Ищу 3D модели
Всем здравствуйте, очень нужна помощь, если у кого есть такие 3D модели, буду очень благодарен, есть все остальные примархи по ереси от fw. Если нужно, пишите, могу скинуть
Модели
Джагатай хан, Магнус Красный, Хорус, Мортарион от forge world
@Roninforpeace - мой телеграм
Единственный, кто знал. Мортарион
Продолжение этой статьи…
Итак, прежде чем мы приступим к анализу Мортариона в контексте его кандидатуры на роль «того единственного» примарха, давайте ещё раз вспомним слова Малкадора, породившие все эти гипотезы.
Только одному из вас хватило смелости сопротивляться шёпоту Тёмных Богов в самом начале. И… ему рассказали.
Кажется, эта характеристика идеально подходит Бледному Королю. Ведь Барбарус был планетой Властителей – некромантов, служивших Нурглу. Жнец сам был воспитан сильнейшим из этих чудовищ – Некаре, которого он впоследствии называл приёмным отцом.
Хаос пропитывал этот мир от раскалённого ядра до ледяных небес, сочащихся ядовитым колдовством. Мортарион с первого дня своей жизни здесь находился под дланью Дедушки – тот буквально стоял за плечом примарха и… шептал в его разуме. Жнец действительно слышал Нургла, но стойко игнорировал его. Подобные эпизоды есть и в «Погребённом Кинжале», и в «Свете Лампиона» Джеймса Сваллоу. Вот один из них:
Он приказал отлить эмблему Гвардии Смерти и поместить её на боевой доспех. Череп с солнцем был слишком могущественным символом, слишком близким его сердцу, чтобы отказаться от него вместе с прежней жизнью.
Череп означал смерть, которая в равной степени угрожала жизни Мортариона и была его союзником, в то время как шестиконечное солнце указывало на просвещение свободы, которую он принёс своему миру.
«Но разве наш мир теперь свободен?»
Голос прошептал вопрос, когда звездолёт вырвался из притяжения планетарной гравитации, и Мортарион позволил своему вниманию сместиться к иллюминатору.
И ещё:
После воссоединения с отцом – настоящим генетическим отцом, Императором – тот повелел Мортариону оставаться в пределах системы более одного барбарусского года. Это было нелегко.
«Представь, – сказал голос, – жить столько времени в одной комнате и не знать ничего другого. Затем распахивается настежь дверь, и ты видишь за ней улицу, город, народ, мир. Но тебе говорят, что ты не можешь выйти наружу. Какое разочарование».
Повторюсь, таких моментов в истории Мортариона много. Нургл ни на миг не оставлял Жнеца в покое, но тот упорно игнорировал Дедушку. Вероятно, он догадывался, что с ним разговаривает тот, кто стоит за Властителями или, как минимум, связан с ними. А так как Бледный Король ненавидел некромантов всей душой, он не мог позволить себе опуститься до союза с силами, которые использовали его враги.
На стриме про Каласа Тифона я подробно анализировал момент, когда Тифон не казнил одного из Властителей, а взял его в плен и привёл к Мортариону. Калас пытался доказать своему другу и названному брату, что колдовство может служить благому делу. В конце концов, он ведь и сам инстинктивно использовал псайкану в бою (хотя тогда ещё не имел ни малейшего представления о собственных способностях).
Как вы помните, Мортарион пообещал убить Тифона, если он не казнит Властителя и продолжит изучать искусство некромантов. Калас уступил Жнецу и казнил пленного, однако своих изысканий не бросил. Но сейчас для нас важнее то, что Мортарион так ненавидел Хаос (ещё ничего не зная о нём), что готов был убить самого близкого человека за один лишь намёк на связь с тёмными силами.
Попытки Нургла сломить Жнеца на Барбарусе достигли своего апофеоза в тот момент, когда из-за провокации Императора примарх в одиночку пошёл сражаться с Некаре. Вот финал этого эпизода:
– Я предупреждал, что ты умрёшь. – Некаре не пытался атаковать. Властитель просто стоял и смотрел, как собственная гордыня побеждает Мортариона. Он смотрел, как его найдёныш потерял равновесие и упал на колени, приближая свою смерть каждым вдохом.
– Теперь ты понимаешь? – произнёс мрачный голос, опускаясь вслед за ним на землю. – Одного неповиновения недостаточно. – Слова эхом отдавались в гудящем хоре, нанося ему физические удары. Говорил не Некаре, это было нечто другое. Разум, обращающийся к нему, представлял собой нечто огромное и дряхлое, древнее и бессмертное. – Чтобы победить смерть, ты должен стать…
Слова заглушил вой золотого пламени, прорезавшего воздух над Мортарионом. Он увидел, как туман рассеивается вслед за огромным мечом с широким лезвием, сделанным из блестящего металла, горящего ярче истины.
Когда серое, бескровное ничто покинуло его поле зрения, он увидел незнакомца в доспехе. Тот нёсся по почерневшей грязи. Смертоносный туман не замедлял его. Пришелец поднял своё оружие и сразил Некаре одним ударом. Молния сверкнула на мерцающем лезвии меча, и верховный повелитель Барбаруса пал. Его разорванное туловище не рухнуло на землю. Вместо этого оно распалось на большие хлопья грязного пепла, которые рассеял ветер.
Мортарион завалился на бок, чувствуя, как его тело бьётся в конвульсиях. Пришелец – единственное, что он видел. На лице незнакомца отражалось сострадание, которого Жнец никогда не знал.
– Спокойно, – сказал воин. – Ты не умрёшь сегодня… сын мой.
Это один из немногих эпизодов, когда слова Нургла, обращающегося к Мортариону, не закавычены, а оформлены как прямая речь. Здесь Дедушка говорит не в разуме Жнеца, но из контекста понятно, что это его голос Мортарион слышал в своей голове и то были вовсе не собственные мысли примарха.
Получается, Бледный Король – единственный из сыновей Императора, в отношении которого истинно каждое слово ключевой фразы Сигиллита «хватило смелости сопротивляться шёпоту Тёмных Богов в самом начале». Всё это применимо к Жнецу буквально. Никаких аллюзий, метафор, предположений и допущений.
