GENvalorant

Вышел вчера за водой в местный магазин. Стою, набираю. Слышу крики на улице.

Посреди дороги мужик гонится за бабой (иначе не скажу), она от него пытается уйти. Он её толкает, требует карточку (видимо, банковскую). Мат-перемат, обвинения. По виду ребята, скажу мягко, с вредными привычками. Ну, думаю, в разборки таких вмешаешься – потом крайним будешь. Опыт есть. Но что делать, помогать надо.

Ору мужику, мол, остановись. Иду к нему. И в этот момент он швыряет бабу так, что она, перевернувшись, падает на землю. Бьётся о бордюр копчиком, а головой - об асфальт. Вопли, слёзы. Орёт: «Ты мне позвоночник сломал!». Но мужика это не останавливает. Наоборот. Он начинает её то ли душить, то ли бить. Это меня изумило, если честно.

Тут уже я подоспел. Он на меня. Отбился. Аргументов у этого зверя два: «Это моя баба! Что хочу, то с ней и делаю». И второй: «Тебе какое дело? Больше всех надо?». При этом он её пытается поднять, куда-то, видимо, тащить – ясное дело, я не дал. Тут и ещё двое человек оказались рядом.

Приехала полиция, скорая. И? Эта баба с красным, пропитым лицом, конечно же, отказалась давать показания. «Сама упала!». Ну и далее в том же духе. История, как я понял, для них не новая. Он барыжит, она с ним, он её бьёт. И так по кругу.

От чего передёрнуло больше всего после падения, так это от момента, когда бабу грузили на носилки, а этот зверь щупал карман. Искал карточку. Дьявол в деталях.

И оказывается, что вот для такого «мужчины» «моя баба» - это хочу бью, хочу убью. И насколько же человек податлив злу и как под его влиянием превращается в нечто бесформенно-инфернальное. И как зло прилепляется, и функционирует в симбиозе с другим злом – ведь этот мужик и баба дополняют друг друга. Причём, она, по идее, может, но не хочет разорвать этот злой союз. Потому что боится. Потому что зависит. Потому что распад личности. Потому что Стокгольмский синдром. Много этих потому что.

Но уважать себя всё равно надо. Хотя бы для того, чтобы выжить. Уважать, ловить шанс и молиться, чтобы кто-то пришёл на помощь. Ну, или вытягивать себя из болота самому, как Мюнхгаузен.

«Ушла эпоха». Касательно смерти Владимира Жириновского данный штамп звучит вполне уместно. Впрочем, есть корректировка: «ушли эпохи» - так вернее. Ведь Владимир Вольфович воплощал в себе сразу несколько эпох – лихих, взрывных 90-х и сытых, бюрократических «нулевых». Он везде смог прописать себя. Как и в народном сознании тоже.

В 90-х у многих был запрос: «Что там Жирик скажет?». Пока остальные либо врали, либо подбирали слова – Владимир Вольфович, так казалось, рубил правду-матку. За пределами России, где русское население прессовали, это чувствовалось особенно остро. Выходки же Жириновского только добавляли колорита, драйва, уверенности в том, что он свой. Владимир Вольфович, похоже, вообще был тот человек, который мог бы состояться в любой сфере. Особенно в той, что была бы связана с публичными выступлениями. Режиссёр Жириновский, актёр, певец Жириновский – согласитесь, такое вполне себе можно представить. И вместе с тем Жириновский стал символом нулевых, когда бюрократический аппарат РФ всё больше напоминал героев гоголевских «Мёртвых душ» и «Ревизора». Он умел договариваться, но не прогибаться.

При этом видим, особенно сейчас, насколько он был прозорлив, сколько его прогнозов сбылось. Свои пророчества он заворачивал в радикально-эпатажную обёртку, но в итоге мы во многом пришли к реальности, им описанной. Кстати, реакция на высказывания Жириновского – это показатель политической чуйки в принципе. Он читал внешнюю политику на годы вперёд, но крайне важны и его оценки политики внутренней. Часто Жириновский переходил дозволенные грани, но тут сказывался его бунтарский дух. Вольфович – это ведь своего рода главная рок-звезда в политике.

Безусловно, есть внутренняя логика в том, что Жириновский ушёл из жизни именно сейчас, когда безвозвратно исчезла эпоха 90-х и когда подошла к концу эпоха сытых нулевых. Они там – на дне Леты, погребённые под мутными водами. Ведь 24 февраля началась совершенно новая эра. Какой она будет? Большой тревожный вопрос. И очень жаль, что теперь с нами нет Владимира Жириновского – человека, который мог бы растолковать, что предстоит впереди.

1 апреля день рождения Николая Васильевича Гоголя, эталонного гения, который будто бы парит над остальными. У великих писателей непонятно, как сделан их текст. В случае же Гоголя изумляет не только текст, но и само видение мира, взгляд гоголевской души. Перечитайте описание сада Плюшкина – человек ли писал это?

Отсюда утопленницы и панночки, Вии и колдуны. Гоголь - медиум, проводник, демонолог, явивший миру легион фантастических тварей. Даже в его облике явственно проступала печать потустороннего мира. При этом он искренне веровал в Бога, будучи преданным Православию. Вероятно, в том он искал и путь к спасению, и способ очеловечить себя.

