Планомерное изучение одесских катакомб в районе сел: Нерубайское и Усатово началось примерно во второй половине 90-х годов. До этого времени, только местные жители могли давать посильные советы всем «сталкерам», желающим посетить эти подземелья. Некоторые из студентов старших курсов бывали в тех местах. Кто по учебно-практическим целям, кто так просто - за интерес. Но все сходились в одном – это не безопасно! Не зная путей и расположения ходов, туда соваться, крайне не рекомендовалось.

Извилистая дорожка по окраине села привела компанию к заброшенному склону, обильно посыпанному сверху мусорными кучками. Два, еле заметных в зарослях дикого кустарника входа в скальный массив, убедили студентов в правильности их направления. На одном из отверстий, более похожего на когда-то оборудованный вход, была выгнута по сторонам старая арматура. Второе круглое, напоминавшее большую нору в желтом камне, не вызвало никакого желания туда следовать.
Решили заходить навстречу темноте, через первое.

«Дыхание» сырости и неприятный запах от разбросанного мусора и фекалий, сразу окутали вошедших. Через несколько десятков метров темнота стала полной. Включили два фонарика. Первым шел «Фил», освещая путь широким лучом, второй следовала за ним Ли Шан и замыкал колону «Фиш», с менее мощным осветительным прибором. Основная цель была не поход под землей, а поиск ниши, где была бы возможность, расположится со спальниками для ночевки.

Относительно широкий в начале коридор не вызывал тревоги. Еще идти можно было почти в полный рост. На ровно вытесанной правой стороне прохода в свете луча возникали периодически различные цифры и изображения. Странные художественные комбинации из двух-трех букв сменялись вполне конкретными датами типа – 15,02,52г., с подобием подписи рядом. Под короткими стрелками, полу уголками и символами вроде сложенного конвертика, так же были какие-то обозначения. Левая сторона коридора, будто намеренно была выложена неровными, различного размера желто-бурыми камнями. Изгибы прохода дальше становились все круче и круче, а потолок ниже.
Молодые люди то и дело спотыкались о крупные обломки полосатого ракушняка, возникающие под ногами. Справа и слева начали попадаться обваленные арки и отдельные ответвления различного размера. На одном из углов фонарик Ромы высветил изображение обратно указывающей стрелки с надписью сверху – «тупо».

Хоть под землей и было чуть прохладней, чем на поверхности, ребята порядком вспотели. Чувствовалась повышенная влажность. На перекуре решили искать место для будущих прозрений, не заходя еще глубже, но по любому свернув из каменного коридора. Относительно широкий провал справа вывел компанию в подобие закругленного зала, с несколькими ходами в разные стороны. Зайдя в самый крайний, и осмотревшись, они решили, что этот грот и станет их обителью на данный момент.

Когда «Фил» достал и зажег самодельную лампу-коптилку, фонари погасили. Тонкий ровный желтый свет «оживил» выбранное для стоянки помещение. Дым от коптилки рассеивался под потолком. Полная, почти звенящая тишина, сразу окружала компанию, как только те замолкали. Параллельные, ровно-полосатые остатки древней выработки строительного камня, делали окружающий пейзаж похожим на специально так оформленное помещение. Над головами у университетских «сталкеров», планета Земля погружалась в глубокую и темную южную ночь.

Ли Шан и «Фил» расположились в небольшом углублении грота, а спальник Ромы получался почти на проходе. Достали воду, сухие брикеты киселя, горохового супа и предварительно чуть разбавленный пищевой спирт. Готовить на костре или что-то там горячее, в данном мировоззренческом турпоходе не предполагалось. Налили, выпили и устало откинулись на свои импровизированные сиденья.

Прожевав пол кубика сухого брикета горохового супа и запив его водой, Рома «Фиш» почувствовал естественные позывы в низу живота. Нужно было срочно уединяться. Взяв фонарь, он выдвинулся в сторону других проходов ведущих в разные стороны из основного помещения. Чуть пройдя вперед по одному из каменных рукавов, он почувствовал, что ступил ногами в воду. Но до этого, свет фонарика никаких луж ему не высвечивал…

Причиной тому, была - тонкая пылевая пленка, покрывшая ровную как зеркало подводную гладь, при луче света казавшаяся твердой темно-желтой поверхностью. Оседлав мокрыми кедами два плоских камня, Рома закурил, обводя по кругу фонариком природный гальюн. В паре метров от себя он увидел отблески чистой воды, но со странными серо-глубыми вкраплениями.
Неестественный цвет «островков» заинтересовал Романа. Наклонившись чуть вперед, при этом рискуя соскользнуть со своего постамента, он рассмотрел диковинку. Нею оказались заплесневевшие сгустки мертвых насекомых, отдающие оттенком неестественной для этого места голубизны. Чуть дернувшись от увиденного в сторону, рука приподняла луч фонарика к потолку. То, что Рома увидел там, его действительно испугало.
Бесчисленное количество странных комаров покрывало весь свод пещеры. Они казалось, тихо и выжидающе смотрели, пытаясь понять, что сейчас здесь делает этот странный незнакомец. «Фиш» после увиденного все сделал очень быстро, и не разбирая, куда ставить ноги поспешно вышел из места своего уединения.

