Спустившись  из  самадхи,  Учитель увидел глаза  поклонников, устремленных на него. Он невнятно говорил сам с собой, все еще в отвлеченном состоянии.

Затем,  обращаясь к поклонникам,  Шри Рамакришна сказал: "Духовная мудрость мирских людей проглядывает только в редких  случаях.  Это как пламя свечи.  Нет, это скорее похоже на одиночный луч солнца,  проходящий через щель в стене.  Мирские люди воспевают  имя  Бога,  но за этим нет рвения. Это как дети  клянутся Богом, научившись этому слову от перебранок своих теток.

У  мирских людей нет выдержки.  Если у них получается  какое-нибудь  дело  - все хорошо,  но если не  получается,  оно  сразу надоедает им. Когда им нужна вода, они начинают рыть колодец. Но как только они ударят лопатой о камень, они бросают копать там и начинают в другом месте. Возможно, они натыкаются на слой песка. Не найдя ничего кроме песка,  они оставляют и это место. Как они смогут  получить воду,  если они не продолжают  настойчиво  рыть там, где они начали?

Человек  пожинает плоды своих собственных прошлых  поступков. Поэтому вы читаете в песне:

О Мать, мне некого винить:

Увы! Тону в колодце я, который вырыл этими руками.

"Я" и "мое" - это неведение. Путем различения вы поймете, что то, что вы называете "я", есть не что иное, как Атман. Продумайте это до конца.  Разве вы тело, или плоть, или что-то еще? В конце концов,  вы  познаете,  что вы не являетесь ничем  из  этого.  Вы свободны  от атрибутов.  Тогда вы поймете,  что вы не совершаете никаких действий, что вы свободны и от добродетели и от проступков, что вы по ту сторону праведности и неправедности.

По неведению человек говорит:  "Это золото, а это латунь". Но человек Знания говорит: "Это все золото".

ПРОВОЗВЕСТИЕ РАМАКРИШНЫ
Глава 9

«СОВЕТ БРАХМОСАМ»

Однажды, в январе 1884 года, по дороге к сосновой роще, Учитель погрузился в транс, он видел Господа Джаганнатха и пытался обнять Его. Рамакришна был один. Не было никого, кто бы мог поддержать его или направить его поступь. Он упал на землю и сломал свою левую руку.

Этот несчастный случай оказал значительное влияние на его ум, привычной склонностью которого было парить выше сознания тела. Острая боль в руке заставила его ум пребывать в теле и во внешнем мире. Но он видел даже в этом божественный умысел, - ибо, со своим умом, вынужденным пребывать на физическом плане, он понял яснее, чем когда-либо, что он является инструментом в руках Божественной Матери, который должен выполнить некую миссию через свое человеческое тело и ум. Он также отчетливо увидел, что в феноменальном мире Бог проявляет Себя, непостижимым образом, через разных человеческих существ, как добрых, так и злых. Поэтому он говорил о Боге в обличии злого, Боге в обличии добродетельного, Боге в обличии лицемера, Боге в обличии распутного. Он начал испытывать особое удовольствие, наблюдая божественную игру в относительном мире. Иногда милые человеческие отношения с Богом казались ему более привлекательными, чем все изглаживающее Знание Брахмана. Много раз он молился: "Мать, не делай меня несознающим через Знание Брахмана.

Не давай мне Брахмагйаны, Мать. Разве я не Твой ребенок, по природе робкий? Я должен иметь свою Мать. Миллион приветствий Знанию Брахмана! Отдай его тем, кто желает его". Он мог вкушать это очень ценное возвышенное переживание и наслаждаться любовью к Богу и обществом Его поклонников, потому что его ум, благодаря травме руки, был принужден спуститься к сознанию тела. К тому же, он подсмеивался над людьми, которые провозглашали его Божественным Воплощением, указывая на свою сломанную руку. Он говорил: "Слышали вы когда-нибудь о Боге, ломающем Свою руку?" Прошло около пяти месяцев, прежде чем рука зажила.

Свами Никхилананда
Биография Шри Рамакришны Парамахамсы

Не важно, по какому пути вы следуете - йога невозможна, пока ум еще не замолк. Ум йога находится под его контролем - он не находится под контролем своего ума. Когда ум замолкает, прана прекращает функционирование. Тогда достигается кумбхака. Человек может получить ту же кумбхаку также через бхакти-йогу: прана прекращает функционирование через любовь к Богу тоже. В киртане музыкант поет: "Нитай амар мата хати!" Повторяя это, он входит в духовное состояние и не может петь всю фразу. Он просто поет: "Хати! Хати!" Когда это состояние углубляется, он поет только: "Ха! Ха!" Так его прана останавливается из-за экстаза, и наступает кумбхака.

