Каждый учебный день из села Шаховское в деревню Красная Поляна отправляется школьный автобус, чтобы забрать оттуда единственную ученицу Валерию Титенко.

Завтра сотни тысяч школьников по всей Ульяновской области отправятся в школы на линейки. А уже в пятницу они по-настоящему сядут за парты. Правда, у кого-то путь в школу будет чуть длиннее - у тех, кто добирается на учебу на школьных автобусах. В основном это ученики школ в райцентрах или крупных селах, которых собирают из окрестных деревень. И одна из них - Лера Титенко из деревни Красная Поляна Павловского района, которой завтра идти во второй класс.

За лесом, на горе

Красная Поляна - это самый край Ульяновской области. За ближайшим лесом уже саратовская земля. Незнакомому человеку туда даже дорогу найти сложно. Грунтовка в гору да через лес… Небольшая деревушка вырастает за поворотом внезапно. Этот путь туда и обратно и проделывают с сентября по май водитель Шаховской основной школы и пассажирка Лера Титенко. Восьмилетняя Лера - единственный ребенок на всю Красную Поляну.

- Людей у нас здесь уже немного - всего 21 человек. В основном пенсионеры. Мы иногда тоже думаем, чтобы переехать, хотя бы в Шаховское. Но посмотрим на здешнюю природу, и как-то не хочется, - рассказывает мама Леры Елена Соколова. - Хотя перед тем как Лере идти в школу, о переезде задумывались серьезно. Не знали, будут ее возить или нет. Но в итоге нам сказали, что автобус есть, и мы остались.

Лере Титенко повезло. За полгода до того, как она пошла в первый класс, Шаховской основной школе по федеральной программе выделили новый автобус на базе «УАЗ-Профи». И теперь она главный пассажир этого желтого «лимузина». А до того целый год школьный автобус в Красную Поляну не наведывался. Из-за того что в 2019-м краснополянские дети выпустились, а в 2020-м идти в школу было некому.

- Из Красной Поляны в Шаховское детей возят с конца 70-х годов прошлого века, когда закрылась начальная школа. Сначала детей на колхозном автобусе возили в здешний интернат, где они жили по неделе. Потом решили начать возить каждый день. На «буханке», на ПАЗе, теперь вот на «Профи», - рассказывает директор Шаховской ОШ Надежда Горбунова.

Леру Титенко обязательно сопровождает один из учителей - таково правило. Он пристегивает девочку ремнем и следит, чтобы за 15 минут пути в школу и домой с ней все было в порядке. По словам Надежды Горбуновой, никто из учителей проблемы для себя в этом не видит.

- Нам даже самим интересно прокатиться, на потрясающую природу Красной Поляны посмотреть. Такой «дежурный по Лере» у нас меняется раз в неделю - мы распределили весь педколлектив, кроме дошкольного отделения, - рассказывает директор. - Приходим к школе в 07.00, в 07.15 выезжаем в Красную Поляну…

«Ездить не люблю»

…а в 08.30 Леру Титенко забирает автобус. И мама, и директор школы, и сама девочка говорят, что на учебу это практически не влияет. Лера хоть и не ходила в детский сад, легко в прошлом году влилась в коллектив. Благо он очень маленький - вместе с ней в классе четыре человека, а всего в Шаховской школе 25 учеников. Директор Леру хвалит, говорит, что учится хорошо. Сама девочка журналистов застеснялась, но все-таки немного поговорила.

- Учиться нравится. Но в школу не хочу. На каникулах лучше, - застенчиво улыбалась она. - Хотя к друзьям тоже охота. Еще я уроки чтения люблю. А вот на автобусе ездить - нет.

Лера говорит, что ей бы хотелось уходить из школы вместе с одноклассниками, болтать по дороге и играть после уроков. Но приходится уезжать домой. На самом деле в этом нет ничего удивительного. В восемь лет дети хотят быть такими, как все. Вот и Лере хочется того же. При этом когда она по просьбе мамы спросила у одноклассников, хотели бы они, чтобы их возили на автобусе, те ответили: «Да!»