Ощущения, рассказанные Ромой своим спутникам, особенно впечатлили - Ли Шан. Теперь без Димы, девушка не планировала, сама отлучатся даже по естественным нуждам.

В первую ночь говорили мало (сам формат эксперимента предполагал остановку внешнего, а потом и внутреннего диалога индивида), только «Фил» поведал немного о пещерах, которые он посетил в Таджикистане.

Самым ярким было его воспоминание почему-то - о, 30-ти метровых соляных грибах, которые он видел в естественной минеральной многовековой пещере. И еще, Диму впечатлили целые комплексы - вырубленные в скалах, с символами одновременно напоминающими как христианские, так и буддийские.
По его словам он бывал там, где сохранились неопровержимые доказательства того, что мир когда-то – Был Един!

А, учитывая способы отображения информации, присущие только ему одному (не мигающий взгляд и постоянные замирания), то усомнится - в правдивости, какой либо из его трансляций, не смог бы никто.

Замотались по спальникам, все погасили и залегли. Сон к Роме не шел. Но, зная неписаные правила общежитейской жизни: «Держи глаза закрытыми и не шевелись, даже если не спится, пока не стихнут звуки в кровати рядом», он тихо медитировал на темноту. Характерные смешки и звуки издаваемые со стороны Димы и Ли, говорили о их первой сбывшейся совместной мечте.

Через несколько часов в задремавший мозг «Фиша», потоком из нескольких сотен ведер (как разу ассоциативно определило восприятие), ворвался звук падающей сверху воды. Хлюпанье и удары чего-то жидкого о камень, вернули его в темноту реальности. Рядом зашевелились «Фил» и Ли Шан. Вспыхнули фонарики. В свете луча Рома сразу и не разобрал, кто из них кто. Оба взъерошенные, с узкими чертами лица и с округлившимися от испуга глазами.
Хлюпанье постепенно начало затихать. Компания, следуя за лучами своих фонарей, отправилась на поиски источника звука. По мере приближения к месту капающей воды, усиливался характерный запах деревенского туалета. Сейчас он становился практически невыносимым.

Свет от мощного фонаря «Фила», в одном из гротов открыл искателям такую картину: на сыром каменном полу, на несколько метров в периметре образовалась огромная сжиженная лужа из человеческих фекалий и других отходов. С потолка этого помещения продолжали мирно падать вниз капельки с не менее пахучей консистенцией. Видимо на чьем-то подворье, не выдержав критической массы, опустошился уличный туалет.

Такое явление, было совсем не редкостью в одесских катакомбах, во все времена. Живущие на верху люди, раскапывая для бытовых нужд – выгребные ямы и сортиры, меньше всего задавались вопросами, очистки данных сооружений. Закон всемирного тяготения, при перегрузе в рукотворных резервуарах, срабатывал – безотказно.

Менять место стоянки решено было незамедлительно. Вынести запах распространившийся от только что, образованной лужи, совершенно не представлялось возможным. Переместились по штольням дальше, ставя метки и стараясь сильно не петлять по проходам. Вонь, казалось, пропитала все вокруг.

Но, уже чуть привыкшие к подземным ароматам и совершенно сонные «сталкеры» решили спать, не - «щадя носа своего…»

То, что уже утро, «Фил» понял, подсветив часы фонариком. 11,30 отображали стрелки на циферблате. На импровизированном завтраке сразу смеялись, а потом начали думать, как быть дальше. Дело в том, что оглядевшись вокруг и обойдя свои новые темные окрестности, у искателей истинны, возникли споры, по поводу своего местонахождения. Каждый настаивал на своем варианте правильного каменного прохода, по которому они пришли сюда. На очередном совете перед лампадкой Дима загадочно спросил у Ромы:

- «Фиш»? А, если бы ты - в беду попал? То, на кого бы рассчитывал: на – Чипа, или на - Дейла?

Рома внимательно посмотрел в стеклянные, с маленькими огоньками в зрачках, глаза «Фила». Потом, переведя медленно взгляд, на такие же как и у Димы глаза - Ли Шан, ответил:

- На Гайку.

Лица двух человеческие фигурок напротив, синхронно изменили выражения, отобразив подобие улыбок без звука.
Популярный, в то время мультфильм о приключениях веселых зверушек, не смог пройти не замеченным, от таких пытливы умов, как - жители комнаты №46.

Но, мокрая одежда, обувь и отсутствие перспектив найти выход быстро, сменили настроение, на - более тревожное.

Будущие географы, еще не успели усвоить главную истину известную всем спелеологам о том, что один и тот же проход при движении туда и обратно выглядит совершенно по-разному. Поэтому сейчас вход, из которого они попали на продолжение своей ночевки, в памяти идущих, остался в совсем другом виде. Идти на запах, как предложил Рома, тоже не сработало. Воняло хоть и не так сильно, как вчера, но равномерно вокруг.

