспомогательные функции – прикрывая фланги или тыл пехоты, осуществляя разведку или преследование неприятеля. Кроме того, помимо собственно легионеров также используются контингенты союзников, включая легкую конницу галлов, германцев, испанцев и т.д. К началу I в. н.э. в армии Рима под ружьем насчитывалось 25 легионом, с учетом вспомогательных войск союзников его вооруженные силы составляли около 200 тысяч человек без учета флота. Для понимания, это не всеобщее ополчение, а только снаряженные и расквартированные солдаты, при необходимости это число можно довести до 300-400 тысяч человек (но уже необученными ополченцами). Срок службы легионера варьировался от 16 до 40 лет, составляя в среднем 20-25 лет. Срок службы в сорок лет оценивается исходя из различных найденных надписей ветеранов, которые рассказывают о том, сколько лет служили, однако, скорее всего предельные значения все же были редкостью. Руководство армией осуществлялось полноценным офицерским корпусом и по своему устройству армия Рима куда ближе к современной (есть ответственный за каждый армейский чих).

Доспехи легионера до середины первого века н.э. представлял собой кольчугу (около 12-15 кг весом), позднее было на западе развернулось производство сегментированных доспехов (лорика сегментата), почти все шлемы I в. н.э., которые найдены сделаны из железа. Кроме того легионер защищался большим щитом скутумом, который в I веке был уже овальным (около метра высотой и 75 см шириной), вес его составлял 5,5-7,5 кг. У легионера было два пилума – длиной около 2 метров (один наконечник был длиной 65-75 см) и весом до 2 кг (скорее всего было два типа пилума легкий метался первым, второй при необходимости мог быть использован в ближнем бою или летел следом. Длина клинка 40-55 см, вес около килограмма.

Традиционно представления о тактике римлян восходят к сообщению Полибия о том, что легионеры сначала кидают во врага пилумы, после чего переходят в бодрый ближний бой с мечами. Однако современные исследования (в частности работы Сабина, Голдсуорти и Жмодикова) несколько скорректировали такие представления [3]. Упрощенно можно сказать так – легионеры действовали по обстоятельствам и могли вести длительный (несколько часов) метательный бой, не вступая в физическое соприкосновение с неприятелем.

Я не буду вас грузить нюансами манипулярного строя, разделения по когортам и собственно смены линий (тем более что по этому вопросу согласия среди историков нет). Ограничусь некоторыми общими штрихами – чем принципиально отличилась тактика римлян от тех же эллинистических армий:

1. Основа боевого порядка составляла пехота, она же совершала маневры и перестроения, в том числа для этого могла быть задействована и конница. В эллинистических армиях маневрировала преимущественно конница, а фаланге отдавалась роль «идти прямо на врага»

2. Традиционно в республиканской армии войска строились в три линии одна за другой – гастаты, принципы, триарии. К концу второй пунической войны они могли осуществлять обход задними линиями центра с флангов, что позволило им победить при Заме. Но в эпоху Августа это разделение давно упразднили, а легион мог строиться в одну, три, четыре и т.д. линий, в зависимости от тактической задачи. Это тоже существенно усиливало гибкость легиона, поскольку римляне могли вводить линии в бой последовательно, реагируя на изменения тактической обстановки, эллинистические армии в этом отношении были более косные.

3. Как показывает практика, римский легионер мог одинаково хорошо действовать как в дальнем бою (ведя длительные перестрелки дротиками), так и в ближнем. Фалангиты, если теряли строй, то в поединке один на один фактически вырезались римлянами.

Возникает вопрос, кто победил в этом противостоянии. История не терпит сослагательного наклонения и можно с уверенностью сказать, что на длинной дистанции Рим наголову разгромил македонскую военную систему. Самые крупные сражения – это Пидна (168 г. до н.э.), Киноскефалы (197 г. до н.э.) и Магнесия (197 г. до н.э.)[4]. Что интересно в этих битвах есть определенные общие черты, например, во всех сражениях поначалу инициатива принадлежит македонянам. При Пидне и Киноскефалах македонская фаланга отбрасывает легионеров, и римляне беспомощно отступают перед лесом пик. Однако тут возникает та самая разница между римлянами и предыдущими противниками македонян, будучи неспособными прорваться через сариссы и неся потери, легионеры не бегут, а отступают и ждут момента для новой атаки. И он подходит – при движении в македонском строю образовываются бреши, в которые и врываются легионеры, нападая на фалангитов с флангов и тыла. И тут же македонянам приходится бросать огромные сариссы, переходя к бою на мечах. Результат печальный, защищенные относительно небольшим щитом асписом (меньше полуметра в диаметре) и коротким мечом, удобным в давке фаланге, но уступающем римскому гладиусу в свободном бою.

