Текстовая версия:
Высшее образование в России стало носить массовый характер: выпускник, который не идёт в универ после школы - сейчас, скорее, исключение, чем правило. Поэтому, я думаю, родителям важно знать, что вообще происходит с их детьми; студентам — почему все так, как есть; а школьникам - что их ждёт.
Вообще, высшее образование сейчас очевидно переживает не лучшие времена. Как говорит китайская пословица, «не дай вам бог жить в эпоху перемен», а мы в этой эпохе родились и никуда от неё не денемся. С одной стороны, мы все ещё частично сохраняем ту систему образования, которая была в советском союзе, потому что даже по рейтингу Юнеско она занимала лидирующие позиции, и отказываться от неё было бы глупо. Да и к тому же платёжеспособная часть страны очень любит Советское образование, даже несмотря на все его недостатки.
Основным из них была неравномерность образования - математическое образование было очень сильным и качественным, а гуманитарное образование сильно проседало. Общественная палата России сделала в 2007 году доклад, который назывался «Образование и общество: готова ли Россия инвестировать в свое будущее». В нём рассуждали о том, что из-за изоляции социологических и гуманитарных наук в СССР сейчас мы сильно отстаем по уровню образования от развитых стран. В итоге народ не понимает, что вообще такое гуманитарное образование и зачем оно нужно; преподаватели не могут разобраться с западными политологическими, социологическими научными работами, потому что очень часто они включают в себя математику и логику; и, соответственно, уровень знаний студентов тоже не может быть высоким, потому что им просто никто ничего не объясняет. И в 2009 году министр образования собрал всех ректоров и сказал, мол, сейчас работы для гуманитариев нет, так что вы должны переориентировать студентов. И это приведёт к тому, что гуманитарное образование просядет ещё сильнее.
На первый взгляд это может показаться логичным, потому что мы живём в эру технарей, которые буквально владеют миром — посмотрите хоть на Илона Маска. Но, например, термин “критическое мышление” объяснить на языке технарей невозможно — этот термин чисто гуманитарный. А парадокс в том, что все говорят, что это самый важный навык, которому учат на технических направлениях. И если тебе преподаватель не объяснил, что это такое; и общество вокруг тоже этого не знает, то откуда ты сам должен понять, что это за важный навык, которому ты должен обучиться? В 90-е годы проблемой стало именно отсутствие критического мышления: даже несмотря на то, что математическое образование было сильным, а оно по идее способствует его развитию. Те, кто быстро смог сориентироваться в ситуации в итоге стали сильно богаче и влиятельнее, а подавляющее большинство пережило очень тяжелый кризис.
Кроме того, молодёжь сейчас всё больше стала интересоваться политикой. В ответ на это старшее поколение, особенно говорящие головы из телика, все чаще повторяют, что, мол, в интернете нашей молодёжи промывают голову, они ничего не понимают, а пресс-секретарь Роснефти вообще говорит, что нас надо лишить избирательных прав, иначе они потеряют страну. Но очевидно, что мы пойдём за теми, кто нам нормальным языком объясняет, как работает политика и что происходит в стране, даже несмотря на то, что они могут в конце концов попасться на удочку не самых честных людей. И если эти самые говорящие головы так сильно этим недовольны, то почему они сами не исправляют эту ситуацию и не объясняют молодёжи, как и что работает? Даже есть пример из нашей же истории: Почему на закате Советского Союза народ так сильно верил в Ельцина, что во время путча даже вышел в его поддержку на улицу? Потому что он разговаривал на одном языке с народом.
Вот эти два примера показывают, что, возможно, уже пора перестать жить прошлым и посмотреть, как построено образование там, где оно работало не когда-то там, а здесь и сейчас. И да, нельзя сказать, что в эту сторону не предпринимаются шаги. В начале 00-х, когда все тяжелые экономические реформы в стране уже прошли и настало время разбираться с другими насущными проблемами, начали решать и проблему образования. К этому времени образование уже освободили от всяческой пропаганды и расчистили путь для новаторов.