Часы пешего поиска правильного направления начали утомлять. Встречающиеся вокруг завалы, странные надписи на стенах не добавляли оптимизма. Одна аббревиатура из совмещенных букв - А и Б, на каменной стене, напомнила слово – АД…
Рисунки с изображением черепов и надписями типа: «Долой царя!» или «Сегодня всем на демонстрацию!», то же как-то ничего полезного для заблудившихся не несли, а только усиливали тревогу.

Вторую ночь спали, уже окончательно не понимая, где они находятся. Спирт не грел, сухпакеты киселя и горохового супа начали от влаги понемногу,  расплываться по склеенным швам.

В следующее темное утро Диму и Ли Шан, разбудил чей-то равномерный ропот. Свет фонарика, показал полное отсутствие Ромы «Фиша» в соседнем спальнике. Пара пошла в направлении монотонной речи. Рома сидел перед огромной светло-серой глыбой, и, водя тонким лучиком второго, совсем маленького фонарика, читал ровно написанный на ней текст.
Свой основной источник света, он уронил вчера в очередной попавшийся ему водоем, и тот стал не пригоден к эксплуатации.

- Ты не пой соловей возле кельи моей,

И молитве моей не мешай соловей.

Я и сам много лет в этом мире страдал… - негромко читал текст со стены «Фиш».

Подойдя почти вплотную к глыбе, Ли рассмотрела ровные ряды букв. Это был текст молитвы, довольно каллиграфически написанный в виде нескольких трактатов. Рядом, справа на свободной части глыбы виднелись две огромные цифры – 3 и 2. Странности добавляло и то, что в строках надписи встречались древнерусские буквы: «ять» и «I» с точечкой сверху, как в украинском языке. Молитва явно была очень давно кем-то здесь выведена темным графитом.

- Давно сидишь? – спросил «Фил» у читающего Романа.

- Тут, точно скит был когда-то, - отрешенно ответил Рома, - я читал такое. Под Одессой монахи жили, при царе еще.

- Лучше бы они сейчас тут жили, при Ельцине, - ответил Дима. – Там на верху: что холопы, что бояре – те же.

- Блаженные люди писали, - говорил дальше «Фиш», не отрывая взгляд от стены напротив.

- Надо искать самый широкий проход, по ходу выход на землю где-то рядом, - включил серьезный тон Дима.

Рома продолжал монотонно читать дальше:

- Просвисти нежно ей, как я болен душой,

Вспоминая о ней заливаясь слезой…

Ли Шан, и без того не многословная, послушно кивала головой. Быстро собрали вещи, уже не сильно внимательно проверяя их полное наличие. «Фиш», в темноте пещеры подсвечиваемый только по контуру легким светом фонарика, сейчас действительно напоминал древнего отшельника.
На последней фразе:

- И молитве моей не мешай соловей.

Дима сорвал его с места:

- Пошли, пора валить отсюда.

Версия «Фила» о более широком проходе оказалась верной. Следуя по основному каменному тоннелю, ребята вскоре увидели оббитую стальными листами дверь в скале. Стучали, звали. Никакой реакции из-за нее не последовало.

- Это выход из чьего-то подвала, точно, - вслух подумал «Фил».

Вскоре, чуть позабытый запах фекалий снова дал о себе знать.

- Где говно - там и люди! - сказал из темноты «Фиш». – Надеюсь, это уже другая параша, которая ближе к поверхности, - закончил он.

Услышав от своего товарища по подземелью такое глубокое по своей сути умозаключение, «Фил», как обычно – замер. Было похоже на то, что какие-то, давно искомые им вопросы сейчас, автоматически были закрыты, как в случае с экстерном на экзаменах…

Проводя перед собой тонким лучом по камням, Рома увидел два странных отблеска. Два маленьких осколка света, расположенных очень близко друг к другу, быстро переместились в сторону от луча.

- «Фил» посвети туда, - крикнул Рома, проведя фонариком в сторону двух отблесков.

Более сильный световой поток «Фила», отразился коротким блеском от шерсти небольшого существа.

- Кот бл..я! Точно кот, - быстро заговорил «Фиш», - за ним, он нас отсюда выведет.

И действительно, еще раз сверкнув двумя точками, существо прыгнуло в темный проем. Спотыкаясь, но стараясь не упустить из пятна света кошку «искатели внутренней истины», побежали за животным. Пару поворотов и запахи стали чуть сильнее. Светящиеся глаза мохнатого спасителя еще пару раз появлялись в нескольких метрах от компании преследователей.
Мгла вокруг начала принимать сероватый оттенок, под ногами появились битые бутылки, консервы, шприцы и отдельно разбросанные кучки человеческого дерьма. Давя все это дело мокрыми ногами, «сталкеры» выбежали прямо на струящийся ясным светом круглый проем. Это был выход на поверхность.

Прикрывая ладонями глаза, компания - один за другим - вывалилась в грубо-обтесанное отверстие. Первое желания выпрямится во весь рост, сменилось сразу же, на не преодолимую тягу лечь на теплую и сухую растительность мягкого склона. Мерцающая серебристыми бликами поверхность Хаджибейского лимана, стала первой дневной картинкой для троицы, после двух суток подземной темноты.

- Ну «Фиш», ну намолил, ну намолил, - проговаривал сквозь смех Дима «Фил».

