Фед сидел на полу, прислонившись спиной к спине, и задумчиво рассматривал укус на руке.
Вообще-то его звали Теодор. Но затем студенты прознали про его русских предков и существование у русских имени Фёдор, разделяющего с Теодором древнегреческое предназначение и смысл - 'дар Божий'.
Далёкая Россия, конечно, возбуждала больше интереса у романтиков (коими являются почти все молодые люди) и студенты начали называть Теодора 'Фьёдором'. Впрочем, это долго не продлилось, и имя сократили до 'Федэю
"Лентяи" - подумал Фед, невесело ухмыльнувшись. "Интересно, кто-то из них ещё жив?"
Ему самому уже недолго оставалось. Вакцины в неуклюже забарикадированном здании не было ни у кого. А может, и была... Просто сказать, что нету, проще, чем сказать "не дам".
Фед оторвал задумчивый взгляд от руки и оглядел тех, с кем свела его судьба. Знакомых среди них не было. Зато на лице каждого была нарисована знакомая эмоция - страх. И у некоторых этот страх направлен именно на него. Ещё бы... Не так уж много времени осталось до того момента, когда он превратится в ужасного зомби.
А страх, как известно, часто ведёт к агрессии.
Благодаря раку, Теодор более-менее примирился с неизбежностью смерти (хотя и хранил до недавнего времени надежду пожить ещё хотя бы пару лет в своё удовольствие).
А благодаря возрасту, он понимал, что не так уж много теряет. Он не был ещё стар, но пик свой уже прожил. Где-то болью давали о себе знать старые травмы, где-то - неправильный образ жизни. Многое из того, что в молодости он делал не задумываясь, теперь приходилось делать осторожно и аккуратно. А иногда и вовсе не делать.
Он ещё помнил, когда в последний раз занимался спортом, но уже не помнил последнего раза, когда бы это доставляло ему удовольствие. И он не питал иллюзий - с возрастом всё будет становиться только хуже. Мышцы будут становиться более дряблыми, пузико будет расти, хронических болячек будет становиться больше, отдышка будет появляться всё чаще...
Можно сказать, рак был его спасением от всего этого.
А теперь вирус был его спасением от того, чтобы провести последние дни (а то и месяцы) своей жизни в больнице под капельницей. подумать только... Совсем недавно он начал раздумывать над тем, как досрочно завершить свою жизнь, когда рак загонит его в больницу...
Теодор снова невесело ухмыльнулся...
"Не стоит дальше нервировать своим присутствием этих бедняг. Я-то через полчаса уже буду мёртв, а им ещё мучаться..."
Поднимаясь, он обратил внимание, что лоб его покрыт испариной. Вирус потихоньку брал своё.
- Ну что ж, задержался я у вас. Пора идти, - проговорил Фед в пустоту, делая шаг от стены.
Краем глаза он заметил, как какая-то девушка резко вскинула голову и набрала в лёгкие воздуха, как будто собираясь что-то возразить или сказать. Но что она могла сказать? Предложить остаться?
Кое-как выбравшись за баррикады, Теодор побрёл, куда глядели глаза...
На улице было тихо и пустынно.
Он шёл не так долго, но уже вспотел, в ушах стоял шум, а воздуха не хватало.
"Чем дальше уйду, тем меньше шансов, что потом за ними же и вернусь... Только нужно отдохнуть чуть-чуть...", - подумал профессор и остановился.
Секунд через тридцать он понял, что от отдыха ему уже не становиться лучше, силы не восстанавливаются. Значит, ему оставалось всего лишь несколько минут - или секунд - чтобы растратить всю энергию, которая ещё оставалась... Если она оставалась.
- Сейчас и проверим, - вслух проговорил Фед, делая шаг.
Боль и усталость накатывали волнами, но он сделал и второй, и третий шаг. А затем четвёртый, пятый, шестой... На седьмом шаге он сбился со счёта поскольку фактически он не шёл, а брёл куда-то в полузабытби.
Вдруг шагать стало легче, голова немного прочистилась, он даже смог разобрать дорогу под ногами, боль отошла на второй план... "Второе дыхание открылось?" - сам себя спросил Теодор. "Или эффект, аналогичный тому, что умирающие от переохлаждения чувствуют тепло и уют? Как бы хотелось, чтобы эти последние секунды длились вечно...".
- Перед смертью не надышишься, а мы попробуем! - с неожиданным для себя задором вслух проговорил Фед.
Он остановился, поднял лицо к небу, закрыл глаза и жадно втянул ноздрями воздух.
Как вкусен был этот воздух последних мгновений жизни. Десятки запахов, к которым он привык и не обращал внимания, с новой силой, как весною в молодости, ударили ему нос.
Растворяясь в этих запахах и ощущениях, он уже перестал чувствовать своё тело. В такт ударам сердца его то ли шатало, то ли качало на волнах.
Он не понимал, стоит ли он или лежит, и ему уже было всё равно...
Всё, в чём он видел теперь смысл, это дыхание...
Нужно было напоследок успеть сделать как можно больше глубоких вдохов...
Из этого состояния его вывел скрежет.
Открыв глаза, он повернул голову влево, к источнику звука.
Видимо, сосредоточившись на дыхании, он бессознательно развёл руки в стороны. Левая наткнулась на стоящую рядом машину...
Фед задумчиво повертел левой рукой перед своим лицом. Затем перевёл взгляд на правую руку. Правая была такой же, как и левая - с когтями. Отсюда и скрежет при взаимодействии с машиной.
Он снова раскинул руки, сделал глубокий вдох и застонал от наслаждения, с которым откликнулось тело на движение...
Профессор снова посмотрел на когти. Повертев рукой, он обнаружил, что там, где когти выходили из пальцев, образовались капельки какой-то густой полупрозрачной жидкости.
"Это... Панацея..." - пришла в голову мысль. "Лекарство от всего. От рака, от боли, от старости, от страха..."
"Я должен вернуться. Должен принести им лекарство... Должен передать им... Дар Божий."
(заебался ставить ваши ебучие теги, а потому идите нахуй и пусть вас там ебут медведы)
