Для книжных клубов, которые любят в серию : там в профиле серии, тыкайте на серию, а внутре у ней неонка. - Продавец проклятий путь во тьме.
Саня лежал с выпученными глазами и смотрел в потолок. Больше всего ему хотелось поверить в сон или реалистичную галлюцинацию, но у него не получалось. Новая реальность не отпускала: она жила, кашляла, чихала, чесалась, храпела, звенела ложечками в стаканах и стучала колёсами. Она проносилась за окном смазанными пейзажами и железнодорожными столбами. Она была неряшливой, пьяной проводницей в кудрявом парике, выскочившей в плацкарт после стакана горькой и смачно занюхавшей носок длинноногого пассажира с верхней полки.
После чего снова скрылась в конце вагона.
“Да не может такого быть! — мысленно завыл Саня, дёргая себя за виски. Ведь всем известно, что лучший способ вырваться из кошмара, это причинить себе боль. — Кто я? Что я? Где я? Это не мои руки! Это не моя одежда! У меня никогда не было волос на груди!”
Но более всего его напугало даже не чужое тело, а отсутствие способностей. Всё! Пропали мухи. Ничего не видно. Вернее, видно всё даже лучше, чем раньше, но и только. Он стал обычным человеком. Мужчиной средних лет с переполненным мочевым пузырём. Ох, как тяжело лежать. Ой, как страшно! Но выбора нет. Либо продолжать лежать, либо… Не вытерпев, он осторожно спустился со своей полки вниз, впрыгнул в чужие тапочки сорок пятого размера и пошёл справлять естественные потребности.
В туалете он оглядел себя. Старенькое чёрное трико с пузырями на коленях, полосатая майка-тельняшка. Служил? Сидел? На плече татуировка: якорь и штурвал. Наверное, всё-таки сидел. Никогда не разбирался в этих татуировках. В грязном с трещиной зеркале отражался седой лысый мужчина лет сорока с небольшим пузиком и так же недоумённо хлопал глазами на Саню.
— Кто ты? — справив нужду, поинтересовался вслух у него Саня.
Отражение в зеркале молчало.
— Неразговорчивый, значит? Ну хоть намекни: где я и куда еду по твоей милости?
Отражение в зеркале молча развело руками. Саня с досады плюнул в рукомойник, а затем повернулся к окну. К краю деревянной обшарпанной рамы некий шутник прилепил обрывок газеты. Не то на сопли, не то на жвачку, но не это заинтересовало продавца проклятий - он увидел дату: 2001 год. Газета была выпущена в августе. Бумага совсем свежая. Парень машинально сдёрнул её и едва не присел на грязный стульчак. Да он может быть и присел бы, но тут в дверь настойчиво застучали.
— Выходите! Сколько можно? Положено пять минут! Моему мальчику нужно срочно - “ка-ка!” — возмущался за дверью женский визгливый голос.
— А другим не нужно? — рявкнул на дверь Саня.
— Хам! Откройте немедленно! Я до начальника поезда дойду! Вас с поезда выкинут, уж я позабочусь! Вы посмотрите на него, какой гордый?!! Ребёнок умирает, а он курит прямо в окно. Открывайте! Вы там курите! Как вам не стыдно?
Сане захотелось вышибить дверь с ноги, да так, чтоб прямо в харю этой крикливой хабалке, но он сдержался. Спокойно нажал на рычаг, спустил воду и не торопясь отпер дверь.
— Проходите, пожалуйста, — выдавил он из себя.
— Ой, Степан Андреевич! Это вы? А я вас по голосу и не узнала. Проходи Витенька, проходи малыш, поздоровайся со Степан Андреевичем, — хабалка, караулившая под дверью, моментально изменила тон с приказного на льстивый и буквально рассыпалась в благодарностях. Малыш Витенька, толстый двухметровый детина с головой, похожей на дыню, придавил его пузом и, бурча, просочился в туалет.