Ли Шан подползла к нему, и, упершись своим лицом тому в грудь, полила негромкие девичьи слезы.
«Фиш» прикрыв веки, во весь рот, улыбался синему чистому небу.

Серо-полосатый с зелеными глазами кот, еще некоторое время, с безопасного расстояния рассматривал троих людей. Потом лениво облизнулся розовым язычком и скрылся в пожелтевшей дикой растительности.

Даже познав азы ночных просветлений, у компании вполне здраво не возникло сиюминутного желания сразу покинуть берег лимана. Внешний вид и особенно запах от «познавших», не был сто процентной гарантией их благополучного прибытия в общежитие. Ласковые воды Хаджибейского лимана, стали следующим местом - священного омовения - троих неугомонных искателей полезного, разумного и вечного…

Постепенно стягивая с мокрых ног прилипшие брюки, «Фиш» увидел, как четыре куцых ягодицы, отсвечивая белизной на осеннем солнце и взявшись за ручки, проследовали прямо в серо-голубые волны древнего водоема. Рома для парочки, совершенно перестал быть объектом, мешающим их личной жизни.

Тем не мене, оголившись только до красных трусов, «Фиш» направился к воде. Перед самой кромкой он вспомнил о диковинном амулете на шее. Боясь потерять тот при купании, он аккуратно снял его, сложил и медленно наклоняясь - положил изделие на песок. Не успев еще выровнять корпус, он почувствовал толчок сзади - прямо в красные трусы.

- Ты «опущен», ха-ха-ха, га-га… - услышал Рома голос «Фила» и смешки Ли, когда встал в полный рост.

В метре за ним стояла, по колена в воде, голая «дикая» парочка – Дима и его Ли Шан. Причем, толкнула его, своим худым «лобным местом» именно - Ли. Это, Рома понял, по быстрому шагу той назад. Оба просветленно-довольные этой хохме, они - тупо ржали, напротив него, без какого либо намека на стеснение.

- Вам лечиться надо, полностью… - недовольно выговорил «Фиш», и сам, с превеликим удовольствием, всем телом свалился в теплый лиман.

Потом еще, обмазав лбы друг другу грязью и обмотавшись ряской – «Фил» и его Ли, - требовали от многострадального Ромы, обвенчать их, по все законам хаджибейского сталкинга.

Итоги «подземного турпохода» обсуждали всю следующую неделю. Комната №46, напоминала сейчас – большой и прокуренный коференц-зал.
Трое «героев-расширителей сознания», не скупились на эпитеты и метафоры, повествуя о своих приключениях.

Вечера, обильно приправленные ликером «Абрикосовый» и домашним самогоном, вызвали всем известные земные обострения у Ромы «Фиша». Так, входящие поздними вечерами в 46-ю, могли видеть похожую картину. Сидящий молодой человек, с опущенной головой над столом, покрытым пустыми бутылками, пачками от сигарет и пакетами «Пармалата», всхлипывая, проговаривал:

- Эти, люди – бля..дь! Эти, эти бля..дь – люди… Эти, эти…эти - бля..дь…

Сейчас сразу не было понятно, что стало причиной Роминых горестей: то ли, это выходка Ли Шан на берегу лимана, или в этот раз - Рому «Фиша», расстроила вся человеческая раса.

Часть 2.

Глава 1.

«Поступай так, словно это сон.

Действуй смело и не ищи оправданий».

К.Кастанеда.

Новомосковское лето - 1991 года, для Алексея Гурского, стало больше периодом размышлений и ассоциативных сравнений, чем временем традиционных встреч со старыми знакомыми и молодецких загулов. За полтора месяца пребывания в родном городе, если не принимать во внимание историю с «Котом» и Борей «Харей» в Днепропетровске, то ничего примечательного более и не происходило. И не потому, что все вокруг изменилось, как раз на оборот, почва для различных историй стала еще благодатней, изменился сам Алексей.
Другость его, проявляла себя, через нежелание больше находится среди всего того, что его окружало всего еще один год назад. Вихри перемен сносили все устоявшееся вокруг, за многие годы. Одноклассники меняли старые прически и атрибуты верхней одежды, на более заграничные, стильные и продвинутые. Сами, тем не менее, оставаясь на той же ступени внутреннего развития, что и до перестроечных времен.
Более взрослое окружение Алексея, ветшало на глазах, так же как и находящиеся вокруг Приднепровского железнодорожного узла, когда-то мощные индустриальные предприятия. Сашка «Горилла», сестрички «Инь-Янь», самогон по вечерам – все это было уже не интересно. Хотелось чего-то большего и динамичного. Яркой подпиткой служили одесские воспоминания, бодрившие и подогревающие в нем огонь желания двигаться и дальше, в выбранном год назад направлении.