римляне проникли за ограду вражеских копий, ударяя в незащищенные крылья или заходя в тыл, сила фаланги, заключавшаяся в единстве действий, разом иссякла и строй распался, а в стычках один на один или небольшими группами македоняне, безуспешно пытаясь короткими кинжалами пробить крепкие щиты римлян, закрывавшие даже ноги, и своими легкими щитами оборониться от их тяжелых мечей, насквозь рассекавших все доспехи, — в этих стычках македоняне были обращены в бегство. (Плутарх, Эмилий Павел, 20)

Фалангитов окружают и уничтожают, при этом македонский царь, находясь на правом крыле, просто не может прийти им на помощь.

Битва при Магнесии начинается с успешной атаки правого крыла македонян во главе с Антиохом, который слитным ударом катафрактариев сминает целый легион и спокойно устремляется в его преследование. По всем признакам, фаланга в центре, при поддержке левого крыла катафрактариев должна спокойно выдержать натиск римской армии, до возвращения царя. Увы, левый фланг македонян отбрасывают, а фалангу окружают и методично уничтожают пилумами, царь же будучи во главе правого фланга не знает, что его армию громят.

И ни один удар их не был напрасным: такой массой стояли они на небольшом пространстве; они не могли ни уклониться от бросаемых в них копий и стрел, ни расступиться перед несущимися на них. Поэтому, неся уже большие потери, они стали поддаваться, так как ничего лучшего они сделать не могли, и стали шаг за шагом отступать, грозно обороняясь, вполне сохраняя порядок и внушая римлянам страх: они ведь и тогда не решались приблизиться к ним, но, нападая со всех сторон, наносили им потери, пока, наконец, слоны в македонской фаланге не были приведены в беспорядок и перестали слушаться своих вожаков; тогда весь их боевой порядок превратился в нестройное бегство. (Аппиан, XI, 35)

Позднее Митридат, также опираясь на македонские принципы армии, достаточно успешно действовал против Рима, однако и он проиграл.

В противостоянии греческой и римской военных машин полная победа осталась за легионерами.

Также замечу, что армия Рима разгромившая Ганнибала и греческие фаланги была по сути ополчением (пусть и уже довольно опытным), поэтому можно с уверенностью говорить, что столкнись эллины или пуны с легионерами эпохи Августа результат был бы тот же.

Вот такие военные машины были вершиной боевого искусства античности. Итак, перенесемся в будущее и посмотрим, кто смог бы бросить им вызов в раннем средневековье.

Викинги против римлян

Знаменитые войны VIII-XI века, наводившие ужас своими набегами на всю Европу. Вообще, чтобы разобраться в причинах столь громкой славы обычных пиратов, стоит задаться вопросом, а кто собственно был их противником. Когда мы говорим, что они держали в страхе Европу, то надо понимать, что она представляла на тот момент. А в VIII-X веке – это было рыхлое раннефеодальное государство, сидевшее на осколках римской земли и поймать несколько сотен викингов (а примерно столько участвовало в среднем грабительском походе) было для империи Каролингов/Меровингов задачей прямо скажем непосильной.

Что ж, если бы на границах римской империи обосновались столь агрессивные пираты, то они быстро бы познакомились с латинским способом решением проблем. Во-первых, римляне обладали таким флотом, о котором империи Каролингов и Меровингов могли разве что мечтать, поэтому вопрос появления пиратских рейдеров на берегах Pax Romana достаточно спорный. Вполне возможно, что немалая часть драккаров викингов переправлялась бы пограничными римскими судами сразу в Валгаллу. С другой стороны, все не перекроешь и вполне возможно на берегах римской земли таки появились бы бородатые мужики с топорами наперевес. Ну, и далее суровые викинги на себе ощутили бы принципы решения вопросов от римской Империи. Довольно быстро на красивых скандинавских берегах объявились бы римские корабли, несущие пару-тройку легионов, с союзными войсками, совокупным числом тысяч в 20-30 человек. Как Вы понимаете, для малочисленных викингов, которые чисто гипотетически могли, объединившись, собрать хорошо, если тысяч десять человек армия римлян такой численности станет катастрофой. Опять-таки в военном отношении викинги представляли собой типичное ополчение тяжелой пехоты ничем не выдающее в военном отношении (ее успехи обусловлены исключительно слабостью государств, которые грабились), с которой римляне сталкивались как у галлов, так и у германцев, поэтому особых сюрпризов тут не будет. Если заменить римлян на македонян, принципиальная разница будет разве что в том, что к Одину за стол викинги отправятся не порезанные гладиусами, а проткнутые сарриссами.

