Глава XX. Спокойная радость бытия и хулиганства хвостатых

В целом две тысячи десятый прошел для нашей веселой стаи позитивно и по-доброму. Видимо на этой волне собаки наши совсем подрасслабились и временами даже иногда откровенно хулиганили. Агаша, например, выступая в своем амплуа, аккуратно за шторками попортила нормальный такой кусочек обоев, чего мы долго не замечали, потому что, понятное дело, за шторкой и не видно было, в том и состоял концепт.

Уж не знаю, какие инстинкты ее направляли, но ходила она туда аккуратно и «копала» стену лапами. Маринка в этом периоде увлеклась подопечными щенками и вроде бы выставляла уже Ёлку, которая доросла до юниоров и была очень симпатиной, яркой девчулей. Наши балбесы без должного пригляда продолжали тырить кабачки и картошку из пакетов в кухне, подрали несколько тряпок из подстилки в клетке, валялись на диванах, гавкали на посторонний шум, в общем напрашивались на воспитательную дрессировку.

Апофеозом хулиганских выставок стали рейды на продукты, оставляемые нами по привычке без присмотра.

Более всего из таких коварных выходок мне запомнилось две.

Первая произошла, когда однажды светлым субботним днем решил я поесть творога со сметаной. Маринка молочку у нас не жалует, а творог вообще почти не ест, кроме как в сырниках и запеканках. Я же, со своей стороны, в молочных подуктах нуждаюсь постоянно, и творог, как продукт и вкусный и весьма полезный периодически позволяю себе употреблять, так сказать, в соло (или иными словами в одно собственное лицо).

Вот и в тот день налохматил я себе мисочку творога, сметанки туда, а сахара, варенья или меда мне и не надо, лишнее это баловство и дополнительный вес организму. Пришел, значит в гостиную, поставил блюдо на журнальный столик, и что-то меня отвлекло, точно уже не вспомнить. То ли телефон зазвонил, то ли за чаем я пошел, то ли Маринка позвала, а была она, скорее всего в другой комнате, или, наоборот, в кухне.

В общем, отсутствовал я минуты три, или пять, да нет, не пять, все же две или три, не больше. Возвращаюсь в предвкушении просмотра телепередачи под вкусный деревенский творожок, а творожка то и нет. Вот как нет… а никак нет! Стоит миска, вылизанная практически до стекла, со сметанными разводами. А в комнате были Агашка и Бусина. Прием Агашка валялась на диване возле столика как раз. Ну я в бешенство и впал: хватаю Агашу за шкирку и начинаю, как у классика «ейной мордой в харю тыкать», то бишь рожицой ее указывать в сторону миски, трепать за шкирку и ругаться: «Нельзя, нельзя, плохой собака! Очень совсем плохой!»

Входит в комнату Маринка, пару минут наблюдает мой воспитательный процесс и с философским спокойствием спрашивает меня воистину шекспировской строкой: «А ты уверен, дорогой супруг, что творог твой Агашей сожран был?» (Ну вы помните, Агаша – знатный пищевик и пожиратель любого продукта, если он не редька). Я такой в пылу воспитания: «ну а кем еще, тут только она и Бусина в комнате».

И тут… Мы не сговариваясь все втроем: Маринка, я и отпущенный из моих грозных рук Агапий оглядываемся на Бусину-Кота. А Кот наш сидит у журнального столика, такой тихонечный и несчастный. Меленько повиливает хвостиком. А на его лице… Как вам это описать… В общем по голове вокруг морды Кота нашего отпечатан яркий сметанно-творожный круг аккурат под диаметр пострадавшей миски. Эх, Буся, Буся, спалилась ты, что называется, по полной программе.

Ну тут мы, опять же не сговариваясь, начинаем дико ржать, даже, по-моему Агаша. Во всяком случае, она позабыла уже о несправедливом наказании и веселилась от души. А Бусю я все-таки отсмеявшись, наказал, потряс чуток за шкирку и отправил в клетку на часок, но уже совсем беззлобно, просто для проформы. Картина же несчастного «котика» с вымазанной творогом мордой до сих пор стоит перед глазами и всегда вспоминается нами со смехом.

Второй случай произошел аккурат на Новый Год. Мы по обыкновению отмечали его вдвоем с Маринкой, давно уже установив эту традицию, в Новый Год, почти всегда, мы вместе одни, а потом уже и гости и родня и все прочие радости.

Как всегда вечером тридцать первого декабря на кухне кипит работа: стригутся салатики, маринуется горячее, подготавливаются холодные и теплые закуски, ну вы знаете, сами наверняка такие же. На новогодние праздники по старинной русской традиции употребляются сразу все имевшиеся плюс закупленные деликатесы, и делается солидный запас жира в организме, как будто нам, как медведям, необходимо потом залечь в долгую спячку.

Вот и в предновогодние часы две тысячи одиннадцатого года мы в гостиной накрывали стол, таская из кухни салаты, закуски разносольные да нарезки. Ну, такая как положено радостная суета. Собаки, естественно, крутились под ногами: движуха хозяйская плюс продукты ароматные, такое нельзя пропустить, прощелкать, так сказать, пастью.

В какой-то момент, я, расставляя тарелки и раскладывая ложки на праздничном столе, вдруг понимаю, что конвейер подачи деликатесов внепланово остановлен, уже пару-тройку минут, как из кухни не поступает новых блюд, а еще через несколько секунд квартиру оглашают возмущенные крики жены.

В голове моей проносятся все возможные ужасные сценарии всех возможных происшествий, я бросая посуду мчу на кухню. Навстречу мне, как ни странно, а не следом за мной, топчут двенадцать энергичных лап и скрываются в маленькой комнате. Думаю, если бы могли, они бы и дверь за собой закрыли.

На кухне – горестная картина. Блюдо, на котором была выложена красная рыба, стоявшее на кухонном столе, более не напоминало собой японский флаг с большим красным кругом восходящего солнца в центре. Красным была уже скорее луна, нет, молодой месяц, а остальное было добросовестно и ровно по полуокружности слизано с тарелки, видимо так максимально достали собачьи языки.

Маринка расстроено сквернословила, как извозчик по недосмотру оторвавший колесо от повозки, и горестно разводила руками. Запаса рыбы у нас не было, остатки с тарелки и те пришлось выкинуть. По словам жены, она на минуту отвлеклась, и этого вполне хватило, чтобы застать всю дружную компанию нагло пожирающей недешевый деликатес.

Однако что ж, Новый Год есть Новый Год, и негодяи успешно избежали наказания, получив праздничную амнистию и даже были накормлены чем-то вкусненьким, а также угощены чем-то мало полезненьким. Но, что поделать, надо же иногда баловать себя и своих близких.

Продолжение следует...

Фото из личного архива автора, сентябрь 2010 года