Конец августа в Одессе на улице Довженко, был таким же знойным по вечерам и таким же солнечным по утрам, как и в те, июньские дни после Карпатской практики. Округлившиеся, после домашних застолий, студенты и студентки планомерно заполняли комнатные ниши своего общежитейского «гетто». Постоянно меняющийся «островок» из людей на сумках и баулах, перед входом в общежитие №5, служил признаком стабильности и неиссякаемости студенческого потока уже многие годы.
Новые и чистые «неокрепшие умы», еще вчерашних десятиклассников и армейцев, с надеждой на необходимость высшего образования в будущем, проходили всю серьезность процедуры поселения в новый общий дом, лет на пять минимум. Пока даже, не подозревая, что они уже - как абитура - являются целью новых «крестовых походов» для старшекурсников.

Суровая комендантша Наталья Устиновна, проводила свой ежегодный ритуал поселения для первого курса. Вторые же курсы, третьи и остальные бывалые жители «гетто», просто занимали свои бывшие или вновь выбранные комнаты.

Алексей начал свой второй год обучения в Одесском Государственном Университете. Соответственно и проживание он продолжил в том же общежитии на ул. Довженко. Поселяясь уже второй раз, у молодого человека появился выбор: с кем проживать и в какой комнате.

Компанию по комнате №52, на третьем этаже, ему в этом учебном сезоне составили: уже легенда местного жанра и почетный "санитар общежития" - Сергей Кулан и Олег из Приднестровья, более известный для всех, по студенческой идентификации как – «додогой дуг». Так, не со зла, конечно, парня называли студенты, передразнивая того, за его небольшой дефект речи. Олег чуть картавил. Впрочем, далее прозвище Олега, сменилось на более простое и звучное – «средствО». С ударением на последнюю букву – «о». Автором изменения статуса Олега стал Кулан.

«СредствОм», тот стал после серии свиданий с огромной курортницей из пригородного села Кремидовка. Женщина отдыхала у родственников в Кирпичном переулке и соответственно посещала морской пляж рядом, который местные прозвали - «Собачьим». Там на «Собачьем», под палящими лучами одесского солнца и встретились молодой парень с «есенинской» челкой и заскучавшая добротная пава из Кремидовки. Олег максимально правильно понял печали курортницы и всем своим юным пылом соответствовал ее пожеланиям. Когда после очередного пляжного рандеву, на котором Алексей и Кулан увидели пару вместе, все вернулись в общагу, то Сергей обняв по-товарищески Олега, промолвил:

- Поверь мне «додогой дуг», ты там просто – средствО. У меня так дома было, на каникулах, со сварщиком ...

Последнее уточнение Кулана, заставило компанию отставить стаканы с пивом в сторону и чуть пристальней взглянуть на Сергея. То, что тот за предыдущий год в общаге, прошел практически все из «порноазбуки», ни у кого не вызывало сомнений, но опыт со сварщиком … чуть всех напряг. Кулан, пару секунд поржав в своем фирменном стиле – «а-ля поручик из анекдота», и прихлопнув себя по колену, продолжил:

- Я когда дома был летом, то – сварщика трахнул! - и, чуть выдержав паузу, с идиотской улыбкой добавил, - это подруга моей маман по цеху на кожзаводе, Лида – сварщик! Она меня целый месяц там преследовала. Я себя уже начал чувствовать одним большим эрегированным - средствОм!

При этом выразительно посмотрел на Олега, - мол, как ты сейчас. Новоназванный герой-любовник облокотился об спинку кровати и спокойно-театральным тоном произнес:

- Ты понимаешь, как-то - пох..уй.

Олег даже не подозревал, что сейчас многим поколениям будущих студентов подарил крылатое словосочетание, которое далее просто звучало как – «КП»!
Прозвучать таковое могло везде и в любой подходящей ситуации, не нарушая ничей психики и норм всеобщей морали. Длинное и лаконичное: «Ты понимаешь, как-то – пох..уй», - упростилось к кратко-доходчивому – «кп».

К сентябрю увлечение пляжным романом у Олега закончилось, по причине уезда дамы из Кремидовки восвояси, а вот новая студенческая идентификация осталась с ним до самого окончания геолого-географического факультета.

Приезд после летних каникул обратно на учебу для студентов, особенно вторых курсов, всегда считался отдельной, чуть ли не самой яркой страницей их и без того бесшабашного быта. Полные сумки еды и пития, щедро дополненные различными бытовыми историями из дома, служили залогом и основанием, для - «великого осеннего». Так, в глубоко-интеллектуальном студенческом обществе, называли традиционный алкогольный марафон, всегда имевший место по приезду вольного студенчества на место постоянной дислокации – в общежитие №5.

«Гетто» весь сентябрь, практически круглосуточно, буквально гудело сложными и не всегда понятными для обычного человеческого уха звуками. Волны приветствий перекатывались с этажа на этаж, с постоянством морских приливов. Звон стаканов и грохот сдвигаемых столов по комнатам и коридорам, по узнаваемости в любое время суток, удерживал неоспоримое лидерство среди остальных звуков. Женский смех, гитарный бой и постоянные стуки в дверь к кому-то, дополняли естественный природный фон Каховского переулка каждый год ранней осенью.
Калейдоскоп из новых лиц и старых знакомых, через некоторое время начинал уже складываться в понятную и очень даже симпатичную мозаику. Формировались компании, пары и просто быстротечные отношения по интересам.