Английские лучники против античности

Итак, знаменитые английские лучники, перестрелявшие цвет французского рыцарства при Креси, Пуатье, Азенкуре и Вернейле – смогут ли античные армии что-то противопоставить такой разрушительной силе?

Итак, представим, что при Креси английский король встретится не с феодальным ополчением Франции, а с армией Антиоха[5]. Для войны с Францией Эдуард обложил специальными налогами всю Англию, кроме того, влез в глубочайшие долги – была заложена корона (выкуплена только в 1345), кроме того в заложники отправлены несколько графов. Мобилизовав, таким образом, все национальные силы Эдуард обрушит на жалкие семьдесят тысяч человек Антиоха немыслимую силу в… 8500 человек. Представляю выражение лица сирийского царя.

Впрочем, думаю, реакция английского короля на то, что вместо разрозненных французских отрядов объявилась профессиональная армия в 70 000 человек, была бы тоже весьма характерной.

Да, Эдуард – это античность, тут своя атмосфера.

Так уже сложилось, что крупнейшие армии англичан по меркам эллинистических государств или тем паче Рима – это просто удачливые вожди ополчения, поэтому говорить о какой-то победе англичан в войне не приходится, их просто задавят числом. Но Вам ведь интересно, кто победит, если силы будут равны? 

Итак, предположим, что на разборки с бойким англичанином отправится небольшой корпус – 4800 фалангитов, 1000 пельтастов, 1500 катафрактов и гетайров, оставшиеся 1200 пусть будут легковооруженными стрелками: пращники, метатели дротиков и пр.

Чтобы предсказать итог новой битвы, нужно понимать, что примерно произошло при Креси (1346). Это сражение между 8500 пехотинцами (рыцари были преимущественно спешены) англичан и двадцатитысячной французской армии, в которой только порядка 12 000 были конниками, преподносится многими как превосходства пеших воинов над рыцарским воинством. Полагаю, эта концепция пошла в массы с легкой руки выдающегося английского исследователя Чарльзя Омана, который в силу национальности, внимательно следил за английским военным делом.

Что же произошло при Креси? Если коротко, то это было столкновение всех возможных недостатков феодального ополчения и достоинств полупрофессиональной армии [6]. Англичане строили свою тактику от обороны, поскольку трезво понимали, что остановить атакующую рыцарскую конницу слитными залпами луков не получится. Эдуард смог занять сильную оборонительную позицию, защитить стрелков рвами, но самое главное перемешать их со своими рыцарями, что четко давало понять лучникам – их не бросят. Французская армия напротив продемонстрировала все недостатки принципов командования феодальным ополчением. Дело в том, что субординация в рыцарских армиях была специфической – король не приказывал феодалам, а мог только просить и обсуждать с «добрыми» рыцарями свои планы. С одной стороны, отказ выполнить «просьбу» короля мог рассматриваться как предательство клятвы, с другой, чтобы призвать феодала к ответу, нужно было обладать влиянием и уверенностью, что его поддержат остальные графы. Т.е. степень управляемости армии напрямую зависела от влияния главнокомандующего, а исполнение приказа еще должно было сильно не противоречить представлениям самого феодала о правильности «пожелания» короля. Так вот с влиянием Филиппа VI Валуа короля Франции обстояли определенные проблемы – дело в том, что битве при Креси предшествовала не очень удачная английская кампания 1339-1340 гг. в ходе, которой Эдуард хорошо покуражился на французской земле, а Филипп от прямого столкновения активно уклонялся. И надо понимать, что решение это было верным – как я уже говорил, финансовое положение английского короля оставляло желать лучшего и у него просто в определенный момент кончились деньги, после чего тот вынужденно отчалил на туманный Альбион. Другой вопрос, что такой исход сильно подорвал позиции Филиппа среди знати, ибо получалось, что он трусливо уклонялся от битвы, пока англичане оскверняли французскую землю. Представьте, что происходило перед битвой при Креси, когда англичане вовсю применяли тактику шевоше (выжженной земли) на французской территории. Филиппу просто не дали возможности начать бой, дав хотя бы отдохнуть с марша – нестройными отрядами французская конница атаковала английские позиции, тащась по раскисшему от дождя полю. Атаки происходили отдельными отрядами, на которые обрушивался настоящий шквал стрел. Эта битва породила большое количество слухов, которые придется разобрать – первый миф, это представление английского лука, как чудо-оружия пробивающего доспехи с легкостью современного пулемета, второй же миф говорит о том, что залповая стрельба английских лучников опрокидывает массовую атаку тяжелой конницы. Начнем с эффективности английских луков. Для понимания по оценке Харди, было выпущено 500 тысяч стрел, потери среди рыцарей по самым максимальным оценкам 1700 латников. При том, по описанию первоисточников упавших рыцарей добивали копейщики.

