Не стоит верить улыбке русского, даже если у него связаны руки, он всегда найдёт способ всадить вам пулю в лоб, с улыбкой на лице. Русского можно сломать, они люди, поэтому это не сложно. Но сломать – не сломить, сломить их редко удаётся.

Из письма охранника концлагеря – сыну

--------------------

Вернёмся в 1941 год. Декабрь. Крым. Севастополь ещё обороняется. И ему на помощь планируют прийти наши войска. Сейчас, с высоты всего пережитого, я пытался разобраться в том, как такое вообще могло произойти, но бросил это гиблое дело и просто изложу это в том виде, как впервые услышал это темной и холодной ночью в бараке концлагеря из уст своего командира ...

История тех каменоломен тёмная во всех смыслах, и по праву может считаться достойной памяти вас, наших потомков.

Крым. Близ Керчи был и есть небольшой посёлок Аджимушкай, ныне район того же города–героя Керчь. Вроде бы, ничего необычного, за исключением расположенных рядом каменоломен, где веками добывали ракушечник. Там трудился местный народ и создал сотни, тысячи километров подземных ходов, которые хитрыми многоуровневыми сплетениями уходят под землю, и выходят из неё в самых неожиданных местах. Но жизнь этих подземелий изменила война, в нашем случае, Вторая Мировая.

16 ноября 1941 года Красная армия ушла с Крымского полуострова, но в тылу у немецкой армии оставался ещё и не желавший сдаваться Севастополь, который своим упорством держал у своих стен 11-й армию Манштейна, который с группировкой под сотню тысяч вражеских войск в своем тылу не мог полноценно помогать Гитлеру завоевывать Советский Союз.

--------------

Наш командир (Ягунов) начал военную биографию в 12 лет. В 36 лет, в 1942 году уже стал подполковником, командиром танкового полка и был включен в Керченско-Феодосийскую десантную операцию, по итогу которой планировали освободить Крым и снять осаду Севастополя. Девять дивизий РККА высадились в разные точки Керченского полуострова и овладели им. Партизаны, которые уже немного обжили каменоломни, влились в ряды Красной Армии. В его полку таких было три. Командир рассказывал с болью в голосе, что атаковали ежедневно, но столь бестолкового командования он не встречал ни до, ни после этой операции. По мнению одного из немецких генералов, если бы Керченско–Феодосийская операция не остановилась на отбитой у врага территории, а пошла дальше до Джанкоя (в этом городе находились все продовольственные и оружейные склады Вермахта. Джанкой – самый большой железнодорожный узел в Крыму), то Крым бы пришлось на тот момент вернуть и отступить – воевать было бы не чем. Ведь оголив Севастопольский фронт, (был такой вариант), фашисты сразу бы получили прорыв двух советских армий из осажденного города–крепости.

Последнюю атаку провели двенадцатого апреля 1942 года, но всё было бесплодно – наши войска успехов не добились, но положили половину личного состава. Положили абсолютно бестолково и бесполезно!----

------

*Биография Бурмина Г.М. – Красная Армия. Помощник конюха. Воевал на тачанке с войсками Деникина, затем с белополяками. В 14 лет был тяжело ранен. Решил стать военным и поступил в военное училище бронетанковых войск. Войну с фашизмом начал ещё в Испании. В 1938 был награжден орденом Красного Знамени и стал преподавателем в Орловском бронетанковом. На войне с августа 1941 года в качестве командира 108-го танкового полка (Иран). С декабря 1941 зам.командира 24-го танкового полка. С февраля 1942 командир танкового полка. В боях Керченско-Феодосийская десантной операции был. Керченский госпиталь. Звание подполковника ему было присвоено 6 мая 1942г. (36 лет). В период кровопролитных боев за Керчь в районе Аджимушкайских каменоломен была окончательно окружена группировка войск, прикрывавшая отход и эвакуацию местного населения через пролив частей Крымского фронта. Началась их многомесячная оборона, в которой танковый полк Бурмина Г.М. прикрывал арьергарды пехотных частей. Четверо суток продолжалась кровопролитная битва за оборону завода им.Войкова, не желая сдаваться врагу отошли в каменоломни у поселка Аджимушкай и заняли там круговую оборону. Приказа по отступлению часть не получала, фактически их там оставили умирать, так как в начале сентября 1942г., когда части 47-й армии были вынуждены отойти с Таманского полуострова на Кавказ, у защитников не было никакой надежды на высадку десанта советских войск в Крыму.

*28 декабря 1941-го – 2 января 1942-го

*РККА – Рабоче-Крестьянская Красная армия

*Вот, что увидел знаменитый советский писатель Константин Симонов, который посетил Крымский фронт за два месяца до трагедии: «Катастрофа произошла через два месяца после того, как я уехал отсюда, из Керчи после неё, задним числом, мне можно и не поверить, но тогда, когда я возвращался из армии сначала в Керчь, а потом в Москву после зрелища бездарно и бессмысленно напиханных вплотную к передовой войск и после связанной со всем этим бестолковщины, которую я видел во время нашего неудачного наступления, у меня возникло тяжелое предчувствие, что здесь может случиться что-то очень плохое. Войск было повсюду вблизи передовой так много, что само их количество как-то ослабляло чувство бдительности. Никто не укреплялся, никто не рыл окопов. Не только на передовой, на линии фронта, но и в тылу ничего не предпринималось на случай возможных активных действий противника.

Здесь, на Крымском фронте, тогда, в феврале, был в ходу лозунг: «Всех вперёд, вперёд и вперёд!» Могло показаться, что доблесть заключается только в том, чтобы все толпились как можно ближе к фронту, к передовой, чтобы, не дай бог, какие-нибудь части не оказались в тылу, чтобы, не дай бог, кто-нибудь не оказался вне пределов артиллерийского обстрела противника… Какая-то непонятная и страшная мания, с которой мне не приходилось сталкиваться ни до, ни после….

Наступило небольшое затишье.

