©Гектор Шульц

Часть первая
Часть вторая
Часть третья
Часть четвертая
Часть пятая
Часть шестая
Часть седьмая
Часть восьмая
Часть девятая
Часть десятая
Часть одиннадцатая
Часть двенадцатая
Часть тринадцатая
Часть четырнадцатая
Часть пятнадцатая
Часть шестнадцатая
Часть семнадцатая

- Молчун! – приоткрыв глаза, я удивленно вытаращился на примару, которая вылезала из вентиляции.
- Уходи отсюда! – зашептал я, но Сакура упрямо мотнула головой и принялась развязывать ремни, удерживающие меня. – Она сейчас вернется и…
- Она далеко, - перебила меня примара. – Бусинка отвлекает. Ты знал, что Стражи терпеть их не могут? Поэтому Обжора так злился… Чёрт, что она с тобой сделала?
- Долгая история, - криво улыбнулся я, когда Сакура обратила внимание на мой внешний вид и заляпанную кровью кофту. Девочка кивнула и, расправившись с последним замком, отбросила в сторону ремень. Правда, она снова вздрогнула, когда справа раздалось мычание. Повернувшись, примара побелела и прислонилась к стене, не обращая внимания на обжигающий холод.
- Что за… - она зажала рот рукой и сделала два глубоких вдоха. В голубых озерах блеснули слезы. Я поднялся с кресла и с хрустом потянулся. Казалось вечность прошла. Но я не пошел за Сакурой, хоть она и торопила. – Молчун! Ты чего? Надо уходить! – я кивнул в ответ и подошел к столу с остатками Пенсне, который мелко вздрагивал время от времени. В его глазах застыла другая боль. Медленная и тягучая.
- Я не могу бросить его тут, - хрипло ответил я, изучая попискивающие приборы, капельницу и монитор, светящийся знакомым зеленым светом.
- Брось! – примара топнула ногой. – Мы его на себе потащим? У него ног нет и кишки вываливаются.
- Мы его не потащим, - я сглотнул вязкую слюну с сукровицей и поморщился. – Мы его отпустим.

Примар обрадованно замычал, и его глаза заблестели. Я тоже еле сдерживал слезы. Если бы не Сакура, я занял бы его место, пока Белая леди не отловит себе новую игрушку. Его муки должны были закончиться. Безболезненно и быстро, пока тварь не вернулась. Пенсне не сделал мне ничего плохого, порой мог отвесить подзатыльник, но такого уж точно никто не достоин. Даже Унаги и Ратто.
- Ты хочешь этого? – спросил я. Примар замычал и моргнул. – Хочешь, чтобы я все прекратил?
Снова одобрительное мычание и взгляд, полный надежды.
- Она не дает ему уйти, - тихо сказала Сакура, подходя ко мне и тоже всматриваясь в приборы.
- Да. И истязает просто так. Потому что ей нравится, - кивнул я. Затем посмотрел на Пенсне и, ткнув в ближайший ящик с проводами, спросил: - Если отключить его, все закончится?
Примар моргнул дважды и с трудом повернул голову в сторону зеленого монитора. Тогда и я заметил, что от монитора к другим ящикам отходят разноцветные провода, а еще на экране видна кривая пульса и непонятные мне показатели.
- Надо отключить всё? – уточнила Сакура и закусила губу. Вздохнув, я положил ладонь на горячий лоб Пенсне и робко улыбнулся. Затем обошел стол и увидел розетку, из которой торчал толстый черный провод. Он вел к блоку, спрятанному под столом, а уже из этого блока разбегались разноцветные провода. Снова вздохнув, я поднатужился и вырвал тяжелую вилку из розетки. Монитор тут же погас, как и лампы на жутких приборах. Примар расслабленно выдохнул и обмяк. Из его правого глаза медленно сбежала по щеке слеза и застыла крохотной стекляшкой на отполированной поверхности стола.
- Теперь уходим, - тихо сказал я, взяв Сакуру за руку. Примара, зажав рукой рот, всхлипнула, но все же пошла за мной.

Скрывшись в вентиляции, мы помчались вперед, как ужаленные. Тварь в любой момент могла вернуться и её точно не обрадует то, что мы лишили её игрушки. Но сейчас все мысли занимало одно. Убраться, куда подальше.
Сакура уверенно вела меня по лабиринту толстых труб. То, что у примары прекрасная память, я уже понял и сейчас лишний раз поблагодарил судьбу. Правда девочка взвизгнула, когда из-за поворота выскочила пушистая тануки и подбежала к нам. Рассмеявшись, примара ласково погладила зверька по шерстке и виновато пожала плечами, стыдясь своего испуга. Но я её не винил. В таком месте любой шорох пугает до одури.
Теперь шествие возглавила Бусинка, которая ориентировалась в системе труб лучше двух изгоев. Скоро я настолько запутался, что перестал считать повороты и ответвления, и просто полз за Сакурой, пока мы не нагнали спрятавшихся в узком ответвлении Пухляша, Фиалку и Аши. Девочки открыли было рот, чтобы задать вопросы, но Сакура так на них посмотрела, что обе поняли: вопросы подождут.