Кстати, и мама девочки считает, что на автобусе даже лучше, чем если бы ее дочь ходила в школу пешком.

- Шаховское - село большое, и я вижу, как некоторые дети ходят с другого конца села в любую погоду. Зимой, в пургу, их родителям приходится буквально заматывать. А у нас она прошла 100 метров - и вот он, автобус. Едет в школу в тепле, - говорит Елена Соколова.

Еще бы интернет…

Однако был в прошлом учебном году небольшой период, когда автобус в Красную Поляну не приезжал. Это время дистанционного обучения. И тут возникли трудности.

Со связью вообще, и с интернетом в частности, и в Шаховском-то большие проблемы. А уж про Красную Поляну и говорить не приходится. До Елены Соколовой мы дозванивались в лучшем случае с третьего раза, дважды услышав, что абонент вне зоны действия сети.

- У нас, чтобы позвонить нормально, кто на крышу залазит, кто на дерево. А так ветер дунул в одну сторону - связь появилась, дунул в другую - связи нет, - рассказывает отец Леры Игорь Титенко.

Как же в таких условиях получалось учиться на дистанте? Непросто.

- Например, я поеду в Шаховское или в Павловку, там интернет появится, мне задания на телефон придут. Или просила среднюю дочь, она училась в техникуме в Павловке, а жила в Шаховском. Она задания получит, а мне на телефон продиктует. Так и учились, - рассказывает Елена Соколова.

Естественно, об уроках по видеосвязи или дистанционных олимпиадах даже думать не приходилось. Эти блага цивилизации до Красной Поляны пока не долетели.

- Может, вас прочитают да сделают нам как-то здесь интернет. Так-то у нас тут райский уголок. Природа какая! - улыбается Игорь Титенко.

- Я хочу быть учителем. Но чего - пока не знаю, - говорит девочка.

Что ж, может быть, когда-нибудь мы будем брать интервью у учителя русского и литературы Валерии Игоревны Титенко. А пока на дворе 31 августа, у восьмилетней Леры каникулы, и она гоняет мяч по тихой деревне на самом краю Ульяновской области. В школу только завтра.

За семь лет с тех пор, как умер Клиффорд, только эта работа не дала мне сойти с ума.

Установленный распорядок дня, подъём в четверть шестого каждое утро, на остановки прибывать вовремя, возить детей в школу и обратно.

Я работаю хорошо, дети у меня никогда не терялись, в аварии никогда не попадала. И я могла бы сказать, что никогда не пропускала ни одной остановки — до этого понедельника.

Я думала о нашей годовщине, которая могла бы состояться на следующей неделе. То есть мы с Клиффордом всё равно бы не поженились, он был женат, но на следующей неделе исполнилось бы десять лет со дня нашей встречи.

Я уже собиралась высадить детей на последней остановке, когда мои мысли прервал голос ребёнка откуда-то с задних рядов:

— А… мисс… мисс водитель?

Сзади сидело трое ребят. С Уиллоу-стрит, с предпоследней остановки. Я была уверена, что останавливалась там и высаживала их. Мне снова хотелось думать о Клиффорде, чёрт возьми, я поступилась самолюбием и вернулась на две остановки назад высадить ребят, надо было не отвлекаться от работы. Никаких больше косяков.

Я обычно так не ошибаюсь.

Потом во вторник два раза было. Я высадила детей с Адамс-лейн и только тогда поняла, что дети из Блумингтона всё ещё в автобусе. Я повернула. Сделала глубокий вдох. Не будешь работать — поедет крыша, семь лет прошло, надо жить дальше. Думай о детях, и всё. Я подняла глаза на зеркало.

А там дети с Адамс-лейн. Они всё ещё в салоне. Я доехала до Адамс-лейн, прежде чем вернуться в Блумингтон, я была уверена. Я что, не высадила детей?