Разведчики доложили, что седьмого мая 1942 года немцы начнут операцию «Trappenjagd» (с нем. «Охота на дроф»). Так оно и произошло. А пятнадцатого мая пала Керчь. Никто не удосужился подготовиться к обороне, даже не укрепили противотанковый ров в Багерово. Войск было слишком много, поэтому все командиры верховные были абсолютно уверены в своей легкой победе. Олухи царя небесного. Маршал Будённый, глядя на разрозненные действия войск, несущих немыслимые потери, разрешил эвакуацию, и войска ушли на полуостров Таманский. Но были и те, кто принял решение стоять до конца и прикрывать отход основных сил. Вот именно они, самые бесстрашные и опоздали на отходящий поезд. Правда их даже на него и на планировали звать. Переправа была завершена, и было только два выхода плен/смерть или каменоломни без подготовки ...

Тринадцать тысяч человек (воины Красной Армии, треть из которых юноши с военных училищ, партизаны ну и местные жители с детьми) ушли в каменоломни.

Первое время бойцы совершали весьма успешные дерзкие вылазки в немецкий тыл. По началу руководство вермахта не мог понять, откуда в тылу внезапно объявляются солдаты противника, но вскоре подземное убежище было раскрыто, и красноармейцы были вынуждены перейти к круговой обороне.

Так началась героическая оборона Аджимушкая

Из тринадцати тысяч защитников Аджимушкая сто семьдесят дней обороны пережили сорок восемь человек. Судьба этих сорока восьми тоже крайне трагична. До Победы никто не дожил. Командир последний в этом списке.

Григорий Михайлович рассказывал, что первые дни бойцы даже смотрели в перерывах между боями фильм «Свинарка и Пастух».

Все понимали своё место на фронте. Их сюда послали с целью снятия блокады с Севастополя и вместе с моряками уже освободить Крым. Значит им необходимо укрепиться, закопаться в землю поглубже, беречь силы и ждать подмоги, чтобы потом прорваться через линию фронта в город–крепость и сражаться совместно с бойцами Севастополя, а они знали, что Севастополь удерживает целая Армия, кто говорил сто, кто двести тысяч бойцов. Потому всё было по-военному правильно.

Сначала быт. Потому что солдат на войне должен быть здоровым, отдохнувшим и целеустремленным. Он организовал электричество, которое вырабатывал трактор, опущенный предварительно в катакомбы. Но, через некоторое время, по шуму двигателя (а ночью в тех местах тишина нереальная) немцы догадались о присутствии трактора и его местонахождении. Прорыли яму и совершили подрыв сверху.

Трактор засыпало вместе с людьми тоннами земли вперемешку с камнями.

Свечей было крайне мало, и они быстро закончились, потому было изобретено следующее: передвигались в темноте по веревкам и проводам – привязывали их к стенам. Так по проводам и шли, перебирая его руками чтобы не заблудиться. Узелки были обозначения поворотов, вместо уличных указателей. Один узелок на проводе – штаб, два выход, три госпиталь ...

Пользовались такими дорогами все: солдаты, матросы, офицеры, лётчики, раненные, женщины, дети, старики и сам командующий обороной Аджимушкая полковник Ягунов. Что входил в их перечень ценных предметов? Первое – это вода, второе –медикаменты, третье – боеприпасы, следом шли продукты питания.

Вода – вот истинная драгоценность в катакомбах, и именно её недостаток снова и снова гнал на поверхность отряды с вёдрами. И всё чаще и чаще никто не возвращался. Каждая вылазка за водой сопровождалась кровопролитным затяжным боем. Командир говорил, что за каждое ведро воды они платили ведром крови.

Неподалёку от каменоломен было два колодца. По-моему, их звали «соленый» и «сладкий», но могу ошибаться. Но колодцы эти хорошо простреливались немцами, потому что они находились на открытом месте. Потери наших солдат при заборе воды были просто катастрофические. Возвращались трое из десяти, если возвращались.

На третий месяц обороны, те, кто шёл за водой уже знали, что шансов вернуться нет, но всё равно шли. Была у них легенда подземелья, как говорил командир, медсестра Мария Молчанова. Наша Мариша звали её раненые. Она несколько раз открыто спускалась к колодцам за водой раненым, держа в каждой руке по ведру. Фашисты, даже какое-то время уважали её беспрецедентное мужество и не стреляли в неё. Но однажды, когда она шла с двумя полными ведрами воды, и ей оставалось всего пару шагов до входа в каменоломни, раздался выстрел. Со слов разведчиков – эта смерть на предателях из батальона «Бергманн», который состоял из дезертиров Красной Армии. Ещё была девушка с греческой фамилией Челокиди, она тоже ходила за водой, которую приносила и давала детям. У неё были длинные черные волосы, и когда она открыто шла за водой, повторяя подвиг Маши, то всегда их распускала ... фашисты позволили ей семь раз принести воду.

На восьмой её застрелили ...

Да и фашисты вскоре обнесли территорию каменоломен рядами колючей проволоки и расставили по периметру пулемёты. Плюс каждую ночь по определенному графику спускали фонари на парашютах, поэтому над каменоломнями и ночью было светло как днём. Вскоре разведка принесла нехорошие вести. Узнали, что на днях, Манштейн, награждённый за успехи званием фельдмаршала, начнет операцию по ликвидации подземного сопротивления. Гитлер очень боялся двух очагов с большим количеством вражеских войск в Крыму (По подсчётам гитлеровцев группировка в Севастополе около 100.000 и в Аджимушкае около 30.000 бойцов), которые могли изменить ход боевых действий на Южном фронте, если бы ими сумели правильно распорядится отцы-командиры. Потому их надо было ликвидировать любой ценой. Штурм каменоломен начали 24 мая, штурм Севастополя – 7 июня 1942 года.

Многострадальный Аджимушкай.

Фашисты сначала провели предварительную подготовку – у многочисленных выходов из каменоломен они соорудили завалы из трупов советских воинов и расстрелянных местных жителей, а сверху накидали обломки военной техники.