«Правда и то, что английские лучники вначале стреляли хорошо, но их стрелы не наносили вреда, так как французы были слишком хорошо одеты в свои доспехи и укрывались от них щитами. Видя это, они оставили свои луки и, будучи людьми легкими и сметливыми, смешались с латниками своей партии и атаковали тех французов, которые были вооружены топорами»

(Фруассар, Хроники, битва при Орэ)

«Французам не причинили вреда стрелы англичан, ибо они были хорошо защищены» (Жювеналь)

«Они стояли выше по склону, а кастильцы, располагаясь ниже, получали стрелы в таком множестве и сыпавшиеся столь густо, что арбалетчики не решались нагнуться, чтобы натянуть арбалеты. Множество людей были поражены этими снарядами, которые по большей части втыкались в тех, кто носил жаки и супервесты, так что те походили на святых Себастианов. Знамя и державший его были тоже изрешечены стрелами, и знаменосец был утыкан ими, словно бык на арене; но его защищали его добрые доспехи, хотя они были уже прогнуты в нескольких местах. Англичане опытны в военном деле, и, прежде чем сойтись с кастильцами врукопашную, они ожидали, пока арбалетчики, вынужденные стрелять, не опустошат свои колчаны» (Unconquered Knight, перевод Максима Нечитайлова)

«Эти панцири, которые у них носят все вожди и знать, делаются из пригнанных друг к другу железных пластин или из самой твердой кожи; они действительно непроницаемы для стрел и камней, но если врагам удается повалить человека в таком панцире на землю, то подняться он [катафрактарий] сам уже не может» (Тацит, I, 79, 3)

Сравните это с описанием падения французских рыцарей

«Многие были выбиты из седла, и вы должны знать, что если кто-нибудь падал, то уже не мог подняться вновь, если ему быстро и хорошо в этом не помогали» (Фруассар)

Нет, я конечно, далек от мысли, что рыцарь после падения с лошади не мог подняться из-за тяжести доспехов (как никак под Филиппом несколько раз убивали лошадь и он шел за новой), но вполне возможно, что не все падения были удачными и возможно, навернувшись с лошади рыцарь мог получить травму, особенно учитывая, что сыпящийся с неба дождь стрел не способствовал хорошему самочувствию.

Теперь вернемся собственно к античным армиям. А сталкивались ли они с оружием сопоставимым с английским луком? Естественно. Конструктивно английский лук представляет собой простой деревянный лук из тиса, натяжением от 40 до 80 кг. С другой стороны, на востоке уже в VII-VI вв. до н.э распространяется лук сложносоставного типа с рефлексирующими (т.е. без тетивы они выгибаются в обратную сторону) рогами, по оценке П.Е. Клопстега такой лук в полтора раза мощней обычного [7]. И афинские гоплиты встретились с персидским войском вооруженным такими луками уже при Марафоне (490 г. до н.э.). И вообще-то ничего – гоплиты, перейдя на бодрый бег с расстояние в пару сотен метров, просто смяли лучников.

Позднее тактический прием перехода на бег фалангитами при столкновении с лучниками вошел в стандартный обиход тяжелых пехотинцев.

Начиная сражение, Клеарх выступал с Греками медленно, приводя Варваров в трепет устройством своего войска; приближась же к ним на расстояние полета стрелы, он приказывал воинам стремительно бросаться на неприятеля, так что стрелами не возможно уже было наносить им вреда. Этим способом Греки всегда побеждали Персов. (Полиэн, II, 2,3)

Или вот описание битвы при Иссе:

Дарий не шел ему навстречу; его варвары стояли в том порядке, в каком были первоначально выстроены, и он ждал Александра на берегах реки, часто обрывистых; в тех местах, где переход был удобнее, он распорядился протянуть частокол, <> Он повел воинов в полном порядке и, хотя войско Дария было уже видно, сначала шагом, чтобы строй не разорвался и не образовал волнообразной линии, как это бывает при беге. Оказавшись на расстоянии полета стрелы, воины, окружавшие Александра, и сам Александр, находившийся на правом крыле, первыми бегом бросились к реке, чтобы своим стремительным напором испугать персов и, схватившись скорее врукопашную, не очень пострадать от стрел. Случилось, как и предполагал Александр. (Арриан, II, 10, 3) - фаланга, перейдя реку, по скалистому берегу через частокол (!) врубается в персидские порядки, сминает их. Ситуацию выправляет только ударившая по македонянам греческая фаланга наемников, но даже здесь сариссофоры Александра, потеряв монолитность строя после переправы, не отступают. Правое крыло, отбросившее персов от реки, поворачивает на наемных гоплитов и сминает их.

