- Тогда до завтра. Очень хочется поболтать с Вами, я немного скучаю по Родине. До свидания, – я сама удивилась, как мне удалось дважды слукавить в одном предложении.

Уходя, я ещё раз окинула взглядом палату. И на самой нижней полке передвижной этажерки, за пучками проводов и трубок я разглядела металлический кейс. Трудно было судить о его размерах и форме, но я так и замерла на пару секунд в дверях. Доставать и открывать его сейчас значило бы выдать себя и свой истинный интерес. И что я рассчитывала там найти, украденный «Глаз Игуаны»? Это было бы слишком просто. Поэтому я взяла себя в руки и перешагнула порог. Лишь прощаясь с Сандрой, я спросила её:

- А что в больнице хранят в таких блестящих металлических чемоданчиках? Мне они сразу напоминают шпионские сериалы.

- Оборудование всякое. Наборы мобильной помощи. Дефибриллятор может быть, – ответила она, уже не глядя на меня.

Через час вернулся Сэм. Своим взъерошенным и усталым видом он напомнил мне ветерана войны, на костылях прошедшего несколько собесов, отстаивая свои права. Не знаю, откуда у меня в памяти этот образ, но он только утвердился, когда я смотрела, как жадно мой муж поедает ужин.

Мы сидели на улице, за столом одного из местных кафе. Все молча ждали, пока Сэм поест. Наконец он вытер руки и выпрямился на стуле.

- Сволочи. Я не знаю, как они это делают. И что вообще происходит. В каршеринге эта машина стоит в ремонте, всё правильно. Я номер на боку запомнил из новостей. Но она там стоит уже три дня! Её не сегодня утром притащили, а три дня назад, совсем из другого места! И все говорят, что так и было. На меня смотрели, как на придурка, как на наркомана какого-то. У вас что? Всё нормально? – он обвёл взглядом всех нас.

При обычных обстоятельствах я бы подшутила над ним, сказав, что всё хорошо и назвав его другим именем. Уверена, он бы понял и оценил шутку. Но тут случай был из ряда вон, все сидели и слушали его с задумчивым видом.

- Что думаете, профессор? – обратился Сэм к учёному. – Извините за подозрения, теперь понятно, что это не Вы. Может быть, Ваши конкуренты орудуют? Какие-нибудь ацтеки, монтекки или кто там ещё остался?

- Нет, Сэм, нет. Я так или иначе, знаком с людьми в этой области. Даже с теми, кто не очень чист на руку. Таких возможностей ни у кого нет. Если верить Вам, это что-то сверхъестественное. Современные жрецы могут менять реальность только на очень локальном уровне и крайне редко. Найденный Вами амулет может расширить горизонт событий, но никто не будет использовать его, чтобы скрыть последствия ДТП. Я не верю в такое вмешательство. Думаю, что это преступники государственного уровня, только не пойму, почему из России.

- Значит, не верите? Мне пришлось поднять все свои связи, чтобы узнать кое-что ещё. Я был в головном офисе полиции в Монте-Плата. Там нет сведений о вчерашнем происшествии. Ничего не было, понимаете? По камерам наблюдения видно, что экипаж выезжал в это время в сторону «Трёх сосен», но полицейские говорят, что ездили в тамошний национальный парк. Это рядом, не доезжая одного километра. Им передали заблудившегося туриста, и они довезли его до города. Что это? Сговор? Массовый гипноз? Я не могу объяснить. Завтра в больнице нужно будет потрясти нашу молчаливую гостью и узнать всё, что сможем, хочет она того или нет.

- Так и сделаем, – профессор поднялся, собираясь уходить. – А ночью Хтуну посмотрит ещё раз, не изменилось ли что-нибудь «в эфире».

Хтуну тем временем, как и раньше, периодически посматривал на меня с нескрываемым интересом. У бедолаги, наверное, от особого образа жизни накопились некоторые потребности, а тут я. Ну что же, приобретая что-то, приходится чем-то и жертвовать.

Утром, дождавшись нужного часа, мы все поехали в госпиталь. Профессор и Сэм отправились со мной внутрь. Сандра стояла на своём месте и, увидев нас, с напускной вежливостью поинтересовалась:

- Здравствуйте, чем вам помочь?

- Здравствуйте, Сандра. Я к Марии из России, как и вчера.

- Вы были здесь вчера? У нас нет никого из России, Вы что-то путаете.

Сэм опустился на скамейку, закрыв лицо рукой. Профессор переводил взгляд с него на меня и обратно. Сандра быстро посмотрела в их сторону и, видя, что работы для неё нет, села на стул.

- Минуточку, – не сдавалась я, – позавчера вечером к вам привезли пострадавшую в ДТП туристку из России. А вчера я была здесь с работником консульства, и Вы пропустили нас в палату. Вчера же ей сделали операцию, и доктор Рохес разрешил мне представлять её интересы. Этого Вы тоже не помните?

Сандра с полминуты смотрела на меня, как на муху, залетевшую в кухню во время обеда. Затем, не вставая, спокойно ответила:

- Нет, не помню. Иностранцы у нас редкость, так что точно нет.

- Я могу поговорить с доктором Рохесом?

- Можете. А о чём?

- О наших вчерашних договорённостях.