Мы не знаем, устоял бы Жнец в роковой момент битвы с Некаре, не появись тогда Император. Или же в отчаянии он принял бы помощь Нургла? С другой стороны, без провокации Повелителя Человечества самой этой ситуации не сложилось бы. Так или иначе, я не вижу причин полагать, будто Мортарион в какой-то момент внезапно сломался бы. Он годами без особого труда сопротивлялся Дедушке на Барбарусе и позже, вплоть до Ереси Хоруса. Нургл одолел Бледного Короля под самый занавес этой эпопеи через Тифона и через его легион. Он просто не оставил примарху выбора, но об этом мы уже говорили на одном из предыдущих стримов, посвящённых Жнецу.
А теперь напомню, что Император целый год держал Бледного Короля на орбите Барбаруса, прежде чем официально представить Жнеца миру. После этого ещё один год Мортарион находился в изоляции на Терре. У нас нет сведений о том, как часто за это время Император и Сигиллит общались с примархом и что вообще с ним происходило. Но вряд ли он сидел без дела. Вряд ли они все сидели без дела. Так что вот промежуточные выводы:
Пункт первый. Примарх, о котором говорит Малкадор, «с самого начала» находился под влиянием Хаоса. Мортарион идеально подходит, потому что Нургл точил его разум практически с рождения.
Пункт второй. Примарх, о котором говорит Малкадор, «сопротивлялся шёпоту Тёмных Богов» и выстоял. Мортарион идеально подходит, потому что Нургл действительно нашёптывал ему, но Бледный Король не поддавался. Помогла ли ему смелость, упомянутая Сигиллитом? Стойкость? Ненависть к колдовству? Или дух бунтарства? Вероятно, всего понемногу.
Пункт третий. Примарху, о котором говорит Малкадор, они с Императором «рассказали», потому что тот уже столкнулся с тьмой и должен был понимать, что это такое. Мортарион идеально подходит, потому что его родной мир был отравлен Хаосом даже в большей степени, чем Калибан. Вероятно, Повелитель Человечества целый год держал Жнеца при себе, чтобы понять, не поддался ли он порче. А потом ещё год на Терре, где они с Сигиллитом, убедившись в стойкости Жнеца, решились-таки раскрыть ему истину.
И вот, финальный штрих. Всё вышесказанное относительно Мортариона как идеального кандидата на роль примарха, знавшего правду, подтверждается в рассказе «Демонология» Криса Райта. В этом произведении два сюжета – один развивается в период изоляции Жнеца на Терре, другой – через семьдесят лет, во время Ереси Хоруса, а если точнее – вскоре после Второй Битвы за Просперо.
Для нас важен первый сюжет, где Сигиллит ведёт Бледного Короля по лабиринтам Императорского Дворца. Примарх возмущён тем, что так долго находится в одиночестве, что его всё время только наставляют, но не дают исполнить предназначение, о котором твердит Император. Регент спокойно объясняет, что всему своё время. Вот ключевой момент их диалога:
– Твой легион ждет тёбя, прямо сейчас осуществляются последние приготовления. Ты присоединишься к ним очень скоро.
Мортарион повернулся к нему, глаза сверкали бессильным гневом.
– Но зачем неволить меня? Он поступал так с кем-нибудь из братьев?
Малкадор уловил проблеск безумия в лице гостя и задумался, стало ли тому хуже. Все детища Великого проекта пострадали, когда их разбросало по галактике, но Мортарион – сильнее остальных. Ангрон получил физические увечья, а разум Кёрза погрузился во тьму, однако Жнец видимо унаследовал оба недуга. Желание Императора держать его некоторое время на Терре, прежде чем отправить в крестовый поход, было продиктовано высшими побуждениями, так же как и все решения, которые Он принимал совместно с Сигиллитом. Это не означало, что решение было верным, как и то, что безумие можно излечить.
– Вы получили разные таланты, – терпеливо пояснил Малкадор. – И у каждого были свои испытания.
– Никому не досталось больше, чем мне, – пробормотал Мортарион.
– Я знаю, что ты так считаешь.
Примарх вернулся к созерцанию панорамы Дворца, сощурившись от яркого света.
– С тех пор, как меня доставили сюда, ты только и делаешь, что поучаешь. Говоришь об Имперской Истине, и, в то же время, по уши погряз в колдовстве.
Он скривился, от чего серая кожа на висках сморщилась.
– Я чувствую его в тебе. Как только я уйду, ты вернёшься к своей книге заклинаний.
Малкадор подавил вздох. Снова об этом.
– Никаких заклинаний нет, Мортарион.
– Что за врата вы здесь строите?
– Я не говорил, что это врата.
– У них восемь сторон. Они окружены нумерологическими символами. Я почувствовал ладан.
– У твоего отца много проектов.
Примарх кивнул.
– Верно. Он начинает много дел и забрасывает их, когда теряет к ним интерес. Иногда я думаю, что Он, возможно, заложил слишком многое и потом пожалеет об этом.
– У Него есть цель, – ответил Малкадор. – План. Кое-что он может объяснить сейчас, остальное – позже. Всё, что мы просим и всегда просили – это немного доверия.
Мортарион отреагировал удивительно быстро.
Он развернулся и молниеносным броском схватил хилого лорда за шею, крепко сжав её. Малкадор задыхался, глядя на маску внезапно вспыхнувшей ненависти, которая нависала над ним.
– Доверия? – прошипел Мортарион. – Я вижу твою грязь так же отчетливо, как и солнце. Ты – колдун, старик, и от этого смрада меня тошнит.
Теперь Малкадору пришлось подбирать нужные слова. Он мог воспользоваться в целях самозащиты своим искусством, но это ещё больше разъярило бы примарха. На кону столько нюансов – природа псайкера, должное использование человеческого разума, но аргументы сложно формулировать, когда твоё горло сжато в генетически созданном кулаке.
Мортарион отпустил Первого лорда так же неожиданно, как и схватил. Примарх презрительно фыркнул, видя, как Малкадор едва удержался на ногах.
– Ты, должно быть, считаешь меня глупцом, – прорычал он. – Деревенщиной с Барбаруса, недостойной идти тем же путём, что и мои прославленные братья. Но я вижу тебя насквозь. Я вижу, каков ты, и скажу тебе вот что: я никогда не стану служить в твоем крестовом походе, пока среди нас есть колдуны.