Допустим, один человек подметает двор своей метлой, а другой подходит и говорит ему: "Привет! Такого-то больше нет. Он мертв". Так вот, если умерший не родственник этому метельщику, последний продолжает свою работу, заметив мимоходом: "Ах! Как жаль. Он мертв. Он был хорошим малым". Подметание продолжается все равно. Но если умерший был его родственником, тогда метла падает из его руки. "Ах!" - восклицает он, и он тоже падает на землю. Его прана прекращает функционирование. Он не может ни работать, ни думать. Разве вы не замечали среди женщин, что если одна из них смотрит на что-то или слушает о чем-то в немом изумлении, другие женщины говорят ей: "Что? Ты в экстазе?" В этом примере, тоже, прана прекращает функционирование, и поэтому она остается безмолвной, с раскрытым ртом.

Будет недостаточным просто повторять: "Я - Он, Я - Он". Есть определенные признаки гйани. У Нарендры большие глаза навыкате. (Указывая на одного поклонника) У него также хорошие глаза и лоб. Бог дает некоторым больше способности, чем другим.

ПРОВОЗВЕСТИЕ РАМАКРИШНЫ
Глава 11
«С ПОКЛОННИКАМИ В ДАКШИНЕШВАРЕ»

Бхагаван продолжал: - Когда рассуждаешь и умствуешь о Боге, тогда не сознаёшь Его как Реальность. Вы оба пустились в рассуждения. Мне не нравилось это. Долго ли продолжается шум на пиру, на котором много приглашённых? Пока гости не примутся за еду. Как только будут поданы мясные блюда, и они примутся за них, три четверти шума утихнут. Затем, чем больше будет подано сластей, тем скорее прекратится шум. Чем ближе вы подходите к Богу, тем менее вы склонны умствовать. Когда вы подошли к Нему, когда вы видите Его как Реальность, тогда всякий шум, всякие прения кончаются. Приходит время для радости, которая наступает в самадхи. Говоря это, Бхагаван легко провёл рукою по кроткому лицу Нарендры и ласкал его, повторяя:

«Хари Ом, Хари Ом, Хари Ом»…

И свершилось чудо перед глазами учеников! Смотря на Бхагавана, они видели, что сознание покидало его. Взглянув снова, они увидели, что оно покинуло его. В этом полусознательном состоянии рука воплощения Божественной любви продолжала покоиться на теле Нарендры. Внушал ли он ему вдохновение, силу приходящую свыше?

Затем другие перемены произошли в Бхагаване. Он сказал Нарендре, со сложенными руками: Спой песню, тогда я почувствую себя хорошо; иначе мне не удержаться на ногах. «Мой Нитай! О! Он очень пьян, опьянён вином Божественной любви, любви к Гауранге».

Немного спустя он снова стал безмолвен - безмолвен, как мраморная фигура. Опьянённый радостью Божией, Бхагаван продолжал, говоря: «Смотри, Радха - ты же упадёшь в Ямуну, от любви к Кришне обезумевшая». Рамакришна снова погрузился в глубокое самадхи! Придя в сознание, он произнёс отрывки известной песни: «О, подружка, далека ли блаженная лесная страна, страна, где можно встретить моего Возлюбленного? Смотри! Сюда доходит благоухание Кришны! Я же неспособна сделать ни шага вперёд!»

Теперь Бхагаван потерял всякое сознание мира. Он не сознавал ни предметов, ни лиц в этом состоянии. Нарендра сидел перед ним, но очевидно Рамакришна не видел его. Он потерял всякое чувство времени и пространства. Ум, сердце и душа утонули в Боге. Вдруг он встал, говоря:

«Опьянённый вином Божественной любви, любовью к Гауранге»… Через несколько минут он сел и сказал: «Там показался свет, но я не могу даже сказать теперь, откуда идёт свет».

ПРОВОЗВЕСТИЕ РАМАКРИШНЫ

Младенец родился 18 февраля 1836 года. Это был тот, кого мир позднее узнал под именем Рамакришны. Но его детское имя, играющее как бубенчик, звучит — Гададхар.