- Доктор Рохес занятой человек, врач, – ответила Сандра с нажимом в голосе. – Он лечит людей. И он не похвалит меня за то, что я дёргаю его из-за ерунды. Подумайте, пожалуйста, ещё раз, всё ли Вы правильно делаете.

Я не люблю скандалить, и моя оппонентка была явно закалённее в таких спорах. Но тут, конечно, отступать было нельзя.

- Я бы хотела прояснить ситуацию с ним, прежде чем звонить в дипмиссию и полицию с заявлением о том, что вы здесь удерживаете иностранного гражданина и неизвестно, что с ним делаете. И я прошу Вас: пожалуйста.

Сэм на скамейке несколько раз хлопнул в ладоши, одобряя мои действия. Профессор с каменным лицом молча ждал, чем всё это закончится.

Сандра нехотя набрала номер. Ещё раз посмотрела на меня, пока шли гудки, и сказала в трубку:

- Доктор, тут какие-то русские ищут свою соотечественницу, очень хотят поговорить с Вами. Угрожают полицией, извините. Подойдите, пожалуйста.

Вместо «какие-то» она использовала неизвестное мне слово. Судя по её тону, вряд ли что-то приличное.

Через пять минут появился доктор. Тот же самый: коренастый, невысокий, в белом халате, с залысиной. Он тоже рассмотрел сквозь очки всех нас и спросил:

- Что у вас случилось?

Я повторила ему свой рассказ, стараясь сохранять в голосе спокойствие. Он внимательно выслушал и развёл руками:

- Ничего такого не припоминаю. Мы можем как-то по-быстрому разрешить этот инцидент, чтобы все остались удовлетворены?

- Я бы хотела посмотреть палату, в которой вчера была.

- Пойдёмте. Показывайте которую.

Пока мы шли, я поняла, что затея эта пустая, и я иду только для очистки совести. Ведь при желании спрятать человека в больнице можно без проблем, особенно зная, что его не будут сильно искать. Поэтому я заранее извинилась перед доктором, вкратце объяснив ситуацию, чтобы не быть в его глазах «какой-то» русской. Кто знает, может быть, придётся ещё иметь с ним дело.

Без особого энтузиазма заглянув в нужную палату, я отметила, что там всё на своих местах, как вчера утром, кроме Марии Владимировны. Бабушка дремала на своей койке, остальные стояли заправленными. Морально я была готова к такому раскладу, но всё равно ощущение нереальности происходящего просто оглушало. Доктор Рохес терпеливо ждал, стоя в дверях. Нужно было уходить. Но тут особое внутреннее чутьё остановило меня. Я прошла в проход между кроватями и замерла, прислушиваясь к себе. Затем медленно опустилась на колени и провела рукой под койкой, на которой вчера лежала Мария. Там, ближе к стене, где не доставала швабра уборщицы, оставался тонкий слой пыли. А под соседней кроватью пыли не было. Я обошла койки и повторила свои действия. Так и есть: под теми кроватями, которые вчера двигали, было чисто, а под теми, что оставались на месте, осталась и пыль.

Так же осторожно, чтоб не спугнуть собственные мысли, я поднялась и вышла из палаты.

- Вы закончили? – спросил доктор.

- Да, спасибо огромное, – ответила я. – Инцидент исчерпан.

- Тогда всего доброго, – сказал он, провожая меня к выходу.

Не знаю, о ком он подумал, но в любом случае ошибся, конечно же. Я улыбнулась.

- Нет, его нет здесь. Это знакомые. А ты к кому?

- Я по службе. Гражданка России пострадала в аварии, мне нужно узнать, что к чему. А ты?

- Похоже, что к ней же. Я живу недалеко. Узнала из новостей, собралась и приехала.

Александр посмотрел на меня внимательно, задержав взгляд на кроссовках со следами свежей земли. Затем на наш внедорожник, уже покрытый тонким слоем пыли, на профессора в походной одежде, снова на меня, и сказал:

- Ну, пойдём.

Мистер Родригес двинулся вслед за нами на некотором расстоянии. Мы с Александром говорили по-русски, и он никак не мог нас подслушать. Догадываясь об этом, Саша сказал мне, на всякий случай понизив голос:

- Анна, я не знаю, в какую игру ты играешь, но пока ещё ты тоже гражданка Российской Федерации. Если нужна помощь, просто скажи, и я увезу тебя отсюда без всяких проблем.

- Нет, ничего не нужно, Саша, спасибо.

Выбеленный и чистый снаружи, внутри муниципальный госпиталь сильно напоминал больницу моей далёкой родины. Обшарпанные местами стены, истёртые полы и разномастные двери словно дыхнули на меня духом родной провинции.

Молодая полнеющая мулатка за стойкой с интересом рассмотрела Сашино удостоверение с большим гербом, громко позвала какую-то Лолу и уставилась на меня, жуя жвачку.

- Это со мной, - уточнил Александр.

- Окей.

- И пусть нас не беспокоят, пожалуйста.

- Окей.

Подошла Лола, очень похожая на свою коллегу. Выслушав её поручение, она выдала нам одноразовые халаты и повела нас, виляя бёдрами, через длинный полутёмный переход в стационарное отделение. Уходя, я увидела, как профессор устало опустился на одну из стоящих в вестибюле скамеечек.