Изуродованный ядами голос Мортариона дрожал от ярости, но Малкадор был спокоен. В разное время все примархи играли в его присутствии мускулами. Им, видимо, нравилось демонстрировать физическое превосходство над регентом, словно из-за постоянного недовольства его привилегированным положением подле их отца. Он привык не обращать внимания на пренебрежительное отношение к себе.
– Ты… в самом деле… так считаешь? – сумел спросить Малкадор. Свирепый взгляд Мортариона стал тем подтверждением, в котором он нуждался. – Хорошо. Я рассчитывал открыть тебе это позже… когда степень готовности будет соответствовать требуемой… но, возможно, подойдёт и этот момент.
Он поправил одежду, пытаясь не показывать, сколько боли причинила ему удушающая хватка Мортариона, и указал на двери из красного дерева, которые вели в комнату, куда обычно входили только он и Император.
– После тебя. Думаю, это будет… интересно.
Кажется, этого эпизода достаточно. Ведь Сигиллит здесь собирается показать Бледному Королю нечто, о чём знает только он сам и Император. И всё же, я не могу не процитировал продолжение сюжета:
Малкадор провел Мортариона в узкое помещение. Единственным предметом мебели был длинный низкий стол, накрытый чёрным шёлком. Когда за ними закрылась дверь, комната погрузилась в мягкую темноту.
Одно движение указательным пальцем Малкадора и над столом появился гололит. В воздухе засветились крошечные, напоминавшие бриллианты точки света. Гололит показывал трёхмерную карту галактического сектора.
– Нам понадобилось много времени, чтобы найти подходящее место, – сказал Малкадор, пока изображение постепенно увеличивалось. – Очень много.
Он наблюдал за тем, как проницательный и недоверчивый взгляд Мортариона оценивает каждую деталь – отметки траектории прибывающего корабля и данные полетного листа, которые мерцали в прокручиваемых списках.
– Затем последовали переговоры с Марсом. Я рассчитывал, что они с удовольствием помогут, но всегда возникают трудности. Тем не менее, работа продвигается.
Вращающийся гололит продолжал увеличивать масштаб. Появилась планета, её поверхность была изрезана тектоническими разломами.
– Где это? – спросил Мортарион.
– Ты говорил, что откажешься служить, если в легионах сохранится психический потенциал, – сказал Малкадор, следя за изображением. – Я верю тебе. Многие поколения Император размышлял над этой проблемой. Преодолевая немыслимые сложности, Он посвятил ей немало трудов. То, что ты видишь – часть из них.
Мортарион пристально смотрел на планету. На низкой орбите зависли зернистые образы огромных пустотных машин Механикума, а через бурную атмосферу спускались терраформирующие краулеры. Замерцали новые проекции: из пустынного вулканического ландшафта поднимался огромный комплекс, основой которой была громадная арена.
– Представь, – продолжил Малкадор. – Если бы мы нашли способ исключить варп из коммуникаций Империума. Если бы армии человечества могли перемещаться без использования гена навигатора. Если бы из легионов постепенно и осторожно удалили псайкеров. Мы уже начали готовиться к этому дню. Это будет непросто, ведь нам противостоят могучие силы, как внутри, так и вовне.
Малкадор остановил увеличение масштаба, гололит показывал недостроенную арену. Строение было колоссальным, настоящим дворцом, высеченным из вулкана другого мира.
– Это Никея, Мортарион. Судьбоносный мир, и ты сыграешь там свою роль.
Жнец, по-видимому, оказался перед сложным выбором – инстинктивное недоверие уравновешивалось инстинктивным же любопытством.
– О чём ты говоришь? – неохотно спросил он.
– О том, что тебя ценят. Ты будешь силён, как кости земли, и станешь оплотом мечты своего Отца.
Малкадор рискнул положить руку на огромное запястье примарха.
– Будь верен нам, и Он дарует тебе такую возможность. Ты выступишь там, изложишь свои доводы перед всем Империумом, сбросишь бремя, которое сейчас несёшь в одиночку. Да, в силу сложившихся обстоятельств мы должны строить своё царство запретными средствами. Но настанет день, когда во всём этом больше не будет необходимости.
Глаза Мортариона не отрывались от арены. Он словно уже представлял себе, как стоит на ней.
Долгое время он молчал. Затем его поведение постепенно изменилось.
– Расскажи мне больше, – потребовал он.
Вот мы и нашли тот самый момент, о котором Малкадор говорил Сангвинию, Дорну и Хану. В «Демонологии» Райта всё заканчивается на вышеприведённых словах Мортариона. Но, раз речь идёт о Никее, кажется очевидным, что дальше Сигиллит расскажет Жнецу о Магнусе, который помимо псайканы занимается колдовством. Соответственно, Регенту придётся дать пояснения насчёт того, откуда колдуны черпают свои силы. Так он и откроет Мортариону правду о Хаосе. Правду о колдовстве, которое Жнец так ненавидит.
Увы, в конечном итоге Бледный Король всё же сменит сторону. Он не сломается, а переступит через себя ради своих сыновей. Но сегодня не об этом. Возвращаясь к разговору о «том единственном» примархе, который знал правду, Мортарион кажется на данный момент самым вероятным кандидатом. Однако у нас остались ещё двое – Феррус и Лоргар.
На сегодня все. С лоялиста – лайк, с хаосита – коммент, с обоих – подписка. Император защищает, Аве Доминус Нокс и Славьте Солнце!
Отчаяние
Покрасил Мортариона (примарх Вархаммер 40к)
Какой же кайф было его красить, давно хотел покрасить примарха из Вахи40к, но и мечтать не мог о Мортарионе! а тут заказик прилетел:)
Краска почти вся от Pacific88
Спецом заказал для аера ColorForce серию, Light green (0195)+для брони куча оттенков зеленого.
Тушка 100мм
Натаниэль Гарро: Первый мученик – Первый эйнхерий
Кровь непокорённых
Натаниэль родился на Терре, когда Объёдинительные Войны подходили к концу. Как и большинство рекрутов Четырнадцатого легиона, он происходил из древнего воинского рода Старой Альбии. Этот регион долго и упорно сопротивлялся Императору, так что Повелитель Человечества, признав мужество и стойкость альбийцев, предложил им союз и достойное место в зарождающемся Империуме.
