Ах, да...

Особняк Батушкана был захвачен взбунтовавшимися рабами из ближайших каменоломен. Что может сделать дюжина вооруженных охранников супротив трех сотен разъяренных мужиков, пускай и босых, с палками да рабочими кирками?

Только дать деру, но куда, если вокруг оазиса Батушкана одни песчанные барханы на несколько дней пути в любую сторону?

Охрана, как оказалось, состояла из иностранных наемников, из Содома, с которыми вождь восстания — Ишурут, быстро договорился о взаимовыгодном сотрудничестве: он дарует им жизнь и хороший процент с награбленного в будущем, а они, взамен, беспрекословно ему подчиняются. Славное приобретение — в толпе оборванцев прибыло умелых вояк в полном боевом облачении.

Кстати, о ценных приобретениях: освобожденный в каменоломнях счетовод — Бухалтир, справедливо считался Ишурутом самым лакомым призом. Бухалтир был стар, ворчлив, но арифметику знал как Бог.

"С нами Бог, Бухалтир и содомиты" — прикидывал в уме главарь восставших:"А также три сотни освобожденных военнопленных хеттов, каждый пятый из которых, разбирается в обработке железа лучше, чем главный кузнец фараона. О бунте в шахтах и захвате особняка, египтяне узнают только с приходом каравана за новой партией гипса, а это случится только через две недели. Конечно, последнее верно, если мы никого не упустили из охранников во время резни, но, нам посчастливилось, первым делом, захватить конюшни при каменоломнях, а все стойла были заняты лошадьми и верблюдами. Пешком, за помощью убежать к ближайшему городу невозможно. Славное начало!"

Размышления Ишурута прервало появление Бухалтира. Хромой старикан, приковылял к нему опираясь на посох, на навершие которого было насаженна свежеотрезанная голова хозяина особняка. Голова тяжелая, посох кровищей залила и сделала его поверхность скользкой для руки, но, идти Бухалтиру очень помогала — толпы бывших рабов расступались перед стариком, с уважением пялясь на гордый трофей, и понимая, что перед ними важная персона в начавшей формироваться иерархии шайки.

— Какие новости? — спросил Ишуруп счетовода.

— Баб и коз насилуют, слуг-рабов освободили, пиво пьют без меры, запасы готовой еды норовят извести к завтрашнему вечеру, — бодро отрапортовал Бухалтир, и тут же добавил с кривой ухмылкой, выравнивающей в другую сторону кривое лицо, — анархическая идиллия, блять.

— Кто такой Блять?

— Мой личный неологизм, запишу на папирусе, потомкам пригодится, дюже хорошо раздражение снимает, лучше молитвы.

— Добро, — ответил главарь, — есть соображения по пополнению провианта?

— Прикажи Гонче и Хлаю, они из мясников вроде, стащить свежие трупы в ясли, да повыгонять лишних зевак оттуда надобно. Пущай трупы освежуют, и разделают на мелкие куски, чтобы от кусков свинины не отличить было. Я видел в амбаре восемнадцать мешков соли. Засолить мяско не помешает впрок. Кроме того, есть пятьдесят мешков ячменя и пятнадцать мешков пшеничной муки — протянем долго, если свои же головорезы запасы не разворуют.

— Добро. Что с оружием?

— Есть хозяйские конюшни с мастерской и арсеналом. Там три колесницы боевых — квадригги, ох и мудреные, никогда таких не видал. Есть много запасных частей для них, пятнадцать лошадей, боевая аммуниция на дюжину человек, и, еще вроде не укокошенный старый оружейный мастер, который хвастается, что изобрел какие-то рессоры для колесниц.

— Маловато будет, — глубоко вздохнув, проворчал Ишурут, — брось клич, пущай все, кто к кузнечному, плотницкому и оружейному делу привычные, прийдут в хозяйскую конюшню, и хвастуна пусть приведут.

Через несколько минут, в конюшне собралось две дюжины человек. Они, с превеликим любопытством слушали обьяснения мастера Хашиша о смысле применения изобретенных им рессор.

Подошли и Ишурут с Бухалтиром, тоже послушали — познавательно.

— Итак, — вновь обратился к счетоводу главарь, — у нас на триста тридцать рыл, пять десятков комплектов боевой аммуниции, три лучшие колесницы-квадригги, которые я вообще в жизни видел, два десятка коней, не считая тех двенадцати, что запряжем в колесницы, и шесть верблюдов. Это все, что пригодно для боя, не считая кирок и лопат.