Второй вопрос - это укрепления англичан, ведь фалангитам придется штурмовать укрепленные позиции. Ну выше я уже привел пример того как пехотинцы Александра атакуют прямо с марша через реку, но были примеры битв, где македоняне выбивали врагов и из полевых укреплений. Например, при Селассии македонские фалангиты выбили спартанских гоплитов из укреплений:

наконец войска Антигона, плотно сдвинувши копья, с силою, свойственною двойной фаланге, ударили на врага и выбили лакедемонян из укреплений (Полибий, II, 69, 9)

Как вы понимаете, перспективы англичан при столкновении с македонской фалангой куда печальнее, чем у спартанцев.

А что римляне? Да, в общем-то, то же самое. С точки зрения численности, здесь примерна та же расстановка – масштабы римской военной машины таковы, что Эдуард со своим войском, это просто мелкий грабительский отряд. Но даже при равной численности, английским лучникам противостояла бы армия, превосходившая их в качественном отношении наголову. В качестве экзотики сделаем предположение, что римляне построятся черепахой и в таком порядке спокойно пройдут весь путь под лучным обстрелом англичан. Как, например, легионеры Цезаря.

(Цезарь, записки о Галльской войне, 5, 9)

Возможно, перед непосредственной атакой римляне дадут залп пилумами в упор (преимущества дротика в сравнении с луком в том, что на близком расстоянии ранение пилумом почти гарантированно выводит бойца из боя) и атакуют с мечами. Малочисленное охранение рыцарей будет смято, а следом и лучники.

В следующих частях

Македонские армии против рыцарей.

Катафрактарии против рыцарей

Рим против монголов (в далеких планах)

Вообще когда анализируешь историю падения Сасанидской империи, да и Византии, то каждое событие в отдельности очень логично и понятно. Также как с битвой – если у нас есть подробные сведения о битве, рассказываем о ее ходе, а там и ошибки проигравшей стороны нам все объяснят. Нет подробного описания – еще проще, пишем, что достоверных сведений нет, но сторона «А» победила. Все логично. Но если подняться над событиями выше, то невольно задаешься вопросом «Охуеть, что происходит?!». А происходит следующее – арабы кое-как объединив кучу племен вторгаются на территорию одной из крупнейших империй того времени – Византию. Ну, в принципе бывает – Византию рвали на части и славяне, и авары, и остготы и еще фиг знает кто. Интересно, что происходит дальше: арабы собирают новую армию и открывают второй фронт (!) против другой могущественной державы – Сасанидского Ирана. Мы можем отдельно объяснить победу в каждой битве, но как объяснить, что в один момент против двух самых могущественных держав начала военные действия совершенно новая сила? Здесь нам на помощь приходит традиционное объяснение – страны были ослаблены войной 604-630 годов. Справедливо – война опустошила обе империи. Но Иран и Византия вели войны с момента появления собственно основания и вся их почти четырёхсотлетняя история – это война (около 140 лет боевых действий с перерывами). Однако мы сейчас видим гигантские арабские территории, но не империю эфталитов или авар, не хазарский каганат, не армянское царство и не славянское государство – а ведь все эти народы были беспокойными соседями двух стран. Так что же такое смогли противопоставить мусульмане двум могучим врагам? Давайте разбираться.

Первая часть здесь. Прежде чем мы продолжим изучать историю восхождения ислама, стоит описать собственно армии мусульман. Как выглядели войска Византии и Ирана мы худо-бедно представляем, вот что представляли собой их победители? Арабские воины не прибыли откуда-то из-за тумана войны, а все время существовали рядом с Римом и Персией – в частности, армии Веспасиана и Тита чуть ли не наполовину состояли из арабских контингентов во время подавления иудейского восстания в 66-73 годах. А с самого основания в III веке Империи Сасанидов и до ее падения арабы выступали в качестве одного из основных союзников персов и зарекомендовали себя как отличные легкие конники. Невольно хочется представить себе арабского завоевателя как всадника с саблей на стройном скакуне. Ирония в том, что костяк армии, покорившей Иран и выбившей из Сирии Византию, состоял из пехотинцев.
Пехота
Вообще внешний вид арабских пехотинцев мы можем реконструировать достаточно условно. На первый порах, они вооружались достаточно разношерс тно. Можно говорить, что по экипировке мусульманские пехотинцы были схожи со своими основными соседями – персами и византийцами. В качестве оружия ближнего боя использовались копья, вероятно тростниковые (по крепости как бамбук) и мечи, причем прямые. Ниже я приведу фото клинков, принадлежавших мусульманским лидерам.