Лидеры воинственных кланов сразу поняли, что альтернатива у них одна – противостояние до полного истребления, в финале которого – падение альбийской цивилизации и исчезновение их уникальной культуры. Фактически Император не покорил Альбию, хотя и мог это сделать, правда, лишь ценой невероятных потерь среди Громовых Легионов. Поэтому союз был выгоден обеим сторонам и альбийцы легко интегрировались в Империум, отдав ему лучших своих сыновей.
К сожалению, мы ничего не знаем о том периоде жизни Гарро, когда он служил в Сумеречных Рейдерах. К моменту открытия Барбаруса Натаниэль был сержантом штурмового подразделения, он имел внушительный боевой опыт и считался отличным воином. Впрочем, тогда о нём мало кто знал, но пройдёт совсем немного времени и имя Гарро будет упоминаться в одном ряду с такими именами как Улисс Теметер, который вскоре после интеграции примарха со своим легионом стал ротным капитаном. Не стремясь к славе и должностям, Натаниэль, тем не менее, не отставал от своего друга и боевого брата.
По воле Жнеца
Помимо Теметера у Гарро было много друзей в легионе. О нём говорили как о прямолинейном и честном человеке, доблестном бойце и умелом командире. Отделение Натаниэля шло за своим сержантом без тени сомнений. Старшие офицеры тоже уважали Гарро. Он долгое время сражался подле Веллиана Терсуса, одного из старших офицеров Четырнадцатого легиона, который после прихода примарха сохранил свой старый титул «Боевой капитан».
Веллиан Терсус наравне с Антавусом Барразином, Первым капитаном, командовал Сумеречными Рейдерами задолго до того, как пришёл Мортарион и переименовал легион в Гвардию Смерти, почтив память своих братьев, сражавшихся с ним за освобождение Барбаруса от гнёта нурглитских некромантов. Оба капитана легко нашли общий язык с примархом, он подкупал их тем, что ценил лишь дисциплину и результативность, ему было плевать на титулы и пафосные речи.
Кроме того, все они являлись генетическими потомками Бледного Короля и не могли не испытывать к нему привязанности. Вместе с тем, Барразин, Терсус, Гарро, Теметер и остальные терранцы никогда не скрывали того, что они идут за Императором ради Терры, а не за Мортарионом ради его Гвардии Смерти. Какое-то время это устраивало Жнеца, который лишь исполнял клятву, обманом полученную его отцом. Кроме того, примарх был отличным стратегом, его воины видели это, они уважали его за воинские умения, чистые мотивы и категоричные взгляды.
По той же причине Боевой капитан Веллиан Терсус уважал своего сержанта Натаниэля Гарро и держал его подле себя. Во время кампании на Галаспаре, когда Мортарион впервые заметил Натаниэля, Гарро тоже бился рядом с Терсусом. Они прошли весь Протаркос от места посадки «Четвёртого всадника» до управляющей башни Верховных Контроллёров. Когда тираны Галаспара обрушили башню, скрыв её под десятками метров железобетона, Веллиан и Мортарион одновременно пришли к единственно верному решению.
Небольшой отряд Гвардейцев Смерти должен был взобраться по шпилю башни и проникнуть в неё через крышу. Главная опасность заключалась в том, что отвесные стены башни свободно простреливались со всех сторон. Терсус лично возглавил отделение отчаянных бойцов, в которое включил и Натаниэля Гарро, как одного из наиболее умелых и опытных воинов.
В итоге из отделения выжили лишь трое. А потом погиб Терсус – его накрыло огнём зенитных орудий и капитан исчез в пламени взрыва. Натаниэль не представлял себе Седьмую роту под руководством кого-то ещё, кроме Валлиана Терсуса, однако времени на скорбь не осталось.
Ради Терсуса и Мортариона я исполню свой долг.
С этими мыслями Гарро вместе со вторым выжившим, Деросом, добрался до крыши шпиля и взорвал её мельта-зарядом. Затем воины установили ещё один заряд, уничтожив вторую защитную плиту. Они спустились по вентиляционной шахте прямо на головы Верховных Контроллёров.
Жнец Людской пришёл за Галаспаром и за вами. Вы предстанете пред ним и Смерть рассудит вас,
процедил Натаниэль и расстрелял Верховных Контроллёров из болтера. По приказу Мортариона так же поступили и со всеми остальными контролёрами. Весь верхний эшелон Режима был уничтожен, после чего на миры Галаспара пришли имперские итераторы и чиновники. Освобождённая цивилизация беспрекословно приняла Согласие.
Боевой капитан
На Галаспаре, после гибели Валлиана Терсуса, Натаниэль Гарро некоторое время исполнял обязанности капитана Седьмой роты. Как я уже отметил, со времён Сумеречных Рейдеров эта должность называлась «Боевой капитан», потому что именно так командиров высшего эшелона именовали кланы Старой Альбии периода Объединительных Войн. Это была старая традиция, одна из немногих, что продолжали жить в терранском ядре легиона.
Чтобы избежать путаницы в дальнейшем, сразу поясню: относительно должности / звания Натаниэля Гарро недавно введён реткон. Дело в том, что в новелле «Мортарион: Бледный Король» Дэвида Аннандейла нет сведений о том, что оборот «Боевой капитан» восходит к традициям Сумеречных Рейдеров. Однако Терсуса всё же иногда называют именно так, наряду с его официальным званием – капитан Седьмой великой роты. При этом у Антавуса Барразина нет особых титулов, он просто капитан Первой роты или Первый капитан.
К концу событий, описываемых в книге Аннандейла, как я уже упомянул, Гарро временно исполняет обязанности Терсуса, то есть – Боевого капитана. Дальше, к периоду событий «Полёта Эйзенштейна» Джеймса Сваллоу, он уже полноправный командир Седьмой великой роты. Однако в этом романе, который вышел в 2007 году, сказано, что Боевой капитан – это не должность, а титул, который Натаниэлю Гарро даровал лично Император ещё в период Объединительных Войн. Этот реткон хорошо известен и достаточно важен, чтобы остановиться на нём чуть подробнее.