Квадригги, действительно были хороши: оси под центральной частью повозки(а не в задней, как у колесниц гвардии фараона), ступицы со спицами из ливанского кедра, железные лезвия - рассекатели заместо колпаков ступиц, и колесные оси крепились к дугообразным железным пластинам, разной длины и положенными друг на друга в четыре слоя — рессорам.

— Мои колесницы, хоть их и всего три штуки, способны обратить в бегство полсотни воинов, — гордо заявил Ишуруту Хашиш, как только разобрался, кто главный в этой толпе бунтовщиков, — не лишайте меня жизни, и ваши колесницы, которым позавидуют даже Боги, всегда будут исправны!

— Вроде, дело говорит. — полувопросительным тоном заявил главарь, обращаясь к Бухалтиру.

— Звучит неплохо, — кивнул счетовод, расчесывая костяным гребнем черную, как смоль, шевелюру на голове Батушкана, насаженной на посох, — но, надо еще подумать...на пару с Хашишем.

— Отлично, думай, — согласился Ишурут, — не недолго: впереди переход через пустыню — нужно прорываться к родным краям, даю четыре дня на то, чтобы полностью разобрать с оружием, залечить раны, досолить мясо, и будем выдвигаться...

Три дня спустя, Ишурут снова заглянул в мастерскую-конюшню. Чудо-колесниц и след простыл, заместо них, вся мастерская была забита новым ручным вооружением для пехоты и всадников.

— На всех сделали! — похвалился Бухалтир.

— Из чего, блять? — изумился главарь.

— Из колесниц, — криво улыбнулся счетовод, и на мгновение, снова стал похож на доброго дедушку, обожаемого малолетними внуками, — сорок рессорных пластин, включая запасные, ушли на производство пятидесяти железных мечей и тридцати наверший для копий; прутья-рассекатели, пригодились для метательных дротиков; тридцать длииинных пик сделали из оглоблей,  повозки разобрали и сделали  сотню щитов; расчехвостили весь ворох кожанной упряжи, и изготовили двести пятьдесят пращей; приготовили и сотню дубин с железными шипами...

Через два дня, весьма неплохо вооруженная армия бывших рабов, выдвинулась из особняка Батушкана на северо-восток, в Азию – домой.

Старый мастер Хашиш, шел подле Ишурута и Бухалтира, то и дело косясь на мечи, бряцающие на поясах содомитов, сделанные из его лучшего изобретения, и с великим сожалением промямлил:

— Эх-эх, не время еще для рессор...

— Блять. — закончил его фразу Бухалтир.

Почти полностью сохранившаяся колесница, которая принадлежала фараону Тутмосу IV. На тщательно вырезанных, когда–то позолоченных панелях изображён фараон, поражающий своих врагов.

Уважаемые pikabu'шники.
Написал пару лет назад текст песни. Мотив есть.
Хотел бы услышать эту песню в исполнении рок группы и сильного женского вокала.
Возможно есть кому порекомендовать?


"Колесница"

Там, за речкой, по которой
Плывут нерождённые птицы,
В диком крае глухом
Из земли вышло два родника.

Мне до них не дойти,
Но надо ж такому случиться,
Что беда и надежда
Меня к ним, позвав, повела.
—
Я к богам не взывала,
Страшась неизбежной расправы,
За дела, что, стыдясь,
Как свидетель принимала земля.

Но считала что от предков
Мне сердце недаром досталось.
И что не продаётся
Воля моя!
—
Путь тернист и далёк
И проходит через рвы и ухабы.
Через горы, на вершинах которых
Достаёшь облака.

До порога, за которым
Старуха с косой, улыбаясь,
Показала мне путь через реку
Где пылает вода.
—
Я стою у ручья,
В нём струится две яркие краски.
И мерещится мне,
Будто здесь я стояла всегда.

Мне всегда был дан выбор:
Идти… или остаться!
У меня всегда под рукою
Живая вода!
—
Пусть мерещится прочим,
Что слова – перелётные птицы.
И что чудес не бывает,
Если в кровь не попало вина.

Я стою на краю,
На пылающем огненном камне.
И богам адресована
Песня моя!
..
(повтор текстом)Пусть мерещится прочим,
Что слова – лишь перелётные птицы.
И что чудес не бывает,
Если в кровь не попало вина.

(переход на пение)Я к своей мчусь мечте
На огненной колеснице.
Я назад не смотрю:
Там нету меня!

(повтор последнего куплета)