Защитное вооружение ограничивалось щитом и кольчугой, шлемы хотя и использовались, но были относительно редки. Аль-Вакиди упоминает, как Мухаммед получил удар камнем по лицу, но его выручила кольчуга, хотя несколько колец вошли в щеку. Из этого можно сделать вывод, что лица защищались на манер Сасанидских конников, цепляя кольчугу к сводам шлема. При этом количество воинов в кольчугах в арабском войске на первых этапах вероятно не превышало 30 % - так 700 из 3000 воинов Абу Суфйана, выступившего против Мухаммада, имели кольчуги, а у солдат самого пророка и того меньше (10 %). По мере захвата новых территорий, кольчуги поступали в армию мусульман в качестве трофеев и закупались лидерами. Однако первые столкновения с византийцами и персами заканчивались существенными потерями для мусульман именно от лучного обстрела, что свидетельствует о невысокой одоспешенности.Помимо собственно копейщиков мусульмане активно использовали лучников, пращников и воинов, вооруженных дротиками. Луки были простыми, сделанные либо из одного куска дерева, либо из двух, соединенных внахлест – тогда он достигал длины двух метров (!). В целом сложно проследить соотношение лучников и воинов, вооруженных копьями (если вообще такое четкое разделение существовало), по имеющимся сведениям они составляли примерно треть от всей пехоты.
При этом мусульманские лучники в целом уступали византийским противникам, которые использовали тяжелые луки аварского типа, но все же тяготели больше к их методу стрельбы. Персы, например, делали ставку на высокий темп стрельбы, в то время как мусульмане предпочитали использовать более тяжелые стрелы и медленнее стрелять.

Конница
Конница арабов опять-таки не представляла собой некую новую неизведанную силу – на границе Византии и Сасанидов существовали два буферных государства Гассанидов (про-римское) и Лахмидов (про-Иранское). Те и другие предоставляли союзную легкую конницу для обоих государств. Вооружение идущего в поход арабского всадника VII в. включало щит, шлем, иглу для упаковки, пять малых игл, кольчугу, льняные нитки, шило, торбу для фуража и корзину для провизии. Использовали копья двух типов - длиной 2,3-2,5 метра и доходящие до 6 метров.

Обратите внимание на этот коптский рельеф с изображением мусульманского всадника на котором нихуя не видно.

Тактика
На первых порах, тактика армий мусульман была достаточно простой. Пехота смыкала ряды и отражала атаки противника, конница при этом защищала фланги. Когда противник выдыхался, арабы по команде с криком «Аллах Акбар» бросались в наступление. Конница, вероятно, играла ту же роль, что и арабы-союзники в армии Сасанидов – атаковали фланги врага, устраивали набеги на его лагерь и всячески мешали снабжению. Кроме того, арабы любили устраивать засады, заманивая врага ложным отступлением (как например, на реке Ярмук). Если так посмотреть, то абсолютно ничего выдающегося эти армии не демонстрируют. Простая тактика, достаточно разнородное вооружение, да и конница ограничивалась легкой. Что нового они смогли противопоставить военным машинам Ирана Византии? Тут стоит задаться одним вопросом – а как вообще проходят битвы армий? Ну как – встречаются два войска и понеслась. Все это так, но в фокусе внимания всегда крупные генеральные сражения - все знают Канны, Кресси, Азенкур, Пуатье, битву на Каталуонских полях. Но что было до самой битвы? Дело в том, что до битвы армии маневрируют друг относительно друга – каждая пытается найти себе максимально выгодное именно для нее место боя или зайти в тыл врагу и отрезать пути к отступлению (опасный маневр). У врага много конницы? Тогда выбираем место, где ей не развернуться. Нечем прикрыть фланги? Ищем место с естественным прикрытием крыльев армии. Соответственно чем маневренней армия и чем она быстрей, тем больше у нее СТРАТЕГИЧЕСКИХ возможностей. И вот тут арабы смогли удивить своих противников. Простое изобретение – северное аравийское деревянное седло позволило восседать на верблюде, непосредственно на горбе (до этого они сидели за горбом, что в принципе было удобно в мирное время). И массированное использование верблюдов дало мусульманским армиям колоссальную стратегическую маневренность – вся пехота приезжала на поле боя на верблюдах, а не плелась пешком. Даже конница для маршей предпочитала использовать верблюдов, пересаживаясь перед боем. А про второй момент я расскажу, когда будем анализировать битвы.

