–  Есть трое русских, вернее, русскоязычных. Один ростом где-то 1.50 (это он меня порекомендовал сюда, я хорошо знаю его папу), другой 1.90. Третий среднего роста, но очень толстый, на вид 250 кг, не меньше. Малыш, Богатырь и Толстяк.

–  Молодой парень из Ирана, еле говорящий по-английски. Бритая голова, типичная ваххабитская борода, при этом в шортах и модных очках типа от Гуччи.

–  Еще один Ахмад, лет 50-ти, на вид как торговец с азербайджанского рынка;

–  Пожилой лысый поляк, на вид лет 70, не меньше.

–  Какой-то то ли грек, то ли цыган.

–  Ким, крохотного роста белая американка. Помятая-потертая, выглядит как бомжиха. Лучший водитель, как я понял.

– Молоденькая чернокожая девушка с дредами.

За день до начала летней школы было еще одно собрание, на южной базе. Мы собрались на северной и дальше нас должны были везти группами, по 5-6 человек в машине. Бардак страшный, наверное, час разбирались, кто с кем едет. Нас вез Малыш: меня, Ким и двух помощниц. Марсела - мексиканка лет 50, по-английски говорит с трудом, но очень общительная иоброжелательная. Вторая - Анита, высокая и очень полная белая девушка, лет 20 с чем-то, с прекрасным английским. Я подумал, что она тут единственная нормальная, хорошо бы ее дали мне в пару.

На южной базе разнообразия оказалось поменьше, 80% работников черные, 20% мексиканцы (т.е. латиноамериканцы, может, из Венесуэлы или еще откуда-то, я их не различаю). Две помощницы, которые будут работать на северной - мусульманки в хиджабах, т.е. в длинных одеждах, закрывающих все тело и скрывающих фигуру, но лица открыты. В никабах, т.е. с закрытыми лицами, я в США не видел никого. Может, и есть, но я с ними не пресекаюсь.

Владелец компании распинался часов 5, рассказывая, какой мы замечательный коллектив и как прекрасно должны работать и как строго надо соблюдать все процедуры. И какие у нас прекрасные социальные гарантии, даже оплачиваемый отпуск будет. Целая неделя в год, обалдеть. Про медицинскую страховку ничего не сказал, а когда я задал вопрос, как-то смешался и сказал, что “мы предоставляем возможность иметь медицинскую страховку”. То есть они ее, похоже, не оплачивают.

В перерыве принесли пиццу, но мало, мне и некоторым другим не хватило. Хорошо, что я взял ланч с собой. В конце раздали маршрутные листы на завтра. Моей помощницей оказалась не Анита, а какая-то Матеша, ее на собрании не было.

Первый рабочий день.

Первый рейс в 7 утра. Забрать из домов четырех старшеклассников и отвезти в школу. Знакомлюсь с Матешей. 50 кг сплошного обаяния, блондинистые кудряшки до попы (блондинистость крашеная, кудрявость своя, попа тоже своя), накладные ресницы длиной сантиметров 5, круглые черные щечки. При этом ей 50 лет (никогда бы не поверил), у нее четверо взрослых детей и 17(!) внуков. Перед рейсом помогает мне с техосмотром. То есть фактически она его и проводит: командует мне нажать тормоз, включить поворотники и т.д. и смотрит на лампочки. Проверяет все нужное и только командует мне: огнетушитель есть, ставь псису! Аптечка есть. Ремни работают.

Из четырех детей родители двоих прислали сообщения, что сегодня ребенок в школу не пойдет. Родители третьего ничего не написали, на телефонные звонки не ответили, ребенок к машине не вышел. Мы постояли у его дома 10 минут, потом Матеша скомандовала ехать дальше. В итоге отвезли только мальчика С. Мексиканский мальчик 17 лет, тихий, толстый, умственная отсталость. Не очень тяжелая, сам сел в машину и пристегнулся, на вопросы Матеши типа “Как дела?” отвечает односложно, но осмысленно.

