… Пять утра. Мы с напарницей Юлей выбегаем из клуба и прыгаем в машину. На нас только верхняя одежда, накинутая прямо на расшитое блестками белье. Нет, мы вовсе не убегаем от настойчивых поклонников – просто у нас жесткий график, и через 20 минут мы уже должны стоять на сцене клуба в другом конце города. Переодеваться просто нет смысла.

Ночная жизнь кипит впритык до тех часов, когда приличные люди пьют в офисе свой второй кофе. Поэтому выход танцовщиц в шесть утра – явление нормальное. Порой к этому времени только-только собирается больше всего народа. Как правило, при клубе есть условный «штат» из 5-10 танцовщиц. Работают по графику, в какие-то выходные – заняты оба дня, в другие – полностью свободны. Процедура выступления стандартная, три выхода по четыре трека. Оплата смешная – около двух тысяч. Поэтому многие, как и мы с Юлей, успевают объехать несколько клубов за ночь. Будем честны – это совершенно неблагодарная работа в смысле заработка. Любая танцовщица go-go тратит большие деньги на свой внешний вид – косметика, хорошие танцевальные туфли, пошив костюмов, аксессуары.

Мы с напарницей шьем себе наряды сами – придумываем, подбираем ткань, творим. На это уходит огромное количество времени – шитье у меня в руках постоянно, между выходами в клубе, во время поездок в машине… «Зачем же так мучиться?» - можете логично спросить вы. Ответ есть и, конечно, дело в итоге не в деньгах. Просто мы любим танцевать.

…Мы вбегаем в клуб, бросаем в гримерке сумки, наскоро приводим в порядок костюм – диджей уже заглядывает, радостно улыбаясь: «Я вам собрал те треки, что вы просили!» Выходим на сцену. Юля – крепче меня, она работает тренером-хореографом у подростков, так что измотать ее непросто. А вот я понемногу «сдуваюсь» - чувствую, как становится всё более деревянной спина, всё сложнее делать движения разнообразными, ноет шея. А главное – ступни в туфлях на высоченном каблуке болят так, что каждый шаг достается мне, как андерсеновской Русалочке, я будто ступаю по битому стеклу. Ничего этого видно быть не должно.

Если танцовщицы шоу-балета танцуют заученную программу и готовые номера, то go-go исключительно импровизируют, чутко откликаясь на каждый новый трек, его настроение и стилистику. От выступающих должна исходить бешеная энергетика – но вот сохранять такую подачу, когда уже шесть утра, разумеется, задача нелегкая. Зато первые выходы за ночь – погружают в некий транс. Импровизация создает ощущение некого «дыхания» в такт музыке, атмосфера битком набитого, танцующего клуба – будто квинтэссенция молодости, радости жизни, чего-то немного запретного… Это просто сводит с ума.

Удивительно, но танцовщицы go-go считают свою работу искусством. Я не выступаю больше трех лет, и сегодня то отношение «к делу» кажется мне до смешного наивным. Но тогда мы четко понимали, сколько труда и даже таланта стоит за умением качественно скакать по сцене, извиваться на барной стойке или вилять попой в «стакане» («Стакан» - высокая круглая стойка для танцовщицы в клубе – прим. ред.). Если ты посредственная танцовщица в слабой физической форме – ты будешь попросту выглядеть жалко. Так что все эти девочки в откровенных костюмах с красивыми ножками – на неделе тяжело работают в танцевальном классе, буквально создавая идеальное тело.

Чаще всего, они работают тренерами и хореографами, но есть и забавные случаи – когда на сцену клуба каждые выходные выходит руководитель отделения банка, главный врач или журналист. Есть мнение, что танцовщицы go-go – это несколько потерянные люди без образования, профессии и цели в жизни. Якобы это развратные девчонки, стремящиеся к веселью и легкой жизни. Что ж, уже то, что я успела вам рассказать выше, с легкостью и беззаботностью не очень вяжется, правда? Танцовщицы никогда не употребляют алкоголь – при подобной нагрузке это попросту опасно. В перерывах между выходами – пьют воду, шьют костюмы, читают. Много раз внутренне умилялась этому зрелищу в гримерке – ну просто гимназия для благородных девиц! И смеялась, понимая, насколько иначе сторонние люди представляют себе нашу жизнь.

