Девушка Эни работает с людьми. Она танцовщица в ночном клубе и всю ночь ходит по клубу и обслуживает танцами и разговорами беспорядочно сидящих там мужчин. А по утрам Эни возвращается в маленький домик, рядом с которым всегда грохочет поезд надземного метро. В домике Эни падает без сил и спит. Её можно понять — попробуйте сами всю ночь разговаривать с незнакомыми людьми и одновременно танцевать. И всё это на каблуках, и музыка грохочет, и купюры натирают поясницу.

Однажды Эни встречает в клубе Ваню. Ваня пришел отдохнуть, потому что это единственное, что делает Ваня — отдыхает. Ваня молод и кудряв, он смеётся, всё время говорит «афигенно!» и у него безлимит на деньги. Полагаем, что это и правда «афигенно».

Ваня зовёт Эни к себе в гости. Эни надевает свои лучшие колени и, мелко семеня в тесном платье, приходит к Ване. А там такой домище, что просто... «афигенно», именно так.

Из Вани в разные стороны торчат кудри и деньги, и он постоянно куда-то тянется — то за бонгом, то за геймпадом, то за Эни. Что нащупает, тем и рад. Когда Ваня тянется не одной рукой, а сразу двумя — это значит, что он всех собирает на тусовку.

Но как известно, лучше тус могут быть только тусы, на которых ещё не бывал. А лучшие тусы всегда где? В Вегасе! Через минуту Ваня уже поливает частный самолёт шампанским изнутри. Почему богатые люди так любят летать в липких самолётах? Непонятно.

В Вегасе Ваня вдруг чувствует к Эни любовь. Он не привык ни отказывать себе, ни особенно разбираться, что он там чувствует, поэтому сразу тянется рукой к церкви — и их немедленно женят.

В глазах Эни искрится радость любви и материального обеспечения. Но и любви тоже. А как же!

В глазах Вани искрится грин-карта и радость любви. Но и грин-карта тоже. А как же!

И всё в целом идёт неплохо, но довольно скоро мать Вани и жена отца Вани Галина где-то в далёкой России заходит в интернет. А там... Галка, ты щас умрёшь! Сын Ваня женился на прости... прости, Галина, но она танцовщица.

Галина звонит Торосу.

Торос — это армяно-американский крёстный отец Вани. Торос как раз проводит в бруклинской церкви крещение, но когда звонит Галина — тут сразу не до таинств, надо бросать младенцев в купель и мчаться. Господь простит, Галина нет.

Галина командует Торосу вернуть всё как было и вот уже в дверь особняка Вани уже звонят подручные Тороса — это Юра Борисов и какой-то армянин. Даже сквозь глухую закрытую дверь видно, как блестяще играет Юра Борисов.

Подручные Тороса входят в дом и на русско-английско-матерном доносят до Вани мысль, что его родители скоро приедут сюда, в Америку, и заберут Ваню обратно туда, в Россию, чтобы он там работал. Раздается ужасный Ванин крик. Только не работать! Он же ещё так молод!

Ваня всех оскорбляет на правах сына главного босса. Эни тоже всех оскорбляет на правах жены. Юра Борисов молча сидит на диване, как Каннский лев.

Не в силах выдержать давление обстоятельств и медлительность Эни, Ваня сбегает из особняка натурально вниз по улице. Подручный армянин одновременно пытается догнать Ваню и командует Юре Борисову схватить Эни и не дать ей позвонить в полицию. Юра тянет к Эни свои пальмовые ветви.

Эни визжит, ломает мебель и подручный армянский нос. Все начинают кричать и частично гундосить, тут как раз подъезжает Торос и тоже кричит. Сцена напоминает отбраковку Кустурицы и задаёт тон всему последующему действу — отныне все будут исключительно кричать и только Юра Борисов кричать не будет. Юра будет управлять бесчисленным количеством морщин у себя на лбу.