— Витенька, возьми с собой салфетки…Степан Андреевич, извините за то, что на вас накричала. Вы бы знали, сколько муки и страданий нам приходится пережить в поездках…эти санитарные зоны. А он же такой малыш. Глаз да глаз. Вчера, ну вы этого не заметили, слава Богу, он умудрился сходить в штаны. Я рядом, а он шуршит, я спрашиваю, а он отворачивается и журчит. Да разве у этих проводников хоть кусочек тряпки допросишься…
“Меня зовут Степан Андреевич, — горестно подумал Саня, глядя в лицо женщине бальзаковского возраста, оттеснившей его своей арбузной грудью в сторону тамбура и не замолкавшей ни на секунду. Лицо незнакомки было украшено ранними морщинами и дешевой косметикой, она была ниже его на целую голову, напористая, злая, бывалая, пальцы унизаны перстнями и кольцами — весь её вид говорил, что она знатная охотница за мужиками, но только чего ей от него нужно? Чего пристала? Ах, вон чего - отблагодарить хочет от всего сердца за то, что уступил своё место, а сам занял верхнюю боковую полку; её малыш любит ездить на нижней, а билеты на нижнюю полку - такие дорогие. “Вы бы знали, как трудно одинокой матери растить маленького ребёнка”. Маленький Витя, громко пердевший в туалете, всем своим видом опровергал понятие “маленький”, однако женщина не врала: у него действительно был синдром Дауна.
— Мы скоро пойдём завтракать в вагон-ресторан. Одна добрая душа, ой, вы её не знаете, так прониклась нашей бедой, что обещала нас накормить, а мы и вас заодно покормим. Что два, что три человека - какая разница? Пойдёмте?
“Фигу тебе!” — мстительно подумал Саня, но вслух извинился и, сказавшись больным, ловко улизнул из-под груди напористой дамы.
“Увидела, что у меня кольца нет, и обрадовалась своему счастью. Однако же…Степан Андреевич…Где же он недавно слышал такое имя?”
Обыскав свои вещи, Саня нашёл паспорт и едва не хлопнулся в обморок. Паспорт принадлежал Курамонову. Степан Андреевич Курамонов, 1961 года рождения, город Горький. Чудеса! Нет такого города! Он точно попал не только в прошлое, но и в параллельный мир.
— Слышь, отец? А есть такой город: Горький? — на всякий случай спросил он у своего соседа с нижней полки. Тот, судя по внешности, пожил куда больше него. Бородатый дедушка в очках и со слуховым аппаратом, он только только проснулся и теперь с причмокиванием примерял нижнюю вставную челюсть.
— Чавой? Сам-ты Горький! Десять лет как ужо - Нижний Новгород, — вооружившись челюстью, отвечал дед.
— И на том спасибо, — поблагодарил его Саня. — А год, не подскажешь, какой сейчас? А то я утром проснулся и забыл.
Дед посмотрел на него с явным уважением.
— Ясно, ладно не буду мешать.
Саня полез на верхнюю полку. Снизу запоздало послышалось:
— 28 августа 2001 года. С утра было.
— Прекрасно, — пробормотал Саня, заново проверяя паспорт, а заодно и билет до Шепелева. Потихоньку всё вставало на свои места.
Он сошёл с ума. Он более не Александр, а Степан Андреевич, которого убил журналист Арсеньев. Вариантов более не оставалось.
— Погодь, — снова послышалось снизу. — Ночью ты письмецо обронил. Я то хотел сразу отдать, но ты так...убивался, что я малёхо застопорился. Вот, держи.
Перед ним мелькнула голова деда и морщинистая рука всучила смятую бумажку.
— Убивался? — не понимающе переспросил Саня.
— А как ещёсь? Соплями давил подушку, я думал, аж брызнет, а ты похрипел, повозился, да и заснул. Оно и правильно. Слезами горю не поможешь, — солидно и с расстановкой поведал сосед. Он подождал немного, видимо надеясь, что попутчик ему что-то расскажет, но Саня молчал и дед, вздохнув, удалился в сторону туалета. Там как раз начала выстраиваться очередь желающих освежиться.
Саня развернул бумажку. Синие чернила на тетрадном листке в косую линейку.
