Дай же, книга, мне ответа!

А коль в тебе его не будет,

Стану сам искать, гулять да тужить

В вечных русских думах, как жить.

Игорь Растеряев

В последней песни Растеряева "Песня вахтовика" есть замечательные строки: каждое высотные здания - памятник деревням. Повсеместная урбанизация - общемировая практика, с наступлением прогресса это неизбежно, Союз отчаянно пытался сопротивляться заставляя граждан поднять целину и заняться колхозами, агитируя их прославляя в фильмах обычных трудяг и крестьян. Хоть процессе оттока людей в города и вполне естественен, за ним скрыта некоторая трагедия, тихая, беззвучная, молчаливая, как тусклые окна покосившегося дома.

В фильме Триера было воспоминание, люди косят на лугу траву, по своему приятные и красивые кадры, но не всё поймут их полностью. Не всё знают какого это косить траву ручной косой. Когда идеально острое лезвие подрезает тонкие стебли и сочная зелень ложиться травинкой к травинке. Мало кто поймёт удовлетворение от этого труда, его эстетику. В армии приходилось косить, у нас было много кос, бензиновые тримеры, которые подвешивались на ремни и разваливались на части, тримеры по меньше, которые надо держать в руках, ручные косы сваренные из профильных труб и дешёвые покупные косы. Но не было ни одной правильно заточенной и отбитой косы. Всё были кривыми и тупыми, ими хорошо было масловать по траве, они вялили траву, приминали, рубили, рвали и делали всё что угодно, только не скашивания еë ровными рядами. Сейчас мало кто сможет отбить косу, выправить лезвие идеально ровно, это уходящее ремесло. Домашнее хозяйство перестало являться важным субъектом, участвующим в экономической деятельности. Трагедия в том, что люди вынужденны отрывать себя от собственности и земли и отправляться на встречу к огромной массе, с которой им суждено стать одним целым. Это проблема не только парочки колхозников покинувших свой дом в поисках лучшей жизни в спальных районах мегаполиса. Уход от домашнего хозяйства ведет к падению демографии, именно так Китай утратил первенство по населенности, а Индия заняло его место. Но гораздо интереснее изучить на сколько это все связанно с утратой культурных ценностей и их разнообразия.

Игорь, в своем творчестве, жаждет обнять и воспеть все эти простор, от Раковки до самого Севера, от русской тоски до радости молодости. И извечный вопрос, терзающий русский ум: как жить?

Не знали вы,

Что я в сплошном дыму,

В развороченном бурей быте

С того и мучаюсь, что не пойму —

Куда несет нас рок событий.

Сергей Есенин

Наткнулся с оказией на стихотворение за авторством Игоря Растеряева. Текст находится вот здесь: https://igorrasteryaev.ru/news/122

Дед Агван

Я не видал родных дедов,

И видеть мог едва ли:

Все до рождения моего

Они поумирали.

Но я не обделён судьбой,

Я всё равно счастливый.

Был рядом дед, пусть не родной,

Но горячо любимый.

Он был нерусский - из армян,

С деревни, из народа -

Агван Тиграныч Григорян,

Двадцать шестого года.

Он был герой и ветеран -

Такой, что прямо с книжки -

Для всех. А я ему кидал

За шиворот ледышки.

Я про войну всё с детства знал -

Ведь дед, без всякой лажи,

Мне каждый день преподавал

С тарелкой манной каши.

Всё было так: он мирно пас

Овец у Арарата.

И вдруг взяла пошла на нас

Немецкая армада,

Чтобы ни русских, ни армян

Здесь не было в природе,

Но тут подъехал дед Агван,

И он был резко против.

Подъехал, правда, не один…

Стекались, словно реки,

Туда и тысячи грузин,

Казахи и узбеки…

Разноязыкою толпой

Они в окопы сели.

И в тех окопах всей гурьбой

Мгновенно обрусели.

Вместо овец на этот раз

Другие были звери.

И дед в прицел свой

«Тигра» пас, крутил хвоста «Пантере»…

По-русски с ним общение шло

Сперва не идеально,

Но фразу «Башню сорвало»

Он понимал – буквально.

Я с дедом мог тарелки три

Съедать той самой каши,

Внимая, как они пошли

На Запад пешим маршем.

И, как всегда, в который раз

В итоге накидали…

А дальше шёл такой рассказ,

Как в слёзном сериале:

«Берлин. Апрель. Земля дрожит.

Снаряды, пули – градом…»

И дед по улице бежит

С трофейным автоматом.

Кругом - разбитые дома,

Как гор кавказских гребни.

С собой у деда пять гранат,

Вдруг глядь : на куче щебня

Лежит, скулит от страшных ран,

Один, как щепка в шторме,

Такой же, как и он, пацан,

Но лишь в немецкой форме.

И тычет деду на окно,

Руками объясняет,

Что он у дома своего

Лежит и помирает.

Что там родители его,

Что он берлинский, местный,

Его войною домело

До своего подъезда.

И дед поверх своих поклаж

Хоть был не сильный самый,

Взвалил его, и на этаж -

Туда, где папа с мамой,

Где взрывом балку повело,

Где теплится лампада:

«Встречайте, фрау, своего

Немецкого солдата»…

Дед, говоря про этот миг,

Вдруг сразу изменялся:

Про страшный материнский крик,

Про то, как там остался.

Как в кухне, где горел шандал,

Воды ему нагрели,

Как с грязью ненависть смывал

За годы и недели,

Как спал на белых простынях

Среди войны и ада

И видел сны о мирных днях

В долине Арарата.

Как утром снова он пошёл

К победной близкой дате,

Услышав сзади «Danke schon»,

Ответив им «Прощайте»…

Тут я перебивал всегда,

Дослушивал едва ли:

«Дедуня, что за ерунда?

Давай, как вы стреляли!

Давай, как ты горел в огне,

Чуть не погиб на мине…» -

Неинтересно было мне

Про простыни в Берлине.

Но дед чего-то замолкал,

Шёл за добавкой каши

И кашу снова в рот толкал,

Чтоб стал быстрей я старше…

Его уж нет, а я большой.

И вдруг я докумекал:

В тот день был самый главный бой

За звание человека.

P.S. Проняло до глубины души. Вот что надо в школах преподавать, а не высеры лагерного стукача солженицына. Рекомендую аудио версии послушать голосом автора, так сочнее звучит.

P.S.S. Скорее всего уже были посты про это стихотворение, но я не мог не поделиться.