В 1999 году министром образования стал Владимир Михайлович Филиппов. Небольшой ликбез — до того, как получить должность минобра он был ректором Российского Университета Дружбы Народов, и, скорее всего, именно это стало решающим фактором в формировании его взглядов, направленных в сторону запада; да и к тому же получал он математическое образование и знал два иностранных языка, что, в общем-то, только способствовало изучению опыта других, более успешных стран. Именно период Филиппова считается основополагающим даже по сей день, потому что именно он ввёл ЕГЭ и подписал Болонскую декларацию. Очень жаль, что это были параллельные процессы, потому что из-за того, что ЕГЭ народом был воспринят плохо и в интернете даже гулял мем о том, что егэ скопипастили из американского экзамена для слабоумных, Болонский процесс по инерции тоже восприняли плохо. И если про ЕГЭ знают все, то опросы говорят о том, что никто вообще не в курсе, что такое Болонский процесс.
Вообще, Болонская декларация - это договор между странами Европы о том, что высшее образование надо свести к какому-то общему знаменателю. Причем её могли подписать не только страны Евросоюза, а вообще любая желающая. Так что Филиппов посчитал это прекрасной возможностью и решил, что ей надо воспользоваться. В ходе Болонского процесса у нас ввели систему «Бакалавриат - Магистратура», то есть, 4+2. Это делалось, во-первых, для того, чтобы студенты могли спокойно ездить из страны в страну, чтобы увидеть, как вообще живут люди, как они учатся, поднять скилл общения на иностранных языках, обрести новые знакомства и все в этом духе. А во-вторых, если работодатель видит диплом по какому-то направлению, он сразу понимает, какие предметы изучал студент; поэтому с дипломом из России ты сможешь найти работу, например, во Франции. Филиппов был самым ярым сторонником скорейшего перехода к Болонскому процессу и делал все возможное, чтобы ускорить этот процесс. Но надо понимать, что у этого решения были и свои противники, которые переживали, что высшее образование утратит свою советскую «фундаментальность», которая предполагает изучение множества предметов и сильна теоретической частью, и даже говорили о том, что все это делается для того, чтобы разделить высшее образование на «массовое» и «элитарное». К этому ещё прибавляются устоявшиеся традиции, инертность менталитета и рефлекс защиты национальной идентичности. Это, если что, прямая цитата из исследования Эразмуса — это программа ЕС по обмену студентов.
Понятно, что вечно быть министром Филиппов не мог. Уже на следующий год после подписания Болонской декларации он покинул свой пост и оставил очень много трудностей, с которыми должны были разбираться его преемники. Но вот такой вопрос: хотели ли они с ними разбираться? С 2004 года прошло 16 лет. За это время, например, должна была решиться проблема трёхуровневого образования. Что это такое: как я и говорил, у нас уже есть система бакалавриат+магистратура. Это двухуровневая система и её с горем пополам приняли в 2010-м, через 7 лет после подписания Болонской декларации. В Европе же есть следующий уровень — это PhD. Если погуглить, то можно найти тысячу статей либо о том, что наши кандидаты это круче, чем PhD, либо они эквиваленты. По этой же логике наши министры пытались добиться того, чтобы наша степень кандидата приравнивалась к PhD в Европе, но не смогли, потому что объемы и требования у них отличаются слишком сильно. И, да, сейчас пытаются ввести этот самый третий уровень, но почему за 16 лет так и не ввели — остается загадкой.
Другой проблемой, которая должна была решиться, было такое явление, как “специалитет”. Мы понимаем, что это бакалавриат и магистратура в одном, и учиться там надо будет на год меньше, то есть, пять лет. Но то, что это понимаем мы, совершенно не означает, что это понимают и в Европе. У людей, получивших диплом специалиста очень часто возникают трудности с переводом диплома, потому что посудите сами: это вроде как уже и не бакалавр, но вроде как еще и не магистр. По идее после 2010-го года специалитет должен был перестать существовать, как и во всех странах бывшего СССР, но что-то с этим делом не торопятся. Есть постоянные разговоры о том, что специалитета все меньше и меньше, но, если честно, я такой тенденции не заметил, да и что за микроскопические шаги, на которые уже потратили 10 лет, непонятно.
