Koras

(продолжение)

Три психических явления, напрямую зависящих от работы лобной коры.

Первое – функция контроля.

Второе – эмоциональная функция.

Третье – регуляция социального поведения.

Именно развитие этих качеств в процессе эволюции и привело к развитию фронтальной коры, и как следствие, высокому интеллекту первобытного человека.

Развитие функции контроля. Существует два аспекта функции контроля.

Психологический – как целеволевые качества личности, как способность к самоконтролю (заставлять себя выполнять нужное, но неинтересное или неприятное или способность отказываться от сиюминутного удовлетворения ради будущих побед), как способность планирования и выполнения планов.

Физиологический аспект – кора больших полушарий и нижележащие структуры взаимно тормозят работу друг друга ( эволюционные изменения природных возможностей торможения проявлений ярости и безудержного гнева)

Интересно, что интеллектуальные и физические возможности современных обезьян гораздо выше, чем они реально используют в своей деятельности. В частности, нет никаких причин, мешающих шимпанзе изготовить каменное орудие труда и использовать его по назначению. Догадаться? Обезьяны способны проделать все необходимые интеллектуальные выкладки для такой работы. Взять в руки камень? Они это делают. Ударить этим камнем по другому камню, чтобы он изменил форму? Обезьяны способны камнем расколоть орех, т. е. такое свойство удара им известно. Единственное, что нужно обезьяне, чтобы изготовить каменный нож – это некоторое количество целенаправленной активности (самоконтроля), а этого-то им как раз и не хватает. «По наблюдениям, современные шимпанзе, которым в общем доступна умственная деятельность, необходимая для начальных этапов обработки камня, не занимаются даже сколько-нибудь интенсивной охотой, хотя с удовольствием едят мясо. Неоднократно отмечалось, что у них отсутствует нужный уровень концентрации внимания, торможения посторонних импульсов».

Отбирая «контролирующих», природа отбирала особей с наиболее развитой фронтальной корой, чтобы в новом поколении развитый «лоб» дал бы потомкам и интеллектуальные преимущества.

Кстати, практически все современные методы самосовершенствования, вольно или невольно копируют в этом смысле природу, поскольку, ставя своей целью развить человека интеллектуально, все практики начинают с усиления у функции самоконтроля.

В качестве примера возьмем систему йоги, даже в самых популярных западных переложениях, она сохраняет свой строгий смысл. Классическая йога, описанная мудрецом Патанджали примерно во втором веке до н. э., включает восемь последовательных ступеней. И везде контроль, контроль, контроль.

Связь - в развитии лобной коры. С помощью тренировки функции самоконтроля развиваются функции передних отделов больших полушарий.

А лобная кора – это лобная кора. Это вместилище интеллекта, понимаемого (по А.Н.Леонтьеву) как высшей, и, возможно, будущей высочайшей, стадий развития психики.

Для развития лобной коры через тренировку функции самоконтроля в сущности безразлично, как именно ее тренировать: учиться задерживать дыхание или соблюдать режим дня, поститься или выполнять многоступенчатые ритуалы. Проблема в другом, проблема в том, что это направление уже вполне освоено человечеством. Но что делать, если мы хотим большего?

Не отказываясь от древних практик контролирования функций гипоталамуса, перспективы, скорее, за контролем некоторых сознательных форм человеческого поведения.

Например, так -

поведение человека адаптивно и целенаправленно, естественный отбор всегда предпочитал наиболее приспособленных особей, т.е., отбор шел по линии лучших адаптационных качеств. Существующие практики и тренинги обычно также направлены на повышение адаптационных способностей гомо сапиенсов (тренинг уверенности в себе, тренинг «как выйти замуж», тренинг деловых и коммуникативных качеств и т. д.). Человека учат контролировать себя, для того чтобы добиться цели, чтобы максимально хорошо устроиться в современном социальном мире.

Стремясь достичь адаптивной цели максимально быстро и с наименьшими затратами, мы теряем слишком много - "творить чудеса".

И кажется, что единственной альтернативой этому – только устроиться в мире плохо. Но это не так.

