Диоген, одно время живший в бочке, родился в семье крупного государственного чиновника. Соответственно, ещё в детстве он многое видел, а со временем ещё больше осмыслил. Что удивляться, что Александр Македонский преодолел немалое расстояние, чтобы с Диогеном обсудить некоторые аспекты того, как это всё вокруг устроено.
 
А Гераклит и вовсе родился в царской семье, соответственно, видел немало от остальных сокрытого. Когда наступило время Гераклиту взойти на престол, он от престола отказался, и уступил его своему брату. А сам предпочёл жить в простоте, аскетично, среди скал – и заниматься философией, высшей формой мышления. В результате Гераклит стал не просто философом, но учителем философов. Это о Гераклите Сократ, прочтя его книгу, сказал: «То, что в книге Гераклита я понял – прекрасно, а что не понял, видимо, ещё прекрасней».

Это Гераклит сказал, что в реку невозможно войти дважды. Огромной красоты врата для размышления.

А ещё Гераклит сказал: «Война – это верховный жрец всех». По какой-то неведомой мне причине, эту фразу Гераклита, увы, малоизвестную, переводят так: «Война – это отец всех». Хотя в древнегреческом тексте использовано слово «басилевс» (правитель-верховный жрец). Возможно, слово «отец» кажется им более уместным из-за его теплоты. Возможно, оно, действительно, более уместно. Но хочется напомнить и о прямом значении – «верховный жрец». Война – это верховный жрец всех.

Верховный жрец нас никогда не оставляет, даже в те периоды, когда долго нет войны. Главное в войне – её познание. Познание законов жизни, которые действуют вокруг нас, но иначе как на войне их признать трудно. Обилие прочтённых мемуаров, и их осмысление, вполне могут заменить сырость окопов. Преимущество войны, как врат к познанию, открывается на каждом шагу. К примеру, все слышали о любви, за неё расплачивается каждый. Но давайте посмотрим, как ведёт себя женщина на войне, прослеживается ли в её поступках сень любви. Война для женщины отличается тем, что она может выбирать мужчину. Вот на гражданке женщина врёт, что может выбирать – но это враньё, конкуренция огромная, вешаться ей приходится на то, что остаётся. Приходится хватать, что плохо лежит. А на войне, в смысле, на передке – выбирать возможность есть. На одну на фронте, может, сотня мужиков. На каждую приходится по несколько офицеров. И что же мы видим? Все попавшие на фронта Великой Отечественной женщины становились ППЖ. Причём, офицеров. А почему только офицеров? Ведь если любовь вероятностное событие, мистическое и на то есть воля Божия, как то нам вдалбливают, требуя расплатиться, то солдатских ППЖ должно быть во много раз больше, чем офицерских, ведь солдат больше, чем офицеров. Но на солдат женщин не остаётся – понятно, речь идёт только о передке. Ну, так и где она, эта любовь? Вернее так: любовь – где?

Итак, размышляя над речениями Гераклита, понимаешь, что царская семья отличается от тех, которые в услужении, тем, что в действительно царской семьёй реальные законы познаются на материале войны, а те, которые в услужении, о наилучшем месте постижения жизни сообразить не могут. Из этой закономерности следствий множество. В частности, в царской семье, действительно, царской, прекрасно понимают, что всякий, кто берётся учить, если в объяснении устройства жизни не пользуется образами войны, значит, он всего лишь развлекает скучающих женщин – и их аналогов, они же широкие народные массы.

Но чтобы воспользоваться войной, скажем, Великой Отечественной, или её описанием, как вратами к истине, надо немало попотеть. Проблема в том, что в описании той же Великой Отечественной, а она имеет ряд преимуществ перед прочими войнами, хотя бы уже по обилию источников, есть огромное количество белых пятен. Скажем, в войсках было немало женщин, во всяком случае, их было больше, чем комиссаров и евреев вместе взятых. Женщины наряду с евреями и комиссарами попадали в плен. Но если в мемуарах существуют сотни и тысячи описаний как были уничтожены или, наоборот, спаслись, попав в плен, евреи и комиссары, то найти описание судьбы пленённых женщин-военнослужащих найти невозможно. Ни слова, ни полслова. И что это за такая загадочная фигура умолчания? Что за мотив этого умолчания? Не разрешив этой и других загадок к войне как источнику полноты царского ведения не подобраться. Но некоторые из этих загадок, к счастью, разрешены. Подробнее можно посмотреть тут или тут.

