Допрос в гестапо и побег из лагеря Однако это далеко не все испытания, через которые довелось пройти Григорию Дольникову. Еще до помещения в больницу героя отправили на допрос в гестапо. Как вспоминал сам Дольников в своих мемуарах «Летит стальная эскадрилья», гестаповцы предложили советскому летчику выпить за победу Германии и налили рюмку водки. Однако Дольников потребовал целый стакан и со словами «За победу!» осушил его до дна. При этом, несмотря на голод, от закуски он отказался.
«Русские после первой не закусывают!» — сказал Григорий Устинович.
Выпив второй стакан спиртного, Дольников заявил, что русские и перед смертью не закусывают. После этого гестаповец протянул летчику третий стакан. Тем не менее Григорий Дольников сумел устоять на ногах и даже не опьянел. Впоследствии, когда летчика спрашивали о том, как такое могло произойти, он всегда отвечал: «Подтверждаю, что ни Соколов, ни я в ту минуту не опьянели: мы пили, под дулом автомата». Действительно за спиной Дольникова все это время стоял немецкий автоматчик. Григорий Устинович выжил чудом не только в тот день. После того, как его поместили в концлагерь, он несколько раз пытался бежать. Удачей закончилась только четвертая попытка, в результате которой Дольников оказался в партизанском отряде.
Исправленная несправедливость
Как утверждает Вячеслав Звягинцев, автор книги «Трибунал для «сталинских соколов»», в апреле 1944 года Григорий Дольников сумел отыскать родной полк и вернулся к бывшим сослуживцам. Поначалу Дольникову не доверяли: все-таки в плену побывал, но спустя 2 месяца ему снова выделили самолет.
Однако плен все же наложил отпечаток на дальнейшую судьбу Дольникова. Если верить Александру Теренину, автору книги «Война – святее нету слова», к концу войны на фюзеляже самолета Григория Дольникова красовались 15 звездочек, но, несмотря на это, к званию Героя Советского Союза летчик так и не был представлен. Между тем вооруженные силы Григорий Устинович не покинул. Мало того, Дольников дослужился до генерала и побывал еще на двух войнах: в Египте и Эфиопии.
Именно тогда, когда Дольников находился в Эфиопии, к нему с радостной новостью прибыл однополчанин генерал Петров. Как утверждает Алексей Тимофеев, автор книги «Покрышкин», благодаря усилиям Петрова, хорошо знавшего Григория Устиновича, последнему и было присвоено звание Героя. Так спустя 33 года несправедливость была исправлена. Через 10 лет после упомянутого события Дольников ушел в отставку. Он умер в 1996 году в Москве в возрасте 72 лет.
====================================================================================
А вот как эти события вспоминает сам Григорий Устинович. У него в гостях побывал корреспондент "Комсомольской Правды" Николай Кривомазов.
Генерал-полковник Григорий Дольников и…ведущий «хмельной» колонки Н. Кривомазов в генеральском кителе Дольникова – единственное свидетельство той встречи в 90-е годы прошлого тысячелетия.
— Григорий Устинович! Скажи, почему так долго молчал о своем сходстве с героем знаменитой повести?
Дольников наливает по первой, отвечает, как о давно решенном: «Много было нас, Соколовых, испытавших горечь и позор плена, перенесших нечеловеческие пытки врага, а потом и наших… проверяющих твой плен… Я, двадцатилетний лейтенант, сбил три «мессера», пошел на таран. А большего не смог. Меня сбили 30 сентября 1943 года. А бежал из плена только весной 1944-го. Только 20 апреля мне удалось добраться до родного полка. Где я был все это время? Сюжет для Шолохова сочинял?».
— И все-таки, откуда писатель узнал эту историю?
— В 50-е годы после какой-то торжественной встречи я, каюсь, проболтался в узком кругу своих. Среди них был, я потом узнал, помощник Шолохова.
Вот как это было на самом деле. 20-летнего лейтенанта Дольникова привели на допрос. Немцы были в восторге от сбитого «трофея». Налили и Дольникову.
— Карош рус большевик! Карош!
— За победа много пить надо, много!
— Пей! Пей! Русски свиния...
Ну, тут Григорий и выдал им свою коронную фразу!
«Не ожидая подобного, гестаповцы на мгновение притихли, а потом жирными руками тыча мне в лицо, наперебой закричали: «За победа умирайт много, мы любим патриот!».
Теперь уже самый старший по званию гестаповец подал мне полный стакан, и я с
превеликим трудом выпил его. Тут мне стало по-настоящему худо, но на стол я не смотрю
— там много вкусной еды. Гестаповец сует помидор и малосольный, с приятным запахом
огурец:
— На, Иван. Перед смертью кушайт!
Пришлось выдержать и это испытание.
— Мы и перед смертью не закусываем, — не очень громко, уже хмелея, произнес я.
Вдруг в комнату вошла старушка. Я ее хорошо запомнил: худенькая, с выбившимися из-под старенького, завязанного под подбородком черного платка седыми волосами. Она
держала в руках блюдце, на котором лежало несколько огурцов и помидоров. Женщина
направилась в мою сторону, приговаривая:
— Ироды! Издеватели! Найдется же на вас Всевышний! Накажет… А ты, сынок, закуси,
закуси, бедненький. Оно если что — и умереть будет легче, закуси…
Скорее слышу, чем вижу, глухой удар начищенным тяжелым сапогом в грудь старушки. Со звоном разбилось блюдце, помидоры и огурцы покатились по полу… За окнами раздались вопли, крики — и автоматная очередь прямо туда, в толпу…
— Гады! — кинулся я на ближайшего гестаповца, но от удара сапога потерял сознание». (Из неопубликованных мемуаров Дольникова.)
После повести Шолохова в двух номерах газеты «Правда» (в новогодних номерах за 31 декабря 1956 и 2 января 1957) друзья-однополчане обычно шутили, когда приходилось поднимать тост: «Этому закусь не давать! Проверим до трех стаканов».
По сути, Григорий Устинович молчал об этой истории всю жизнь. Летал в Африке, стал генералом, народным депутатом. С Шолоховым так и не познакомился. Всегда и всем говорил, что Андрей Соколов – скорее всего, образ собирательный. Что же касается сомнений в правдивости главного, то в тот вечер мы с Дольниковым, не закусывая, в общем-то, не опьянели…
— А ведь Соколов пил под дулом автомата, — напомнил генерал.— Отрезвеешь тут!
Источники: https://www.rostov.kp.ru/daily/25690/894394/
https://russian7.ru/post/grigoriy-dolnikov-kak geroyu-sovets/