Отец. Я встретил любовь всей моей жизни. Её зовут Калерия. Ей, как и мне, 18 лет. Сразу после сплава мы решили ехать к ней в Шепелев, к её родителям. Мы твёрдо намерены пожениться. Калерия сказала, что её родители будут рады и выделят нам для счастья отдельное собственное жильё. Я обязательно позвоню тебе, как приеду. Ребята, с которыми я ездил в поход, все в курсе, они передадут это письмо тебе. Ни о чём не беспокойся. У меня начинается новая жизнь.
Саня понял, что он плачет. Вернее не сам, а его тело. Курамонов плакал и это было так дико. Двусмысленно. Из-за чего? Из-за письма? Да какого чёрта? Ну нашёл пацан девушку, надо радоваться, а не слёзы лить. К сыну же едет? В этот, как его?
Саня нащупал билет и снова прочитал.
И тут он увидел прошлое. Множество коротких сцен. Курамонов вспоминал свою жизнь и Саня стал невольным немым свидетелем его прошлого.
Вот он, молодой матрос, только-только закончил срочную службу. Форма, парадка, блестят пуговицы на кителе, блестит на солнце умытая летним дождём каменная набережная, блестят у девушек глаза. А он на них не смотрит, вышагивает. И плевать, что китель не его, и никакой он не младший лейтенант - друг одолжил парадку. Главное произвести впечатление на Варвару. Вон - она! Ждёт. В белом воздушном платье у фонарного столба, сдержала обещание. Саню захлестнула волна романтических чувств и наивной радости.
Другая сцена: комната в общежитии и тихое семейное счастье. Он устроился работать на речной флот. Механик на сухогрузе. Варвара - швея в Доме быта. Всё у них хорошо и прекрасно, а новость о том, что он скоро станет отцом, снова наполняет сердце радостью и тревожным томлением.
Новая яркая сцена: теперь уже печальная, наполненная грустью и горем. Жена умерла при родах. Родила сына, Алёшу, а сама преставилась. "Организм ослаб" - сказали врачи. А у него больше никого нет. Нет родни, потому что оба они - детдомовские и более нет друзей, потому как на похоронах, во время застолья, один из его товарищей по работе предложил сдать Алешеньку. Отдать в детдом, а то как иначе? Он молодой, найдёт себе другую бабу, а как поднять ребёнка без бабы? Пусть уж государство с ним возится... И все, кто был за столом, его поддержали. А дальше, драка. Разбитые носы, летит посуда, бьются бутылки, ненависть, злоба. Нет у него больше друзей, а с работы он уволился, потому что сын важнее любой сраной работы.
На ребёнка нужно много сил и свободного времени. И он это решает. Как может, так и решает - шабашки, калымы, нужно платить пожилой соседке, присматривающей за малышом. Нужны деньги на всё - на лекарства, пеленки, на игрушки, на еду, на молоко. И более всего страшно, что отберут. Придут и отберут сына, ведь меньше всего на свете детдомовский выкормыш хочет для своего ребёнка повторения собственной судьбы. Он хватается за любую работу. Появляются кооперативы, какие-то цеховики, частники - он готов работать на кого угодно! Грузчиком, помощником, сторожем, слугой, водителем, главное, чтобы сын ни в чём не нуждался. А после работы, домой, к нему. У него больше никого нет, кроме сына.
Саня не помнил, сколько длились видения. Кажется, кто-то тряс его за руку, кто-то пытался разговаривать с ним, но всё было как в тумане. Вот, Курамонов учит сына плавать - повёл на озеро; вот, учит кататься на велосипеде; вот, он и Алёша на лыжах, а вот они в Крыму… Урвал путёвку перед самым распадом СССР… Красота, море, пляжи, Ялта. Издали посмотрели на Артек… Голос Курамонова - "На будущий год достану тебе путёвку, обязательно достану" ...Голос Алёшки - "Но папа, туда принимают только пионеров"... Все мы пионеры, сынок. Всю жизнь пионерим, до самой смерти. Не обращай на мою болтовню внимания, вечером купим арбуз."