Рядом с комнатой (уже третьекурсников), Михо и Юры «Вагитного», поселилась пестрая компания новых соседей по этажу. По указу самой «Палестиновны», вновь поступившие, практически всегда чередовались комнатами со студентами с более старших курсов.

Сразу там проживало - трое, а потом количество «единоверцев» по географическому направлению возросло до шести человек. Для этого жители комнаты №46, надстроили себе вторые ярусы для своих кроватей. География СССР в пределах помещения около 12 квадратов, сразу была представлена: Шуриком из украинского Херсона, Димой из белорусского Витебска и Сашей из солнечного Ташкента.
Компания быстро нашла общий язык. Объединяло их молодые и пытливые умы, повальное в то время увлечение - эзотерикой. Многие из прогрессивных студентов тогда почитывали Карлоса Кастанеду и Лобсанга Рампу, но дальше каких-то простейших умозаключений у них это не заходило.
Великие идеи просвещенных мужей разжижались в пространстве студгородка до состояния прозрачного облачка, не получая достойного воплощения в суровой студенческой реальности. Где причиной была загруженность учебой, где непонимание окружающих, а где и просто - бытовое пьянство, необходимость которого, подкреплялась этими же вечными истинами.

Но территория сознания в комнате №46, получила своих преданных адептов. Из старого двух кассетного «Маяка», полученного в прокатное наследство от выбывших пятикурсников, постоянно звучали странные звуки инди-музыки или более понятные простому обывателю мелодии Френка Заппы и Бьорк.
Бывалый «Маяк», переходил из комнаты в комнату, от одного владельца к другому, не посещая при этом физически пункт проката. Вместо него там, в Шампанском переулке, появлялись два человека и просто переоформляли арендатора данной бытовой техники, с одного собственника на другого. Дело в том, что двух кассетная гордость советского радиопрома имела совершенно не респектабельный вид.
Без верхней крышки, с оторванными кассетодержателями и вдавленными за лицевой корпус кнопками управления, он и дальше каким-то чудом выдавал с подоконника в расставленные по шкафам колонки нужные децибелы. Бабушка из окошка проката, видимо тоже, что-то подобное чувствовала и ничего лишнего не спрашивала.

Обычное состояние слушателей своего и соседского внутреннего голоса из 46-й, можно было выразить примерно так: тихонакуренный, самиздат читающий. Если переложить их бытовую атмосферность на рок музыку, то возникает аналогия с арт-группой того времени - «Стук бамбука в ХI часов». Старый «Маяк» частенько завывал хитом того времени – «Лошадь моей жизни», в исполнении ижевских музыкантов.

В приоткрытую дверь 46-й комнаты, номера кстати на которой не было, остался только оттиск, заглянул худой светловолосый парень.

- Эй! Воины, вы там? – спросил он.

Вопрошавшим был херсонский Шурик, впоследствии получивший прозвище – «Шея», следуя традиции студенческой идентификации всех и вся. Так его сразу прозвали одногрупники, на второй день после поселения. Шура совсем не рассчитал свои силы, празднуя первый день самостоятельной жизни в общежитии и соответственно к ночи слег лицом в ведро для мытья полов. Заботливые соседи по комнате приподняли того, усадили в кровать, подставили стул с подушкой ему под грудь, при этом точно рассчитав направление открытого рта Шурика в сторону стоящего перед ним ведра.
Случайно входящие в комнату новые люди видели одну и ту же картину до самого утра: изогнутое тело человека, полулежащее на стуле, с опущенными руками к полу. Причем худость и высокий рост парня, в такой позиции, делали его каким-то однотипным, напоминая в полумраке одну большую, длинную шею. Ряд ярко выраженных позвонков, возникающих из темноты спортивных штанов, огибая подушку на стуле, заканчивался в светлых волосах над ведром. При яркой августовской луне, ассоциация была стопроцентной.

- Я тут одну кассетку добыл, интересную, Рома «Фиш» дал. Банда «Нирвана» называется, концерт – Bleach, короче как отбеливатель по-нашему переводится, - шагнув в комнату, продолжил Шурик.

Его встретили два полностью обездвиженных человеческих тела. Сквозь плотный дым от зажженных сигарет, на вошедшего отреагировали, только глаза лежащих индивидов. Два карих Саши «Ташкента» и два стеклянно-серых Димы «Фила». Оба студента, вытянувшись во весь рост и закинув ноги на быльца своих кроватей, лежали и читали книги.

Саша стал «Ташкентом», по связи со своим местом отбытия на учебу, столицей Узбекистана – Ташкентом. Он не был узбеком, просто проживал там со своими родителями, проходившими военную службу в этой азиатской республике.

Дима «Фил», в этой компании был единственным поступившим в университет после службы в армии. Погранзастава в Таджикистане, добавила очень много нового белорусскому парню за два года службы.
Не высокий, с резкими чертами лица и темным почти ровным карэ на голове, Дима чем-то напоминал робота Вертера из известного фильма об Алисе и каком-то там еще миелофоне. «Фил» сокращенное – философ. Так Диму прозвали за его длинные и заумные словесные тексты и иногда полностью отстраненный (почти стеклянный) взгляд.