Сегодня, 2 февраля, 72-я годовщина победы в Сталинградской битве. Хочется в этот день напомнить о том, как тяжело далась нам эта победа. Вспомнить стойкость и непоколебимость наших солдат, героев, тех кто стоял до конца, не щадя своей жизни, и выстоял. Не стоит забывать и заслугу и гений полководцев, разработавших и осуществивших план разгрома фашисткой армии под Сталинградом. И хочется привести пример того, как командующие армией умело использовали все достоинства и недостатки солдат.
Этот бой – памятный. На реке Мышкова. К окружённой в Сталинграде элитной 6-й армии Паулюса пытаются прорваться три танковые дивизии Гота при поддержке пехоты и авиации. Но дальше реки Мышкова гитлеровцы не прошли, здесь их остановили и заставили не то что отступить, а драпать по полной. Погнали!
  Для сравнения: от Котельниково до реки Мышкова дивизии Гота шли семь дней, а обратно до Котельниково танковый корпус под командованием Ротмистрова прогнал от них остатки менее, чем за пять дней. А потом в Котельниково наши немцам устроили такое, что птенцам фюрера мало не показалось.
  На войне из жреческих приёмов самое понятное – это военная хитрость. На примере боя на Мышкове показано, что засаду, если думать головой, врагу можно устроить даже в сталинградской степи, местами ровной, как стол.
На ровном месте без дорог засада подразумевает заманивание. На приманку. Технология следующая. В хороших военных мемуарах встречаются описания тактики немцев при наступлении. Вот немцы атакуют. Здесь два варианта: или советские войска сдаются в плен или сопротивляются. Если сопротивляются, то атаку немцы прекращали и пытались атаковать в другом месте, где сопротивляться не будут, а частью разбегутся, частью сдадутся в плен. Через оголённый участок фронта немцы заходили в тыл соседней обороняющейся части, если таковая была, и те вынужденно отходили. При этом непременно возникала паника и частью сдавались в плен. По этой новой для нас технологии с использованием феномена паники, технологии, которую в 41-м очень мало кто из наших офицеров сумел прокусить, немцы и захватили громадные территории.
Таким образом, искусство наступления у немцев сводилось к тому, чтобы разнюхать слабый участок в обороне. Место, где концентрация трусов была наибольшая, а то и вовсе трусами были все. Тогда достаточно было снять с мотоцикла глушитель – и красноармейцы с командирами, услышав незнакомый грохот, и вообразив невесть что, частью разбегались, а частью сдавались в плен. Этот приём с глушителями мотоциклов использовал Гудериан, и в мемуарах, естественно, упомянул.  Ещё лучше место наибольшей концентрации трусов – синтуичить. У кого есть умение засечь слабое место интуитивно – у того козырь.
  Подловить на козыре – высший пилотаж военной хитрости. Но именно на этом козыре немцев и подловили наши на Мошкове. Если слабое место изготовить, то есть в одно место собрать весь отстой дивизии или полка, т.е. роту штрафников или что-то подобное, то туда ринутся наступающие немецкие танки, и боковой засаде подставят слабую боковую броню, нашим останется только не мазать. В истории Великой Отечественной был такой случай, когда расчёт сорокопятки, – подчёркиваем: сорокопятки! Самый малый калибр! – заняв по совету командира правильную позицию, сумел за несколько минут пожечь и взорвать 3 тигра, 1 пантеру и 1 Т-4. Именно взорвать, а не подбить. Сорокопятчики били с близкого расстояния в район топливных баков, в результате чего танки загорались и тут же взрывались. Чтобы подбить такое число тяжёлых танков в лоб одной батареи 76-мм орудий будет точно недостаточно.
  То есть, если тупо расположить в ряд имеющиеся противотанковые орудия вроде тех, которые были на вооружении у обороняющейся на реке батареи, то она будет разбита – возможно, даже без ущерба противнику, впустую. Впустую. И эта батарея, и другие. Но если устроить ловушку с малозаметной сорокопяткой, то немцы не оставят воспоминаний об этом бое – просто вспоминать будет некому.
  На войне ведь так: не в количестве оружия дело и даже не в качестве, а в умении пользоваться головой по назначению. Это тупицы всё меряют количеством оружия и войск.
Итак, ловушка в ровной, как стол, степи. А в ней приманка – все самые ненадежные бойцы, может быть штрафная рота. Учуяв страх обороняющихся, готовых драпануть, побросав оружие, немецкий интуит поймёт, что идти надо сюда. Рванёт к засаде по прямой, подставит слабый в броневом отношении борт – и кранты.
Этот бой на реке Мышкова описан и реконструирован. Даже есть фильм с описанием этого и некоторых других боев. Для тех кому интересно, может посмотреть его тут.