Но он не сдержал обещание: на следующий год изменилась страна и всё изменилось. Жить стало с одной стороны лучше, а с другой наоборот, но он уже знал, как жить. Пробовал, пытался. Брал кредиты, частный предприниматель, два ларька, которые сожгли рэкетиры, долги, новые кредиты, новая прибыль, крыша, проверки, откаты, замена крыши - старую взорвали вместе с автомобилем, переезд в новую квартиру. Продажа квартиры за долги. И новое видение, на последние деньги он снова везёт сына в Крым, на море. Он не говорит ему, что они вынуждены вернуться в комнату в общежитие, пусть ничего не знает, скажет другое, что квартиру будет сдавать.
И ничего, жили. Саня наблюдал, как Курамонов выкупил соседнюю комнату в общежитии у пожилой соседки. Затеял ремонт. Две комнаты лучше, чем одна. Считай, небольшая, но квартира. Жаль только, что деньги, полученные от продажи комнаты, дети соседки забрали себе, а её саму вышвырнули на улицу, побираться. Там-то он её и повстречал, на улице. Ту самую соседку, которая присматривала за его сыном первые годы, а потом продала ему свою комнату. Он не смог её бросить и привёл назад, в комнату, которую планировал отдать сыну. Наверное, это был первый раз, когда Алёшенька на него серьёзно обиделся. Он-то ведь думал, что комната для него.
Голос Курамонова звенел от гнева:
"Ну, а куда её? Она же была тебе вместо матери? Пусть доживает свой век! Мы ей не чужие!"
Ломающийся голос Алёшеньки:
"Чужие, отец! Ты обещал мне эту комнату, а теперь там снова эта карга! Они тебя кинули при продаже, и деньги получили,э и мать оставили, а мы её корми!"
"Я кормлю! Ты ещё пока щенок, ни копейки не заработал! Она будет жить с нами! Если все вокруг нелюди, так что же и нам, тварями быть?"
Но всё это пустяки, бытовые мелочи. Так ему казалось тогда. У сына был переходный возраст, играли гормоны и так хорошо, что он увлёкся туризмом, а не связался с дурной компанией. Сначала ходили классами, потом сплавы по реке. Он отпускал. Переживал, конечно, но отпускал. Всё же лучше, чем глотать пиво на лавочке возле дома.
Ездил, ездил и доездился. Он пропал в мае, а всё, что от него осталось - это письмо. Привезли друзья-приятели и, пожимая плечами, рассказали ему, что Лёшка - совсем дурак, втюрился в какую-то странную девчонку из другой группы туристов, пару ночей с нею потусовался, а потом заявил, что уходит. А они чего? А они ничего: пытались уговаривать, а он ни в какую. Упёрся, как баран, может действительно жениться на ней надумал? В мае пропал, а сейчас уже август. Заявление в милицию, поездки, траты - бросил всё и искал, и не мог найти. Сплав по реке был в одной области, а этот Шепелев, чёрт знает где, через всю страну ехать надо! Да и настоящий ли это Шепелев? Палыч сказал, что тот самый. Ещё дюжину лет назад - это был Лениногорск, а до Лениногорска, это было село Потёмкино. Три! Три в стране города с названием “Шепелев” и, скажите на милость, что это за фамилия такая популярная, что в честь неё сразу несколько городов обозвали? И два города он уже успел посетить без какого-либо результата. Сумасшествие просто какое-то. Сначала он побывал в городе Зиновьев, переименованным в Шепелев, в честь построенного там пивзавода. Потом был посёлок городского типа “Старый Шепелев”, переименованный в “Купцово” в честь знаменитого политика, не позволившего построить рядом с посёлком атомную электростанцию. А теперь вот ещё один. Неизвестно в честь кого его переименовали. Может в честь популярного бандита или певца или даже спортсмена трагически погибшего во имя борьбы за капитал и отчизну? Кто знает. Точных данных никаких нет Да что это за бляцкая мода, городам названия менять? Будто бы города от этого лучше и чище становятся.