Как мы вскоре увидим, для сюжета «Полёта Эйзенштейна» критически значим тот факт, что в прошлом Император особым образом отметил Натаниэля Гарро. Это подчёркивает связь между Боевым капитаном и Повелителем Человечества, на которую Натаниэлю укажет Киилер. Также эта деталь объясняет, почему Гарро относительно легко поверил Эуфартии и в конечном итоге принял «Лектицио Дивинитатус». Таким образом, Джеймс Сваллоу не зря упомянул, при каких обстоятельствах капитан получил свой уникальный титул.
Почему об этом забыл Аннадейл в сольнике Мортариона – вопрос интересный, но ответ на него, вероятнее всего, банален. С момента выхода «Эйзенштейна» до написания «Бледного Короля» прошло 15 лет. А Дэвид Аннандейл хотя и способен порой на невероятные финты (чего только стоит его Сангвиний в «Гибельном шторме»), всё же, на мой взгляд, не является тем писателем, который до мелочей разбирается в лоре вселенной, о которой пишет. Полагаю, он просто упустил этот нюанс, не посоветовался со Сваллоу, а потом и редакторы сработали с недостаточным вниманием к деталям.
Поэтому, как мне кажется, мы вправе объединить оба сюжета, тем более, что дальше нас ждёт арка Гарро из «Полёта Эйзенштейна». Пусть «Боевой капитан» будет традиционным для Сумеречных Рейдеров наименованием капитана Седьмой роты. Пусть Натаниэль получит это звание после Галаспара с подачи Мортариона, как признание его опыта и заслуг. И в то же время пусть он будет на особом счету у Императора, одарившего воина вниманием ещё в далёком прошлом (возможно – предвидя его судьбу).
Верное сердце
На предыдущих стримах про Гвардию Смерти я подробно рассказывал о том, что Четырнадцатый регулярно сражался плечом к плечу с другими легионами (даже с Пятнадцатым, который Сыновья Мортариона закономерно недолюбливали). Поэтому нет ничего удивительного в том, что у Натаниэля Гарро было много боевых братьев и даже друзей среди кузенов.
Он неоднократно бился в одном строю с Лунными Волками. Например, во время кампании на Крипте Гарро и Локен целую неделю обороняли свой бункер от нескончаемых орочьих волн, тогда два воина хорошо узнали друг друга и прониклись взаимным уважением. Также Натаниэль был знаком с офицерами легионерами из Детей Императора, в этом легионе у него даже имелся побратим – Саул Тарвиц. Они вместе сражались на Преаксоре и тогда Натаниэль Гарро увидел, что среди Сыновей Феникса оказывается есть те, кто предан в первую очередь Терре и Императору, а потом уже своему примарху и его идеалам абсолютного совершенства.
Во время Преаксорской кампании Гарро спас жизнь Тарвицу, но тот не остался в долгу и тоже уберёг боевого брата от гибели. После этого воины нанесли друг другу на налокотники символ Имперской Аквилы и стали побратимами. Натаниэль доверял Тарвицу даже больше, чем самому себе и вскоре это сыграет свою роль, фактически определив течение Ереси Хоруса.
Воин духа
Натаниэль Гарро отличался не только от барбарусцев, но и от других терранцев вроде Улисса Теметера, своего старого друга, капитана Четвёртой роты, с которым он был знаком ещё со времён Объединительных Войн. Гарро с гордостью носил свой традиционный титул, кроме того – он был одним из немногих воинов в легионе, кто по-прежнему поддерживал ещё одну традицию Старой Альбии – наличие оруженосца-денщика из числа смертных. Помощника Натаниэля звали Калеб Арин.
Барбарусцы не любили Боевого капитана, однако он пользовался расположением Мортариона, а его авторитет среди терранцев был непререкаем. Кроме того, в глубине души даже Игнаций Грульгор, откровенно ненавидевший Гарро, признавал, что Натаниэль – великолепный воин и отличный командир. Поэтому никто не смел бросить вызов Седьмому капитану. Хотя тот же Грульгор регулярно пытался устроить с Гарро словесную перепалку, раз за разом терпя поражение. Другие, вроде Тифона, проявляли больше дипломатичности и не высказывались в открытую, хотя Натаниэль, разумеется, видел их насквозь.
Интересно отметить, что Гарро всегда демонстрировал нетипичную для Астартес… эзотеричность. Например, он владел двуручным клинком Вольнолюбец (или Либертас), который был выкован во времена, предшествовавшие Долгой Ночи. К сожалению, мы не знаем, при каких обстоятельствах Натаниэль получил это уникальное оружие. Боевой капитан никому не говорил о том, что ощущает некую связь со своим клинком.
Перспектива идти в бой без Вольнолюбца вызывала тревогу, спрятанную в самой глубине сознания.
Гарро был не просто воином чести и преданным солдатом Императора. Он действительно отличался от других легионеров, особенно по меркам Гвардии Смерти, где, тем не менее, заслужил уважение примарха и боевых братьев.
На предыдущих стримах про Четырнадцатый легион я рассказывал о кампании против йоргаллов, которая для Сыновей Мортариона предваряла трагические события в системе Исстван. Во время генерального сражения Четвёртая рота Улисса Теметера отвлекала корабли прикрытия, пока основная группировка имперских сил штурмовала колониальное судно ксеносов. Первая рота Тифона вместе с примархом возглавила штурм, Вторая рота во главе с Игнацием Грульгором должна была прорваться к Управляющему центру, а Седьмой роте Натаниэля Гарро надлежало найти инкубаторы и зачистить их.
Примечательно, что к боевой группе Натаниэля был приставлен отряд Сестёр Безмолвия во главе с Рыцарем Забвения Амедерой Кенделл. Это было сделано потому, что молодые йоргаллы проявляли высокий психический потенциал и могли представлять серьёзную опасность для легиона, упразднившего Библиариум.
Кроме того, перед группой Кенделл была поставлена ещё одна, скрытая цель. Дело в том, что имперцам долго не удавалось перехватить колониальный корабль йоргаллов, но внезапно некий псайкер или даже целая группа псайкеров помогла Астартес напасть на след ксеносов и вычислить их местоположение. Так вот, Сёстры Безмолвия должны были отыскать этих псайкеров.
Мы – Гвардия Смерти. Нам ни к чему думать об искусстве. Мы ремесленники войны – и ничего больше, прямолинейные и жестокие. Мы не ищем славы и почестей, важно только выполнить свой долг.
