1.
—Он должен быть тут, —граф сверился с картой, носком сапога поковырял листву и приказал: — копайте здесь.
Уставшие после многодневной ходьбы рабы, поднялись с земли, нехотя разобрали мотыги с кирками, и принялись копать в указанном месте. Спустя четверть часа упорной работы, кирка одного из раба ударилась в стальную крышку, и высеченные ею искры были единственной наградой рабам за из труд.
—Открывайте. Скорее же! — Граф не в силах сдерживать охватившую его эйфорию нервно потирал руками и зло торопил рабов.
Крышку наконец отвалили в сторону, и под ней открылся тоннель. Из черного, уходящего  горизонтально вглубь земли лаза ударил пугающий запах затхлости, пустоты и сырости.
—Пришло твое время, парень! Да обвязывайте-же его скорее! — Граф повернулся к рабам, выкинул дрожащую  руку и костлявым пальцем указав на юношу, проорал брызжа слюной: — Если вы не начнете шевелиться я прикажу стражникам выпороть каждого из вас!
Пряча глаза рабы достали из телеги моток длинной веревки, одним конец привязали к поясу юноши, а второй ее конец обернули вокруг ствола росшего рядом с тоннелем дерева.
— Корежит, брат? — К юноше подошёл однорукий повар, и потрепав того по плечу, нагнулся и шепнул в ухо: — не бойся, я давно езжу с графом, и могу с уверенностью сказать, что из таких мест возвращаются гораздо чаще чем не возвращаются. К тому же граф щедро платит за такую работу, поверь мне, заработоного  золота тебе хватит на долго.
—Все в порядке, Фармадур. — юноша повел плечом, скинул с с себя руку калеки, но тут же пожалел о своей грубости, и повернувшись к повару, всмотрелся в его старое, рыхло но улыбчивое, морщинистое лицо: — спасибо.
—Как вернешься, приходи ко мне, я и двойная порция похлебки будем ждать тебя. — Фармодур подмигнул, развернулся и не оглядываясь поковылял к полевой кухне.
—Все готово, Ваше высокоблагородие, можем начинать спускать. — Раб проверил узлы и отступив назад, поклонился графу.
—Начинайте. — Граф милостиво сделал жест ручкой, и требовательно посмотрел на юношу: — Не подведи, парень, теперь все зависит только от тебя.
Юноша кивнул, и медленно подошёл к туннелю. Земля, потревоженная его ногами, ручейками стекала к краю лаза, и водопадиками срывалась вниз, теряясь в темных глубинах неизвестности. Подняв голову, он посмотрел на солнце. В голове мелькнула мысль о том, что он может быть больше никогда не увидит его света, и что бы не думать о плохом и не отвлекаться юноша снова посмотрел под ноги, во тьму.
Вот тут-то ужас и парализовал юношу. Контраст между солнцем и чертовой норой, можно сказать, открыл ему глаза, он понял, что спускаться придется ему одному, а все кто рядом останутся здесь, под солнцем, и несомненно будут делать ставки, на то сможет ли он вернутся обратно.
— Чего замер, парень, ждешь что бы я первый полез в чертову дырку? — Граф подтолкнул юношу, — поторопись, все здесь ждут только тебя.
Юноша вздохнул, опустился на корточки, заглянув в темноту он сплюнул, и проводив глазами свою слюну, пока она не скрылась в темноте снова вздохнул и сел на задницу, свесив ноги в дыру. Рабы схватились за конец веревки и слегка натянули ее.
—Да ты будешь спускаться или нет? — Граф толкнул ногой парня в спину, и юноша полетел в темноту.
Полет был скоротечен. Через пару мгновений веревка натянулась, и повисшего вниз головой юношу стали медленно спускать в глубину. Все его попытки принять вертикальное положение успехом не увенчались, и юноша свыкся мыслю, что дна он коснется лицом, а не ногами.
Так и вышло. Спуск кончился тем, что его ничком опустили на твердый, покрытый толстым, многовековым слоем пыли каменный пол. Вскочив на ноги юноша выхватил короткий меч и прислушался. Не было слышно ни шуршания, ни рычания, ни зубовного скрежета. Исходя из этого юноша решил, что монстров по близости не было, или они попросту затаились, пытаясь понять кто появился в их логове — охотник или жертва.
Постояв с занесенным мечом еще немного, парень убрал его в стальное кольцо на поясе, и отвязавшись дернул несколько раз за веревку, та тут-же потянулась в верх. Те кто остались сверху, не хотели давать монстрам, которые тут возможно обитают, ни малейшего шанса выбраться на поверхность.