Мы прошли в палату. Из четырёх коек две пустовали, на третьей спала миниатюрная бабушка. К четвёртой сначала подошла Лола, что-то проверила и отодвинулась в сторону, пропуская нас.

Прежде чем подойти к пациентке, Александр попросил Лолу пригласить кого-нибудь из врачей, кто в курсе ситуации с лечением. А я тем временем пыталась разглядеть нашу соотечественницу, выглядывая из-за него. Но, увы, вселенная и тут злорадно усмехнулась надо мной: лицо женщины скрывали под собой бинты и компрессы, в некоторых местах краснеющие проступившей кровью. Видны были только глаза – тёмные и глубокие, со спокойным взглядом зрелого, рассудительного человека.

Александр чуть наклонился к изголовью кровати.

- Вы слышите меня? – спросил он по-русски.

Забинтованная голова едва заметно кивнула.

- Но говорить вы не можете?

Женщина сделала кистью руки несколько движений из стороны в сторону.

Тогда Александр назвал себя, объяснил, кто он и зачем пришёл. Затем достал из своей деловой сумки блокнот с ручкой, аккуратно вложил их в руки своей собеседницы и сказал:

- Попробуйте написать Ваше имя и откуда Вы приехали.

Она пару минут что-то выводила на бумаге. Александр забрал блокнот, и я прочитала большие неровные буквы:

МАРИЯ ВЛАДИМИРОВНА В****НИНА ЗАГАРСК

- Отлично, – Саша тоже прочитал написанное. Я попыталась, но не смогла вспомнить, где это. Видимо, совсем далеко, ещё глуше, чем моя малая родина.

В палату вошёл пожилой коренастый мужчина в халате, похожий на крота из старого мультика про Дюймовочку. На его бейджике значилось: «П. Рохес. Доктор». Мы представились, и доктор Рохес очень обрадовался нашему приезду. Отвечая на Сашины вопросы, он рассказал, что пострадавшую привезли вчера вечером, угрозы для её жизни нет. Но, судя по сделанным утром снимкам, кроме ушибов и разрывов тканей лица, у неё смещение носовой перегородки, и сейчас её будут готовить к операции. Если всё пройдёт без осложнений, пациентку отпустят из клиники через четыре дня.

- Было бы очень хорошо, – с надеждой произнёс врач в завершение своего рассказа, – если бы кто-то из консульства оставался неподалёку. Вдруг понадобится переводчик или ещё какая-то помощь.

Это был отличный повод, чтобы наблюдать за нашей новой знакомой, не вызывая подозрений. И я, не раздумывая, предложила себя для этого дела.

Саша снова очень внимательно на меня посмотрел и директорским тоном произнёс:

- Молодец, волонтёр. Благодарю.

Затем он повернулся к Марии, пообещал ей всяческую поддержку и сказал что-то обнадёживающее на прощание.

Пока доктор Рохес провожал нас к выходу, мы обговорили детали моего волонтёрства. Всё складывалось самым наилучшим образом.

Остановившись возле машины, Александр сказал мне:

- Спасибо за помощь. Не придётся ездить сюда из-за всякой ерунды. Как тебе семейная жизнь?

- Мне нравится. Рекомендую, - мы оба усмехнулись, оценивая шутку каждый на свой манер.

- А эти двое кто?

- Учёный-историк с помощником. Не волнуйся за меня, когда-нибудь я тебе всё расскажу. Может, даже книгу напишу.

- Ловлю на слове, буду ждать. Ну, тогда до связи?

- До связи.

- Будь здорова, - и Александр уехал.

Обсудив новости с профессором, мы решили снять места в каком-нибудь гостевом доме, поближе к клинике. Такой нашёлся, и пока мы улаживали формальности, приблизился вечер. Я начала беспокоиться за мужа.

- Здравствуйте, – ответил он немного растерянно. – Да вот, здесь и случилась.

Все завертели головами, ища взглядом возможные следы вчерашнего происшествия. И только тут я заметила, что мы стоим на свежевзрыхлённой земле, а под граблями крестьянина собраны обломки разноцветного пластика.

- Вы были здесь в это время? Можете что-нибудь рассказать?

- Машину их час назад как увезли. Ночью эвакуатор не ехал.

- А кто был в машине?

- Ну... – неопределённо протянул крестьянин. – Кто-то был.

У Сэма заблестели глаза. Повернувшись к учёному, он командным тоном попросил:

- Профессор, выдайте сотню песо нашему новому знакомому. В знак уважения.

Мистер Родригес изобразил на лице явное неуважение к новому знакомому, однако, медленно пошевелив пальцами в бумажнике из крокодиловой кожи, достал оттуда купюру.

Работник убрал деньги в нагрудный карман, зачем-то погладив его несколько раз рукой, и сказал:

- Мужчина и женщина. Он за рулём был, и с его стороны подушка сработала. А ей всё лицо разбило. Когда я на шум пришёл, тут народ собрался уже, «скорую» вызвали. Мужчина этот рядом ходил, а женщина так и была в салоне. По-нашему он плохо говорил. Люди рассказали, что, видимо, кто-то навстречу им выехал, вот они и слетели с насыпи. И легли тут на правый бок, от того женщину и ударило о стекло.

- Как интересно Вы рассказываете, – Сэм приблизился к крестьянину вплотную. – А можете описать мужчину? Как он выглядел?

- Так стемнело уже. Трудно что-то вспомнить.