Потом нацисты заставляли пленных копать в разных местах глубокие отверстия в земле, закладывали туда взрывчатку и взрывали. В качестве заряда использовали советские авиабомбы, которые находились на многочисленных складах и их не взорвали наши военные при отступлении. Тем самым создавали управляемые обвалы в самое неожиданное время и в разных местах.

Потом начали применять (ежедневно) газовые атаки на обороняющихся. Началась массовая гибель героев подземелья: от газовых шашек, отсутствие элементарных медикаментов, пропитания, воды. Вода, её просили все, особенно дети, высасывая из расщелин с водой мельчайшие камушки и песчинки, но воды не было, и дети умирали на руках у мам. Подземелье. Каменоломни. Холод. Иногда температура падала до плюс шести, и никогда не поднималась выше плюс двенадцати. Люди, особенно старики, теряли контроль над собой и выходили на воздух, где и падали замертво от пуль, которых не жалел немецкий пулемётчик (пулемётные расчеты бессменно дежурили у каждого выхода).

Предатели из местного населения позаботились об доносах информации, где находятся секретные лазы.

Но несмотря ни на что, со слов командира, в подземелье была железная дисциплина. Все были предупреждены: взял что без спроса, не выполнил приказ, утаил что-то после разведки, вылазки – расстрел. Раненому полагалось по норме две столовые ложки воды в сутки, те же, кто мог передвигаться самостоятельно, добывали себе воду сами. Искали места, где со стен капала вода, и собирали её. Командир создал бригаду «сосунов» – физически крепких бойцов, которые должны были находить холодные участки стен и вбирая воздух в себя изо всей силы высасывать капельки воды из камней, сплевывая их в каски. Главным у них был красноармеец Боровой. Так добывали «аджимушкайскую» воду, которая состояла наполовину из слюны с кровью, которая сочилась из расцарапанного языка и десны, и влаги, высосанной из камней. Далее «аджимушкайская» вода поступала в распоряжение командованию для распределения среди детей и тяжелораненых. В сутки один боец мог собрать до литра воды. Но для тринадцати тысяч жителей подземелья – это была капля в море. Её по каплям и выдавали. Детям сорок капель, раненым тридцать. В сутки.

Один из символов нашей обороны – прирожденный боец старший лейтенант Чиховиев. Он возвращался из разведки боем, вылазка за водой, едой и оружием. И во мы видим, что один из десяти бежит, остальные погибли значит, бежит с винтовкой на перевес, с примкнутым штыком бежит, а на винтовке, как на палке одето два ведра. В одном вода, в другом пшеница оказалась. И вот, когда ему осталось уже несколько шагов – его достает очередь из крупнокалиберного пулемёта. Но он настолько быстро бежал и так хотел донести свой драгоценный груз, что даже простреленный десятком пуль, он добежал и со всей силы воткнул винтовку со штыком в камень, да так воткнул, что штык вошел в породу полностью, да так и остался в скале. На винтовке, как сейчас помню, перед моими глазами, покачивается два ведра, одно с водой, одно с пшеницей, и всё это добро прикрывает своим простреленным телом погибший осетин, который тоже повис на винтовке своей ...Рассказывал командир и как по ночи возвращались израненные красноармейцы после разведки боем. Да их особо и не собирал никто, не до них было. Казалось бы, куда ты ползешь, тут ни кушать, ни воды – ничего нет, а ты ползешь. Останься, может быть, случится чудо, и ты останешься живой. А он ползет...

Когда войска покидали поверхность земли, то многие бойцы выбросили противогазы ещё наверху, считая их ненужными.

И вот настал час штурма каменоломен.

В конце мая 1942 года немцы пустили в подземелье отравляющий газ. Газ тёк рекой, длинной бесконечной бело-серой рекой.

Смерть, массовая смерть от удушья, нет нигде спасения, газ был тяжелее воздуха, поэтому опускался в самые нижние ходы подземелья. Спрятаться было просто негде. Началась паника даже среди военных. Люди пытались прятаться в глубине катакомб, но погибали и там. А первыми смерть забрала самых беззащитных – детей и тяжелораненых. Газ шел безостановочно, по крайней мере так думали те, кто находился в каменоломнях. Через неделю в живых осталось чуть более трех тысяч человек. Трупы лежали повсюду, беспорядочно, как попало и везде.

Найти смерть в атаке и бою стало великим счастьем для бойцов Аджимушкая, но было, практически, невозможно, с каждого входа лился газ ...

В 1941 году уже были известны факты эпизодного применения немцами хлорных газов против партизан в каменоломнях. Но нашим командованием не был предусмотрен такой сценарий, потому что руководители армии вообще их оставили на верную смерть в бою, как некогда оставили защитников Севастополя умирать на побережье Херсонеса.

Матросиков из брошенного Севастополя у нас тоже было достаточно в нашем концлагере, расскажу их истории, как-нибудь.

Сейчас, спустя десятки лет после этого ужаса, который пережил мой командир, становится понятно, почему на Нюрнбергском процессе эти преступления не получили наказания, посчитали что в каменоломнях были не боевые действия, а борьба с партизанами. Ну и официально советская сторона не выдвигала обвинений, пытаясь скрыть свои глобальные промахи в этой своей десантной операции.

Григорий Михайлович рассказывал, что не забывало их местное гражданское население близлежащих деревень, спускали дети и старики защитникам нехитрую еду через потайные ходы. Был случай, передали лошадь целиком. Её забили, выпотрошили, отделили копыта, кожу – всё пошло на поддержку раненых и детей. С распределением всегда было строго!

В Аджимушкайских каменоломнях впервые было применено во Второй мировой войне оружие массового поражения. Вторыми ОМП применили американцы, сбросив атомные бомбы на мирное население в японских городах Хиросима и Нагасаки в 1945 году

Некто Пирогов в своих воспоминаниях пишет, что он вышел в разведку и попал в плен, но почему его оставили живым, а тот секретный ход, через который поступала вода и еда, пусть в мизерном количестве, но поступала был немцами обнаружен и сразу взорван. Пишет, что он ничего не сказал немцам под пытками. Но факт на лицо – секретный вход-выход они подорвали. На тот момент основные входы в каменоломни немцы завалили, окружили двумя заборами с колючей проволокой, а этот секретный ход выходил за второй забор – в курятник разбомбленный. Вот именно через него советские бойцы и ходили за провиантом, пока из него не вышел Пирогов в разведку. Совпадение? Может быть...