Становится ясна сверхзадача. Нужно найти и разженить Ваню обратно, прежде чем в Америку из России прилетят родители Вани и напялят всех на Золотой глобус.

Для этого крестные армяне и Юра берут Эни, садятся в джип и всю ночь ездят по Ваниным местам. Они, как уже было упомянуто, всё время кричат и ругаются, только Юра молчит на заднем сиденье и безостановочно слепит всех исходящим от него сиянием актерского мастерства.

Под утро компания находит Ваню — он залёг на дно в стриптиз-клубе, для дополнительной конспирации напившись в сопли и наевшись наркотиков. Армяне с трудом распознают среди наркотиков Ваню и везут его в суд — разводить.

В суде выясняется, что Ваня и Эни поженились в Лас-Вегасе, то есть в другом штате, так что Нью-Йоркский суд тянет-потянет, но разженить их не может. Армяне рвут на себе волосы. В каждой сцене фильма сзади в углу экрана молчаливым свидетелем маячит Юра Борисов, играя как два Марлона Брандо. Волосы на себе Юра не рвёт — у него их нет.

Полуармянская кавалькада приезжает в аэропорт, куда прилетают родители Вани — мама Галина и папа Николай, которого безальтернативно играет Серебряков. Торос рассказывает им, что, в общем, надо лететь в Лас-Вегас. Эни пытается воздействовать на Ваню и внушить ему возмутительную мысль о взрослости, мужественности и самостоятельном принятии решений в собственной судьбе. То есть максимально не попадает в аудиторию. Эни буквально пытается оттащить мужа от трапа самолета, но тут Ваня наконец поворачивается и говорит ей, что она дура. Семейная яхта Эни разбивается о быт. Во всей это сцене солнце светит только на Юру Борисова.

Самолёт стремительно несёт всех в Лас-Вегас. Стремительнее самолёта только понимание, которое приходит к Эни о браке в целом и о браке в с Ваней в частности. Она сидит в окружении пьяного армянина и иллюминаторов. Откуда-то сбоку Юра Борисов сочувственно наливает ей водочки. Мальчик, водочки нам принеси, ноу, ви а рашнз.

Наступает грустная часть. Ваню с Эни суетливо разженивают, а потом отправляют Эни с фоновым Юрой Борисовым обратно в Нью-Йорк. Торос ещё в самом начале дал Эни честное армянское слово, что она после развода получит десять тысяч долларов отступных, и Юра должен отвезти её в банк, а потом домой.

Но банк работает с утра, а сейчас вечер, поэтому Эни и Юра ещё могут переночевать в свободном особняке Вани. Поэтому они полулежат там на диванах. Юра Борисов невероятно уютно курит с закинутой за голову рукой, одним своим видом превращая дорогущий бруклинский особняк в коммунальную кухоньку. На соседнем диване протестующе курит Эни, в перерывах между затяжками оскорбляя Юру последними словами. Юра хихикает, нейтрализуя этим оскорбления, и говорит, что Эни хорошо, но Анора лучше.

В самом конце Юра так же невероятно уютно привозит Эни на своей старой машине к её маленькому домику, рядом с которым исправно грохочет поезд. Юра смотрит на Эни взглядом мощностью до тридцати оскар-ватт, а потом достает из кармана свадебное кольцо Эни. Кольцо у Эни забрал Торос, а Юра тихонько ео подрезал и вот, возвращает. Эни, не разобравшись во взглядах и кольцах, но почувствовав момент, начинает заниматься с Юрой сексом без всякого предупреждения, скрипя копчиком об руль. Можно сказать, что это примирительный секс.

Юра, не прекращая заниматься и смотреть, молча даёт Эни понять, что секс — это, конечно, хорошо, но любовь лучше. Эни плачет прямо посередине секса. Плачет о своей судьбе, внезапном Юре, особняке с окнами в пол, человеческом достоинстве и размытых карьерных перспективах.