- Может быть, пятьсот песо освежат Вашу память?

- Да, да! – работник радостно мотнул головой.

- И Вы нам расскажете всё, что вспомните? – с лёгким нажимом в голосе уточнил Сэм.

- Да, да, – продолжал кивать крестьянин.

- Профессор, будьте добры!

На секунду лицо профессора исказилось, словно от зубной боли. В этот раз нужная купюра нашлась не так быстро.

Местный житель, снова погладив карман, сказал Сэму:

- Мужчина молодой. С Вас ростом, статный такой. Видно, что благородный сеньор. В костюме и с дипломатом.

- С дипломатом? – одновременно с профессором спросила я.

- Да, с белым таким, как металл.

Сэм жестом руки остановил нас, продолжив спрашивать сам:

- А лицо мужчины можете описать? Причёску? Особые приметы?

- Нет, не могу вспомнить, – крестьянин по-настоящему задумался. – Лицо как лицо. Молодое, но ничего особенного.

- Может быть усы, борода, родинки, шрамы? – подсказывал Сэм.

- Нет, – тяжело выдохнул допрашиваемый, – ничего такого. Как будто пятно с глазами и больше ничего.

- Хорошо, хорошо, – Сэм положил руку крестьянину на плечо. Я подхватила его костыль. – Что было дальше?

При этом мой муж добавил несколько слов, которые я не смогла перевести.

В глазах крестьянина промелькнула тревога. Ещё раз оглядев нас, он рассказал:

- Когда приехали врачи, стало совсем темно. Женщину достали из машины и перенесли в «скорую». Её лицо и одежда - всё было залито кровью, но она была жива. Её увезли в госпиталь в Сабана Гранде. Мужчина дождался полиции и уехал с ними в Монте-Плата. Утром приехал эвакуатор и забрал их автомобиль. Я прибрался на месте аварии. Вот всё, что я знаю.

- Вы ничего не находили здесь? Ключи, зажигалки, монеты, что-нибудь в таком духе?

- Нет, сеньор, ничего такого, – крестьянин прижал к себе черенок своих граблей, словно защищаясь ими.

- Спасибо Вам огромное, – Сэм выпрямился, вставая на свои ходули. – Вы нам здорово помогли.

Сказав это, он направился к нашему лендроверу. Усевшись, он свесил ноги на улицу и с довольным видом осматривал окрестности.

Не говоря ни слова, через пару минут мы тоже заняли свои места в машине.

Сэм подождал, пока все усядутся, и предложил:

- Сделаем вот как. Поезжайте в больницу, найдите эту несчастную. Её подельник всё равно появится там рано или поздно. Сам он, если задержан или отпущен, то недосягаем в любом случае. Я доберусь до столицы, узнаю про них в этой конторе по аренде машин.

Возражений не последовало. Мы развернулись и поехали в названный крестьянином город, а Сэм остался на обочине ждать попутный транспорт. Я засомневалась, что кто-то подберёт пассажира на костылях, с обезображенным лицом, но он махнул рукой: «Не переживай». Вообще, я заметила, что доминиканцы - народ отзывчивый, а насчёт мужа была уверена, что он не пропадёт.

- Странно, что под подозрением Ваши соотечественники, - думал вслух профессор, пока мы ехали. – Как они могут быть связаны с майя и со всей этой историей? Может быть, это какие-то Ваши знакомые, Энн? Кто в курсе Ваших дел на родине?

- Никто. Даже Сэму я до последнего не рассказывала всех подробностей. Если это совпадение, то совершено невероятное. Я ума не приложу, что это за люди. Может быть, в новостях что-то спутали. Мне интересно другое: что мы будем делать, когда их найдём?

- Будем действовать по обстоятельствам, - по тону учёного я поняла, что он готов на многое. – Только вот почему похититель показался Вам человеком в возрасте, а этот труженик утверждает, что за рулём был молодой и статный? Плохо, если их там целая банда.

Я не нашла, что ответить. Каждое новое обстоятельство не приближало нас к разгадке, а наоборот, добавляло вопросов.

- Ты видел?

- Ты видела?

Несомненно, это был «наш» кейс. Увиденное привело меня в около шоковое состояние, и вместо мыслей в голове зашумел водопад.

Сэм не был таким впечатлительным. Быстро вытерев руки, он скомандовал:

- Собирай вещи на пару дней. Себе и мне.

И уже ковыляя в гостиную, добавил:

- Я на телефон. Я их из-под земли вытащу, будь они хоть марсиане.

Долго возиться со сборами не пришлось. Всё необходимое поместилось в мой повседневный рюкзак и небольшую сумку. А пока я сновала по дому, мой муж, лёжа на диване, звонил кому-то и наводил справки. Полностью мне удалось услышать только первый разговор, с мистером Родригесом.

- Доброе утро, профессор. Ну, как там Ваш Бодрствующий, не спит? Увидел что-нибудь? Зато мы увидели. Да. Срочно нужна машина на несколько дней, крепкие руки и открытый счёт. Ну, проявите находчивость. Вопросы потом, сейчас поспешите с организацией. Потому что я знаю, что делать. И энергичнее, пожалуйста, иначе останетесь на обочине. Ждём.