--------------------

*Старший лейтенант Чиховиев Эристау Данилович, уроженец г. Владикавказ Республика Северная Осетия

На фото справа Ягунов, слева Бурмин

Цитата из дневника Сарикова–Трофименко, найденном в каменоломнях в 1944 г.:

«… грудь мою что-то так сжало, что дышать совсем нечем. Слышу крик, шум, быстро схватываюсь, но было уже поздно… Чувствую, что я задыхаюсь, теряю сознание, падаю на землю, кто-то поднял и потащил к выходу. Пришел в себя. Мне дали противогаз. Теперь быстро к делу спасать раненых, что были в госпитале… Вопли, раздирающие стоны, кто может – идет, кто может – ползет, кто упал с кровати и только стонет: «Помогите, милые друзья! Умираю, спасите!»… Я не буду описывать, что делалось в госпитале на Центральной, такая же картина, как и у нас, но ужасы были по всем ходам, много трупов валялось, по которым ещё полуживые метались то в одну, то в другую сторону… Чу! Слышится песня «Интернационала». Я поспешил туда. Перед моими глазами стояли четыре лейтенанта. Обнявшись, они в последний раз пропели пролетарский гимн «За товарища Сталина!». Выстрел. «За Родину! За нашу любимую партию Ленина-Сталина!» Выстрел. Четыре трупа неподвижно лежали. Какой-то полусумасшедший схватился за рукоятку пулемёта «максим» и начал стрелять куда попало».

Командир мой, даже в немецком концлагере не смог изменить свой строгий командирский взгляд, был случай, что он рявкнул на фрица–конвоира, и тот стал по стойке смирно! Правда потом избили Григория Михайловича...

Продолжу свой рассказ. После того, как были перекрыты все пути передачи продовольствия сверху, с земли, наступил настоящий голод. Немцы ведь уничтожили всё вокруг, всю траву сожгли, потому что поняли, что мы её тоже едим ... А потом едой, стало всё. Абсолютно всё, кроме людей. Моральный дух был велик. И воины Красной Армии не опустились до уровня зверей. Но голод заставил их идти на лошадиное кладбище и отрывать кости съеденных ранее коней кавалеристов. Сначала их прожигали от гнили огнём, потом перетирали эти жаренные кости в порошок. Потом этот костяной порошок смешивали с «аджимушкайской водой», которую добывали «сосуны» и варили ... Получалась похлебка. Так же в неё шли кожаные немецкие ремни и сапоги, летучие мыши, крысы. Правда, врачи предупреждали, чтобы в похлебке не использовали лапки и головы крысиные, в них больше всего трупного яда ...

... Я помню эту звенящую, гробовую тишину, когда командир делал небольшие паузы в своем рассказе, чтобы перевести дух или сделать глоток воды. Никто в бараке даже не шевелился и старался не дышать. Ещё командир сказал, что он последний из тех, кто выжил, и он должен, не должен, а обязан рассказать о последних днях подземных героев. Мы, те, кто его слушают, обязаны выжить и рассказать об этом всем. Что я сейчас и делаю. Созирико Газданов написал стих чуть позже. Надо его поискать и обязательно опубликовать. Он стоит того ...

Перевод с Осетинского:

Аджимушкайская вода

Приснилась мне, пришла беда

Давно пришла, с той стороны

Откуда нечисть вся с рогами

Приходит к нам...

И Александр, князь наш, Невский

Их победил... не навсегда...

Аджимушкайская вода

Из крови, камня и слюны

Но жизнь даёт, и жизнь берёт

У тех, кто воду отдаёт

И детям всё, себе патрон

И вот в атаку, немца-гада, он придушил

Ведь есть одна в войне услада

Увидеть смерть фашистов стада

Теперь вот наш черёд пришёл

Рогатых бесов всех на кол

И в преисподнюю, там им место

Но мы сжимаемся пружиной

Мы отступаем...

теряя лучших из друзей

И наших братьев

Пока в руках у нас наш флаг

Мы живы

И Осетин, и Сибиряк

В одном порыве

Из тысяч тысячных атак

Дойдём мы с флагом

Туда, где бункер и Рейхстаг

Попьём из фляги

Воды простой, но в память той

Что жизнь спасла...

В Аджимушкае

----------------

В каменоломнях этих самых, до войны были огромные склады. Но на складах хранили только сахар, тонны сахара и немного вина с коньяком. Там же темно, сухо и однообразная холодная температура, потому и хранят в таких местах вино ...

А когда люди кушали сахар без воды, то происходила беда. А его запасли много, так его и пекли, и жарили, и варили, но сахар – это горение организма. А гореть-то нечему было. Сначала человек распухал, потом раздувался, потом умирал в муках нечеловеческих. Многие просили пристрелить их ...

Потому руководителем обороны каменоломен Ягуновым было принято решение – сахар не раздавать. Напомню, что цель пребывания и смысл всех жертв был в одном – ждать, когда придет помощь, и мы все вместе пойдём на помощь защитникам Севастополя. Мы все для этого сюда пришли вместе с десантной операцией. И вот по радиостанции, а у нас она работала только на прием, что-то там сгорело, и мы не могли передавать информацию, нам сообщили 4 июля 1942 года, что Севастополь пал. Войска эвакуировать не смогли.

Аджимушкай погрузился в шок. У всех просто пропал смысл их жизни. С этого момента смерть начала выкашивать в три раза больше людей – уже никто не хотел жить и бороться, как раньше. Понимали, что если бросили Севастополь, то наша подземная армия тоже списана со счетов. Ягунов сначала перестал разговаривать со всеми, а через сутки после падения Севастополя, 5 июля 1942 года в его командирском крыле прозвучал взрыв. Погиб он один. Больше никто не пострадал. Официальная версия, мы её придумали сами, такая была: всё произошло случайно, перебирал оружие и боеприпасы, добытые разведчиками во время удачной ночной вылазки, взял в ослабленные руки гранату, и выронил её случайно. Она упала на каменный пол и взорвалась …

Но мы все понимали, что это не так. В этом мире случайностей нет. Так рассказал нам всем командир в немецком концлагере ...