Саня увидел стол в комнате общежития, заваленный картами, справками, и початую бутылку водки. Курамонов дрожащими руками наливает себе половинку стакана, а напротив него сидит его соседка, которую он приютил, и протягивает ему мешочек с булавками.
— Бери…Сделай всё возможное, но найди нашего Алёшеньку, — говорит она. В мешочке бриллианты и изумруды.
— Откуда? Откуда такое богатство, Стелла Петровна? — хрипит он.
— Для семьи берегла, детям хотела отдать, но теперь я знаю, кто моя настоящая семья. Ты, да Алёшка… Я тебе дам адрес. Поедешь к нему. Заплатишь, сколько он скажет. Он найдёт. Он любого найдёт. Зовут его Павел Павлович… — шепчет старуха.
В череде видений встреча с таинственным Павлом Павловичем выглядела действительно странно. Сначала этот седой пожилой мужчина отказался его слушать и выгнал, а затем сам же догнал на улице и пообещал сделать всё возможное и невозможное для розыска его сына. При этом он умудрился в кратчайшие сроки сменить одежду и несколько постареть, но это был точно он, а не его брат-близнец, как он сначала представился. Ему понадобилась лишь фотография. И он не взял с него ни денег, ни брильянтов. Но он действительно помог. Спустя всего лишь два дня, Курамонов получил от него письмо, доставленное курьерской почтой. Оно и сейчас с ним. В нагрудном кармане пиджака.
Саня очнулся и машинально потянулся за письмом. Нашёл сизый, вскрытый с краю, конверт и вытащил оттуда послание от Павла Павловича.
Многоуважаемый Степан Андреевич, скорейший розыск дал положительные результаты, с чем вас и поздравляю, хотя поздравлять, признаюсь, рановато. Ваш сын, Алексей Степанович, жив и живёт в городе Шепелев, в Красноярской области. Я выезжаю туда сегодня, а вы постарайтесь успеть до первого сентября. Ваш сын спутался с сектой “Наушников”, а это значит, что ничего хорошего его не ждёт и ждать не может. Наушники - это ответвление от секты Хлыстов. Они известны так же, как слушающие “Глас Божий” и практикующие передовые методы пропаганды обрядов с применением современных технологий. Они не брезгуют ничем: психологическая обработка, запрещённые вещества, телевизионные передачи, но особенную любовь испытывают к радиотрансляциям и членовредительству. Боль - неотъемлемый атрибут ритуалов. Да впрочем, вы сами сможете в этом легко убедиться, когда доберётесь до места. Все члены общины носят следы увечий, но, поскольку их методы часто отпугивают желающих вступить в секту, то в ход идут самые разные хитрости и уловки. Например: невинные девушки, заманивающие в город юношей и мужчин. Вы приедете в Шепелев и остановитесь в гостинице Центральная. Вы её ни чем не спутаете, она там одна. Там я вас найду и мы вместе поедем и заберём вашего сына. С уважением: П.
Запахло едой. Саня отчётливо почувствовал голод и начал озираться по сторонам. Ему показалось, что в плацкарте ели абсолютно все. Один кто-то начал есть запечённую в фольге курицу с чесноком и за ним машинально потянулись другие. Первыми, кого он заметил, были та самая хабалистая баба, чьё имя он не запомнил, и её даун - Витенька. Эти заняли столик напротив, вытеснив соседей на верхние полки, и жрали, как говорится, в три горла. На столике стояли две полторашки с оранжевым лимонадом, лежали бутерброды с копчёной колбасой, варёные яйца, плавленый сыр, бананы. Мамаша чистила для сына яичко и советовала макать его в соль. А где у них соль? Саня присмотрелся и увидел открытый спичечный коробок. Ну да, конечно. А себе она достаёт свежий огурчик и кокетливо поглядывает в его сторону. Делает вид, что худеет. А сказала, что в вагон - ресторан идут… Или это они так разминаются перед походом? Неприятная женщина. Такую бы себе на работу. Столько из неё проклятий можно добыть. Курамонов, не желаешь такую себе в жёны? А Витенька заменит Алёшку? Смотри, какой он здоровый, послушный мальчик, не то что твой.
