Alex.Cherkasov

Русская классика: 100 произведений в трёх книгах
Книга I
Книга II
Книга III

Александр Грин. Алые паруса
Александр Грин. Бегущая по волнам
Александр Грин. Блистающий мир
Александр Грин. Золотая цепь
Александр Куприн. Молох
Александр Куприн. Суламифь
Александр Куприн. Юнкера
Александр Куприн. Яма
Александр Пушкин. Дубровский
Александр Пушкин. Капитанская дочка
Алексей Константинович Толстой. Князь Серебряный
Алексей Константинович Толстой. Семья вурдалака
Алексей Константинович Толстой. Упырь
Алексей Николаевич Толстой. Аэлита
Алексей Николаевич Толстой. Гиперболоид инженера Гарина
Алексей Николаевич Толстой. Граф Калиостро
Алексей Николаевич Толстой. Пётр Первый
Алексей Николаевич Толстой. Хождение по мукам
Анатолий Иванов. Вечный зов
Анатолий Иванов. Тени исчезают в полдень
Антон Чехов. Вишнёвый сад
Антон Чехов. Драма на охоте
Антон Чехов. Дядя Ваня
Антон Чехов. Палата №6
Антон Чехов. Три сестры
Антон Чехов. Чайка
Борис Васильев. А зори здесь тихие…
Борис Васильев. Александр Невский
Борис Васильев. В списках не значился
Борис Васильев. Вещий Олег
Борис Васильев. Завтра была война…
Борис Васильев. Князь Святослав
Борис Васильев. Не стреляйте в белых лебедей
Борис Васильев. Неопалимая купина
Борис Васильев. Ольга, королева руссов
Борис Пастернак. Доктор Живаго
Василий Шукшин. Полное собрание рассказов в одном томе
Василь Быков. Дожить до рассвета
Василь Быков. Мёртвым не больно
Вениамин Каверин. Два капитана
Вениамин Каверин. Открытая книга
Владимир Набоков. Защита Лужина
Владимир Набоков. Лолита
Иван Тургенев. Ася
Иван Тургенев. Вешние воды
Иван Тургенев. Дворянское гнездо
Иван Тургенев. Записки охотника
Иван Тургенев. Накануне
Иван Тургенев. Отцы и дети
Иван Тургенев. Первая любовь

Дмитрий Мережковский. Мессия
Дмитрий Мережковский. Рождение богов
Дмитрий Мережковский. Смерть Богов
Дмитрий Мережковский. Воскресшие боги, или Леонардо да Винчи
Дмитрий Мережковский. Антихрист
Иван Гончаров. Обломов
Иван Гончаров. Обыкновенная история
Илья Ильф, Евгений Петров. Двенадцать стульев
Илья Ильф, Евгений Петров. Золотой Теленок
Лев Толстой. Анна Каренина
Лев Толстой. Война и мир
Лев Толстой. Воскресение
Лев Толстой. Казаки
Лев Толстой. Крейцерова соната
Лев Толстой. Хаджи-Мурат
Михаил Булгаков. Бег
Михаил Булгаков. Белая гвардия
Михаил Булгаков. Жизнь господина де Мольера
Михаил Булгаков. Мастер и Маргарита
Михаил Булгаков. Роковые яйца
Михаил Булгаков. Собачье сердце
Михаил Салтыков-Щедрин. Господа Головлёвы
Михаил Салтыков-Щедрин. История одного города
Михаил Салтыков-Щедрин. Помпадуры и помпадурши
Михаил Салтыков-Щедрин. Сказки

Иван Бунин. Жизнь Арсеньева
Иван Бунин. Окаянные дни
Михаил Лермонтов. Герой нашего времени
Максим Горький. Мать
Максим Горький. Мои университеты
Максим Горький. На дне
Николай Гоголь. Вечера на хуторе близ Диканьки
Николай Гоголь. Женитьба
Николай Гоголь. Записки сумасшедшего
Николай Гоголь. Игроки
Николай Гоголь. Мёртвые души
Николай Гоголь. Миргород
Николай Гоголь. Ревизор
Фёдор Достоевский. Бедные люди
Фёдор Достоевский. Белые ночи
Фёдор Достоевский. Бесы
Фёдор Достоевский. Братья Карамазовы
Фёдор Достоевский. Записки из мёртвого дома
Фёдор Достоевский. Игроки
Фёдор Достоевский. Идиот
Фёдор Достоевский. Неточка Незванова
Фёдор Достоевский. Подросток
Фёдор Достоевский. Преступление и наказание
Фёдор Достоевский. Село Степанчиково и его обитатели
Фёдор Достоевский. Униженные и оскорблённые

Русская классика: 100 произведений в трёх книгах
Книга I
Книга II
Книга III

Приятного чтения.