Около школы столпотворение школьных автобусов и машин родителей. Но есть распорядитель, который командует, кому куда встать. Он забирает мальчика, едем домой, т.е. на базу.

Дальше нам надо поменять машину и ехать на другой, оборудованной для инвалидной коляски. Но спецмашины на базе нет. Менеджер звонит туда, звонит сюда и выясняет, что нашу машину забрала тетка с южной базы. Приехала, взяла первую попавшуюся и поехала на ней в свой рейс. А нам надо везти мальчика-инвалида Н на коляске, на обычной машине нельзя. С южной теткой в качестве помощника поехал Малыш, менеджер звонит ему и договаривается, что мы встретимся на таком-то перекрестке и обменяемся машинами. Едем туда в сильной спешке, от графика уже отстали, но пока некритично, на несколько минут. Я в этой части города не ориентируюсь, но Матеша толково командует, куда ехать.

Встретились, обменялись машинами. Тетка с Малышом умчались. Я сажусь, ввожу адрес мальчика Н в навигатор и обнаруживаю, что датчик бензина на нуле. Ну, бог даст, доедем.

Не дал. Через несколько кварталов машина встала на светофоре. Приехали. Выставляю аварийный треугольник. Мы перекрыли движение, нас объезжают, ругаются не очень сильно, но все же для первого дня работы неприятно.

К счастью, мы застряли прямо напротив заправки с маленькой автомастерской. Матеша бежит туда, приносит канистру бензина с длинным носом, чтобы заливать в бак без воронки. Я пытаюсь залить бензин - а вот шиш. В горловине бака какой-то хитрый клапан, носик канистры туда не пролезает или пролезает неправильно, бензин льется наружу. Мучаемся так некоторое время, потом Матеша зовет механика из мастерской, тот тоже пробует и говорит, что ничего не понимает.

Все это время нам непрерывно звонят менеджер и владелец, спрашивая, где мы и когда доедем. Мамаша мальчика Н оказалась очень активная, уже сто раз им позвонила, грозится жаловаться в  управление школ и чуть ли не президенту. Матеша звонит мамаше и уговаривает ее успокоиться, сто раз извиняется, и заверяет, что мы рано или поздно приедем. И как-то ухитряется успокоить мамашу. Великий дипломат, если ее назначить в ООН, никаких войн бы в мире не было.

Матеша побежала опять на заправку, в придачу к канистре принесла воронку. Через воронку мы немного бензина наконец залили. Его, наверное, хватило бы доехать до мальчика, но вот же заправка, вот пустой бак - я заезжаю на заправку. Еще три минуты погоды не сделают, а с полным баком ехать спокойнее.

Фиг вам. Я же не знаю, как пользоваться бензиновой картой. Почему-то не догадываюсь вставить ее в считыватель кредиток на колонке. Матеша бежит с картой на кассу заправки, возвращается: нужно ввести код водителя. Звоним менеджеру. Мне кода еще не дали, он диктует свой. Матеша оплатила 50 долларов, колонка заработала, я сую шланг в бак - а бензин не идет.

Минут через 5 я наконец допер, что на нервах взял шланг не с бензином, а с дизелем. Хорошо, что там умный клапан, а пистолет дизеля другой толщины. Тут стало понятно, что происходило с канистрой. На ней тоже был носик для дизтоплива, хотя бензин они налили правильный. Пришлось откатывать транзакцию, опять звонить менеджеру за кодом водителя (мы его, конечно, забыли) и набирать правильный бензин.

Тронулись? Фиг. Машина едет, но противно пищит. Оказывается, противоугонка. До этого она не срабатывала, потому что я не выключал зажигание, южная тетка оставила мне машину заведенной. Чтобы отключить, нужен специальный электронный ключ, который должен быть у каждого водителя. Мне не выдали. Матеша - палочка-выручалочка, у нее этот чип есть, хотя помощницам не положено.