Литература в руках у жителей 46-й комнаты так же была схожа: в трактатах индийской «Упанишады» завис взгляд «Фила», а «Ташкент» познавал новые мудрости от Марии Деви Христос из «Белого Братства».
Первым пошевелился Дима. Он, молча встал, подошел к «Маяку», достал от туда кассету с ободранной этикеткой и положил ее в тумбочку рядом. Потом повернулся к Шурику «Шее» и протянул руку за вновь принесенным носителем музыкальных записей. Щелчок кнопки, тихий гул пассика из-под открытой крышки магнитофона, и фраза от «Фила», впоследствии ставшая классикой студенческого слэнга:

- Вы знаете, что мне нравится в кассетах? – спросил он, глядя не мигающим взглядом сквозь дым.

Ответом было немое вопрошание от его собеседников.

- Начало, - продолжил «Фил», - включаешь и тишина…

Но вскоре, из колонок на шкафу, раздались рваные звуки диковинного гранж-рока, в исполнении новой группы из Сиэтла – «Нирваны», ставшей в последствии легендой для многих поколений.

«Воинами», жители этой комнаты называли в шутку друг друга, проникшись речами Дона Хуана, о земном пути человека, ступившего на магический путь воина. Писатель-антрополог - Карлос Кастанеда, был еще одним постоянным "жителем" в комнате №46. Странные обложки книг с его творчеством, можно было увидеть в самых неожиданных местах.

Все трое были студентами географического отделения факультета. Прилежными студентами их было тяжело назвать. Со стороны могло показаться, что они приехали в Одессу для того чтобы: спать днем, что-то употреблять по ночам или под звуки музыки и дым сигарет читать книги по эзотерике.

Рома «Фиш», принесший первую кассету с «Нирваной» в общежитие, вскоре так же попал в сферу влияния данного коллектива и стал четвертым жителем комнаты – «воинов». Он был из-под Одессы, тихий и спокойный. Правда, после сильной выпивки, периодически переставал себе принадлежать. Часто одеваемая футболка с рыбками и одинаковыми надписями по кругу – fish, стала причиной для его постоянной студенческой идентификации.

Выражалось нестандартное поведение Ромы, после обильного употребления спиртного, в одной странности. А именно, он почему-то всегда вспоминал, нанесенные ему кем-то старые обиды. Так в один из вечеров, точнее далеко за полночь, Алексей и Сергей Кулан, зашли перекурить на кухню второго этажа. Второй традиционно считался женским, и длительное пребывание там парней было вполне нормальным явлением.
На кафельном полу, посередине кухни, сидел глубоко нетрезвый «Фиш». Теребя на себе многострадальную футболку с рыбками, он через слезы проговаривал:

- Егор! Ты труп. Ы-ы-и…Егор! Ты труп. Ы-ы-и… Егор! Ты труп. Ы-ы-и…

Парни, молча посмотрев друг на друга, закурили. Рома и дальше с интонацией обиженного мышонка продолжал свою тираду.

- Ну, что «Рыба», - начал Кулан, выдыхая дым в сторону Алексея, - твои ихтиандры заговорили.

Алексей уже не реагировал на свое прозвище, подаренное ему «Хромом» на колхозной отработке, еще на первом курсе, так, было да и было… Все равно от этого никуда не денешься в студенческой среде.

- Рома, ты чего там? С кем-то подрался. Кто такой Егор? – спросил Алексей.

Вопросы были в никуда. «Фиш» находился на кухне только в виде своего обмякшего тела. Сознание его, затуманенное старыми обидами, было где-то далеко. Следуя вечной традиции: «Геофак, своих - не бросает!», старшекурсники унесли Рому под руки в сторону 46-й комнаты.

Кто такой обидчик Егор, выясняли уже на следующий день. Им оказался Ромин односельчанин, увевший год назад у него девушку. Потом Рому «Фиша» еще много раз видели студенты в его большом горе прошлых обид. Под деревом, в пространстве между общежитиями, он вспоминал безвременно ушедшую собачку, в кровати на втором ярусе в 46-й комнате его душили слезы по какой-то Ларисе, а через несколько лет, он чуть не извел себя в связи со смертью Курта Кобейна из любимой «Нирваны». В общем окружающие Рому бодрили, как могли, до определенного момента конечно.

Первым, кто разбавил мужскую компанию эзотериков девушкой, стал - Шурик «Шея». Со своей будущей подругой, впоследствии ставшей его женой, он познакомился на студенческой вечеринке. Все было хорошо и закончилось как обычно для него, только с той разницей, что компанию ночному ведру и стульчику на котором он полулежал, составила девушка Инна.

Инна сжалилась над интеллигентным Шуриком и сделала все для того, что бы он нормально уснул. «Шея» оценил заботу и стал самым преданным ей кавалером. Пара была идеальна, как по духу, так и внешне. Инну от Шурика отличало только женское начало и длинные черные волосы. Все остальное: рост, вес, взгляд, манера тихо говорить и полная беззащитность перед алкоголем делали их - клонами.
Когда они вдвоем лежали в одноместной кровати, то она казалась такой же не продавленной, как и без спящего на ней человека. Наличие Шурика и Инны определялось простым откидыванием одеяла. То, что пара очень мало закусывала, никого не напрягало, скорее наоборот…

Только Кулан, не смог пройти мимо возле данного факта. В свойственной ему манере, он все время старался подчеркнуть достоинства этой парочки. Как-то утром, он даже принес им тарелочку с молочком в 46-ю комнату, и оставил ее у кровати.