С уважением, Алексей Черкасов
«Тёмные воды. Зимний апокалипсис»
«Хроники Чёрной Земли»

Буало-Нарсежак: всё в одной книге. Формат epub.

Буало-Нарсежак — псевдоним тандема авторов — Пьера Буало́ и Тома́ Нарсежа́ка. Детективные романы, написанные ими, часто имеют острую психологическую составляющую, а в некоторых случаях, как в романе «Та, которой не стало», психологическое воздействие на жертву становится орудием преступления.

Многие произведения Буало-Нарсежак экранизированы.

Призрачная охота
Та, которой не стало
Лица во тьме
Из царства мертвых
Волчицы
Дурной глаз
Замок спящей красавицы
Фокусницы
Инженер слишком любил цифры
С сердцем не в ладу
Заклятие
Трагедия ошибок
Жертвы
Разгадка шарады — человек
Смерть сказала: может быть
Убийство на расстоянии
Морские ворота
Белая горячка
Остров
Вдовцы
Операция «Примула»
Брат Иуда
В тисках
Проказа
Жизнь вдребезги
Шалый возраст
На склоне лет
Неприкасаемые
Конечная остановка
Любимец зрителей
Тетя
Спящие воды
Последний трюк каскадера
Я побывала на том свете
Солнце в руке
Бонсаи
Ловкость рук
Шусс
Мистер Хайд
В тесном кругу
Контракт

Рождественский сюрприз
Последнее искушение
Дичь
Мадемуазель Мод
Арсен Люпен в волчьей пасти
Убийца с букетиками
Угрызения совести
Двойной удар
Последняя жертва
На месте преступления
Кто убил тетю Эмму?
Беглец
Круг замкнулся
Опасные клиенты
Сигнал тревоги. Париж
Случайный выбор. Дижон
Верная сделка. Лион
Ответный удар. Марсель
Обман. Тулон
Лишняя пуля. Сен–Рафаэль
Выигрывают только раз. Канны
Фурре. Антиб
Каюта №11. Ницца
Ловушка. Болье
Признание. Монако
Опасный муж. Монте–Карло
Беглец. Ментона
Психопаты
Трудные случаи
Буйные
…и прочие…

Буало-Нарсежак: всё в одной книге.

Приятного чтения.

С уважением, Алексей Черкасов
«Тёмные воды. Зимний апокалипсис»
«Хроники Чёрной Земли»

Не раз доводилось слышать, что литература — это о людях, о их эмоциях, переживаниях, взаимоотношениях. Несколько лет назад я и сам так думал, но с тех пор моё понимание сущности литературы сильно изменилось, в том числе, и потому, что я сам стал автором, сам пытался осмыслить, о чём пишу.

Давайте возьмём Жюля Верна, Дюма, Купера, Конана Дойла, Майна Рида… Ильфа и Петрова, Эдгара По, Зощенко, наконец. Салтыков-Щедрин, Джером К. Джером, Катаев. Где там люди? Люди там скрыты за сюжетными перипетиями и идеями. Их часто за тем лесом идей и сюжетных поворотов и не видно.

Я уж молчу про Чейза, Чандлера, Агату Кристи, Сименона, Шекли, Брэдбери, Хайнлайна, Стругацких, Вайнеров и прочих авторов беллетристики. В абсолютном большинстве произведений люди обозначены штрихами, выглядят блёкло и плоско. И я сейчас не о «крутом боевике», не о космической фантастике. Я о вполне добротных авторах, перечисленных в предыдущем абзаце.

Люди — это у Чехова, у Тургенева, у Достоевского. У Диккенса, у Драйзера, у Хемингуэя.

Так что, остальное — не литература, что ли? Да с чего бы? У Булгакова — что в «Мастере и Маргарите», что в «Собачьем сердце», которыми все восхищаются, нет ни одного живого персонажа — всё сплошь карикатуры. «Мастер и Маргарита» населён не людьми, а какими-то покемонами. И что — это не литература? Литература, конечно.

Я только вскользь упомяну здесь произведения, которыми полным-полна мировая литература — книги о животных, где люди — фон, а иногда и вовсе отсутствуют.

Выходит, что литература — это совсем не обязательно о людях. Тогда о чём же? Можно ли выделить что-то объединяющее? Да, можно.

