AlmatinetsT

При раннем Брежневе, мои молодые родители несколько лет прожили в частном секторе. Ближайшими соседями была работящая, приветливая и дружная семья. Греки по национальности. Муж, жена, мать мужа и пятеро детей. Жили они в достатке: дом-полная чаша.

В обычные дни года простая советская семья.

Существовала у них своеобразная семейная традиция. Имелись у них и обиды, и претензии к советской власти. Недовольство  свое они выражали следующим образом:

Седьмого ноября вся семья обряжалась в рваньё и дружно шла чистить уличный сортир на своем участке.

Об этой традиции естественно все соседи на районе знали. Шестого ноября, накануне праздника окружающие посмеиваясь спрашивали греков:

-Завтра снова на "антисоветскую" демонстрацию идете?

-Обязательно!: следовал ответ.

Соседи обычно во время этой "антисоветской" демонстрации, чтобы не ощущать ее аромат, шли на настоящую. А потом  по гостям, ибо праздник.  Демонстрация окружающим не мешала и сортир был чист к вечеру.

Пояснения:  

Седьмое ноября один из главных праздников СССР. Официальное название: День Великой Октябрьской социалистической революции.

Действие происходило в Казахстане, где больше сотни народов и сейчас живут бок-о-бок. Примиряясь с особенностями соседей и находя компромисс в общежитии.

Уверен возникнит утверждение:

"Попробовали они это делать при Сталине!"  При Сталине они делали тоже самое, без всяких негативных последствий для себя.

В далеком детстве гостил я в деревне, у двоюродного деда.

Однажды, по каким-то делам, он пошел в райисполком. По такому случаю дед надел пиджак со своими тремя солдатскими медалями. (Юбилейные надевал только на Девятое мая.)

Вернулся он со своим приятелем, с которым всю жизнь вместе проработали шоферами в автоколонне. Сели обедать под  водочку.

Глядя на медали деда и пустой пиджак его товарища, я спросил гостя:

-Дед Пётр, а ты на войне участвовал?

Гость явно смутился. А мой дед расхохотался. Отсмеявшись он сказал:

-Участвовал, участвовал. Только стесняется говорить об этом. Иди поиграй, нам поговорить надо.

Ответом я удовлетворился и пошел заниматься своими детскими делами.

Много позже я узнал, что в начале войны деду Петру было лет шестнадцать. Его родное, немецкое село на Южной Украине очень быстро попало под оккупацию. Оккупанты "осчастливили" жителей, сделав их германскими гражданами. При подходе частей Красной Армии население эвакуировали в Германию. Там Петра в 1945 году призвали в Вермахт. Отправили на фронт, где Петр сразу сдался в плен.  Проведя некоторое время в лагере военнопленных, он был переведен в Трудармию. А после поселился в родном селе моего деда. Семья Петра уже жила здесь.

Всю жизнь он  спокойно жил и работал. Никто ничем его не попрекал. Но на Девятое мая он старался на глаза не показываться...

Начало нулевых. Лето. Жара.

Это был худший из всех поездов. Алматы-Нукус. Вагон переполнен. Помимо пассажиров с билетами, ушлый проводник подсадил полтора десятка безбилетников. Люли* по национальности. Меньшая часть из них разместилась на третьих, багажных полках.

Остальные в проходах между нижними. На деревянных рейках, заготовленных для таких случаев проводником. Рейки концами на полки, можно сидеть как на скамейках.

Несмотря на многочисленные щели, в вагоне стоял устойчивый запах дерьма и нестираных носков. Дышать было реально нечем. Мы очень сожалели об отсутствии противогазов.

Вчетвером мужественно отбили, с помощью пинков и матюгов, все попытки захватить наши законные места или присоседится к нам. Перешли к обороне. Как говориться:

"Нам бы день простоять, да ночь продержаться."

Наша станция назначения в Южном Казахстане, должна быть ранним утром. Чтобы не сперли вещи и во избежание других эксцессов, договорились действовать следующим образом. Двое ходят подышать в тамбур. Двое в это время стерегут купе. Потом сменяемся. На всякий случай решили не спать совсем. Подышать выходили часто. Замызганый и напрочь прокуреный тамбур, казался по сравнению с остальным вагоном, островком чистоты и свежести.

Один из походов на перекур совпал с прибытием поезда на станцию с названием из двух букв. Станция одноименна реке, которая течёт через самую известную долину Советского Союза.

Перекуриваем вдвоём в тамбуре. Врываются два станционных представителя власти.  Оба на голову ниже меня.

- Документы. Куда едем? Есть ли чо?

-Вот документы. Едем туда. Ничего нет, не употребляем.