Разгром Византии
Итак, кто забыл - мы закончили на разгроме Византии при Аджнадайне. Радостную весть отправили действующему халифу – Абу Бакру, который выслушал ее и благополучно умер, оставив после себе преемником Умара. Разбив ромеев, арабы спокойно продолжили осаждать Дамаск. Опять-таки на тот момент мусульмане слабо разбирались в осадном искусстве, поэтому обычно просто перекрывали все подходы к городу и смотрели на осажденных как крокодилы под деревом. Соответственно затягиваться этот процесс мог надолго, если не появлялась деблокирующая армия – как и произошло в этот раз. В конце 634 года под Фихлем появляется крупная византийская армия и арабы снимают осаду с Дамаска. Дальнейшие события описаны достаточно путано во всех источниках, но скорее всего арабы провели до сентября 635 года три сражения – одно при Фихле и два под Дамаском. Во всех сражениях византийцы были разбиты, и 3 сентября 635 года сдается Дамаск.

риведу текст договора, заключенного с жителями Дамаска, в дальнейшем он поможет нам понять отчасти причины успеха арабов:
"Во имя Аллаха, милостивого, милосердного.
Это то, что даровал Халид ибн ал-Валид жителям Дамаска, когда вступил в него. Даровал неприкосновенность им самим, их имуществу, их церквам; их городская стена не будет разрушена, и ни в одном из домов не будут селиться. Им в этом покровительство (зимма) Аллаха и покровительство его посланника, да благословит его Аллах и да приветствует, и халифов и верующих. Не окажут им ничего, кроме добра, если они платят джизью".
Конец 635 и 636 года прошли весьма успешно для армии мусульман – города сдавались один за другим, а немногочисленные отряды византийцев не могли противостоять волне арабов. Но византийский император Ираклий к тому времени должен был отчетливо понять серьезность ситуации и к арабам выдвинулся крупный воинский контингент. Мусульманские источники обычно не мелочатся в оценках – определяя византийскую армию в несколько сот тысяч человек. Что конечно, не согласуется со здравым смыслом, современные историки оценивают силы византийцев в 40-50 тысяч человек, хотя я считаю и эту цифру завышенной. На имперской стороне действовали соединенные силы полевых армий Востока и Армении, которые в сумме они и могли выставить такие силы, но вряд ли они бы полностью выступили в поход, оголив фронт. Скорее всего, совокупные силы византийцев не превышали 30-40 тысяч, в то время как армия арабов составляла 15-20 тысяч человек.Но судя по действиям мусульман, армия ромеев имела ощутимый численный перевес – поскольку арабы оставили ранее захваченные города, включая Дамаск (что стало сильным демотивирующим ударом) и Химс (жителям которой якобы даже вернули уплаченную джизью).

Битва на реке Ярмук

Решающее сражение разыгралось на реке Ярмук. Вообще, учитывая последствия этого сражения, оно довольно подробно рассмотрено множеством историков, и я остановлюсь на нем достаточно тезисно.Битва шла несколько дней с переменным успехом. Первый день не принес никому явного успеха. А вот на второй день кто-то в византийском войске явно успел разобраться в азах ислама, и наступление ромеев началось во время утренней молитвы, арабов отбросили и они побежали к лагерю. Все могло бы закончиться прямо в этот день, если бы арабы не встретили силу пострашней ромеев. Выйдя из лагеря, мусульманских воинов встретили их же жены с камнями, кольями от палаток и крепкими арабскими выражениями. Справедливо решив, что не такие эти византийцы и грозные, арабы развернулись и бросились обратно, отбросив, не ожидавших такой подставы ромеев. Положение окончательно выровнял удар конницы Халида. Третий день в целом прошел в той же канве и снова несчастных арабов встречал заградотряд из собственных жен, пугая их сильнее византийцев. Четвертый день стал самым ожесточенным – византийцы идут напролом, выкашивая ряды мусульман стрелами. Попутно кавалерия ромеем отрывается от основных сил, чтобы провести опасные маневр - действуя без поддержки пехоты внести сумятицу в ряды мусульман, но… Халид, видя это, бросает в бой резерв из собственной конницы, вбивая клин между кавалерией византийцев и основными войсками. Отсечённые от основных сил, конники византийцев отступают на север, чем и пользуется Халид, разворачивает свою кавалерию и обрушивается на фланг ромеев, смяв их порядки.На пятый день, Вахан – византийский главнокомандующий пытался вести переговоры об отступлении остатков армии, но арабы были непреклонны. Последний шестой день стал последним для византийской армии – понеся большие потери в предыдущие дни, арабы не брали пленников в бою, окружая и сминая последние очаги сопротивления, некоторые отряды византийцев, ожесточенно сражаясь, прорывали сопротивление и отступали. Разгром был полный. Византийцы потеряли около 10000 убитыми, арабы около 4000.Я сознательно опускал многие моменты в ходе этой битвы, повторюсь, лучше прочитать ее описание у Каэтани, Большакова, Хэлдона или Николя – каждый из них даст свой взгляд на ход этой битвы и свои выводы относительно причин победы мусульман. Меня интересует вот что – когда случается поражение такого масштаба, всегда находится масса причин его объясняющих: недостаточная координация между отрядами, пылевая буря (столь же эффективная как генерал Мороз, победивший Наполеона), тактическая инициатива арабской стороны. Но вопрос в другом: арабы шли от победы к победе на территории Византии и Ирана, сминая одну армию за другой. Должны быть и общие причины, объясняющие этот феномен. Помните я говорил, что расскажу про вторую причину успеха мусульман? Я уже писал о том, что ключевым и важнейшим фактором, определяющим исход сражения, является отнюдь не сила оружия, а боевой дух армии.