Через полчаса к нашему домику подкатил старый серебристый лендровер под управлением худого высокого индейца. Даже здесь я ещё не встречала людей с таким цветом кожи: смуглым, но с явным красным оттенком. Странно, но одет индеец был точно так же, как я: светлая плотная рубашка с длинным рукавом и джинсы. Сидящий сзади учёный выглядел как человек, внезапно оторванный от важного дела. Часть его длинных волос растрепалась по плечам, а кепка валялась в багажнике на двух сильно потёртых дорогами баулах.

Пристроив в салоне свои костыли, Сэм уселся рядом с водителем. Я же составила компанию профессору. Его недовольный взгляд говорил яснее всяких слов.

- Извините за спешку, профессор, – Сэм пытался устроиться удобнее, - но обстоятельства заставляют торопиться.

- Извиню, если Вы расскажете всё по дороге. Говорите, куда ехать.

- В столицу.

Родригес по-испански дал указания водителю ехать в Санто-Доминго. И пока тот настраивал навигатор, Сэм пересказал профессору события сегодняшнего утра.

- И что Вы думаете делать? – спросил тот, внимательно выслушав моего мужа.

- Найти этих людей через фирму каршеринга. Там, где они брали напрокат машину, остались их личные данные. И мы их добудем.

- Кто же Вам их даст? Вы что, полицейский? Полиция там наверняка уже побывала.

- Дадут, не переживайте. Есть полиция, а есть… - Сэм замялся, подбирая синоним к слову «мафия».

- Заинтересованные люди, - подсказала я.

- Заинтересованные люди, - повторил Сэм. – Поверьте, я очень заинтересован.

- Чем Вы занимаетесь в жизни, Сэм? – спросил Родригес с ноткой опасения в голосе.

- Вы же видите, профессор – выздоравливаю. Однако приходится заниматься чем попало. Пытаюсь начать спокойную жизнь, но не получается.

- Кстати, что у Вас с ногами? Извините, если лезу не в своё дело.

- Повредил позвоночник в аварии. Теперь они плохо работают. Врачи говорят, что временно.

К этому моменту мы выехали на трассу, ведущую на юг, к Доминиканской столице. И тут я во всей красе ощутила особенности местного дорожного движения. Правила здесь – условное понятие, но при этом водители как-то понимают друг друга на дороге, сильно не наглеют и всем хватает места. Поэтому нет ничего удивительного в том, что иностранец не справился с управлением на незнакомой трассе пасмурным вечером, особенно, если он спешил.

Раньше, в поездках с мужем, я не обращала на это внимания. Наверное, от того, что Сэм являлся органичной частью этого потока. Сейчас же было понятно, что наш водитель не обладает нужными навыками. Индеец вёл машину нервно, часто крутя головой по сторонам. И почему-то не менее часто он неприкрыто рассматривал меня в зеркало.

- Как зовут водителя? – спросила я своего соседа.

- Это Хтуну. Я про него говорил. Он понимает испанский, - ответил профессор.

Индеец, услышав своё имя, снова внимательно на меня посмотрел. И я бы не сказала, что меня это обрадовало.

- Ну, хоть что-то, - смягчил голос профессор. – Официальным путём амулет с острова не вывезти, только тайными тропами, если он вообще собирается это делать.

- Никаких тайных троп, - зло проворчал Сэм, поднялся и заковылял в ванную. – Извините, мне тоже нужно сделать пару звонков.

- Суровый он у Вас, - негромко сказал мне профессор, проводив Сэма уважительным взглядом. – Не знаете, кому он собрался звонить?

- Кому-то на тайные тропы, – ответила я первое, что пришло в голову.

- Точно, Повелитель грызунов (1). Пожалуй, с вашей-то фамилией. Извините за каламбур. Надеюсь, вы верите, что это не моих рук дело? Иначе меня бы здесь не было.

- Я верю. Думаю, что Сэм тоже.

- Хорошо. Далее. Похититель знает, что в полицию вы не пойдёте, иначе сами «загремите» туда. Ещё у него есть несколько часов форы, за которые могло произойти что угодно. Но самое главное – зачем ему амулет? Что он собрался с ним делать? Или с ним, или с его помощью.

- Вы рассуждаете как детектив.

- Лишь бы не пришлось осваивать и другие смежные специальности благодаря Вам. Копателя могил, например. И я далеко не в восторге от сложившейся ситуации. Поймите, «Глаз Игуаны» - не музейный экспонат, а вполне рабочий инструмент. Причём масштаб его воздействия может быть очень большим. Это как бульдозер, им можно строить, а можно сносить, ему всё равно. В чьих руках он теперь?

В комнату вернулся Сэм. Он оглядел нас, устало опустившись в кресло.

- Ну что там, Ваш Ктулху не звонил? – обратился он к учёному.

Профессор на секунду изменился в лице.

- Сами Вы Ктулху, Сэм. Внешне инвалид, а внутри – чудовище. Моего помощника зовут Хту'ну, на его языке это значит «бодрствующий». Очень советую не ошибиться при нём, если встретитесь.

- Хорошо, хорошо, - Сэм иногда любил глупо пошутить, но при этом никого не оставлял обиженным. – Я уверен: он замечательный человек. И буду признателен, если Вы сообщите нам результат его необычной, но очень ответственной работы.

- Вот так гораздо лучше, - ответил ему профессор более дружелюбным тоном. – Но пока мне нечего вам сказать.