С таким настроем Гарро вёл в бой своих воинов. Внутри колониального корабля он сразу после высадки вновь обратил на себя внимание Мортариона, когда легко просчитал тактический манёвр противника. В дальнейшем, когда боевые группы разделились, Седьмая рота быстро добралась до инкубаторов, где воинов ждало настоящее испытание – стражи. Эти огромные механоиды превосходили других йоргаллов силой и огневой мощью, они вполне составляли конкуренцию Астартес и Сёстрам Безмолвия вместе взятым.
Во время схватки с одним из ксеносских киборгов Натаниэль Гарро едва не погиб, но его спасла… вера. Боевой капитан, разумеется, не отдавал себе отчёта, не понимал, что совершил, но с этого момента его дальнейший путь был предрешён. На самом деле, он был предрешён уже давно, но мы, как свидетели этой истории, тогда впервые увидели истинную силу Натаниэля:
Лёгкие в его груди лишились остатков воздуха, а сердце бешено заколотилось. Гарро стал погружаться во тьму. В последний момент перед мысленным взором воина предстала призрачная фигура. Казалось, что это его примарх и он манит капитана в забвение.
В ту же секунду Гарро с отчаянием собрал последние силы. «Именем Терры, – говорил он себе, – ради моего мира и Империума Человечества, я не погибну!»
Мощный поток энергии возник в его теле. Гарро заглянул в себя и обнаружил источник веры, дававший возможность бороться со смертельными объятиями ксеноса. Гвардеец Смерти нарисовал себе образ могущественной Терры, Императора, поддерживающего её своей дланью, и по занемевшим мускулам разлилось тепло.
Он испустил бессловесный вопль ярости и последние капли энергии направил в Вольнолюбца. Энергетический клинок вонзился в стальное щупальце йоргалла и рассёк его, пройдя сквозь искусственные нервы и механические цепи. Киборг замер, потом пошатнулся, а Гарро, рассыпая обломки керамической брони, продолжал разрушать свою клетку. Горящие лёгкие рывком заполнились спасительным воздухом. Капитан, подняв сияющий меч, снова устремился вперёд, несмотря на все усилия механоида отшвырнуть его.
От Натаниэля не ускользнули эмоции, тронувшие ротовые части йоргалла, когда Вольнолюбец коснулся верха стеклянной колбы. В отличие от ксеноса, капитан не был склонен к излишней жестокости. Он не стал медлить и всем своим весом налёг на меч, разбил капсулу и погружал лезвие в плоть врага, пока оно вместе с фонтаном багровой крови не вышло из спины.
Гвардейцы Смерти и Сёстры Безмолвия зачистили инкубатор. Но прежде один из молодых йоргаллов коснулся разума Боевого капитана, сказав ему:
Гвардеец Смерти. Такой уверенный в своей правоте, и так боишься узреть трещину в этой вере. Конец близок. Мы видим завтрашний день. И ты тоже увидишь. Всё, чему ты поклоняешься, рассеется. Всё…
Похоже, йоргалльские псайкеры предсказали Ересь Хоруса. Но Гарро, конечно, не поверил мерзкому ксеносу. На самом деле, он его даже не понял и, следуя приказу своего примарха, не оставил в инкубаторах ничего живого.
После битвы Натаниэль рассуждает на любопытную тему, опять же – совершенно нетипичную для Астартес. Дело в том, что приказ, полученный от Императора перед началом кампании, был предельно прост – уничтожить чужих. Мортарион ни на йоту не отступил от него, хотя Механикум умоляли его дать им пару дней на изучение колониального корабля. И всё же Сёстры Безмолвия забрали с собой одного из молодых йоргаллов-псайкеров. Фактически их действия противоречили воле примарха, но они имели свои приказы – полученные от Сигиллита. Эта дилемма поставила Гарро в тупик, ведь он никогда не сталкивался с ситуацией, в которой кто-то из примархов поступал вразрез с велениям Повелителя Человечества или Регента Терры.
Кстати, о Сёстрах Безмолвия. Амендера Кенделл была впечатлена боевым мастерством Натаниэля и тем, что он смог сопротивляться психическому воздействию йоргалла. Рыцарь сказала, что обязательно упомянет о Боевом капитане, когда будет разговаривать с Сигиллитом. Также она отметила Натаниэля перед его примархом и после битвы Мортарион провёл вместе с Гарро старый ритуал Гвардии Смерти – Жнец и его чемпион выпили по чаше с ядом, полученным из атмосферы покорённого мира (в данном случае – колониального корабля йоргаллов). Причём ритуальное возлияние сопровождалось старым боевым кличем воинов Барбаруса:
Смерти вопреки.
После ритуала Мортарион наедине пообщался с Натаниэлем. Предметом разговора стали воинские ложи, которых Гарро и большинство воинов Седьмой роты избегали. То, как капитан относился к ложам, лучше всего показал его денщик Калеб, который в разговоре с Мериком Войеном сказал:
Секретность – враг истины. А Император и его воины стоят за правду!
Интересно отметить, что Калеб Арин в прошлом был рекрутом Четырнадцатого легиона. Во время семидневных испытаний, которые неофиты проходят перед имплантацией первых органов, Калеб сумел пройти «чёрные равнины» и «тоннель ядов», но сломался в «колючем саду». Практически все рекруты, которые останавливались на этом испытании, просто истекали кровью, но Арин смог выжить, хоть и провалил тест.
Обычно в таких случаях из несостоявшихся воинов делали сервиторов или просто убивали, используя их тела для производства питательной пасты. Но Гарро предложил Калебу должность денщика и тот согласился, хотя в последующие годы он продолжал считать себя неудачником. Нередко Грульгор подтрунивал над Арином, напоминая ему, что большинство неофитов, провалившихся на испытаниях, но оставшихся в живых, предпочитали смерть. Игнаций говорил, что Калеб просто струсил и некоторое время денщик тоже так считал.
Мерик Войен однажды напомнил денщику, почему на самом деле Калеб согласился на предложение Гарро. Потому что служить этому человеку было великой честью. Кроме того, так Арин продолжал приносить пользу легиону. Вера в боевого капитана со временем укрепилась, обрела глубину и превратилась в веру иного рода. Случайно получив копию «Лектицио Дивинитатус», Арин нашёл в этой книге откровение для себя и всего Человечества. Он поверил в Императора, живого бога.