Влияние «Фила» на сознание своих братьев по разуму, иногда приобретало самые причудливые формы. Вновь прибывшую Инну, он так вывел за грани личного пространства (путем убеждения той, что чувство собственной важности - это клетка для свободного человека), что девушке пришлось пройти известный тест с утюгами. Непререкаемый авторитет мистика и мыслителя 70-х - Карлоса Кастанеды, стал в этом эксперименте решающим фактором.

- Инна, - говорил Дима подруге Шурика, - сталкинг – это искусство поведения, способность отследить наяву свои реакции и чувства. Только заглядывая в личные «двери восприятия», ты ничего в себе не откроешь. Одно действие, может сделать человека другим. Для начала, нужно научиться разрушать формы обязательности, навязанные нам закостеневшим социумом.

Инна и Шурик в клубах сигаретного дыма внимали словам старшего товарища. «Фил» встал и свойственной ему манере, ничего не поясняя, что-то начал откапывать в шкафу, разгребая кучу вещей. Потом повернулся к парочке слушателей с какой-то подранной коробкой.

- У каждого Наполеона есть свой – Ватерлоо, а у каждого «воина» есть свой не выгулянный – утюг, - произнес он, доставая из коробки весь перемотанный изолентой старый прибор.

При этом, благодаря умению «Фила» застыть со стеклянным взглядом, произнося что-то подобное (эзотерически-эпохальное), у его визави не возникало даже малейшего сомнения в правильности данного предложения.

И Инна пошла, пошла с утюгом на привязи. Видели девушку, правда, только адепты из 46-й, вечером на пляже в районе Отрады. В пределах общежития №5 компания решила пока не экспериментировать, прежде всего, здраво переживая за границы психологического мира соседей по этажу. Как потом сама призналась Инна, что-то она все-таки тогда себе расширила.
Помимо своеобразного посвящения в «эзотерический клуб», был так же и видимый плюс – отношения с Шуриком «Шеей» стали только крепче.

Справедливости ради, нужно признать, что «Фил» тоже мог, конечно же, в целях расширения сознания отобразить кое-что… Его знакомство с Ян Ли Шан (будущей близкой подругой), произошло на кухне третьего этажа.

Ли Шан, обрусевшая китаянка-первокурсница из Благовещенска, зашла на кухню в тот момент, когда Дима показывал «вертушку». Пустая пачка сигарет вылетела из руки «Ташкента» и с силой плюхнулась об кафель на стене. Удар ногой, известный в восточных единоборствах как – уширо-маваши, особенно эффектно получался у «Фила».
Служба в погранвойсках того времени давала действительно хорошую физическую подготовку молодым парням. Дима, судя по его навыкам, был прилежным солдатом. Когда нога «Фила», описав дугу над головой «Ташкента», остановилась носком на полу, первое, что он увидел – были карие глазки Ли Шан, застывшей в дверном проеме. Девушка с восточным лицом и светлыми волосами сразу приковала внимание молодого искателя мистических прозрений. Он подошел к ней почти в плотную. Та, ничуть не смутившись и прямо смотря на него, сказала:

- Ли Шан, меня зовут. Можно Лиля или Яна.

«Фил», замерев в обычной для себя манере, ответил:

- Дима, - потом протянув обе руки вперед, он при обнял ее на уровне талии, практически за ягодицы и зачем-то добавил, - чувствуешь?

Тонкие губки Ли, стали дужкой с кончиками вверх.

Теперь в комнате №46 почти всегда находилось около шести человек одновременно. Если Шурик и Инна являлись практически близнецами по своему психотипу, то Дима и Ли Шан, не уступали друг другу по странностям. Точнее они у них были одинаковые.

Так, идея посетить одесские катакомбы и провести там несколько дней стало их первым совместным решением. Для более глубокого познания друг друга, пара другого способа не нашла. Третьим добровольцем, составившим им компанию, стал Рома «Фиш». Главной целью и основным условием, рассматривалась сама возможность провести длительное время в полной темноте.

«Фил» пояснил:

- Дневной свет людей делает слепыми изнутри. Стать видящим, можно только не отвлекаясь на внешние факторы.

Методы воплощения сенсорной депривации в жизнь, «Фил» видел - через полное отключение сенсорных органов чувств, путем посещения одесских катакомб.

Как потом выяснилось позже, и познать друг друга физически в первый раз, они тоже решили в полной темноте. Обычная южная 6 -7 часовая ночь паре для этой цели, почему-то не подошла, как и не смущало наличие рядом – третьего «Фиша».

Предварительно пообщавшись с кем-то из старших курсов (на тему как лучше воплотить свой замысел на деле), троица осенним пятничным днем двинулась в сторону пригородного села - Усатово.

Продолжение 1 главы, в завтрашней публикации.