Возникла неловкая тишина. Такое бывает, когда собеседники обсудили все объединяющие их темы, и каждый понимает, что любое следующее слово станет неискренним. Я решила не затягивать паузу:

- Дорогой, уже темнеет. Давай не будем мешать профессору и поедем домой. Мы там два дня уже не были.

- Да, милая, давай так и сделаем.

После двух насыщенных переживаниями дней снова оказаться в родных стенах стало для меня настоящим счастьем. Сэм, едва добравшись до кровати, вольготно растянулся на ней и сразу заснул. Брошенные рядом костыли, казалось, остывали после преодолённых за это время порогов, коридоров и лестниц.

Немного полюбовавшись, глядя на спящего мужа, я вышла в кухню. Было ещё не очень поздно, и, погасив свет, оставив только работающий без звука телевизор, я устроилась на диванчике возле окна. Глядя в полутьму, нарушаемую редким светом проносящихся мимо фар, я снова поймала то ощущение приближающихся перемен, испытанное мной недавно. Мне казалось, что грозовая туча, виденная издалека, кружит теперь где-то рядом, извергая молнии и потоки воды. И что в любую минуту гром может прогреметь прямо над головой. Но в этот раз страха не чувствовалось. Я словно со стороны смотрела на всё отстранённым взглядом. Внутренний голос говорил мне, что нужно не бояться, а довериться тем силам, которые сейчас вершат свои, невидимые людям, дела.

(1) - Ferret (англ) - хорёк.

- И что вы хотите знать?

- Мне интересно, что значит этот предмет? Для чего его надевают на шею? Владелец коллекции не смог мне объяснить.

Родригес посмотрел на рисунок под разными углами. Затем спросил:

- Он золотой?

- Похоже на то.

- А в центре – камень? Какого цвета?

- Камень. Светло-зелёного. Мутноватый такой.

- С цепью? Вы держали его в руках?

- С цепью. Не держал, - Сэм говорил правду. Так сложилось, что он действительно так ни разу и не взял в руки нашу находку.

Родригес перевернул страницу, посмотрел на другие рисунки. Затем закрыл книгу и осторожно положил её на стол.

- Книга редкая. Хороша тем, что это переиздание оригинала 16-го века. А ваш медальон – символ принадлежности к сословию жрецов, только и всего. Как значок, обозначающий род войск у военных. Просто символ, знак различия, украшение, не более того. Но мне было бы интересно увидеть его своими глазами.

И тут я поняла, что профессор лжёт. Он изучал эту книгу раньше, и все детали каждого рисунка были знакомы ему давно. Поэтому он просто не мог не знать назначения каждого предмета, особенно амулетов жрецов. К тому же мой опыт и информация, «нарытая» мужем, говорили совсем другое. А своими вопросами он проверял, действительно ли мы обсуждаем одну и ту же вещь. Видимо, об этом же думал и Сэм.

- Может быть, Вы чего-то недоговариваете, профессор?

- Чего же?

- Насколько я понял из книг, с помощью этого амулета можно влиять на происходящие события. Это так?

- Мне кажется, что и Вы о чём-то умалчиваете, Сэм. Давайте говорить прямо?

Мы с Сэмом посмотрели друг на друга. Было понятно, что эта игра словами ни к чему не приведёт, и только откровенный разговор поможет разрешить ситуацию.

Вместо ответа я сходила запереть входную дверь. Подвинула второй стул для мужа, встав за его спиной, когда он уселся. Родригес внимательно наблюдал за нашими действиями.

- Ну что же, давайте, – голос Сэма звучал спокойно и уверенно. – Я сомневаюсь, что учёный Вашего уровня поедет в наш городишко раздавать свои книги местечковым библиотекам, верно?

- Верно, – ответил Родригес, ничуть не смутившись. – Я рад, что вы сами спросили про амулет, и мне не пришлось подводить вас к этому разговору. Поверьте, я знаю всех, кто интересуется предметами майя, и видел все их коллекции. Этот амулет называется «Глаз Игуаны». По преданию, он способствует прямому общению посвящённого человека и Ицамны, божества, создавшего этот мир. Ицамна дал народу майя письменность, науку, сельское хозяйство, медицину. И если верить индейцам, вся земля - это голова Ицамны, а его тело – небесный свод. Амулет принадлежал верховным жрецам и был утрачен около трёхсот лет назад в результате обмана и последующего разграбления храмов майя в районе современного Паленке в Мексике. Я знаю, что он у вас, и намерен вернуть его настоящим хозяевам. Мне интересно, откуда он у вас?

- Нашли в море возле одного из островов, далеко отсюда. А как Вы нас нашли?

- Знающие люди почувствовали возмущение пространства и стали за ним следить. А когда второй раз не заставил себя долго ждать, многое открылось, и меня попросили помочь.

- И всё же, как Вы на нас вышли? Покупатели моего прежнего дома не устояли перед Вашими расспросами?

- Нет необходимости никого спрашивать. Нужные люди чувствуют, где находится амулет, и говорят мне. На это ушло несколько месяцев, но результат есть.

- Кто же тогда искал нас по старому адресу? Похоже, не Вы один интересуетесь древними артефактами, профессор.

- Вот уж не знаю, - учёный ничуть не удивился. – Может быть, кто-то ищет вас по другому поводу?