На похороны командира Ягунова собрался весь подземный гарнизон. Григорий Михайлович организовал всё правильно. Гроб сделали из бортов грузовика, который потом закидали камнями в одном из подземных залов. На могилу Григорий Михайлович положил металлический лист, на котором одиночными автоматными выстрелами выбил его имя и фамилию. Похороны проходили в гробовом молчании. В проходах подземелья собрались все, кто мог стоять на ногах. У всех в голове был один вопрос:

– Есть ли смысл вести борьбу, когда бросили Севастополь, когда пала Кубань, Ростов, кто мы и для чего мы здесь, обессиленные, обезвоженные, окруженные?

У каждого защитника Аджимушкая пропало всякое желание жить в уже состоявшемся гробу в виде каменоломен. Шансов на победу не было никаких. И это понимал и командир Григорий Михайлович, поэтому тоже ничего не говорил. Потом пришло известие, что немцы на подступах к Сталинграду ... Это было для нас окончательным концом надежды. Неправда, говорил командир, что Надежда умирает последней, тогда, в подземелье, нашу Надежду по имени Севастополь похоронили раньше нас. И мы понимали, что если бросили там около сотни тысяч солдат, то наша группировка, для того же Буденного, не стоит и выеденного яйца. Люди без Надежды начали умирать от малейших царапин. Холод и голод вызывали у ослабленных защитников подземного города воспаление легких и туберкулез. В тех условиях, когда воздух прогревался от дыхания не более чем на двенадцать, иногда на шесть градусов выше ноля, и нет ни воды, ни медикаментов – болезнь убивала за часы. Командир наш говорил, что было много промахов. И от незнания обстановки, и от глупости, и по недосмотру. Предательство тоже было. А последствия от действий последних даже предугадать было невозможно. Когда была первая газовая атака, то погибло много медиков. Они погибали вместе со своими ранеными, которых бросать было не в русских традициях. Вот их, врачей, не догадались уберечь. В итоге даже сложные операции, например ампутации, (а гангрена начиналась даже после мелкой царапины), бойцы делали себе сами, без наркоза. Истощение к концу обороны было таким, что вот если тебя пуля ранит, то бежала из раны уже не кровь, а чуть-чуть сукровицы ...

Но жизнь в подземелье продолжалась, даже и без Надежды. Командир поставил всем цель – убить как можно больше фрицев, чем больше, тем лучше, поэтому вылазки стали ежедневными и многочисленными. Потери тоже. Изобрели новый способ добычи «аджимушкайской воды», теперь сначала проделывали в камне глубокие дырочки (сверлили штыком), вставляли шланг, ртом его тянули и так сцеживали воду. Чуть позже закончили четырнадцатиметровый тоннель к «Солёному» колодцу, который пробили в монолитном камне. Боже, вы себе не представляете, что это такое пить воду столько, сколько хочешь. Это невозможно представить. Даже здесь, в центре Германии, в концлагере, воды вдосталь, пусть грязной, пусть холодной, пусть из луж, пусть с помоями, но это вода, которой можно напиться самому и напоить ей детишек, дать им воды с сахаром, и дать раненому перед смертью, как они все перед смертью просили воды, лучика солнышка и воды ...

* Ягунов был единственным участником обороны, которого похоронили в гробу, сделанном из досок кузова грузовика. В 1987 году при проведении поисковых работ могила была обнаружена. Останки торжественно перезахоронены в центральном сквере поселка Аджимушкай

-----------

* Ни одного случая каннибализма за все время осады не было. Моральный дух и воспитание советского человека было на высоте. Умирали, но не сдавались!

----------

---------

Отрывок из документального военно-исторического романа Летят Лебеди.

Военно-исторический роман «Летят Лебеди» в двух томах.

Том 1 – «Другая Война» 500 страниц

Том 2 – «Без вести погибшие» 600 страниц

Сброшу всем желающим на электронную почту абсолютно безвозмездно.

Пишите мне в личку, давайте свою почту и я всё вам отправлю (профессионально сделанные электронные книги в трёх самых популярных форматах)

Есть печатный вариант в твёрдом переплете.

Могу выслать почтой в любую точку планеты Земля (кроме Северного и Южного Полюсов)

#летят_лебеди

П.С. Вышлю всем пикабушникам, кто напишет, без исключений, потому, если не видите на почте, просто зайдите в папку "спам"

--------------

Есть у меня небольшой "пунктик" на тему обороны Аджимушкайских каменоломен. Несколько лет назад я впервые об этом прочитал, уже, если честно, даже не вспомню где.

Статья про эту оборону засела у меня в подкорке и затихла, до нынешнего лета, когда мне выпала возможность попасть в Керчь. Не знаю даже, можно ли сказать, что я бредил этим, но одно я знал точно, мне не нужно море, которого я никогда раньше не видел, главное - попасть в Аджимушкай. И я попал.

Я готов был провести там целый день, просто сидеть, смотреть и слушать. Что слушать? Понятия не имею. Стоит отметить, что я довольно стеснительный человек и предпочитаю куда-то ходить в компании, мне так проще, но в данном случае я был несказанно рад, что пошел один, с экскурсионной группой, разумеется, но без знакомых.

Вот бывают такие моменты, когда человек приходит куда-то впервые и чувствует себя сразу как-будто дома, комфортно. Я не чувствовал себя комфортно в каменоломнях, но клянусь, если бы я верил в прошлые жизни, то решил бы, что уже бывал там. Ощущение места где я "свой" не покидало меня на протяжении всего часа, а в конце я плакал, хоть товарищ Сельвинский и считал это кощунством.

По возвращению домой каменоломни меня не отпустили, я стал искать литературу на эту тему, но её довольно мало. Всего в моём распоряжении оказалось три книги, одна из которых электронная, в печатном виде пока не нашел, и две из которых 1974 и 1975 годов издания.