Рубикон Гарро
Разумеется, всё это звенья одной цепочки – Арин не случайно провалился на испытаниях, не случайно выжил и не случайно стал денщиком Гарро. Он ещё сыграет свою роль, но пока вернёмся к Натаниэлю.
После того, как Мортарион не смог привлечь боевого капитана в воинскую ложу, он решил зайти с другой стороны. Для Жнеца было важно, чтобы во время мятежа Седьмой капитан принял сторону восставших. Ведь, как я уже сказал, Гарро уважали в легионе и многие пошли бы за ним, если бы он присоединился к примарху. Однако было ясно, что преданность Натаниэля принадлежит в куда большей степени Императору, чем генетическому отцу.
К тому моменту флот Гвардии Смерти уже получил сообщение о предательстве Варда Праала, регента системы Исстван. Для всех, кроме Мортариона и Тифона, сообщение было получено случайно. И сначала Жнец рассказал об этом именно Натаниэлю Гарро, чтобы подчеркнуть особый статус боевого капитана и выказать своё расположение. Мортарион взял его с собой на встречу с Хорусом, надеясь, что аура Воителя повлияет на воина. Кроме того, Гарро знал Гарвеля Локена и многих Лунных Волков, а в Шестнадцатом большая часть легионеров состояла в ложах.
А ещё Мортариону было известно, что на встрече будут Дети Императора, включая Саула Тарвица, с которым у Натаниэля установлены давние и крепкие узы. Бледный Король вряд ли знал все подробности взаимоотношений между этими воинами, но справедливо рассудил, что в такой обстановке Гарро скорее сделает выбор в пользу тех, кто решил присоединиться к Воителю. Однако ничто не могло пошатнуть веру Боевого капитана, тем более что Тарвиц не состоял в ложах, а Локен ходил на собрания лишь потому, что являлся членом Морниваля. То есть для Натаниэля ничего не изменилось.
А потом он узнал, что его старый друг и старший апотекарий Седьмой роты Мерик Войен тоже состоит в ложе. Я подробно рассказывал об этом на предыдущем стриме. Если кратко, Гарро сказал Мерику, что он потерял доверие других легионеров Седьмой, но всё равно остаётся их боевым братом. Капитан предложил апотекарию выбор – покинуть роту или же остаться в ней. Но если Войен решит остаться, он должен поклясться, что сразу покинет ложу, если кто-то в ней будет настраивать его против Императора. Мерик без промедления согласился и дал клятву.
В тот момент флот Гвардии Смерти уже направлялся в систему Исстван и примарх поставил перед Гарро новую задачу. Седьмая рота вместе с несколькими отделениями Сынов Хоруса и Детей Императора должна была принять участие в штурме пограничной планеты Исстван Экстремис. Натаниэль разъяснил своим воинам, что от них требуется, а потом уединился. В этот момент воспоминания овладели боевым капитаном и он, безотчётно попросив у Императора знак, внезапно получил его:
Память – любопытная вещь. Порой отрывочные воспоминания далёкого прошлого были отчетливее, чем картины сражений, произошедших всего несколько месяцев назад и оставивших след лишь в специальных ячейках памяти, вживлённых в головной мозг.
Гарро помнил себя альбийским мальчишкой, застывшим перед воинским мемориалом, который относится к десятому тысячелетию. Огромная арка из белого камня возвышалась над скульптурами воинов, выполненными из тёмного металла, отполированными временем, но затем покрытыми защитным слоем из синтетических алмазов.
И ещё он помнил ночь на Барбарусе, когда с вершины одного из высочайших пиков наблюдал за небом. На один короткий миг тучи разошлись, и глаза Натаниэля, как и сейчас, под куполом обсерватории, отыскали в беспросветной тьме одинокий огонёк.
Как и тогда, воин смотрел теперь на далёкую звезду и спрашивал себя, не его ли это дом. Мог ли Император в своей непостижимой власти обратить на него мельчайшую долю своих возвышенных мыслей? Или это было тщеславием со стороны Гарро – надеяться на даже мимолётное внимание Повелителя Человечества?
В следующее мгновение у Натаниэля перехватило дыхание – звезда, за которой он наблюдал, ярко вспыхнула и исчезла, пропав навсегда. Погасший огонь канул в бездну, оставив в душе Натаниэля тёмную пелену.
Во время битвы на Исстван Экстремис Гарро и его люди впервые столкнулись с псайкерами, известными как Певцы Войны. Психо-звуковой удар Певца вывернул ногу Седьмого капитана и разбил его шлем. Однако вскоре Эйдолон убил псайкера его же оружием (к тому моменту Байл уже модифицировал Лорда-командора, вживив ему уникальные органы, полученные в результате запретных экспериментов, проводимых Пауком над лаэранцами). Интересно, что именно Фабий спас Натаниэля, так как Мерик Войен был слишком далеко от боевого капитана.
Но хотя Паук стабилизировал состояние Гарро, тот всё ещё находился между жизнью и смертью. В апотекарионе на капитана обрушился поток видений, вот их апофеоз:
В этом царстве мёртвого сна, где всё казалось далёким, но одновременно более отчётливым, случались мгновения, когда Натаниэль Гарро испытывал что-то вроде давления. На самой границе сознания он замечал отблески сияния, доносившиеся за мириады световых лет, смутные признаки интеллекта, несоизмеримо превосходящего его собственный.
Холодная логика говорила, что он просто принимает желаемое за действительное, что это всего лишь отклики грубой животной составляющей его мозга. Но Гарро никак не мог отделаться от ощущения, от надежды, что на него воздействует чья-то воля. Если уж он не умер, то возможно, он спасён. Эта мысль казалась несерьёзной и даже опасной.
– Его рука касается каждого из нас, и все мы поклоняемся Ему.
Кто произнёс эти слова? Сам Гарро или кто-то другой? Они звучали таинственно и ново и доносились откуда-то издалека.
– Он ведёт нас. Учит нас, как стать сильнее, чем мы есть, – продолжал бесцветный голос. – Но главное – Император нас защищает.
Во вздымающихся и опадающих мрачных волнах мелькали какие-то тени, смутно знакомые цепочки символов, увиденных на стенах крепости Истваан Экстремис. Но чаще и отчётливее всего повторялась тройная икона, возникавшая повсюду, куда бы он ни обратил свой мысленный взгляд: триада черепов, пирамида из оскаленных лиц, три чёрных диска, три кровоточащие раны и разные другие варианты, но всё время в одном и том же порядке.