- А как Ваши люди узнают, где амулет сейчас?

- Мне объяснили, что он заметен на тонких уровнях. Как свет в ночи для того, кто может там видеть. Особый образ жизни и специальная подготовка позволяют некоторым индейцам проделывать такие штуки. Экстрасенсы, говоря современным языком. Кстати, не знаете, что вызвало его активность? Вы что-нибудь делали с ним?

- Я ничего не делал. Говорю же, что не держал его в руках.

Профессор удивлённо посмотрел на меня:

- Анна?

У меня возникло чувство, что я отвечаю урок учителю, стоя у доски.

- Я хотела здоровья мужу и нормальной жизни для нас обоих. И я не хочу расставаться с нашей находкой.

Родригес поёрзал на стуле, обдумывая мои слова.

- Но как? Как Вам удалось открыть «Глаз Игуаны» без подготовки, без обряда, без посвящения?

- Я молилась.

- И всё? А кому?

- Разве это важно, если искренне просишь?

- Интересно, интересно… - Родригес барабанил пальцами по своему портфелю, раздумывая. – А потом что?

- Потом камень вздрагивал. И мне было очень плохо.

- Вот-вот, - сказал Родригес уже вполголоса, словно сам себе.

- Что это значит, профессор? И что это за камень? – Сэм внимательно смотрел на учёного.

- Камень? – переспросил тот. – Редкая разновидность зелёного агата. С ювелирной точки зрения - середнячок, не имеющий особой ценности. Золото, кстати, тоже не самое чистое. Важно другое. Считается, что такой камень обладает магическими свойствами. А именно этот добыт в определённом месте в нужное время и обработан особым образом. В этом его ценность. И я не решусь даже думать о его возрасте.

- Откуда Вы это знаете? Вы же его никогда не видели?

Учёный усмехнулся.

- Я много лет занимаюсь возвращением таких реликвий «на родину», так сказать. А «Глаз» - одна из важнейших в культе майя. И сведения о нём передаются среди жрецов от поколения к поколению. К тому же, триста с чем-то лет после его утраты, не такой большой срок, чтобы забыть о нём. С Вашего позволения, - обратился он ко мне, - я бы хотел взглянуть на амулет. Это возможно?

Я вышла из-за мужа, встав рядом с ним, и вытащила из-под рубашки предмет нашего разговора. Мне даже показалось, что камень как-то по-особенному блеснул, отражая неяркий свет библиотеки.

Профессор, не ожидавший такого быстрого осуществления своей просьбы, уставился на медальон. Он медленно поднялся, небрежно сбросив портфель на стул, и осторожно приблизился ко мне. Нагнувшись, чтобы его глаза оказались на одном уровне с камнем, левой рукой он взялся за оправу очков, а правую отвёл за спину.

- Ицамна… - прошептал он через минуту созерцания, во время которого он, кажется, не дышал.

Я спрятала амулет под ткань.

Профессор медленно выпрямился и принялся неторопливо расхаживать между стеллажей туда-сюда. Мы молча ждали, чем это закончится. Наконец он снова уселся на стул. Выдержав паузу, он повертел в руках свой портфель, поставил его на пол и выговорил:

- Извините, я под впечатлением. Не каждый день находишь такую реликвию. В таких случаях я предлагаю владельцам деньги. По-настоящему хорошие деньги. Но я вижу, что вы не простые обыватели.

Мы слушали. Учёный продолжал:

- В вашем случае я не знаю даже, чем вас заинтересовать. Однако я бы не советовал вам использовать амулет в дальнейшем.

- Почему? – спросил Сэм.

- Нужна своя техника безопасности, – ответил профессор. – Вся эта обрядовость с ритуалами не для красоты. Расплатой за вмешательство в естественный ход вещей рано или поздно становится смерть. Говорите, вам было плохо? Видимо, в этом всё и дело. А жрецы, как сейчас скажут, умели делегировать ответственность за свои дела. И, конечно же, они не тревожили богов каждый день по пустякам. Поэтому я рекомендовал бы вам уступить «Глаз Игуаны» в пользу исторических владельцев. Готов обсудить ваши условия.

Я не нашла, что ответить. Умом я понимала его правоту, но согласиться с ним так быстро я не могла. Выбор был прост: вернуть вещь хозяевам, туда, где она нужна, полезна и будет на своём месте, или оставить её себе, рискуя утратить и не имея возможности использовать. При этом мне пришлось бы постоянно скрывать её от всех. Выбор был очевиден, но принятие этого выбора требовало времени и усилия над собой. Мой эгоизм стоял запертой дверью на пути к новым событиям и горизонтам.

Сэм тоже молчал, понимая, что не ему принимать решение.

После возникшей паузы наш гость подытожил:

- Давайте так: пока оставим всё как есть. Пусть каждый подумает, чего он хочет в этой ситуации. Мне тоже нужно кое с кем посоветоваться. Я навещу вас через пару дней. Если понадоблюсь, вот мой номер. И берегите себя, пожалуйста.

Он положил на стол визитку с витиеватым узором в виде рамки.

Мы так и оставались на месте, пока профессор сам отпирал себе дверь и выходил на улицу.

Какое-то время мы наслаждались тишиной после тяжёлого разговора. Затем Сэм сказал негромко:

- В общем, к этому всё и шло.