Та, что 1975 появилась у меня только сегодня, это и есть повод написать.

Выглядит она так:

А внутри дарственная надпись:

О её наличии я не знал, видимо, не прочитал толком описание при покупке.

Скажите, что в ней особенного? Старые книги довольно часто продаются подписанными. Да.

Особенные здесь фамилии. Меня, как человека, который уже довольном много прочитал про Аджимушкай фамилия Трофименко сразу заставила замереть.

Фото из этой же книги.

А дальше ещё интереснее:

Подчёркивание уже было в книге.

Я, честно, понятия не имею, есть ли какая-то родственная связь между политруками каменоломен, людьми, которые эту книгу подписывали и теми, кому она подписана, но хочется верить, что в руки мне попало сокровище. Хотя, буду честен, для меня она в любом случае сокровище.

Оборона Аджимушкайских каменоломен (КЕРЧЬ)— эпизод Великой Отечественной войны, продолжавшийся с 16 мая по 30 октября 1942 года.

После поражения Крымского фронта войска, прикрывавшие отступление, попали в окружение и с мая по октябрь оборонялись в каменоломнях близ поселка. В тяжелейших условиях, почти без доступа к воде, страдая от взрывов и газовых атак, осажденные держались 170 дней и совершали ответные вылазки не давая пощады фашистам.
Из 10-15 тысяч спустившихся в каменоломни выжили лишь 48 человек.

Уже 18 мая поселок Аджимушкай был окружен, и бойцы ушли под землю. Каменоломни стала настоящей подземной крепостью, принявшей от 10 до 15 тысяч бойцов и командиров Красной армии и несколько тысяч гражданского населения.

Создать единое боеспособное соединение из множества разрозненных военнослужащих Крымфронта — такая задача стояла в те дни перед командованием под землей.

21 мая был создан подземный гарнизон, позже названный Полком обороны Аджимушкайских каменоломен им. Сталина.

Среди защитников каменоломен было не мало детей.

Еще до первой газовой атаки мирных жителей обязали выйти на поверхность.

Под землей остались члены семей партийных и советских работников,бойцы гарнизона и добровольцы,а также лица еврейской национальности — всем им грозил расстрел наверху.

Гражданское население,вышедшее на поверхность,вскоре стали организовывать партизанские отряды.

Кроме газовых атак немцы не скупились на авиабомбы — 17 штук они сбросили, чтобы пробить более, чем 8-метровую кровлю. От взрывных волн под землей шла кровь из ушей и носа, начиналось помешательство, кто-то оказывался заживо погребен под завалами.

Осенью бойцы гарнизона уже понимали, что они все — смертники и могут только продать свою жизнь подороже.

Запасы керченского военторга обеспечили защитникам ежесуточную норму: хлеба — 200 г., жира — 10 г., концентратов — 15 г., сахара — 100 г. Норма выдачи сахара увеличивалась, остальных продуктов — уменьшалась.

Полевая кухня, как и солдатские котелки скоро стало не нужна,продукты закончились.

В конце мая в каменоломню зашли кавалеристы 72-й кавалерийской дивизии.

Лошади были сразу забиты, мясо съедено, а кости, шкуры и копыта закопаны в дальних штольнях. Но уже в конце июня полусгнившие останки откапывают, жарят и готовят супы-затирки.

На поверхности добывали траву, ловили крыс.

В начале августа люди начали умирать от голодного истощения.

Раньше всех умирали дети.

Отец и сын Данченко умерли от голодного истощения, Оля и Коля Проценко, маленькие дети, были схвачены фашистами и расстреляны.

Мише Разогрееву было 11 лет, когда он попал в Центральные каменоломни, здесь от голода умерла его мама, Александра Семеновна, и две сестры — Роза и Оля. Миша остался жив, после войны он работал шофером керченского автохозяйства.

В этих же каменоломнях на положении "дочери полка" находилась малолетняя Светлана Тютюнникова, о которой трогательную заботу проявлял командир Поважный М. Г.

Девочка не выдержала лишений и умерла.

Во время голода подземная крепость переживала период пассивной обороны. Обессиленным часовым разрешалось сидеть. Их приводили под руки, сжали на камень, ствол оружия направляли на амбразуру, палец клали на спусковой крючок. Сигнальные рвы шириной около метра и глубиной на штык лопаты предупреждали часовых. Цифровые пароли менялись ежедневно, их незнание грозило расстрелом

До наших дней дошел рассказ одной женщины,из гражданских - Кузьменко Т. С., брошенную фашистами в керченскую тюрьму осенью 1942 года, за оказание помощи советским военнопленным.

Она выжила.

В своих воспоминаниях сообщает интересные сведения об одном юном бойце подземного гарнизона:

"В керченской тюрьме содержался мальчик. Ему было 12–13 лет, имени его никто не знал.

Он был замкнут, недоверчив.

Говорили, что он был схвачен в каменоломнях осенью 1942 г.

Взрослые делились с ним своими скромными передачами.

Я тоже стала украдкой передавать ему то лепешку, то пирожок.

Постепенно ребенок оттаял, и как-то удалось с ним поговорить.

В катакомбах он остался один.

Когда туда спустились фашисты, то он сумел спрятаться, сжавшись в комочек.

А когда они ушли, он остался один на один с холодом, голодом, мраком, мертвецами.

У него был короб спичек и свечка.

Днем он жался ближе к выходу, отыскивая корешки, сухой мох.

А ночью тоже далеко заходить боялся, зажигал свечку.

Вот по бликам свечи его и обнаружили враги.

Он угрюмо смотрел на всех и молчал.

Фашисты поверили, что мальчик тронулся умом. Такие переживания и не всякому взрослому под силу. А тут ребенок.

В действительности он молчал потому, что боялся выдать своих родителей. Бедный ребенок не знал, что их уже нет в живых.

Началось все так.

Когда отступала наша армия, мальчик решил воевать. Увязался за солдатами, сказал, что родителей нет.

Никто,конечно, не мог бросить осиротевшего ребенка.