Слегка пошарив по карманам, оставляют в покое, взяв в качестве сувенира мелкую купюру. Удаляются.

Поднимаю глаза к потолку тамбура. В стенке небольшая квадратная дыра, образующая совсем маленькую полочку.

Вглубине целофановый пакет с зеленым веществом растительного происхождения. До этой станции он на глаза не попадался.

Представители власти из-за своего малого роста пакет не заметили. Это очень хорошо в нашем случае.

Ибо доказывай потом, что не твой, если бы они его нашли.

Пакет положил туда проводник соседнего вагона. Наверняка это был зеленый чай, которым он просто хотел угостить своего коллегу из соседнего вагона.

Я не проверял.

Поездка удалась. Вернулись благополучно.

Есть польза и у маленького роста представителей власти.

Останавливаясь на станции из двух букв, воздержитесь от курения в тамбуре. Здоровье дороже.

*Люли: среднеазиатские цыгане. Очень отличаются от привычных в России цыган. В основном занимаются попрошайничеством под видом беженцев. Всегда очень грязные и мягко скажем неприятнопахнущие.

Дело происходило давно. На нашем, совсем небольшом предприятии, жил узбек. Мужик нормальный, в годах. Он нам помогал при разгрузке-погрузке, а трудился на стройке в других местах.

В тот год, он работал вместе с шестнадцатилетним сыном.

Так же у нас постоянно отирался пацан. За мелкую деньгу подмести, сбегать за сигаретами, пивом и тд.

Пацан хулиганистый и вороватый. На учебу в школе был забит болт.

Однако, государство решило, что окружающий мир отвлекает его от геометрии и биологии. И поместило в школу с закрытыми дверями, и решетками на окнах. Будучи свободолюбивым, он сбежал от туда  на второй день.

Скрывался с неделю в яблочных садах, около нашего предприятия. Осень теплая. Город южный.

Менты приезжали пару раз. Спрашивали всех о месте его пребывания,  ничего не добились.

Ибо каждый действовал по принципу:  "Оно мене надо?"

Наконец школа возмутилась вялому  поиску. У них отчетность.

Приперлась под вечер к нам целая делегация с вопросами: "Где он есть? В каких садах прячится?"

Наши сады плавно переходят в высокие горы с вечными снегами. Простор для поиска есть.

Но менты не горные егеря из дивизии "Эдельвейс". Зачем рвать ж@пу, если это может сделать кто-то другой?

На свою беду на глаза им попался узбек с сыном. Слово за слово. Менты берут сына. Сажают в машину. Увозят в приемник для мигрантов. А ты папаша, если хочешь сына увидеть, ищи этого малолетнего беглеца. Потом обменяешь на своего.

Сработало. На следующий день узбек, за ухо, вел беглеца к остановке автобуса. Вечером вернулся его сын.

Лайфхак по-ментовски однако.

Дом стоял на горе. От перекрестка, на машине, до него ехать два километра. Пешком по тропинке метров  двести.

На перекрестке расположилась пивнушка. Такая же как и при советской власти. Самый худший ее вариант. Уже лет восемь, как Казахстан независимый, а здесь, будто остановилось время.

То же разбавленное пиво в стекляные кружки и трехлитровые банки. Та же самопальная водка из-под прилавка, по гораздо меньшим, чем в магазине, ценам. Вонючая рыба. Загаженный периметр вокруг.

Дом строился, вернее строился весь поселок. Преображая маленькие советские дачи в трех, четырех этажные особняки. Строительный шум на многие годы поселился в воздухе.  Гости из братского Узбекистана, Таджикистана и Киргизии, только начали заменять местных строителей.

Хозяин дома в строительстве не понимал ничего. Прораб почему-то тоже. С рабочими хозяин был строг и авансы раздавать не любил. Оплата сдельная и все. Текучка кадров у него была постоянная. Начав строится одним из первых, он одним из последних закончил, по этой и не только причине.

Была у него и положительная черта. На стройматериалы денег он не жалел. Заявки на них выполнял чуть ли не в день ее подачи.

Однажды он привез машину цемента в мешках. Был праздник. Работяг много. Всем хотелось выпить. Денег нет ни у кого. Кто-то договорился с пивняком, насчет загнать ему несколько мешков цемента. За пару тройку флаконов самопального пойла. Дорога до пивнушки вниз с мешком легкая, а обратно вверх из груза только бутылка. Идея понравилась. За вечер и ночь перетаскали в пивную примерно треть всего цемента. На следущую ночь еще треть. Остаток пустили в дело, работать то надо.