Понятно, что, скорее всего, у такой медлительности есть какие-то причины, о которых мы не знаем. Но дело в том, что образование — это такая штука, в которой медлительность администраторов выливается в ещё большую отсталость самого образования. Не знаю, были ли все министры образования противниками Болонского процесса, или боялись брать на себя ответственность, потому что придётся потом отвечать, или были другие причины, но сбылись все страхи консерваторов. Болонский процесс до конца не доведён и вообще движется очень мелкими шагами, а разделение высшего образования на массовое и элитарное произошло. Потому что всем очевидно, что если ты идёшь в мед, то круче всего будет пойти в первый мед, хотя с медицинскими вузами проблема не такая значимая, как со всеми остальными. Всем понятно, что если ты хочешь получить техническое образование - круче всего будет пойти в МФТИ; вообще круче всего будет попасть в МГИМО, ВШЭ и ещё парочку универа. Но кроме этого топ-списка в России есть ещё немногим меньше 1000 универов, и, естественно, диплом из МФТИ будет цениться гораздо более высоко, чем диплом Волгоградского государственного университета.
На практике самыми крутыми вузами оказываются наиболее открытые к нововведениям. Например, все студенты знают, что, если хочешь добиться успеха, то нужно заниматься самообразованием. Основная проблема заключается в том, что оставшаяся от Советского союза «фундаментальность» хоть и хорошо звучит, но на практике не даёт никаких преимуществ, и очень часто, выпускаясь из универа, ты, например, будешь прекрасно считать первообразные, но не иметь никаких навыков для реальной жизни. Именно поэтому появилось много курсов - начиная от, например, Скиллбокса и Яндекс.Практикума и заканчивая миллионом вебинаров про смм от инста-блоггеров. И они будут востребованы, потому что дают хоть какое-то представление о реальной работе и реальных навыках. И Вышка, заметив такую тенденцию, решила полностью заменить лекции на собственные курсы. Потому что лекции работали во времена СССР, потому что это была редкая возможность получить уникальный опыт; а сейчас, с появлением интернета, лекции потеряли свою значимость и нужность. Совсем не удивительно, что лекции считаются самой муторной частью получения высшего образования: преподавателям очень часто либо просто плевать, слушают их или нет, либо не хватает навыков рассказчика, чтобы заинтересовать студентов. Поэтому хорошие лекторы всегда оседают в голове и в любом вузе есть свои любимчики среди преподавателей.
А самое грустное — это причины, по которым люди сейчас идут в универы. Во-первых, очень много парней поступают просто потому что не хотят в армию. И, естественно, человек, который воспринимает универ как убежище от военкома, заинтересован не в том, чтобы чему-то научиться, а в том, чтобы не вылететь любыми способами и продлить отсрочку ещё на год. Во-вторых, очень многие, поступая в универ, даже не понимают, хотят ли они получать это самое образование, на которое поступили; если нет, то какое хотят; есть ли смысл вообще поступать в универ, если сразу пойти работать будет эффективнее. В школах не развита профориентация, поэтому часто за поступающего решают родители, и слава богу, если все заканчивается, но если нет и к концу обучения ты просто возненавидишь всё, чем занимаешься? А что делать дальше и какой вообще был смысл?
Так что же делать? Да чёрт его знает. Я тут не советчик, потому что ты должен лучше знать, что тебе делать. Я могу посоветовать тебе переслушать песню “Кладбище” группы 100 Атмосфер; спросить себя, действительно ли ты хочешь получать высшее образование и самое главное — зачем, что оно тебе даст? Если ты можешь ответить на эти вопросы, то смело иди в универ и делай, что велит сердце. Если нет, то… предлагаю бездействовать и молчать, ведь это всегда помогало.
