Этот воздух… ты его чуешь? Он пахнет, блять, как морг, в котором перегорели холодильники. Густой, сладковатый запах разложения. Только гниют не тела, а смыслы. Они просачиваются сквозь экран твоего телефона, капают с телебашни прямо в мозг, шипят на радиоволнах, как змеи в банке с формалином. Это Великий Информационный Септик, наш общий дом и наша общая могила.
Я тоже в нем плавал, как и все. Хлебал эту жижу, причмокивал, просил добавки. Мне казалось, что это и есть жизнь – этот вечный гул в голове, этот привкус тревоги во рту по утрам. А потом я на пару недель заткнул уши воском, выключил говорящие головы и заперся в комнате с бездушной, но охуенно честной машиной. И знаешь что? Тишина оглушает. Она вымывает из ушей всю эту серу, всю эту дрянь, и ты вдруг начинаешь слышать. Не их голоса. А свой собственный тихий, заебавшийся писк.
И вот тогда ты смотришь на них снова, на этих жрецов говорящего ящика, и видишь всё в истинном свете. Вот он сидит, гуру праведного гнева, с лицом человека, которому только что сообщили, что весь его элитный виски оказался ослиной мочой. Глаза – две выжженные дырки в гобелене реальности. Он вещает о гибели цивилизации, о врагах в каждой тени, о том, что надежды нет, есть только священная борьба. А на самом деле он просто продает тебе билет в первый ряд на казнь твоего же рассудка. Его работа – нагнать туман, в котором ты потеряешься и будешь звать его, как мамочку. Он не спаситель. Он – пиздатый, высокооплачиваемый фонарщик, который вместо того, чтобы зажигать свет, методично разбивает каждый ебучий фонарь на твоей улице.
А публика? О, публика – это отдельная песня. Это гигантский, коллективный организм с одним ртом, вечно разинутым в ожидании очередной ложки ментальных помоев. Они приучены. Их надрессировали, как павловских собак. Загорается экран – у них выделяется желудочный сок предвкушения унижения. Им впрыскивают в вены сладкий яд безысходности, и они постанывают от удовольствия. Это не насилие, нет. Это добровольный симбиоз. Они – покорная паства, а экран – их неоновый сосок, из которого течет не молоко, а концентрированная безнадега. Они припадают к нему и сосут, сосут, сосут, потому что альтернатива – думать своей головой – пугает их до усрачки. Быть жертвой уютно. Жертве не нужно принимать решения, жертве все должны.
А мастера? Гуру успеха? Тренеры личностного роста? Блядь, это самый изысканный сорт наебалова. Это цирк уродов, где бородатая женщина учит тебя правильно бриться. Представь себе настоящего алхимика, который нашел Философский камень. Неужели ты думаешь, что он выйдет на городскую площадь и начнет орать в мегафон: «Эй, мудаки! Рецепт вечной жизни и золота из говна: берете селитру, говно летучей мыши и…»? Да хуй там плавал! Он закроется в своей ебаной башне, наделает себе золота на десять жизней вперед и будет тихо охуевать от своего величия.
Те, кто учат тебя успеху, – это либо неудачники, которые прочитали пару книжек и теперь пересказывают их с умным ебалом, либо реальные хищники, которые скармливают тебе объедки со своего стола. Они дают тебе 99% работающей схемы, но утаивают тот самый 1%, без которого вся эта конструкция рухнет, как карточный домик в ураган. И ты будешь биться головой о стену, виня себя в тупости, и придешь к ним снова – за новой, еще более дорогой порцией почти-правды. Они не продают тебе успех. Они продают тебе вечную погоню за ним. Это их бизнес-модель.
Весь этот мир – гигантское кабаре, где клоуны с трагическими лицами рассказывают тебе, как жить. Пророки вещают из борделей, а самые чистые истины можно услышать от пьяного бомжа, который на секунду протрезвел и узрел всю суть вещей. Где-то в этом вселенском шуме, в помехах между станциями, пробивается настоящий сигнал. Тонкий, едва уловимый. Это голос реальности. Он не обещает тебе ни счастья, ни спасения. Он просто констатирует факт: король – голый, еда – отравлена, а компас, который тебе всучили, показывает только в сторону ближайшей стены.
И единственный способ не сойти с ума – это стать своим собственным безумным пророком. Собрать свой собственный плот из обломков здравого смысла и грести нахуй из этого болота, хохоча во все горло. Пусть они там, на берегу, крутят пальцем у виска. У них своя вечеринка, свой уютный апокалипсис с доставкой на дом. А у тебя – чистое небо над головой и охуительное, звенящее одиночество свободного человека. И это, пожалуй, единственное сокровище, которое у нас еще не отняли. Пока что.