Судя по тому, что до Сталина, как управленца, допрыгнуть никому пока не удалось, то можно предположить, что он, в смысле Сталин, овладел в управлении некой тайной – устройства общества. Суть тайны поясним на следующем примере. Война. Великая Отечественная.

В истории Великой Отечественной есть такой Герой Советского Союза – Иван Середа. Повар. Он звезду Героя получил за то, что погнул ствол пулемёта. А дело было так. 1941 год. Перед нашими была поставлена задача отбить село, накануне занятое немцами. Ну, начиналось всё нормально, с криком «ура!». Но потом на нейтралке залегли, лежат, немцы постепенно выкашивают из пулемётов. Наши знают, что спастись они смогут, только поднявшись в решительную атаку – практика войн показывает, что в этом случае не только победа, но и существенно меньшие потери. Но для решительного броска вперёд нужна сила воли, а у красноармейцев и командиров её нет. Вот они и продолжают лежать на нейтралке и нести потери. Немцы, чтобы скорее идти обедать, решают передавить залегших гусеницами танков. Высылают два танка. Этого достаточно, чтобы полностью передавить безвольную массу. Но тут на броню одного из приблизившихся танков вскакивает повар Иван Середа. Но вскакивает не с поварёшкой, а с топором для колки дров. Обухом топора он бьёт по пулемёту – и естественно, несколько его сгибает. И тут происходит нечто, что коренным образом меняет ход боя. Наши вдруг резко вскакивают, захватывают оба танка – и село в придачу. Потерь при этом практически не несут. Так что же это такое было?
А было то, что называют подвигом. Главный признак подвига тот, что при его совершении, у правых руки подымаются, а у неправых, наоборот, опускаются. Главный признак: у правых подымаются, у неправых – опускаются. Подвиг – феномен психоэнергетический, практика Великой Отечественной говорит, что совершающего подвиг даже видеть не обязательно.
Те, которые полагают, что военный подвиг это когда герой навалит кучу из трупов врагов, верно, разочарованы. Повар Иван Середа вообще ни одного немца собственноручно не убил. Только ствол пулемёта слегка погнул. Но без повара бойцы тот бой не выиграли бы точно, да и вообще эти два танка их почти всех бы передавили – или бы они, по обыкновению 1941-го сдались бы в плен.
Что такое подвиг, как его воспроизвести – знание редкое. А между тем, не разобравшись с тем, что такое подвиг, наслаждаться красотой Священной войны в полноте не получится. Изучать Великую Отечественную войну без понимания подвига – бессмысленно.
Люди из числа совсем примитивных о войне рассуждают так: если вооружение обеих сторон одинаковое, то 100 человек непременно побьют 80. Ещё бы! Ведь 100 это больше, чем 80. Но практика войн это не подтверждает. Вон, под Сталинградом 28 разведчиков и 5 связистов подбили и сожгли 28 немецких танков и немцы оставили 152 трупа, да и эвакуировали немало раненых, коих бывает в 3 – 3,5 раза больше, чем трупов. То есть на каждого бойца было по 5,1 трупа и около 20 выведенных из строя. Так что с арифметическим взглядом к рассмотрению войны, тем более священной, подступаться глупо.
Подробнее об этом можно посмотреть здесь или поискать тут