Есть развитие форм активности, которую ее автор назвал надситуативной. Согласно принципу надситуативной активности «субъект действуя в направлении реализации исходных отношений его деятельности, выходит за рамки этих отношений и, в конечном счете, преобразует их». (то есть, получает результат неочевидным способом)

Представление о надситуативной активности В.А.Петровский иллюстрирует следующим примером из работы В.И.Асьнина.

В комнате две девочки: школьница и ее маленькая подружка. Задача: достать предмет со средины стола, не касаясь стола. Предмет положен так, что выполнить задание, просто дотянувшись до него, невозможно. Зато в углу комнаты стоит палочка. Девочки думают. В конце концов, младшая девочка хватает палочку (самый оптимальный способ выполнить задачу), девочка постарше останавливает ее, дескать палочкой любой достать может, а вот, давай, попробуем без палочки.

Поведение старшей надситуативно. Она рискует остаться без предмета, но зато она развивает себя как субъекта. Возможно, именно такой активности не хватает человеку для активации его резервных способностей. В конце концов, история умалчивает, но я думаю, что старшая девочка все-таки достала предмет “надситуативным” способом, его снял изумленный экспериментатор, привлеченный нетипичной реакцией девочки.

Человеческое поведение насквозь адаптивно. Именно так функционирует все: от самого последнего органа в нашем теле до нейрона, от подсознания до целенаправленного сознания. Это означает, что все наше поведение направлено на получение идеального конечного результата с минимальными затратами энергии.

Мы приобретаем знания, чтобы приобрести профессию, которая будет нас кормить. Мы заводим полезные знакомства, или бесполезные, но по работе (не требующие особых временных и эмоциональных затрат) – дружим с начальником и соседом по лаборатории (потому что у человека есть потребность в общении, и ее нужно удовлетворить с минимальной затратой сил и средств), а старый друг, переехавший в другой город становится избыточным. Мы приглашаем человека в гости, мы готовы приютить бездомного приятеля, но не дай бог, он у нас задержится на лишние три- пять дней, а тем более на месяц (наверное, надситуативным здесь было бы сказать: “Дорогой, живи у меня сколько хочешь, в крайнем случая, я могу и в гостинице перетерпеть пару дней”) . Влюбленный мужчина дарит любимой женщине дорогое кольцо, чтобы через несколько недель потребовать его обратно в связи с расторжением помолвки (надситуативым здесь было бы сказать: “Дорогая, ты не хочешь становиться моей, но я - то люблю (любил), что я могу для тебя сделать (подарить) на прощание, чтобы ты была счастлива?”) . Заработанные деньги мы тратим на себя, свою семью, свой дом, потому что это правильно и адаптивно (приобрести собственность, вложить деньги в недвижимость, обучить наследников) или продиктовано инстинктом (половой партнер, семья, дети – зоосоциальные инстинкты, по П.В.Симонову, хороший ресторан – пищевой инстинкт). В последней ситуации надситуативным было бы – отдать получку тому случайному прохожему, которому это действительно нужнее, а самому целый месяц “сосать лапу”.