Гоголь мистический эквилибрист. Он балансировал между миром реальным и миром потусторонним. И точно так же балансировали его герои. Кто все эти Чичиковы, Коробочки, Земляники? Ожившие черти, мертвецы, но вместе с тем и реальные типажи, которые переходят из века в век, из России в Россию. Просто Чичиковы пересели с бричек на «мерседесы», и по-прежнему «нет ничего сердитее департаментов, полков, канцелярий». «Мёртвые души» - лучшая книга о том, как всё в России устроено, и «что делалось, то и будет делаться». Так где там наш ревизор?

Но при этом гений Гоголя невозможен без родной почвы, он глубоко национален. И я бы сказал: глубинно национален. Все эти оксаны, вакулы, солохи – одновременно люди и не-люди вовсе, мифологические персонажи, национальные архетипы . Лучше же всего национальный гений Гоголя заблистал в его повести «Тарас Бульба», живой, пахнущей горилкой и кровью. И, казалось бы, не понять, как Оксана уживается с утопленницей, Бульба — с колдуном, но всё это – Гоголь, цельный, приоткрывающий двери то в ад, то в рай и тем, в том числе, гениальный.

И вот что удивительно, парадоксально даже: Гоголь до сих пор так по-настоящему и не прочитан. Да, тому есть слабое оправдание – осмыслить его человеческим почти невозможно. Однако всё-таки стоит попытаться, и если уловить хотя бы отблеск его огня, то, определённо, мир вокруг станет осмысленнее, полнее. Так что поднимите наконец веки и перечитайте Гоголя!

Коротко о премии "Оскар". Говорят, что «повесточка» в этот раз не сработала (все эти толерантные ЛГБТ-BLM-гомункулы не пировали), но и консервативный взгляд тоже прокатили. В частности, отличнейший фильм «Не смотрите вверх». Кто-то заявляет, что это архаика, но нет - совсем наоборот! Когда народ уверен, что у власть имущих есть хоть какой-то план, что уж они там разберутся, а на деле – звенящая пошлостью и бессилием пустота. И как итог - бегство. Глобальное начальство облажалось, не предвидя и не видя выходов из тотального трындеца. Злободневно? Более чем.

Как и то, что сейчас мы, как никогда, живём, обманывая и обманываясь, и тому очень рады. Не готовые сконцентрироваться даже тогда, когда грозит тотальное уничтожение. Не способные выживать, отказавшись от милых привычек. И, казалось бы, происходящее – повод задуматься, но нет для многих это лишь ускорение на пути в комфортный ад. Успей схапать больше, сожрать больше - успей, успей! И близость смерти лишь усиливает кайф.

Рецепт? Создатели «Не смотрите вверх» вспоминают старомодное: all you need is love. И это не какая-то там извращённая love, а вполне себе консервативная - совесть, семья и, страшно сказать, Бог. В общем, ясно теперь, почему «Не смотрите вверх» и ему подобное кино вновь прокатили.

Впрочем, эти мои мысли и не о кино вовсе. А о том, что тотальную глупость и непонимание, как верно писал Бонхеффер, можно преодолеть не актом поучения, а лишь актом освобождения. Апокалипсис – тоже своего рода освобождение. Может, оттого и спешим к нему. Весьма бодро спешим. Хотя лично я бы ещё поискал варианты.

«Брат» и «Брат-2» – вновь на киноэкранах. И есть глубинный смысл в том, что дилогия Балабанова выходит на экраны сейчас, когда просят ответить не только за Севастополь, но и за многое другое. И неслучайно перед началом спецоперации мы вспоминали знаковые слова Бодрова.

Первый «Брат» появился на следующий год после позорных ельцинских выборов 1996-го, Хасавюртовских соглашений, появился на фоне клетчатых баулов и малиновых пиджаков в «меринах». И идеально передал дух того времени. Каждый персонаж в этой ленте – символ, одновременно реалистический и метафизический. Вроде бомжа-немца Гофмана, который и Божий человек, и советский интеллигент, не вписавшийся в новый дивный мир братков и потребления.

«Брат» - кино, в принципе плюющее на мир потребления и власть денег. Оно вопиет о том, что Россия не может и не должна жить по заветам вульгарного капитализма. Поэтому в конце первого фильма Данила раздаёт деньги, а в конце второго хоккеист, которому он помогал, презрительно морщится, когда не получает всё сумму. Вершиной же этого ценностного конфликта становится «Вот скажи мне американец…»

Лунгин скажет, что герой Бодрова – это ангел социальной мести, который пришел расправиться с богатыми, что и срезонировало с настроениями зрителей. Такое понимание во многом верно, но оно неполно. Данила Багров – это ангел русского возмездия, тот, кто вершит справедливость, мстя за униженных двумя Чеченскими войнами, бомбардировками Белграда, окорочками Буша, развалом страны и нищетой. Здесь не одно лишь желание социальной мести – здесь требование высшей справедливости.

В «Братьях» Балабанов и Сельянов имели смелость артикулировать с экрана то, что с болью и возмущением говорилось на каждой кухне. Они вытащили на камеру русские страхи, надежды и архетипы, где-то мрачные, грубые, а где-то, наоборот, наивные, нежные. Это прежде всего мощнейшее высказывание, политическое, социокультурное и, конечно, национальное. Своего рода русский крестовый поход за правдой.

А я напомню, что правда в русской традиции понимается как истина и как справедливость. Поиск этой правды и есть подлинно русский путь. Любой другой не имеет смысла. И в данном контексте «Брат» - не только культовое кино, но и пролог к куда большей истории, которую нам ещё предстоит написать.