Продолжение  поста http://pikabu.ru/story/pod_senyu_yasenya_5160298

2 – Парень робкого десятка

Она была похожа на капли крови… Крупная, красная, с кружевом инея… Брусника… Осеннее солнце уже показалось над деревьями, прогоняя туман и согревая воздух. Владибор с трудом чувствовал ноги, но продолжал упорно вести отряд, уводить уставших, как и он сам, людей от смерти в лице стрел и сабель кочевников. Он знал: рано или поздно их настигнут.

Их осталось всего пятеро – измученных и голодных, а по их следам шел конный отряд. Иногда Владибор улавливал доносимый ветром собачий лай, и с каждым разом он слышался все ближе…

Она была похожа на рубины… Крупная, красная, с каплями воды… Брусника… Гончие в очередной раз подали голос. Совсем близко. Отряд выбежал к реке, все пятеро остановились. Они понимали: то, когда их нагонят, было лишь вопросом времени, и знали, что бой будет здесь.

Первыми появились гончие. Вылетели из леса и, не останавливаясь, накинулись на измученных людей. И умерли так же быстро… Последняя гончая еще испускала дух, а на поляну выбежали степняки. Коней им давно пришлось оставить: не было с них толка в лесу. Их было семеро: шесть кочевников и юноша со связанными за спиной руками. На Владибора напали двое. Он был хорошим воином, но не питал иллюзий относительно своей победы и с мрачной решимостью пытался разменять свою жизнь хотя бы на одного врага, а они были хороши. Владибор с трудом успевал следить сразу за двумя саблями и довольно быстро получил несколько порезов – меч был медленней легких клинков степняков, плетущих свой завораживающий узор смерти.

Как это произошло, он понял не сразу: сабля одного из врагов вдруг отлетела в сторону, а сам он тупо уставился на свое разрубленное в районе запястья предплечье, фонтанирующее кровью. Владибор не упустил возможности, и на мох к сабле со сжимающей ее отрубленной кистью упала голова ее владельца. Однако облегчения это не принесло. Меч становился все более неподъемным, а руки напоминали по ловкости ветви дуба. На теле Владибора уже виднелось несколько неглубоких порезов, сочившихся кровью: он знал, Мара уже стоит за его спиной. Но боги решили иначе: смерть стояла позади степняка…

Парень – пленник кочевников, о котором в пылу схватки все забыли – воспользовался убийством одного из своих пленителей, и теперь враг, осыпающий Владибора градом ударов и уже готовящийся к славной победе, вдруг скривился, и рубящий удар, который он готовился легко отразить, достиг своей цели. Тяжелый меч обрушился на него по диагонали, ломая ключицу, и застрял в грудной клетке. Сабля выпала из ослабевшей руки, ноги подкосились, он упал на колени, а за его спиной стоял его бывший пленник, сжимавший в руке окровавленный кинжал. Владибор уперся сапогом в грудь кочевника, одновременно высвобождая мечь из его тела. Бой еще не был окончен – рядом с ним все еще сражались его товарищи.

Схватка, казавшаяся целой вечностью, заняла лишь несколько минут…

Неожиданная смерть противников Владибора заметно качнула чашу весов, изменив ситуацию не в пользу степняков, однако одного человека отряд все же потерял, еще один был тяжело ранен. И лишь когда были убиты все враги и подсчитаны потери, Владибор, наконец, обратил внимание на их неожиданного спасителя.

Парень был молод, точнее сказать, юн: ему можно было дать от силы четырнадцать зим отроду, но, скорее всего, он был младше. Болезненно худой, с тонкими, похожими на птичьи лапки руками, он стоял все там же, возле тела убитого степняка, смотрел на Владибора холодными серыми глазами и все так же сжимал в руке окровавленный кинжал. Встреть такого в иных обстоятельствах – и подумаешь: парень робкого десятка.

Их снова было пятеро – четыре воина из отряда Владибора и юноша. Они уходили, успев лишь наскоро похоронить погибшего товарища и взять у мертвых врагов необходимые вещи, оставляя их тела на съедение хищникам. Они уходили, оставляя поляну, ставшую полем боя, оставляя запах смерти и капли крови, стекающие по листьям.

Она была похожа на бруснику… Темная, густая… Кровь…

3 – Под сенью ясеня II

– Война тогда шла… Когда князя Игоря убили, отовсюду полезли родственники и другие претенденты на престол: Святослав был слишком мал, а Ольгу никто не воспринимал всерьез, кто же знал тогда, что у нее такой нрав – иной мужик позавидует. – Владибор сидел напротив Хоука и говорил по большей части для тех гвардейцев, что заинтересовались встречей. – Печенеги и хазары увидели в этом возможность отхватить кусок от Руси, а некоторые данники решили, что и дань платить уже не нужно. Время было трудное.

Хоук тем временем доедал щи и успел пожалеть о том, что отказался от пива. Он был рад видеть Владибора: хотя эта встреча и вызывала в нем воспоминания о печенежском плену и гибели родителей, дружинник был когда-то его наставником и, насколько это возможно, другом. Владибор мало изменился: не слишком высокий, почти на голову ниже Хоука, коренастый, он походил на дуб, который повидал многие бури, но выстоял…

– А я о тебе многое слышал. Не думаю, что в этих рассказах много правды, – продолжал Владибор, – но, зная, с кем ты уходил, я ничему не удивлюсь.

Хоук грустно улыбнулся и ответил:

– Даже в сказке есть доля сказки, остальное – правда…

– Все такие же речи говоришь. Как раньше…

– Я рад тебя видеть, правда. Не раз я благословлял твои тренировки, которые спасали мне жизнь. Когда ты гонял меня до седьмого пота вместе с младшими дружинниками, я проклинал тебя. – Владибор улыбнулся его словам. – Только потом я понял, как это было важно. Я не поблагодарил тебя тогда. Хочу сделать это сейчас.

– Брось, парень. Лучшая благодарность для меня – это видеть тебя живым. Когда ты ушел, то был безусым юнцом… Тогда тебя все звали Лисенком… Теперь у меня язык не повернется так сказать…

Их разговором интересовались все больше Золотых Соколов, некоторые просто слушали, сидя за соседними столами, другие перетащили стулья и скамьи поближе.

Хоук привычным жестом покрутил кольцо, надетое на указательный палец правой руки. Кольцо представляло собой змея, кусавшего себя за хвост.

– Это ведь его кольцо?