Это то, что известно с зари человечества — познание Добра и Зла. Даже когда автор не осознаёт, он всё равно копается в этих вопросах — на примитивном ли детском уровне «Звёздных войн» или на глубочайшем православно-философском «Братьев Карамазовых» — предмет рассмотрения один и тот же: Добро и Зло, их взаимоотношения, борьба и единство.

Можно выделить несколько совершенно феноменальных в этом смысле книг, где авторы проводят настоящее исследование истоков Добра и Зла в человеческой душе. Я думаю, что это как раз те случаи, когда авторы не создают сюжеты, а осознанно изучают основополагающий для человечества вопрос.

Разумеется, это мой личный, субъективный выбор. У других наверняка этот выбор с моим не совпадёт.

Достоевский скрупулёзно препарирует отношения между добром и злом в романе «Братья Карамазовы». Самое глубокое разочарование для того, кто прочитал этот роман состоит в том, что писатель недовысказался, не договорил. «Братья Карамазовы» — только начало большой эпопеи, которая должна была подвести итог жизни Достоевского как мыслителя, рассматривающего вечный вопрос познания с позиций православного мистицизма. К сожалению, этот итог был подведён только частично.

Владимир Дудинцев написал всего два романа, но в «Белых одеждах» высказался настолько исчерпывающе, что книгу впору включать в курс «Этики». Его понимание, да и подход в целом, почти противоположны Достоевскому — он рассматривает проблему почти буквально, его герой Дёжкин даже формулирует ключ к познанию Добра и Зла — формулирует буквально, буквальнее, чем в Библии. Автору помогает некоторое упрощение — он намеренно сужает вопрос, сводя его к взаимоотношениям в рамках исполнения общественного долга.

Тут ещё вот о чём хочу сказать: у нас принято вникать, кривиться — ах, картонные персонажи… или наоборот — ах, какие проработанные характеры. Говорить, что это неважно, не стану. Конечно, важно. Но давайте сравним чёрно-белых Дёжкина и Рядно с братьями Карамазовыми, которые, кажется, очерчены до волоска бровей. И что — сильно теряет от этого идейное наполнение в «Белых одеждах»? У автора другие акценты, и роман у него цельный, необычайно сильный.

Теодор Драйзер в «Американской трагедии» берёт более широкий аспект, но всё же исследует производное от сакрального — общественную мораль. И делает это настолько убедительно, что местами своей эмоциональной мощью перекрывает глубину Достоевского.

Булгаков почти в каждом произведении поднимал вопросы сакральные, из чего видно, что они его волновали. Но, не будучи мыслителем, подобным Достоевскому, он высказывался на такие темы очень несмело, словно понимая, что сказать-то ему особенно нечего. Отсюда весьма неубедительная линия Иешуа в «Мастере и Маргарите», которая вступает в контраст с яркими сюжетными перипетиями хорошо знакомой автору Москвы тридцатых годов. Михаил Афанасьевич выбирает своим орудием сатиру и рассматривает вопросы Добра и Зла в контексте межличностной суеты, которой наполнен мир. Он выстраивает друг за дружкой мелкие эпизоды таким образом, что многие из них оказываются даже не вплетены в общую ткань, оставаясь изолированными. Однако цельным полотном Булгаков — как и Достоевский, и Дудинцев — формулирует свой вывод: с него и начинается роман, вывод Булгакова — в эпиграфе. Можно даже сказать, что он не то что формулирует, а скорее иллюстрирует тезис, заявленный в начале.

Далее можно продолжать перечислять множество произведений мировой литературы, но я остановлюсь. Какое произведение ни возьми — от могучей классики до примитивной космической оперы — повсюду мы увидим одно и то же: попытки автора разгадать суть Добра и Зла. Инструментарий, который он при этом использует, может быть разным — могут быть люди, могут быть идеи, может быть яркий, острый сюжет, а может быть некое сочетание — и всё это работает на одну цель.

Ещё со времён первых патриархов человечество бьётся над разгадкой — Адам и Ева вкусили плодов от Дерева познания Добра и Зла, но, кажется, ничего не приобрели, а потеряли всё — благополучие, покой, даже родного сына. С тех пор человечество поколение за поколением делегирует своих мыслителей, чтобы понять — а ради чего пращуры лишили нас бессмертия и радости близости к сакральному?

Ответа нет. И слава Богу: ведь его поиск — именно то, что делает нашу жизнь осмысленной.

С уважением, Алексей Черкасов.
«Тёмные воды. Зимний апокалипсис»
«Хроники Чёрной Земли»