Адаптивна и наша физиология. Потому что в нашем организме все целесообразно и подчинено инстинкту экономии сил, средств, энергии, времени. Простой пример. Допустим, у вас немного избыточного веса (а у кого его ныне нет), и, допустим, вы не покушали утром. Вместо того, чтобы расщепить немного избыточного жира и удовлетворить вашу потребность в глюкозе, организм включает такую голодовую программу с шумом в животе, с муками голода и с потерей сил. Даже когда запас энергии (жира) в организме есть, мы все равно не можем произвольно потратить ее на неадаптивную (бесполезную, с точки зрения организма) цель – например, взять и взлететь или хотя бы пережить вместо чувства голова – ощущение радости бытия.  Прежде чем, научить наш мозг “творить чудеса” (потратить энергию на активацию пси-способностей), нужно научиться самому творить чудеса в поведении, силой воли заставить себя подняться над обыденностью жизни.  В принципе, надситуативные поведение – это очень просто. Избыточно творчество взрослого человека, если оно не приносит материальных или социальных благ. Например, вы пишете романы, которые никто не печатает. Сочиняете стихи, которые никто не слушает. Создаете пьесы, которые никто не ставит. Пишите философские трактаты, которые некоторые ваши знакомые называют философическими. А вы все равно пишите, сочиняете, творите. Проводите исследования – не для диссертации, а просто так – для себя. А еще можно бескорыстно делать добрые дела, но только не ради самого Добра, а во имя развития лобных отделов головного мозга. Так получается, что Добро – почти всегда надситуативно, ибо отдать нищему рубль труднее, чем потратить этот рубль на себя. Надситуативен риск. Можно ходить в дальние походы или участвовать в рискованных авантюрах – не за деньги, а чтобы проверить себя, получиться или нет. Можно организовывать клубы и кружки по интересам (а не профсоюзы). Можно практиковать древние системы самосовершенствования (и не ради поправки расшатанного здоровья, а во имя совершенствования). Можно пойти получить второе образование (не от скуки и не для того, чтобы работать по нему, а ради удовольствия). Я не утверждаю, что сама всякий раз поступаю надситуативно. Ха.  Но если мы хотим научить наш мозг из множества вариантов поведения, выбирать те, при которых активируются пси-способности и которые сопровождаются рискованными для организма тратами энергии (чему противостоит витальный инстинкт экономии сил по П.В.Симонову), следует научиться контролировать собственную адаптивность в пользу надситуативного поведения.  Однако для подлинной активации резервных способностей не достаточно просто сделать выбор в польза надситуативности, необходимо чтобы новое поведение привело к достижению целей, и прежней адаптивной и новой более сложной – развитию себя как субъекта (говоря словами В.А.Петровского). Если просто поступить надситуативно, но при этом не достичь даже прежней адаптивной цели, то вряд ли это особо разовьет наш мозг.  Рассмотрим простой пример. Вы студент, сдаете очень важный для вас экзамен. Знаний не хватает. Но тут преподавателя куда-то отозвали. У вас есть возможность списать и получить отличную отметку. Это абсолютно адаптивное поведение, потому что эта отметка вам нужна для стипендии или родительского поощрения. Другая возможность – не списывать, (воспринять ситуацию как вызов, выбрать более трудный путь, рискнуть всем) и попытаться ответить самому. Это надситуативно. Но если в результате вы получили двойку, вряд ли это особо разовьет ваш мозг.

Необходимо выбрать более трудный путь (не списывать), в ситуации когда цели можно было достичь много легче (списать), но при этом нужно еще получить отличную отметку. Как этого добиться – думайте сами.  Иначе, какой смысл - отдать нищему последний рубль, а потом выпрашивать у родителей подачку на метро, обед.

Если уж вы взялись действовать надситуативно, то и ответственность за усложнившуюся реальность следует взять на себя (отдали обед другу – голодайте, да так, чтобы он не заметил; отдали деньги на проездной нищему – ходите пешком, или заработайте новые).

Тогда и только тогда, вы обучите свой мозг “творить чудеса”.

Развивать нужно что-то иное, какие-то другие свойства и особенности психофизиологического и личностного плана, а именно те, которые в нас сегодняшних являются зародышами качеств будущего вида. Надо просто попытаться определить траекторию эволюции, попытаться предугадать путь ее перспективного развития, и попытаться шагнуть в нужном направлении чуточку дальше, чем все, и чуточку раньше, чем остальные.

Я не знаю, возможно ли подобное для индивида, ускорить эволюцию, превратить себя в особь будущего вида. Просто другого пути нет.

Какие же способы дальнейшего развития можно выделить, проанализировав поступательное движение эволюции. Их несколько. Это не значит, что других способов нет или что в эволюции не принимали участия какие-то иные факторы, просто сейчас мы выделяем именно эти аспекты эволюционного движения.

Способ первый – развитие отражающей способности психики.