До мальчика Н доехали с опозданием на час. Арабский мальчик 16 лет, его мама замотана в хиджаб. Очень толстое неподвижное существо в инвалидной коляске. Понятно, почему нужен специальный вэн: он больше обычного, есть только два сиденья спереди и два сзади, а вместо средних сидений пространство для коляски. И есть выдвижной пандус. Живет мальчик в многоэтажном доме на довольно большой улице, между тротуаром и дорогой - газон, и через него узкая полоска асфальта шириной точно в коляску. Остановить машину так, чтобы пандус попал на эту полоску, а не на газон - довольно сложная задача, Матеша и мама мальчика вдвоем командуют мне вперед-назад.

Наконец едем в школу, это всего 8 минут от дома мальчика. Навигатор показывает один путь, но Матеша, солнце, всё знает, она уже ездила с мальчиком Н в прошлом учебном году и командует заехать на парковку для учителей, там есть свободное место прямо напротив двери школы. Опять столпотворение машин и желтых автобусов. Меня пропускают, хотя в автобусах тоже есть инвалиды на колясках. Но они не такие огромные, помощницы толкают коляски в школу с улицы мимо моей машины, метров 100. Матеша побежала в школу и привела парня, который забрал коляску с мальчиком. Рейс окончен.

На базе меня еще ждало расследование - как так получилось, что бак пустой. Южная тетка уверяла, что утром смотрела, бак был почти полный. Я и тут разобрался, в чем дело. Указатель уровня топлива на приборной панели состоит из полосочек. Полосок горело ноль, но рядом там значок бензоколонки со стрелочкой, указывающей, с какой стороны бак. Вот эту стрелочку тетка и приняла за уровень топлива, она как раз на высоте 3/4 шкалы.

В третий и последний рейс за день меня послали без Матеши. Есть дети с легкими диагнозами, которым помощник не положен. Это был кошмар. На въезде в школу очередь желтых автобусов, мимо них не протиснуться. Я бросил машину в стороне на аварийке, побежал в школу. Раздача детей происходит в помещении вроде актового зала, на стенах бумажки с номерами рейсов, под ними работники школы собирают  группы детей, приходят водители или помощники и уводят свой рейс. А я не зню, где у меня в маршрутном листе номер рейса. Какой-то номер есть, но он не коррелирует с тем, что на стенах.

Нашел наконец бумажку со своим рейсом. Под ней никого нет, хотя должно быть трое детей. Поймал работницу школы, она сказала, что двое моих сегодня в школу не пришли, а третья - вон. 10-летняя аутичная девочка М носится по всему залу, убегает от работниц. На ней специальная упряжь из ремней, чтобы ее ловить и фиксировать. Наконец работницы вдвоем ее выловили, повели со мной, посадили в мою машину и пристегнули. Надо ехать.

Мы опаздываем уже минут на 20.  Я припарковался - еще потеря времени, но не хочу звонить на ходу. Звоню папе девочки, говорю, когда мы приедем. Едем. Девочка вся извертелась на заднем сиденьи, что я буду делать, если она выкрутится из ремней, не знаю. Но повезло, доехали. Папа очень удивился, что мы приехали без помощницы.

На базе я рассказал ситуацию менеджеру, сказал, что без помощницы больше не поеду. Оказывается, это действительно нарушение, школа что-то напутала. Если на ребенке есть ремни, значит, это тяжелая форма аутизма, ребенок не контактный и обязательно нужен сопровождающий, чтобы постоянно за ним следить. В дальнейшем у меня этот рейс отобрали, а жаль, девочка М и ее папа были единственные симпатичные люди за день. Не считая Матеши, конечно.

Вот такой получился первый день. Тяжелый и нервный. Что я не бросил всё и пришел работать назавтра, объясняется только моим природным оптимизмом. Спасибо, что дочитали. Дальше будут посты покороче.