«Смершевцы» и санобработка для немецких диверсантов
Об этой истории незадолго до своего ухода из жизни вспоминал легендарный советский контрразведчик - «смершевец», генерал-лейтенант Александр Иванович Матвеев.
Летом 1944 года когда Красная армия вела ожесточенные бои в Польше, майор Матвеев возглавлял «Особый отдел» 47-й стрелковой дивизии.
В те в полном смысле жаркие дни начальник управления контрразведки «СМЕРШ» 1-го Белорусского фронта генерал-майор Вадис приказал подчиненным сосредоточить основное внимание на выявлении и уничтожении немецких диверсионных групп заброшенных в прифронтовую полосу.
После освобождения наших территорий от гитлеровцев контрразведчики делили их на сегменты исходя из диверсионной привлекательности для гитлеровцев. Ключевыми объектами для «смершевцев» становились крупные логистические и перевалочные железнодорожные узлы.
По воспоминаниям Александра Матвеева «Сортировочную станцию», на которую был завязан основной поток военных грузов необходимых для нашего наступления, взяли под усиленный контроль три группы чекистов, укрепленные опытными фронтовыми разведчиками, владевшими навыками обнаружения подозрительных лиц, их захвата, и ликвидации.
Однажды утром командир одной из групп капитан Голубцов увидел у разбомбленного старого железнодорожного депо подозрительную дрезину, с офицером «Железнодорожных войск» и семью солдатами. При проверке майор и его люди предъявили подлинные документы, включая командировочное предписание, завизированное начштаба фронта.
«Железнодорожники» приехали на «Сортировочную» чтобы исходя из утвержденных командованием приоритетов, наладить переработку проходивших через станцию грузов.
Голубцова смутило, что «гости» вместо вещмешков тащили за плечами непопулярные армейские ранцы.
Все было бы хорошо, но в ориентировке, поступившей от нашего разведчика работавшего за линией фронта, говорилось, что одна из групп «Абвера» получившая приказ уничтожить стратегический железнодорожный узел, взяла в качестве экипировки брезентовые пехотные ранцы РККА образца 1939 года.
Нехотя Голубцов отпустил майора и его бойцов, и на всякий случай помог ему заночевать в частном доме нашего агента, работавшего на железной дороге.
Разместив «дорогих гостей» и выставив вокруг дома боевое охранение, капитан созвонился с командованием и доложил о смутивших его ранцах, которые по сравнению с проверенным войнами «вещевым и сухарным мешком» русской императорской армии смотрелись откровенно нелепо.
Утром Голубцов пришел к «железнодорожникам» и сообщил и, что по поступившей информации, гитлеровцы, решив сорвать наше наступление на данном участке фронта, заразили часть местных жителей сыпным тифом. Командование приказало «железнодорожникам» пройти обработку в передвижном «санкомбинате».
Вокруг полевой бани «смершевцы» разместили группу захвата. Контрразведчикам стало все окончательно ясно, когда пришлый майор оставил около «помывочной палатки» двух матерых диверсантов с автоматами «ППШ», готовых в любой момент применить оружие.
Среди фронтовых разведчиков был здоровенный парень, успевший до войны вдоволь позаниматься вольной борьбой и самбо, во время разведпоисков он не раз вырубал сразу двух немецких часовых, столкнув их лбами.
Одев богатыря в белый халат, чекисты под видом бойца санитарно-противоэпидемической службы отправили его к «помывочной». Дальше все произошло как-то буднично, захват, рывок, удар лбами, и диверсанты как подкошенные повалились на землю.
Взяв рупор, капитан Голубцов прокричал, что палатка окружена, и предложил «абверовцам» без глупостей выходить с высоко поднятыми руками.
В ранцах у каждого липового железнодорожника чекисты обнаружили по 3 кг тротила.
На допросе «майор железнодорожник» оказавшийся на самом деле лейтенантом немецкой разведки, родом из прибалтийских немцев, показал, что он должен был пустить под откос два поезда с техникой, а в финале взорвать в районе «Сортировочной» любой крупный состав с боеприпасами.