В современной науке наиболее признанным является представление психики как отображения или отражение внешнего мира. «Сам человек, – писал К.Лоренц, – является зеркалом, в котором и отображается действительность». В отечественной психологии психику как своеобразную реальность отображения внешнего мира нервной системой определяли С.Л. Рубинштейн, Я.А.Пономарев. А.Н.Леонтьев определял психику как «свойство живых, высокоорганизованных материальных тел, которое заключается в их способности отражать своими состояниями окружающую их, независимо от них существующую действительность – таково наиболее общее материалистическое определение психики».

Подобное определение психики предполагает, что основным направлением ее эволюции является развитие форм и способов психического отражения вообще и развитие соответствующих отделов нервной системы в частности.

Становление человека разумного как биологического вида сопровождалось развитием новой формой психического отражения. И.П. Павлов назвал ее второй сигнальной системой – отображением объектов внешнего мира в виде слов и абстрактных символов, а А.Н.Леонтьев высшей формой психического – интеллектом.

На протяжении человеческой истории восприятие окружающего мира с помощью органов чувств продолжало развиваться. Последний культуральный ароморфоз, связанный с возрастанием сложности восприятия, совпал с возникновением и развитием всей нашей научнотехнической цивилизации. Тогда человечество научилось воспринимать и отображать третье измерение (объем, перспективу, даль). Надо заметить, что мир человека, живущего на поверхности Земли (плоскости) двумерен, третье измерение (объем) практически не играет никакой роли в организации его обыденной жизни. Поэтому, зная и замечая, что мир трехмерен, например, сбивая палкой бананы с дерева, человек долгое время не придавал этого ни какого значения, и не отображал объемность мира ни в своей психике, ни в своей деятельности. Принцип перспективы (отображение дали, объемности картины мира) человечеству был известен очень давно, но и наскальные изображения в первобытных пещерах, и живопись древних цивилизаций (Египта, Индии, Азии) были двумерными. «Будучи известным и до эпохи Ренессанса, принцип перспективы не получил, однако, развития ни в античности, ни в египетском искусстве, ни в вавилонском, ни в славянском искусстве».

Отображение третьего измерения человеком совпадает по времени с всплесками особого развития человеческой цивилизации. Словно усложнение зрительного восприятия активизирует скрытые возможности человеческого мозга (через усложнение внутрикорковых функциональных, через формирование, дополнительных синапсов или через что-то еще) и человек в своем развитии поднимается вверх еще на один шаг. Как пишет Н. Тарабукин «Даль, глубина в картине появляется только тогда, когда пространство „завоевывается“ человеком по самым различным направлениям научной, технической и практической деятельности. Перспектива устанавливается в живописи одновременно с тем, когда в Элладе в „век Перикла“ торговые и военные корабли бороздили не только Эгейское море, но отправлялись в дальнее и опасное плавание по бурному Понту Эвксинскому к берегам Пантико пей и Колхиды. В Европе в эпоху Ренессанса завоевание пространства выразилось не только в открытии новых Земель (Америка, путь в Индию и пр.), но и изобретении пороха, компаса, книгопечатания, а также совпало с новыми взглядами в астрономии и физике».

С развитием компьютерных технологий (наше время) отображение объема не только не уменьшилось, но и усилитесь, более того виртуальная реальность позволяет совмещать линейную перспективу (большинство компьютерных игр подчеркнуто объемны) с обратной перспективой (динамичное изображение). Специалисты считают виртуальную реальность «совершенно отличной от других форм сенсорной стимуляции», запускающей механизмы обработки пространственной информации, «которые позволяют мозгу извлечь трехмерную информацию из двухмерной ретинальной проекции. Это может быть тем механизмом, который отвечает за возникновение „эффекта присутствия“, когда испытуемые субъективно чувствуют себя перенесенными в виртуальное пространство». Так в наши дни, вместе со становлением и распространением компьютерных технологией, происходит формирование новой более сложной формы образного восприятия.

За новым усложнением восприятия внешнего мира следует развитие психики, как формы отображение внешнего мира, функциональное развитие головного мозга, и соответственно в недалеком будущем мы можем ждать нового витка развития нашей цивилизации, как знать, может быть, именно на этом витке человеку и покорится какая-нибудь из резервных пока способностей. А может быть, и не покорится. Однако это все происходит само собой, без всякого нашего вмешательства.