Тело Курамонова после таких мыслей зашевелилось само по себе и запротестовало. Всё ясно с тобой, Курамонов. Экий ты сухарь. Не желаешь, значит.
На верхних полках тоже жевали. Слева, напротив, лежал на боку молодой парень и аппетитно хрустел чипсами, а справа, женщина средних лет, она ела прямо из чашки. Суп-звёздочка, у неё - догадался Саня по запаху, вот бы поезд дёрнуло и на башку тётке с сыночком. Крику бы было. Ха-ха. А чуть дальше, целая семья. Папа, мама и двое детей - мальчик и девочка. Все едят быстрорастворимую лапшу. Вкусно едят, аж завидно. Может действительно прогуляться в вагон-ресторан? Есть ли у него деньги?
Он проверил содержимое карманов Курамонова и, оставшись доволен, несколько удивился, как тот не постеснялся взять в поездку не только крупную сумму наличности, но ещё и газовый пистолет, и етить-колотить! В чемодане он обнаружил завёрнутую в газету гранату. Курамонов, совсем что ли дурак? Как его в поезд-то пустили, с гранатой? А как же досмотр багажа, рамки-детекторы, ах-да, какие детекторы…2001 год. Страна непуганых идиотов.
Саня решил переодеться и дойти до проводницы. Лучше у неё узнать про ресторан, а не от соседей, а то ещё та баба за ним увяжется. Он скромненько скомкал пиджак с брюками в один ком и снова переместился в санузел, стараясь не привлекать к себе внимания. Переоделся, домашнюю одежду убрал в чемодан и постучался в дверь, где, судя по всему, должна была сидеть хозяйка вагона. Там ещё валялась куча скомканного постельного белья.
Дверь открылась и он увидел ту самую проводницу в парике, сидевшую в обнимку с магнитолой. Знакомая магнитола. Филипс. Тут тебе и радио, и кассеты, и CD - диски можно проигрывать. Хорошая вещь, практически неубиваемая. У него у самого такая была, только серебристого цвета. Проводница была не одна, у неё за спиной валялся полуголый мужчина со спущенными штанами и сладко храпел. Из магнитолы доносилось:
“Так вот Лизок ту юбочку надень…”
Проводница согласно кивала, плакала и шёпотом подпевала.
— Извините, — кашлянул мнимый Курамонов. — Мне бы узнать, где…
— Чай или кофе? — проводница посмотрела на него мутным взглядом и добавила:
— Да нет, мне…— Саня замялся. — Ресторан… Показать где?
— У-ммм. С вами, хоть в ресторан, хоть на край света, мужчина. А я, кстати, без белья, — поняла его по-своему проводница и принялась суетливо вытирать рукавом слёзы.
— Спасибо. Мне просто показать, в какой стороне?
— Щас покажу. Щас…Только Т-ссс! — встрепенулась пьяная женщина. — Покажу, провожу, дам попробовать…Только, этому импотенту щас радио включу…
— Испоганил, сука, мечты порядочной женщины. А хвастался-то, хвастался! А у самого - либидо хромает.
Она покрутила громкость, пощёлкала кнопками, но вместо радиопередачи из магнитолы донёсся противный заунывный вой.
— Уууууууу. Уррррррр. Уууууу. Урррррр. Иииииии.
Выло на разные лады, скрежетало, щёлкало и проводница лишь досадливо махнула рукой.
— Да и похуй! Пусть слушает.
Она вылезла из-за стола и у неё подкосились ноги. Сане пришлось придержать её под руку. Проводница жеманно захихикала.
— Проклятая качка. И всегда трясёт не по делу, знаете ли. А вы, мужчина, на какой станции выходите?
— Шепелев, — сообщил Саня.
У проводницы округлились глаза и она испуганно глянула в окошко.
— Как Шепелев?!! Уже Шепелев!