- Да, дорогой. Наверное, всё к лучшему. Просто иногда нужно суметь это понять.

Дверной колокольчик снова напомнил о себе. В библиотеку вошёл солидный мужчина, по типажу очень похожий на профессора Родригеса, только моложе и выше. И если наш предыдущий посетитель был гуманитарием, то вошедший выглядел как явный специалист в технической сфере. В руке он держал аккуратный алюминиевый кейс.

При попытках внимательнее разглядеть этого человека взгляд словно расплывался, теряя фокус. Мне показалось, что на лице вошедшего росла небольшая бородка, но я не была уверена.

Поздоровавшись с нами на приличном английском, вошедший поставил свой кейс на стол, открыл его и принялся что-то в нём перебирать. Всё это продолжалось меньше минуты, и только мы с Сэмом набрали воздуха, чтобы спросить, какого, собственно, чёрта, как тихо погас свет, исчезли немногие бывшие до этого звуки, и меня наполнило ощущение полного безразличия ко всему. А когда резкая головная боль вернула меня к реальности, за потемневшим окном шумел дождь, а в библиотеке не было ни нашего незваного гостя, ни его чемоданчика, ни амулета на моей шее.

Я приходила в себя, лёжа на полу с расстёгнутым верхом моей рубашки. Сэм спал, откинувшись на стуле в нелепой позе, свесив в стороны руки.

Какое-то время ушло на то, чтобы вспомнить, как я оказалась в таком положении. И кто этот мужчина, развалившийся на стуле, и почему рядом с ним костыли.

Ещё через какое-то время мне удалось сесть, навалившись спиной на ближайший стеллаж. Головная боль медленно отступала, оставляя головокружение и тошноту. Сэм что-то промычал, приходя в себя.

Странно, но осознание потери не пробудило во мне сожаления или злобы. Произошедшее казалось закономерным развитием событий, протестовать против которого было бессмысленно и глупо.

Пока в моей голове крутились такие мысли, Сэм промычал ещё раз, но уже громко и агрессивно. Помахав руками в воздухе, он уселся ровнее и грязно выругался. Я в первый раз видела его таким.

- Я его убью, – прохрипел он через несколько минут, вернувшись к реальности.

- Кого?

- Родригеса. Это его рук дело, – полный решимости, Сэм собирал разбросанные на полу костыли.

- Ой, не знаю, не знаю, – мне удалось подняться и устроиться на свободном стуле. – Давай поедем к нему прямо сейчас и всё выясним.

- Да он, наверное, уже на полпути в аэропорт, или как он там путешествует.

- Вот мы и узнаем. Поехали.

Сквозь вечерний городок такси везло нас к гостинице. Непослушными пальцами Сэм набрал нужные цифры в своём смартфоне. После короткого разговора он повернулся ко мне:

- Профессор на месте. Ждёт нас у себя в номере.

- Официально ничего такого, конечно же, нет. Но кто знает, что происходит в глухих джунглях? – уклончиво ответил учёный.

- Вы знаете?

- Ну...

- В Ваших трудах всё так подробно расписано, словно Вы стояли рядом.

- Все подробности взяты из древних источников и из бесед с потомками этой когда-то великой цивилизации. Сейчас они пытаются поддерживать традиции и веру предков, но это всего лишь жалкое подражание. А почему эта тема так увлекает Вас, Сэм?

- Скорее отталкивает, - Сэм даже слегка поморщился. - Тут дело в другом. Однажды в библиотеке мне попалась книга на португальском, которым я не владею. На одном из рисунков в ней изображён предмет, который я когда-то видел в частной коллекции. И я стал искать. Так наткнулся на Ваши книги.

При этих словах я машинально прижала руку к груди, к тому месту, где под рубашкой висел амулет. Родригес заметил мой жест, но вряд ли придал ему большое значение, так как слова Сэма заметно взволновали его. Однако он тут же овладел собой и спросил:

- О каком предмете идёт речь?

- Давайте встретимся завтра в библиотеке, и я покажу Вам ту книгу.

- А как же крысы? – насмешливо спросил Родригес.

- С крысами я договорюсь, - ответил Сэм самым серьёзным тоном.

- Зачем ты открыл ему все карты? – спросила я мужа, когда мы остались одни. – Так говорят только в глупых фильмах. Я думаю, он прекрасно понял, что ты говоришь о своей вещи.

- Мне тоже кажется, что я поторопился. Прости, дорогая. Но я не вижу другого пути продвинуться в этой истории, кроме как привлечь знающего человека. Может быть, получится узнать у него подробности и спокойно разойтись. Мне интересно, что за артефакт у нас в руках и чего нам стоит ожидать от обладания им.

- Сэм, я доверяю тебе, но не хочу рисковать. Я бы с удовольствием оставила всё как есть и жила спокойно, пусть и небогато.

- Я не уверен насчёт спокойной жизни. Кто-то же искал нас по старому адресу. А если это не профессор Родригес, то с ним мы ничем не рискуем, но можем получить нужную информацию.

- Ты снова прав, дорогой. Какой ты умный!

- Спасибо, милая. Если хочешь, завтра можно опять не пустить его на порог, вежливо попрощаться и ждать неизвестно чего, постоянно оглядываясь и вздрагивая от каждого шороха. Только скажи. Но я не хочу так.