Вошли в катакомбы и его взяли с собой.

Он счел себя военнообязанным. До конца был с военными, не дал себе права уйти.

И как солдат советской армии, боясь погубить родителей, скрыл свое имя.

Советским солдатом считал он себя серьезно.

Верил, что и все так считают, что фашисты держат его в тюрьме как солдата Красной Армии,не сдавшегося подземного гарнизона.

И погиб он как солдат, маленький советский солдат, керченский Гаврош.

В камере сидело до 40 человек женщин, мужчин, детей.

В апреле 1943 г. все обитатели этой камеры были расстреляны. В их числе маленький стойкий солдат.

Погиб он гордо, мужественно, как взрослый, не склонив головы, не уступив фашистам ни в чем".

Рассказ Кузьменко Т. С. подтверждается архивными документами. В одном из актов чрезвычайно государственной комиссии говорится, что мальчик из каменоломен довольно долго содержался в камере керченской тюрьмы, а затем был расстрелян. В документе даже есть его фамилия — Авалиев.

Судя по всему, и особенно по фамилии, этот мальчик был крымчак. Это была очень небольшая этнографическая группа, язык которой относился к тюркской группе.

Ныне крымчаки живут в Крыму и на Украине, говорят по-русски. В 1959 г. их насчитывалось всего 1,5 тыс. человек.

Особое место в каменоломнях-называется детским захоронением, плотными рядами здесь смотрят из темноты иконы, цветы и детские игрушки — их приносят посетители.

В одной из штолен Аджимушкайских каменоломен в 1944 году в кармане истлевшей гимнастерки была найдена записка, сложенная в партбилет:

«К большевикам и ко всем народам Советского Союза!

Я не большой важности человек.

Я только коммунист-большевик и гражданин СССР.

И если я уже умер, так пусть помнят и никогда не забывают наши дети, братья, сестры и родные, что эта смерть была борьбой за дело рабочих и крестьян.

Война жестокая и еще не кончилась. А все-таки мы победим! 28 мая 1942 год».

Всем привет дорогие друзья. Я бы хотел рассказать, как в году 2017, я, моя девушка и пара членов семьи, решили отправится в путешествие на машине, не предназначенной для этого. (Солярис)

Целью путешествия был недавно открытый для нашей великой страны полуостров Крым. Сели, в общем, да поехали.

Мост тогда еще строился, поэтому паромная переправа работала без продыху.

Немного освоившись в доме, отдохнув и почувствовав весь холод Черного моря (август) мы решили через некоторое время поехать в путешествие уже по самому полуострову.

Бедный, но упорный, собакен

Прекрасное Азовское море

Ну и собственно цель данного поста - Аджимушкайские каменоломни.

Эти каменоломни находятся около посёлка Аджимушкай и известны тем, что со второй половины мая и до конца октября 1942 года в этих каменоломнях вела оборону часть войск Крымского фронта. 

Левая и правая колонна вблизи

Во время экскурсии по каменоломням рассказывают о тяжелой судьбе людей, живших в каменоломнях. Рассказывают о нехватке воды и продовольствия. Также рассказывают о том, как гитлеровцы буквально продавливали потолки вот такими бомбами.

И как солдаты умирали под завалами от этих бомб. Также рассказывали про подвиги медсестер, которые выходили на поверхность за водой, несмотря на направленные на них винтовки и автоматы.

Потолок в каменоломнях везде разный, где-то выше, где-то приходилось идти на полусогнутых. Почти нигде не было света, все шли с фонариками. Фотографировать строго запрещалось, да и никто не хотел, как мне кажется. Слишком уж там было тяжело находится, чтобы думать о фотографиях. Некоторым людям становилось плохо, их уводили на поверхность.

Под конец всю экскурсию подводят к могиле...детей. И наверное, это самое тяжелое место в каменоломнях. Кучи игрушек, цветов. Невольно наворачивались слезы.

Уже на выходе из каменоломен создали небольшой музей с разными инсталляциями. Вот парочка из них:

А вообще, в Крыму было много всякого интересного, может на еще один длиннопост хватит. И я крайне рекомендую посетить эти места лично, потому что многое нельзя описать словами, можно только почувствовать.

Спасибо огромное за внимание :3

Пикабушники, читатели сообщества "Лига Путешественников" - большой и пламенный привет!

Продолжаю рассказывать о своем путешествии автостопом "Санкт-Петребург - Симферополь". И очень хочу порекомендовать вам посетить Аджимушкайские каменоломни. Кто бывал в каменоломнях, поделитесь, пожалуйста, впечатлениями. Очень интересно мнение других людей, спасибо!

Дата: 8 мая 2016 г.

Время на чтение: 4-6 минут

Предыдущие части:

Часть 1. Первые сложности

Часть 2. Как переночевать в Москве бесплатно

Часть 3. Не наеб*шь - не проживешь.

Часть 4. Как там - за МКАДом?

Часть 5. Ростов - папа. Цыгане за работой.

Часть 6. Спасибо, добрый человек. Будь ты проклят!

Часть 7. Спасибо, добрый человек!

Часть 8. Крымские приключения. Паромная переправа, Керчь.

...окончательно день завершился новым знакомством с соседкой, дальнейшей спутницей в пути и кружкой горячего чая липтон с сушками, а также мыслями, как же повезло, что на моем пути попался такой человек, как Вася. С которым общие пожелания от Крыма, похожие взгляды на происходящие события в жизни каждого и мире, ну и чего таить основное то, жажда путешествий и открытия для себя нового и неизвестного. Все это, на мой взгляд, позволило нам спокойно и непринужденно совместно путешествовать.

Как я упомянул в прошлой части, утро началось с кукареканья петухов и еле доносящегося шума прибоя. Для меня, как городского жителя, это было дикостью, как для деревенского парняги звуки сигналок авто, пожарных, полиции, скорой помощи. Короче говоря, все новое всегда настораживает и организм реагирует быстрее. Но для справедливости отмечу, если каким-либо образом ликвидировать петухов, просыпаться под звуки прибоя очень даже ничего. Дальше последовала обычная утренняя рутина: чистка зубов в ледяной воде, горячий чай из стальной кружки, теплая булочка из ближайшего магазина, сборы в дорогу и обрезка джинсов для комфортного передвижения по крымской жаре.