Если человек является подобием (или отражением) Вселенной, то он потенциально способен отобразить в своем воображении ее скрытые пространственно-временные свойства, отобразить уже тем, что думает о них. Возможно, именно отображение четвертого пространственного измерения будет новым ароморфозом в области психики, который сделает человека воистину сложным многомерным существом, у которого способности, именуемые сегодня резервными, станут естественными и постоянными.

Способ второй – развитие головного мозга. В современной науке о человеке выделяется довольно много факторов очеловечивания, которые сыграли свою роль в пресловутом превращении обезьяны в человека. По Е.Н. Хрисанфоровой и П.М. Мажуге, основными факторами гоминизации являлись «прямохождение, большой высокоразвитый мозг, приспособленная к трудовой деятельности рука, а также дентиция – строение зубной системы».

Самое важное из перечисленного – это, конечно, высокоразвитый мозг и соответственно высокий интеллект, все остальное лишь причины (приведшие к развитию мозга) или следствия такового развития. Как известно, в процессе эволюции от последних из обезьян (австралопитеков) до человека разумного объем мозга возрос почти в три раза. При этом наибольшие изменения претерпела кора больших полушарий, все ее отделы (теменная, затылочная височная) существенно разрослись, но особенная эволюционная нагрузка легла на лобные доли коры (третичную кору), те самые, которые у современного человека составляют «специфически человеческую область мозга» и отвечают за развитие высших психических функций, сознания, мышления, речи.

Связь лобной коры человека разумного с интеллектуальными функциями в доказательствах не нуждается. Нейропсихологией собрано достаточно фактов, иллюстрирующих это положение: повреждения лобной коры ведут к разрушению всей психической деятельности человека, особенно интеллектуальной; а некоторые формы умственной отсталости сопровождаются недоразвитием именно третичных отделов коры.

Однако вряд ли мы, современные люди сможем найти способ произвольно увеличить величину своего собственного мозга. Но, возможно, без этого удастся обойтись. В конце концов, в эволюции гоминид, где-то ближе к человеку современного типа, развитие пошло не через увеличение массы мозга и даже не через увеличение лобных долей, а через функциональное усложнение центральной нервной системы.

Переход от более ранних форм к современному человеку и дальнейшее развитие его сопровождался усложнением головного мозга, увеличением количества внутрикорковых связей. Уже у «мустьерских людей мы видим ослабление темпов наращивание массы мозга и чрезвычайное увеличение процессов дифференциации», /../ «процесс изменения массы мозга в период позднего палеолита характеризовался в основном теми же чертами…, шло увеличение внутригруппового размаха изменчивости наряду с сокращением темпов увеличения массы мозга».

Так в процессе эволюции человека произошел переход от морфологического увеличения массы мозга к его структурно-функциональному усложнению. Кроме многого другого, подобный переход означает то, что теперь у человека есть принципиальная возможность «влиять на эволюцию», поскольку нейроны человека обладают значительной структурной пластичностью. Кора больших полушарий в течение жизни одного единственного индивидуума постоянно развивается, нейроны образуют дополнительные связи со своими клетками мишенями, формируются новые синапсы, старые связи разрушаются, не использующиеся синапсы перестают быть проходимыми и т. д.

Как развивать мозг? Точно также как и любой другой орган, тренируя его. Если мы хотим развить мускулы рук, ты берем гантели, если мы хотим повысить точность глазомера, мы ходим в тир и т. д.

Если мы хотим развить тот или иной отдел коры больших полушарий, то необходимо тренировать функцию, которая с этим отделом связана. Если мы хотим развить затылочную кору, надо тренировать его функцию зрения. Известно, что у крыс, выросших в полной темноте «дефицит входной информации приведет к перестройке зрительной иерархии, так что каждый нейрон 3-го уровня будет контактировать только с 5 или 10 нейронами 4-го уровня вместо обычных 50». Зато у этой крысы преимущественное функциональное развитие получают другие отделы коры (обонятельная, слуховая), функции которых данная крыса тренирует с усердием, превосходящим таковое зрячего животного.