Здесь стоит обратиться к военным трактатам византийцев, чтобы понять чего именно они ожидали от врага и как действовали сами. Наиболее близкий описываемым событиям военный трактат – «Стратегикон» (псевдо)Маврикия, наставление по боевым действиям для византийских командующих. Там описаны множество тактических и стратегических приемов, но интересна цель их. Почти к каждому приему или хитрости, приведенному в трактате автор дает указание, зачем же оно нужно. Убить как можно больше противников? Отнюдь. Обратить врага в бегство – вот основная цель военных действий (а убивать уже бегущего противника). Например, вот так звучит одна из рекомендаций:
Окружив врагов, будет лучше оставить в кольце окружения открытые промежутки для бегства, чтобы враги предпочли лучше бежать, нежели оставаться и подвергаться опасности
Армия мусульман, вопреки расхожему мнению, все же не состояла сплошь из фанатиков, но, тем не менее, была объединена под знаменем ислама. В ее рядах сражались сподвижники пророка – люди, бившиеся с Мухаммадом плечом к плечу. И естественно вся армия была сцементирована одной идеологической догмой, люди понимали, что они сражаются во славу Аллаха и не отступали до последнего. В источниках есть данные о том, как византийцы, видя, попадавшие во врага стрелы, изумлялись тому, что арабы все равно идут вперед. Дамаск пал, а вместе с ним и Химс, Кинасринн и множество других городов. Армии мусульман осадили Иерусалим и Цезарею. Император Ираклий уезжает в Константинополь, оставляя гарнизоны крепостей одних перед лицом арабского завоевания.

Завоевание Египта
Падение Египта, как мне кажется, стало причиной появления достаточно превратных представлениях о том, что на всей территории Византии мусульман встречали как освободителей со слезами на глазах. Вторжение в Египет на фоне операций в Сирии и Палестине выглядит откровенной авантюрой – около 3500 солдат в большой стране и это после многочисленных поражений византийцев, кои должны были дать понять ромеям насколько опасным мусульмане.
Но тут интересна ситуация в самом Египте накануне завоевания. Главой Египта от Византии тогда был Кир, который успел отметиться весьма неоднозначными делами. В первую очередь он усиленно насаждал монофелитскую догму в регионе, где население делилось на мелькитов и монофизитов (и даже гностиков). Не забивайте себе голову разницей религиозных догматов – просто примите, что для местных жителей такая агрессивная форма насаждения религии была крайне болезненной. Сторонники Кира врывались в коптские церкви, заставляли подписывать акты официального догмата, а те, кто был против подвергались пыткам. К тридцатым годам монофелитство окончательно утвердилось, но проблему, по сути, загнали вглубь, просто сжав пружину народного недовольства. Сравните это с позицией арабов, которые давали простой выбор – платите джизью и молитесь кому хотите, либо велкам в ислам и тогда с вас только саддака (которая куда меньше). Поэтому Египет был одним из немногих регионов, где арабов встретили (не все) достаточно лояльно. В том отчасти и кроется причина достаточно успешной кампании такого маленького отряда, египетская оппозиция, воспользовавшись удобным поводом, сменила одних ненавистных завоевателей на других.
К сожалению, у Пикабу ограничение на количество символов, поэтому вся история в один пост не влезал. К счастью историю падения Ирана я уже написал и закину в отдельный пост. Тут оставлю ссылку. Оставайтесь с нами, дальше еще интересней - налоги, персы бьющиеся за свою землю и история последнего царя царей - Йездигерда.