— Вот и все Сол, остались только мы, — сказал юноша сам себе, и собравшись духом, вышел из пятачка света в темноту тоннеля. Сняв с пояса факел, он непослушными руками выбил огнивом искру и поднял огонь над собой.
Тьма неохотно расступилась словно испугавшись огня, и Сол смог осмотреться. Он оказался в длинном низком коридоре, выложенным из больших грубо обработанных каменных глыб. Юноша спустился в самом начале хода, с трех сторон его окружали стены, а впереди стояла третья стена — темнота. Покрепче сжав рукоятку меча, и вытянув руку с факелом далеко вперед, чтобы горящее масло не капнуло на тело Сол медленно пошел туда, куда идти желания у него совсем небыло.
Через четверть часа пути, тоннель окончился каменной келью, и чем больше Сол осматривался вокруг, тем шире открывался от удивления его рот. Почти всю площадь кельт занимало золотые монеты. Они были составлены в высокие, выше роста юноши стопки и столбцы и их было так много, что он походили на густой, непроходимый лес.
На дальней стене что-то блестнуло, приглядевшись Сол увидел  медальон висевший на скобе для факела. Медальон был настолько красив и настолько дорого и завораживающее выглядел, что Сол понял что это его медальон. Жадный граф не получит в свои морщинистые руки эту красоту. Все время  что медальон висел здесь, он ждал его — Сола. Юноша отбросил в сторону меч, и не в силах оторвать  глаз от чудесной вещи, как завороженный побрел вперед, руками и грудью обрушивая столбцы золота.  И вот его пальцы коснулись холодной, причудливо витвеватой цепи, и Сол снял со стены свой медальон.
Одновременно с этим откуда-то сбоку, из темноты раздалось яростное рычание, испуганный юноша резко обернулся на звук и увидел как сквозь дождь падающих к монет к нему приближается чье-то гибкое тело.
Сол потянулся к мечу, но его рука никак не могла нащупать эфес, и когда до твари оставалось несколько метров, он испугавшись осознал что меч не у него на поясе, юноша вспомнил как отбросил его очаровавшись красотой медальона. Тварь тем временем преодолела разделяющее их расстояние и прыгнула. Грациозно изогнувшись в полете, она летела в прыжке, оскалив пасть с желтыми зубами, выставив вперед когтистые   лапы. Сол ударил ее медальоном. Тяжелая, золотая бляха всей своей тяжестью врезалась в череп летящей твари. Под треск ломающихся костей голова монстра отклонилась в сторону увлекая за собой тело, тварь сделала в воздухе подобие бочки, и глухо упала на пол, обрушив еще несколько десятков золотых столбцов. Юноша тут же бросился туда, где как ему казалось он бросил свой меч, и стал лихорадочно раскидывать россыпь монет, пытаясь найти оружие. Тварь тем временем поднялась на ноги и замотала головой приходя в себя. Сол нащупал меч, когда тварь снова была в полете, он рефлекторно выставил острие перед собой, и широкая грудь монстра насадилась на клинок. Забившись в конвульсиях она дотянулась до лица Сола и оставив на нем длинную, глубокую царапину издохла.
Юноша в азарте боя не почувствовал раны, он тяжело поднялся на ноги и уперевшись ногой в тушу поднатужившись  выдернул свой меч. Следующие несколько минут он провел в поисках других тварей, но либо она была тут одна, либо другие смогли где-то спрятаться и затаиться.
Потом пришла боль. Прижав ладонь к лицу Сол наклонился к телу твари, и спрятал под него свой медальон. Он решил вернуться за ним позже, граф наверняка не поверит в то, что медальон был на юноше когда он спускался в эту чертову нору.
Сол вернулся к люку, и вскоре вместе со спустившимися  рабами таскал и наполнял золотом корзины, которые потом медленно подимались  и исчезали в солнечном свете.
—Сколько там еще золота осталось? — свет в люке закрыла тень чей-то головы.
— Больше половины. — крикнул в ответ один из рабов.
— Хватит, вылезайте.
Сол постогронился пропуская рабов первыми, решив напоследок покрасоваться своей смелостью и вылезти самым последним.
Это и спасло ему жизнь: когда рабы почти вылезли наружу, в люке мелькнула рука с ножом и перерезала веревку. Сол еле успел увернуться от летящих вниз тел. Под страшные звуки ломающихся костей, оборвались жизни всех рабов. Последним сверху прилетел однорукий Фармадур с перерезанным горлом. Крышка люка со скрежетом опустилась на место, оставив Сола одного в темноте, заживо погребенным вместе с теми, кто как и он видел и знал слишком много. Алчный граф решил не оставлять свидетелей.