В конце следующей неделе хозяин привез еще машину цемента. Ее ожидала та же участь. Как-то произжая мимо пивной, хозяин увидел обьявление о продаже цемента. Цена его устроила, она была ниже чем на строительном рынке на треть. Он договорился с пивняком о приобретении машины цемента. Все довольны: хозяин тем, что приобрел дешевле, пивник тем, что быстро продал непривычный товар, ну и работяги конечно.

Со временем в пивной продавался не только цемент, но и другие необходимые строительные материалы: доски, кирпич, арматура, шифер, алебастр, линолеум. Все именно то, что было нужно хозяину для стройки.  Он стал постоянным покупателем этого импровизированного строймагазина.

Дорожку от дома к пивной работяги постоянно посыпали гранитной крошкой и песком. Ибо в любую погоду и время года тропинка должна функционировать. Традицию обращению с стройматериалом, работяги своим сменщикам передавали из уст в уста. Магазин в пивной перестал работать через несколько лет, когда дом достроили...

Город Алма-Ата  хоть и наклонный, но в основном плоский.  С севера на юг идет очень плавный подъем, пока город не упирается в горы.

Алма-Ата строилась от центра.

Центр города, собственно старый Верный, планировался удобным. Широкие улицы по линиям: север -юг, восток-запад.

Никаких "кривоколенных" переулков. Время шло. Город рос, но традиции градостроительства сохранились и при советской власти, и при независимом Казахстане. В основном.

В любом правиле есть исключения.

Где город забрался в сопки 

( прилавки по-алматински) там присутствуют из-за рельефа: и очень крутые подъемы-спуски, и извилистые узкие улицы,  словно нарисованные  архитектором спьяну. Улицы зачастую имеют повороты и в девяносто градусов. "Три загиба на версту."

Отличие от собственно Алма-Аты разительное. Хотя эти районы тоже неотъемлемая часть её.

В одном из таких, трудился и я.

Между санаториями "Белая береза" и " имени железнодорожной магистрали".

Рабочий день закончился. Поближе к дому предложил подбросить коллега на автомобиле. Иномарка типа москвич.  В Казахстане на то время все автомобили: иномарки.

Сначала надо было выехать из поселка, по переулку, на главную дорогу, дальше крутой пятисотметровый спуск градусов в 50 -55 и резкий поворот направо почти под прямым углом.  Через триста метров главная улица нашего города. На перекрестке капитальное здание поста ГАИ. Ещё ГАИ, ещё милиция, а не полиция.

Ехал я с коллегой не первый раз, путь известен, ничего интересного.

Но не сегодня.

Коллега где-то раздобыл, мягко скажем "колес", и "колес" не для автомобиля. Он основательно ими накушался. Я не сел к нему в машину, если бы учуял алкогольный перегар. Здесь же нет никакого  запаха. И поведение его было адекватным, пока мы не выехали из поселка.

А дальше он, вообразив себя пилотом формулы1, втопил педаль газа в пол. На спуске. На узкой дороге, всего в две полосы. Скорость стала, как у самолета. Я уперся ногами в пол, правой рукой за ручку над дверью. Левой в потолок. Все происходило очень быстро, быстрее чем прочесть этот абзац.

Чудом, почти на двух колесах автомобиль вписался в поворот.

У поста ГАИ резко затормозил... Сработал рефлекс на гаишника с жезлом. Коллега с криком: "Ну, бл@дь, я его урою!" Отстегнулся.  Вытащил монтажку из-под сидения. Открыл дверь. С воплем: " Ты чо, хуИло, меня тормозишь!" Побежал, размахивая железной херней, на гаишника с жезлом.

На посту ГАИ была пересменка, кроме того  на огонек туда зашел патруль ППС. Вообщем выскочило милиционеров человек пятнадцать.

Печальная мысль пронеслась стремительно:

"Не убился на машине, так сейчас убьют менты за компанию."

В это время коллегу уже заломали и повели в здание поста. Другие гаишники и ППСники бегут к машине.

Я кричу, что этого нехорошего человека впервые вижу. Что просто ловил такси и он согласился подвести.

На удивление, мне поверили. Проверив документы, пожелали счастливого пути. Не теряя времени я удаляюсь от поста. Руки тряслись, но штаны остались сухими. Что уже есть очень хорошо!

Я еще больше удивился, когда через сто метров, меня, на своем гоночном москвиче догнал коллега.

Старший поста оказался его давнишним приятелем, и ситуация разрулилась мнговенно. Ничего не было. Ни москвича взлетающего в космос, ни железки над головой гаишника. Ничего...

-Поехали: - предложил коллега.

-Езжай один! Я сегодня только пешком.

Даже выматерить его, уже не хватало сил. После дикого вброса адреналина в кровь, наступила усталость...

Естественно к нему в машину я больше не садился никогда.

Гаишники, заставив его остановиться, спасли мне жизнь. Она продолжается.