– Император защитит, – сказала женщина, и Гарро ощутил на своей щеке её руку, солёный привкус пролившихся слёз на её губах.
Слова пришли откуда-то издалека, они тянули за собой, вытаскивали из тумана надвигающихся штормов.
Натаниэль начал подниматься, всё быстрее и быстрее, окружавшее тепло сменилось прохладой, боль сконцентрировалась в животе и ноге. Там была… женщина, с короткой стрижкой, в накидке и…
Пробуждение было мучительным.
– Око Терры! – выдохнул Калеб. – Он жив! Капитан жив!
Денщик молился у тела капитана, который боролся за свою жизнь. Но Гарро услышал слова молитвы, произнесённые Калебом, из уст Эуфратии Киилер, Первой Святой, женщины, которая совсем скоро заложит основы Имперского Культа. Однако на тот момент Натаниэль никогда не встречался с ней.
Так или иначе, пока боевой капитан находился в апотекарионе, объединённый флот приблизился к Исствану III, где располагался дворец Варда Праала, и Воитель лично отобрал людей для Первой волны. Основной контингент Гвардии Смерти представляла рота Улисса Теметера, к которой должны были присоединиться воины Гарро. Но аугметическая нога боевого капитана пока не позволяла ему участвовать в полномасштабных битвах, поэтому Седьмую перевели в ограниченный резерв.
По словам Тифона, перевести Гарро в резерв распорядился сам Мортарион. Это интересно тем, что Жнец передал Хорусу исчерпывающие данные о проведённой в легионе проверке и Луперкаль закономерно намеревался включить Седьмую роту в Первую волну, которая должна была погибнуть под вирусной бомбардировкой. Вероятно, Бледный Король увидел в ранении Натаниэля своего рода знак и решил дать капитану ещё один шанс. Согласно его распоряжению, переведённая в резерв Седьмая должна была отправиться на фрегат «Эйзенштейн», на борт которого планировалось доставить бомбы с «Пожирателем Жизни». Таким образом Натаниэль должен был лично отдать приказ и присоединиться к бомбардировке, доказав свою преданность Мортариону.
Но Тифон несколько скорректировал планы генетического отца, отправив на «Эйзенштейн» Игнация Грульгора с отделением верных ему воинов. Если бы Гарро отказался начать бомбардировку, Грульгор должен был убить боевого капитана. Собственно, именно Грульгор тайно привёз бомбы с «Пожирателем Жизни» на «Эйзенштейн». Необходимость бомбить собственных братьев должна была стать для Гарро неожиданностью и, как надеялся, Игнаций, Натаниэль принял бы именно то решение, которое привело бы к его неминуемой гибели. Всё так и произошло, но прежде случилось другое, куда более важное событие.
На серии стримов про Детей Императора я подробно рассказывал о том, как Саул Тарвиц, узнав о грядущей бомбардировке, попытался предупредить своих братьев. Он угнал «Грозовой орёл», который направил к поверхности Исствана III через сектор, контролируемый «Эйзенштейном». Тарвиц успел связаться с Гарро и передать ему страшную весть. Одновременно Натаниэль получил приказ от Эйдолона уничтожить угнанный «Громовой ястреб». В тот момент Лорд-командор Детей Императора руководил объединёнными флотскими соединениями и Гарро обязан был выполнить его приказ, как своего непосредственного командира на поле боя.
Но капитан отказался поверить в то, что его побратим – предатель. Сложно представить весь масштаб и глубину той битвы, которая развернулся тогда в душе Натаниэля. В конце концов, он лично взял управление орудийными системами и выстрелил по «Грозовому орлу» Тарвица. Немногие поняли, что на самом деле произошло. В действительности, Гарро выстрелил не в десантно-штурмовой корабль, а в один из преследовавших его истребителей класса «Ворон». Истребители были уничтожены, а «Грозовой орёл» исчез с радаров, скрытый термическим всплеском от взрыва.
Примерно в то же время Калеб Арин узнал о том, что люди Грульгора привезли на «Эйзенштейн» бомбы для вирусного удара по планете. Денщик отвёл боевого капитана в грузовой отсек, где в тот момент находился и Мерик Войен – именно апотекарий послал Арина за Гарро. Натаниэль потребовал от Грульгора объяснений, но вместо ответа Игнаций спровоцировал боевого капитана и завязалась схватка. Грульгор не сомневался в победе, так как у него было больше воинов. Но он не учёл одного. Он не учёл, что Император защищает.
Пока Натаниэль сражался с бывшими братьями, на Калеба бросились грузчики, прибывшие с Грульгором. Арин сумел отбиться и увидел, как Игнаций целится в Гарро. Боевой капитан был занят схваткой и не мог защититься. Со словами «Бог мой, направь мою руку!» Калеб выстрелил из маломощного лазерного пистолета и попал в болтер Игнация за миг до выстрела. Болт прошёл на волосок от головы Гарро. Игнаций среагировал мгновенно, метнув в Калеба боевой нож.
Болт, выпущенный Грульгором, повредил одну из колб с «Пожирателем Жизни». Войен и Гарро успели выскочить из отсека, прежде чем умирающий Калеб Арин опустил противовзрывной щит, изолировав помещение. Вирус должен был в считанные мгновение уничтожить внутри всё живое, а потом и себя самого.
Перед вами великая цель! Такова воля Бога-Императора! Его рука коснулась вас! Император защитит!
Таковы были последние слова Калеба перед смертью.
Этот маленький человек пожертвовал собой ради нас и всего корабля,
ошеломлённо сказал Мерик Войен, но у них с Гарро не было времени на рассуждения о великой жертве денщика. Вскоре Натаниэль перехватил приказ, предназначенный для Грульгора. В приказе, поступившем от Тифона, говорилось, что как только Игнаций получит сигнал, он должен присоединиться к бомбардировке планеты. При этом Грульгор имеет право убить любого, кто попытается воспрепятствовать ему.
Гарро понимал, что «Эйзенштейн» не может ввязаться в открытый бой с предателями – это смертный приговор без надежды нанести врагу хоть какой-то урон. Поэтому боевой капитан...