Одна Иванова, химик, работала в небольшой компании – пара лабораторий, производство.
Компания барахталась изо всех сил, но масло никак не взбивалось.
Однако кое-как держалась на плаву.
И тут ею заинтересовались серьёзные дяди.
Начальство забегало как ужаленное, ежечасно переходя от эйфории к депресcии и обратно.
Не поднимая головы неделю Иванова со Львом Ильичом, главным технологом, готовили презентацию, с графиками, диаграммами и радужными перспективами в виде вдохновляющих картинок.
В четверг потенциальные инвесторы прибыли.
Секретарша Лида сказала, наконец-то я увидела костюм от Армани на живом человеке!
Вечером в лабораторию влетел взмыленный директор, в ответ на безмолвный вопрос рявкнул, не мычат не телятся!
Посмотрел на Иванову, подумал и сказал, Юля, завтра по презентации простыми словами расскажете, что делаем сейчас и что сможем делать на хорошем оборудовании и почему у китайцев дешевле, но хуже, вы процесс знаете, говорить надо для чайников, но чтоб чайники не чувствовали себя идиотами.
Иванова сказала, почему я, пусть Лев Ильич выступает, Лев Ильич – голова.
Директор сказал, именно что голова, а надо, чтоб язык! Лев Ильич и так заикается, а когда волнуется, даже я ничего разобрать не могу! завтра в десять, и без этих ваших шуточек!
Пятница.
Иванова заливается соловьём в присутствии директора, Льва Ильича и двух дяденек в умопомрачительной красоты костюмах и при соответствующих костюмам галстуках.
Директор блаженно улыбается, Лев Ильич одобрительно кивает, дяденьки слушают с непроницаемым выражением лица.
Иванова говорит, это всё, с удовольствием отвечу на ваши вопросы.
Директор говорит, предлагаю передохнуть, выпить кофе и приступить к обсуждению.
Секретарша Лида волнующей походкой вносит поднос с чашками.
Иванова собирает бумаги, выключает ноутбук, идёт к своему месту и садится.
Дальше замедленная съёмка: что-то хрумкает, стул под Ивановой наклоняется, Иванова, пытаясь удержаться, взмахивает рукой, сшибает чашку, кофе выплёскивается на ближайшего арманиносца, на пути к горизонтали Иванова задевает головой стеллажик, на котором стоит ваза с белыми пионами, ваза опрокидывается, на миг темнота, и Иванова обнаруживает себя лежащей в луже, всю в белых пионах, залитый кофе инвестор вскакивает, поскальзывается и грохается практически на Иванову.
Если бы не мокро, то как на похоронах, разве что в гроб по двое не укладывают, думает Иванова, видит перекосившееся по диагонали лицо директора и осознаёт, что лучше бы это были похороны.
И понимает, нужно что-то сказать.
И, ласково улыбнувшись лежащему дяденьке, говорит, после такого вы, как честный человек, обязаны на мне жениться, ну, или хотя бы контракт подписать.
Арманиносец говорит, я бы с радостью, но увы, уже женат, а контракт мы обсудим, но лучше сделать это сидя.
Подписали.
За два года произошло следующее: закупили оборудование, расширили производство, Лев Ильич ушёл на пенсию, заявив, что видит на своём месте только Иванову, Иванова вышла замуж за одноклассника Валерия, анестезиолога.
Позапрошлым летом приезжал тот самый инвестор.
Сказал Ивановой, поздравляю с замужеством, что ж вы поспешили, я вот как раз развёлся.
Иванова сказала, это вы промедлили, а давайте я вас со своей подругой познакомлю, вы такую девушку днём с огнём не найдёте, только вопрос – вы книги читаете?
Инвестор сказал, вы хотите узнать, не дурак ли я?
Побледневший директор лицом просемафорил – немедленно откуси себе язык!
Познакомила.
И никто об этом не пожалел.
У Ивановой осталась привычка осторожно проверять надежность стула перед тем, как на него сесть.
Интересные эмоции не изглаживаются.