Нет у девушек и стремления с кем-то познакомиться, наоборот – этого стараются избегать. Я выступала в клубах около пяти лет, за это время у меня ни разу не возникло какой-либо двусмысленной или опасной ситуации. Обычно танцовщиц хорошо охраняют – возле гримерки стоит сотрудник, а до сцены провожают еще двое, чтобы никто даже не дотронулся. Но всё же ночной клуб – это территория риска, много пьяных, агрессивных, неадекватных людей. Был случай, когда одна наша девочка танцевала на барной стойке, и мужчина затушил сигарету прямо об ее голую лодыжку. Разумеется, его вывели, но предотвратить все подобные ситуации вряд ли возможно даже при огромном количестве охраны.

У танцовщиц интересное восприятие своей работы – нарочитая сексуальность движений воспринимается ими, как просто определенный стиль выступления. Они будто не до конца понимают, что этот танец – вызывает не столько эстетическое удовольствие, сколько совершенно банальное вожделение их тела. Это сейчас я могу вот так анализировать эти, казалось бы, понятные и логичные вещи.

Но тогда, выступая каждые выходные, я никак не могла осознать до конца, что зритель не понимает - да и понимать не хочет - сколько труда в нашем танце, как трудно его сделать действительно хорошим, какой бешеной выносливостью и каким обаянием нужно обладать. Эта наивность сквозит в каждой, без исключения, танцовщице. Иногда мне казалось, что это люди совершенно особенной породы, потому что эта повышенная доверчивость распространялась на всё – отношения с работодателями, друзьями, мужчинами. Возможно, кто-то назвал бы это проще – глупостью. И, может, оно так и было…

… В гримерке плачет Настя – арт-директор только что сделала ей выговор по поводу двух набранных килограммов. В каждом клубе прямо оговаривается: изменился вес – на работу не выходишь, пока всё не исправишь. В первую очередь, ты должна идеально выглядеть. Я нервно рассматриваю себя в зеркале – мои 50 килограммов при росте 167 считаются здесь верхним пределом. Врываются девочки, закончившие выход – они задыхаются, блестят от пота, как загнанные лошадки. Встают, наклонив голову и зачесывая вперед волосы – они них невыносимо жарко спине. Сохнут. Мы с Юлей выжидаем 15 минут и выходим за дверь. Охранники ведут нас – меня поднимают на стойку, Юлю – в «стакан».

Я танцую, аккуратно переступая между рюмками. Сидящие за стойкой разглядывают меня. Один приподнимается, достает деньги, машет. Я приседаю, и он просовывает бумажку в подвязку на ноге. Обычно танцовщицам не дают деньги – ведь это не стриптиз и не шоу-балет, но бывают исключения. Отказываться нельзя – это невежливо. В какой-то момент именно во время выступления на стойке меня будто стукнуло – я поняла, что деньги тянут, чтобы успеть потрогать бедро. Неприятные мысли продолжили нарастать, я стала отмечать взгляды, увидела всё происходящее со стороны. «Выросла» - называют такие моменты в танцевальной среде.

Ты больше не можешь отстраненно относиться к происходящему, начинаешь стесняться полуголого тела, не хочешь развязно двигаться. Поэтому работа go-go – это всегда период в жизни девушки, и очень недолгий. Даже те, кто занимается танцами профессионально, рано или поздно уходят в свои студии, коллективы, тренерскую и спортивную деятельность. Ну а те, кто и вовсе имел совершенно другую профессию – сосредотачиваются на ней. Остаются лишь пачки цветных фото из клубов, которые так приятно разглядывать годы спустя. Это время весело вспомнить, но всё труднее принять. «Неужели я это делала?» - думаешь всё чаще. И ворчливо начинаешь внутренне осуждать…

И, уж конечно, готова оторвать голову будущей дочке, если та хотя бы ляпнет о желании заниматься чем-то подобным. … «Ты выросла!» - говорит мне Юля. И пишет на своей стене во ВКонтакте: «Ищу напарницу для go-go. Костюмы есть».

Дарина Жежелева, для журнала "Оказия" https://vk.com/okaziya_magazine