Это было во вторник. Лучше бы всё осталось как тогда. Сегодня стало хуже.

Я встаю на разных остановках и каждый раз запоминаю: дети вышли. Я еду дальше, доезжаю до следующей, снова запоминаю: вышли. Смотрю снова — они всё ещё в салоне. Все до единого. Большинство уже ревёт, парочке удалось уснуть, остальные начали кричать.

Сейчас я останавливаюсь, отъезжаю и совершенно ясно помню, как они вскакивают, выбегают в открытую дверь автобуса — рады, что вырвались. Я отъехала — и они снова здесь, плачут и кричат, как будто вообще не выходили.

Прошло больше десяти часов. Снаружи такая темнота. Я уже несколько часов не видела на дороге ни одной машины. Около восьми вечера позвонил мой руководитель. Дети его, кажется, вообще не волновали, он просто спросил, почему я не привела обратно автобус. Я была уверена, что родители уже позвонили в полицию.

— Пэт, что происходит? Где, мать его, автобус?! Ты час назад должна была приехать. Сколько ещё тебя ждать?

Он угрожал вызвать полицию, если я не приеду. Я пыталась ему перезвонить, но он не берёт. Я хочу, чтобы кто-нибудь вызвал полицию, я хочу, чтобы это прекратилось.

Я до сих пор думаю о Клиффорде. О той аварии. О его красном «Мустанге», о мешанине искорёженной плоти и металла. О том, как оно всё разлетелось по сторонам, как его размотало во все стороны. Часть грудной клетки его жены вообще так и не нашли.

Я останавливаюсь на Нили-стрит, провожаю детей, выхожу вслед за детьми из автобуса, моргаю. Я снова в водительском кресле, а они на своих местах. Я снова открываю двери, выпускаю их, выхожу следом, я вижу, как один мальчик добегает до двери своего дома, по мордочке у него текут слёзы и сопли. Я снова моргаю.

На следующий раз я иду медленно, моргаю каждым глазом по отдельности. Я снова провожаю мальчика домой, вижу, как открывается дверь, он, спотыкаясь, вбегает в дом, дверь закрывается. Не горит ни один фонарь. Я не слышу из дома голосов. Позволяю себе моргнуть обоими глазами одновременно. Хватаю аварийный топор в задней части салона и снова провожаю мальчика домой.

Сломать дверь, ни разу не моргнув, трудно, на это ушло две-три попытки.

Мальчик лежит на полу, как тряпичная кукла, но он не один, на полу кучей одинаковые мальчики. Я вижу на кухне двух женщин, должно быть — это его мамы, обсуждают новости. Для них как будто не кончился день, они занимаются своими делами в кромешной тьме. Я снова позволяю себе моргнуть.

Не знаю, сколько времени прошло. У меня остановились часы. Ничего не меняется. Дети плачут, больше никто не спит, кое-кто обгадился. Они всё спрашивают, почему я их мучаю.

Это не я.

Я вижу, как меня обгоняет машина, и как будто бесёнок прыгает мне в голову и шепчет: развернись, и все закончится, ну развернись.

Перед столкновением я отчётливо вижу машину. Это красный «Мустанг». В момент столкновения я вижу водителя. Он застыл на месте, не шевелится, взгляд направлен вперёд, как у статуи. Его жена на пассажирском сиденье, в груди у неё зияет брешь. Я почти промахнулась, задела только багажник. Он едет дальше, я еду дальше.

Я встретила его уже дважды, он ездит кругами по одной и той же дороге и ждёт меня.

Я пишу сейчас потому, что я хочу, чтобы вы знали, почему я так поступаю. Кто-то должен. Другого выхода я не вижу. Никто не берёт трубку. Когда я пытаюсь позвонить 911, слышу только помехи.

Невыносимо, уже невыносимо, лампочки в автобусе, вонь детского дерьма, крики и мольбы.

Я найду эту машину ещё раз, и тогда уже не промахнусь.

Перевел Carmina1995, Источник - Мракопедия

Оригинал