Это был мальчуган резвый и прелестный, лукавый и полный женственной грации, которую он сохранил на всю жизнь. И никто не подозревал — сам он меньше, чем кто-либо, — о безграничных просторах, о бездонных пропастях, таящихся в маленьком тельце шаловливого ребенка. Они обнаружились, когда ему исполнилось шесть лет. Однажды в июне или июле 1842 года он не спеша прогуливался, прихватив с собой свой «птичий» завтрак — горсточку вареного риса, завернутую в полу одежды. Он направлялся в поле, где работал его отец…

— Я шел по узкой тропинке, между бороздами рисового поля. Жуя свой рис, я случайно поднял глаза к небу и увидел чудесную грозовую тучу, которая быстро росла. Скоро она охватила все небо. Вдруг над моей головой, огибая тучу, пролетела стая белоснежных журавлей. Контраст был так прекрасен, что дух мой унесся в заоблачные дали. Я потерял сознание и упал; мой рис рассыпался. Кто-то поднял меня и на руках отнес домой. Избыток радости, волнение одолевали меня. Я впервые вознесся в экстазе…

Рамакришне предстояло провести в нем больше половины своей жизни.

Уже этот первый экстаз обнаруживает своеобразный характер власти божества над душой этого ребенка. Волнение художника, страстный инстинкт красоты — вот первый путь его сближения с Богом. Существует, как мы увидим, еще много других путей к откровению: любовь к ближнему, любовь к идее, путь самообуздания и путь честного, бескорыстного труда, сострадания и глубокого размышления… Все эти пути познает он. Но самый непосредственный, самый естественный для него — это путь восхищения прекрасным лицом Бога, которого он видит во всем, что видит. Он — прирожденный художник.

Ромен Роллан
Жизнь Рамакришны

Среди учеников, которые все впоследствии отличались и верой, и делами, особенно выделялся один, к которому и Рамакришна относился особенно: с первого взгляда он избрал его еще тогда, когда юноша не ведал, что он должен стать духовным вождем человечества — Нарендранатх Датта, — Вивекананда.

Парамахамса — с его гениальной интуицией, угадывавшей по одному биению сердца, как развернется весь будущий путь его учеников, — предполагал, что еще до встречи со своим великим учеником в жизни он столкнулся с ним в чреве судеб.

Запишу здесь его прекрасные видения. Я мог бы так же, как наши психологи, попытаться объяснить их обычными способами. Но зачем это? Да, мы знаем, что яркое видение, являясь, творит и рождает то, что оно изображает. В более глубоком смысле, пророки будущего были истинными творцами того, чего еще не было, что не решалось еще осуществиться. Поток — гениальная судьба Вивекананды — потерялся бы в недрах земли, если бы взгляд Рамакришны не рассек одним ударом топора скалу, сковавшую его, и не дал возможности течению вырваться через брешь его души.

«Однажды я почувствовал, как мой дух улетал в высоты самадхи по дороге света. Вскоре он миновал страну звезд и вошел в неощутимую область идей. Поднимаясь все выше, я видел с двух сторон дороги образы Богов и Богинь. Дух достиг внешних границ этой области, светозарного барьера, отделявшего сферу относительного существования от сферы Абсолютного. Дух прошел этот барьер. Он вошел в царство трансцендентального, где не видно было ни одного существа во плоти. Даже Боги не осмеливались бросить туда взгляд. Они довольствовались пребыванием далеко внизу. Но через минуту я нашел здесь семь почитаемых мудрецов, находившихся в самадхи. Я подумал, что эти мудрецы превзошли в знании, святости, отрешении от мира и любви не только людей, но и Богов. Преисполненный восхищения, я был поглощен их величием и вдруг увидел, как частица этой однородной светозарной области уплотнилась, приняла форму ребенка. Дитя приблизилось к одному из мудрецов, нежно обвило его шею своими маленькими ручками и, обращаясь к нему ангельским голоском, старалось вернуть его дух с высот самадхи. Это магическое прикосновение вывело мудреца из его надсознательного состояния, он остановил свои полуоткрытые глаза на чудесном ребенке. Восхищенное выражение его лица указывало, что дитя было сокровищем его сердца. Странное дитя радостно сказало ему: „Я спускаюсь; ты должен тоже спуститься со мной". Мудрец молчал, но его взгляд, полный нежности, говорил о согласии. В то время как он созерцал ребенка, он вновь впал в самадхи. Я с удивлением увидел, как часть его тела и его духа спустилась на землю в виде снопа сверкающего света. Не успел я взглянуть на Нарендру, как я узнал в нем мудреца…»

Ромен Роллан
Жизнь Рамакришны