У неё снова подкосились ноги. Саня попытался помочь, но она с гневом отбросила его руку.
— Не тронь меня, Наушник - вонючий!
— Вы чего? — удивился Саня.
— Тут стой - сука! Твоя станция через две минуты. Я пошла за твоими вещами! Урод, бля!
— Зато я всё понимаю. Я на этом маршруте, десять лет работаю, и до нас уже добрались, сучата? Да чтоб вы провалились все! Да чтоб вы сгинули! Пассажиров мне всех погубишь. Ну что за наказание-то, а? Снова в мою смену… Да Госпоооди!!!
С этими словами проводница побежала обратно в вагон.
Саня в недоумении посмотрел ей вслед. А куда она побежала? Чемодан у него в руке, кажется, он ещё сумку оставил. Да он бы и сам сходил. Дура тронутая! Но едва она убежала, как из её купе вывалился полуголый мужчина. Ну да, тот самый, который спал. Он был босиком и на ходу грыз стакан. Саня машинально отшатнулся. Лицо мужчины было залито кровью.
— Урри, — бубнил он, покачиваясь. — Урррри…Урри.
Продавцу проклятий в теле Курамонова показалось, будто бы мужик имел ввиду совсем другое, кажется он говорил - умри, просто получалось невнятно. А мужик покачался-покачался, да и пошёл в плацкарт, следом за проводницей. Ну, точно - допился. Пассажиры увидели пьяного, в вагоне поднялся шум. В этот момент начал резко тормозить поезд и многие не удержались на ногах. Люди и вещи падали с полок. В вагоне кричали, возмущались, стонали. Кто-то кому-то угрожал, кто-то обещал разобраться с обидчиком “по-понятиям”. Саня услышал детский плач и громкие проклятия своей соседки - хабалки. Кажется, ей всё-таки прилетел на голову тот злополучный суп, а может быть и вместе с пассажиркой, которая ехала на верхней полке.
Эх, жаль он не там. Посмотреть бы. Какие первоклассные проклятия летают сейчас в вагоне. Да, какие к чёрту проклятия? Что ему делать дальше? Выходить в Шепелеве? Или, быть может, попробовать разыскать Мессира и рассказать о том, что произошло? Мессир не откажет в помощи, тем более что у Сани в памяти важные для него сведения. Что же делать?
Но тут за Саню всё решила судьба в лице проводницы. Она появилась в тамбуре с его сумкой, лысая, злая, без парика, одежда её была разорвана. Она бросила к его ногам сумку и потребовала, чтобы он немедленно уходил. Он не мог воспротивиться её требованию, ведь у неё из ноздри торчал карандаш.
“Лучше я покину это странное место, — решил про себя Саня. — Ехать в одном поезде с сумасшедшими - себе дороже. Уж лучше пешком.”
Спустя минуту, он спрыгнул на низкую платформу. Следом за ним полетели его вещи.
— Пошёл на хуй! — проводница показала ему из тамбура средний палец и закрыла за собой дверь.
— Это у вас вместо счастливого пути? Ну и порядочки, — пробормотал Саня, отскакивая подальше от железнодорожных путей. Все тронулись: и люди, и поезд. Он проводил взглядом вагон и ощутил некое злорадство, заметив, что некоторые из окон были изнутри выпачканы кровавыми отпечатками пальцев.
Традиционная поддержка авторов с оригинальным материалом
@MamaLada - скоровские истории. У неё телеграмм. Заходите в телеграмм.
@sairuscool - Писатель фентези. И учредитель литературного конкурса.
@MorGott - Не проходите мимо, такого вы больше нигде не прочитаете.
@AnchelChe - И тысячи слов не хватит чтобы описать тяжёлый труд больничного клоуна
@Mefodii - почасовые новости и не только.
@bobr22 - морские рассказы
@kotofeichkotofej - переводы комиксов без отсебятины и с сохранением авторского стиля
@PyirnPG - оружейная лига
@ZaTaS - Герой - сатирик. Рисует оригинальные комиксы.
@Balu829 - Все на борьбу с оголтелым Феминизмом!