Но остается открытым вопрос о связи способностей, которые мы назвали резервными с развитием лобной коры вообще и интеллектом в частности. Л.Л. Васильев поднял этот вопрос и предположил, что телепатические способности являются прогрессивным новообразованием (качеством будущего вида) и связаны с общим развитием человека, однако он же и нашел некоторые факты, которые противоречат этому предположению. В.Г.Ажажа высказался более определенно, связав перспективы будущей эволюции человечества с развитием головного мозга вообще и интеллекта в частности.

Исходя из эмпирических данных, полученных в нашем исследовании, и общей логики эволюционного развития, проанализированной нами выше, мы предположили, что так называемые экстрасенсорные феномены являются частью более общего явления развития интеллекта.

Следует учитывать, что измеряемый нами IQ является лишь одной из граней истинного интеллекта в эволюционном смысле слова (высшего уровня психики), поэтому не следует напрямую связывать наши коэффициенты интеллекта ни с эволюцией, ни с экстрасенсорикой. Это всего лишь корреляции, которые показывают нам направление, но не являются критерием движения по нему.

Кроме этого, у современных людей, даже при IQ, высочайшем из возможных, реализация экстрасенсорных феноменов носит несознаваемый характер (по их словам, осуществляется интуитивно), можно предположить, что это скорее качество функционально высокоразвитого мозга, чем обычная интеллектуальная способность. Иначе говоря, интеллектуал не просчитывает на сознательном уровне, что делает/ощущает/думает его партнер, но его высокофункциональная лобная кора «сама» проделывает все расчеты, на долю человека остается лишь осознавание результата. Возможным следствием из этого окажется то, что тренировка интеллектуальных функций будет, в определенной степени, способствовать активации резервных возможностей человека, но связь между этими двумя явлениями будет очень и очень опосредованной.

Итак, мы определили суть второго способа – активировать резервные способности через структурно-функциональное усложнение лобных отделов коры вообще и развитие интеллекта в частности. Как же это может выглядеть практически? Вероятно, простым развитием интеллекта (например, решая логические задачи, головоломки и т. д.), интеллект выше некоторого предела не разовьешь. Хотя бы потому, что именно этим путем и шло современное человечество последние сотни лет. Не то что бы это было не эффективно (наоборот, это очень эффективно – результат развитие нашей цивилизации), просто для активации сверхъестественных способностей нужно большее. Следует поискать другие способы активации лобной коры, раз уж мы решили связать интересующие нас феномены с работой именно этих отделов мозга.

Никто из них никогда не преодолевал видовой предел своих способностей, но возникал новый вид, чьи возможности были уже выше. Единственный способ для червей правильно поворачивать в Т-образном лабиринте – стать многощетинковым (подстегнуть эволюцию и превратиться в следующий вид). Иного способа нет.

Наверное, больше всего усилий человек прилагал для развития обезьян.

В 1931 году супруги Келлог взяли на воспитание маленькую самку шимпанзе и воспитывали ее далее вместе с собственным сыном, оба были примерно одного возраста и оба получали одинаковое воспитание. И тем не менее обезьяна осталась обезьяной, а человек человеком: «если до сих пор шимпанзе обладал умственным развитием не выше двухлетнего ребенка, то, как бы ни были усовершенствованы методы воспитания, с их помощью развитие обезьяны может быть доведено до уровня, скажем трехлетнего ребенка, но не дальше; дальше шимпанзе ни в коем случае не продвинется». По мнению других исследователей, и этот-то вывод является слишком смелым, ведь ни одна из этих обезьян так и не преодолела свой видовой предел, не научилась ни говорить, ни использовать орудия труда так, что бы убедить в этом скептиков. «Самые настойчивые усилия научить шимпанзе языку людей неизбежно терпят крах. Словесная форма коммуникации, то есть речь, – колоссальное достижение развитие человека».

Сможем ли мы тогда сделать с собой то, чего не смогли сделать с обезьянами, головоногими, червями и амебами? Сможем ли мы развить в себе качество высшего вида? Ответ положительный. Но только при этом мы, возможно, перестанем быть людьми.