Предварительно созвонившись с Василием, мы договорились встретиться в центре города. План на день был достаточно прост: покупка местной симкарты (связь “тройки” официально запрещена (санкции-ху*нкции) на территории Крымского полуострова, поэтому там очень ловко орудуют их “дочки” (если не прав, поправьте)), завтрак в одном из кафе на улице Ленина, повторное посещение горы Митридат, заход в Аджимушкайские каменоломни и визит Керченской крепости.

Как и говорил в прошлой части, посещать гору Митридат лучше в дневное время. Во-первых вы увидите бухту и собственно все, что окружает эту гору. Во-вторых лучше разглядите развалины дневнегреческого города Пантикапей. В-третьих южные вечера обычно бывают прохладными, днем может быть гораздо теплее и комфортнее.

Но больше всего из запланированного меня пронзил и заставил пережить массу противоречивых чувств наш второй пункт назначения - Аджимушкайские каменоломни. И дело абсолютно не в низкой температуре, которая держится внутри (8-11 градусов), хотя она и придавала значительный оттенок происходящим событиям. Если вкратце, то каменоломни так известны потому что в 1942, во время наступления фашистов на Крымский полуостров, войска Крымского фронта и часть мирных жителей (суммарно более 10к) укрывались там !!! с минимальным количеством воды, еды, запасов на протяжении 6 месяцев !!! и при этом героически уничтожали силы противника, совершая диверсионные вылазки в поисках продовольствия, воды, оружия. Подробнее вы можете прочитать и ознакомиться с фотографиями тут (ссылка), также советую попытаться проникнуться отзывами тут (ссылка).

После душераздирающей экскурсии мы направились в Керченскую крепость. Выделить что-то особенное не могу, хотя фанатам истории, военных сооружений и орудий обороны может понравится. Скажем так, на любителя. Я же никогда не отличался большой симпатией к музеям, роскошным дворцам и остаткам былой мощи. Возможно, где-то на подсознательном уровне, сыграла роль, что эта крепость не разу не использовалась по назначению (со слов экскурсовода, но при этом очень хорошо выполнила устрашающую роль) и не пережила подобные трагические события, которые произошли совсем неподалеку. Поскольку я не претендую на роль знатока истории, прошу поправить меня, если я оказался в чем-то неправ.

Завершив культурную программу, я и мой спутник, направились в центр города, чтобы забрать оттуда Алину и нашу новую спутницу и коллегу по автостопу, вожатую детского лагеря в Анапе, Луизу. Такой компашкой мы отправились в Севастополь, попутно знакомясь поближе и обсуждая прошедшие события за день.

Столицу Крыма мы проскочили незаметно, только заезд на заправку был сопровожден словами “Ну привет, Симферополь” и тут же умчались в закат уходящего солнца. Севастополь встретил нас, как и Керчь, глубокой ночью и пустынными улицами. Легендарный город воинской славы и его жители готовились к главному дню нашей страны - Дню победы. Мы тоже решили не откладывать приготовления и сразу, как только расположились в хостеле, ушли в царство Морфея. Подъем предстоял ранний, а день обещал быть долгим.

Информация в сухом остатке

- Обязательное место к посещению в Керчи - Аджимушкайские каменоломни (запаситесь теплой одеждой)

- Если планируете остановиться на ночь в Керчи и вам нужен дешевый вариант, то озаботьтесь этим вопросом заранее

- Цены в кафе и ресторанах адекватные. Будьте готовы к Советскому сервису, это еще никуда не ушло.

Мысли о произошедшем

Еще на подъзде к Керченской переправе я и понятие не имел, что меня может ожидать настолько интересное и легкое путешествие по Крыму. А виной тому все встреча с Василием. Обратите внимание на карту Керчи, и вы там увидите какие расстояния между Аджимушкайской каменоломней и Керченской крепостью. Если перемещаться между ними пешим ходом это могло бы занять час, а то и более, что для автостопа непозволительная роскошь. Скорее всего, если бы не эта встреча, план на день был бы следующий: проснуться, перекусить и на трассу. И тогда бы я упустил столь значимый памятник культуры нашего народа.

Сам спуск в каменоломни не был чем-то ужасным или волнительным, но вот чтобы после - заставило задуматься о своем житие-бытие. В поисках информации о каменоломнях я наткнулся на отзыв, который полностью отражает состояние после. Вот какие слова там были написаны: “Мои дети сначала были напуганы просто темнотой, и я было подумала, что зря их повела в такое место, но потом они стали понимать как жили и умирали там их ровесники, и горевали уже об этом. Большая часть взрослых выходили с мокрыми от слез глазами. И когда после темноты видишь голубое мирное небо, остальное кажется таким мелочным и неважным.” - и это абсолютная правда. Со мной рядом выходили мужики - казалось бы, амбалы, здоровые бугаи, которых ничем не обидишь и расстроишь, ты им палец отрежь, а они подуют, да еще и пошутят, а все равно эмоциональный рассказ экскурсовода затронул струны их души сквозь непробиваемые стены “жизненной закваски”, как выразился герой Джека Лондона - Волк Ларсен.

В прошлой части я написал, что для решения своих проблем иногда достаточно “поднять палец вверх”, тут же будет следующий совет. Если вы все-таки не можете “поднять палец вверх” и вам кажется ваша жизнь полным дном, то просто купите билет в Крым и посетите каменоломни, а после выйдите наружу, подышите свежим воздухом, посмотрите на небо над головой и поблагодарите жизнь за то, что у вас есть хотя бы деньги долететь на самолете или есть руки и ноги и вы можете добраться куда угодно, достаточно только захотеть. Иногда нам, современным избалованным людишкам, для воплощения наших мечтаний просто не хватает страха смерти. Получив порцию негатива, вы хоть начнете действовать, а уж после может заживете, так как хотите.