Наше молчаливое и сосредоточенное шествие прервал яростный вой. Настолько отчаянный, что сердце обдало ледяной волной. Белая леди обнаружила пропажу. Я упал на пол и зажал уши ладонями, но это не помогло. Вой разъяренной рокурокуби медленно, но верно замораживал мое сердце. Пухляша затрясло, Аши заплакала. Сакура тоже скорчилась рядом, не в силах справиться с холодом, а Бусинка, тихо повизгивая, крутилась на месте волчком, не зная, как нам помочь.
Единственное, до чего я додумался, так это доползти до примары через боль и крепко обнять её. Сакура поступила также и обвила меня руками и ногами, пытаясь вобрать хоть крохотную частицу тепла. Так же сплелись и наши друзья. Будь мы чуть ближе к Белой леди, то замерзли бы мгновенно. К тому же повезло, что лабиринт труб гасил силу её голоса. Но и этого хватило, чтобы чуть нас не убить.

Вой оборвался резко, и я с радостью почувствовал, как восстанавливается ход крови, а замерзшее сердце потихоньку разгоняется до привычного ритма. Сакура, всхлипнув, села на полу и подтянула к груди грязные колени. Вздохнув, я развязал торбу и вытащил бутылочку с чаем Библиотекаря, который еще не остыл, и протянул её примаре. Та сделала три больших глотка и её щеки сразу порозовели. Себя я тоже не стал обделять и, смочив горло, довольно хмыкнул, когда боль от вырванного зуба исчезла. Пухляшу, Аши и Фиалке тоже досталось по глотку.  
Бусинка, подбежав ко мне, ткнулась мордой в колено, и я отлил немного чая в крышечку и поставил перед тануки, которая жадно все выпила и лизнула меня в ладонь в качестве благодарности. Затем она отбежала в сторону и пискнула, требуя, чтобы мы продолжили путь. Спорить с ней никто не стал. Каждому хотелось поскорее покинуть это страшное место.

- Как ты меня нашла? – тихо спросил я примару, пока мы шли следом за Бусинкой.
- Холод, - коротко ответила Сакура. – Я боялась не успеть и летела со всех ног. И опоздала.
- Глупость, - буркнул я, заставив девочку улыбнуться. – Ты не опоздала.
- Я знала, что бестии настигнут тебя, - она виновато шмыгнула носом. – От них не сбежишь. Одно только непонятно, почему они за мной не побежали?
- Не знаю, - пожал я плечами. – Может Белая леди не любит девочек.
- Или знали, что я никуда не денусь, - вздохнула Сакура и посмотрела на енота. – Если бы не Бусинка…
- Не будем об этом, - перебил я. – Дорога долгая. Лучше поберечь силы.

Бусинка, как и говорил Библиотекарь, вывела нас к выходу. Правда нас от него разделяла решетка, которую надо было выбить, а с учетом того, что Белая леди бодрствовала и была быстрой, времени на то, чтобы сбежать, оставалось мало. К тому же рядом могли быть и бестии, которых хозяйка специально отослала караулить дверь, но я надеялся, что нам повезет.

- Дверь закрыта на ржавую щеколду, - сказала Фиалка, разглядывая дверь через щелку. – Что если с обратной стороны она тоже закрыта?
- Тогда нам конец, - кисло улыбнулся я. – В запасе у нас будет немного времени. Рокурокуби точно услышит шум и явится по наши души. У нее шея бесконечной длины.
- Хорошо, - кивнула девочка. На неё холод твари словно не подействовал. – Ты выбиваешь решетку, а я займусь дверью. Бусинка спокойна, значит бестий рядом нет. У нас есть время, Молчун. Остальные помогут, при случае.
- Надеюсь на это, - буркнул я, меняясь с ней местами. Затем я лег на пол, согнул ноги в коленях и со всей силы врезал по решетке, но она устояла. Зато воздух ощутимо похолодел.
- Быстрее, - поторопила меня примара, с тревогой смотря в темноту коридора. – Становится холодно. Она идет.
- Пытаюсь, - процедил я и снова ударил ногами по металлу. На этот раз решетка не выдержала и вылетела в коридор, а следом за ней и мы.

Фиалка тут же бросилась к двери под непрекращающийся писк Бусинки. Примара, ругнувшись сквозь зубы, присоединилась к ней, вцепилась в щеколду и потянула её на себя. Медленно, но щеколда поддавалась. Слишком медленно.
Воздух густел, а мое дыхание вырывалось через рот знакомыми клубами пара. Белая леди была близко, поэтому я оттеснил примару плечом и занял её место. Щеколда поддалась под напором, и я ногой выбил дверь, после чего пихнул в проем Сакуру и остальных, а затем пропустил Бусинку. До меня донеслось рычание бестий и зарождающийся вой Белой дамы, от которого замерзала кровь. Но из последних сил я успел вкатиться в проем и захлопнул дверь. Тут же последовал жесткий лязг вставшей на место щеколды, но это меня не удивило. Удивило другое. За дверью бушевала рокурокуби, но её вой, до этого смертоносный, остался простым воем. Отчаянным и совершенно неопасным.
- Получилось, - прошептала бледная Сакура и упала в обморок, не выдержав переживаний. Мы спаслись.

Глава девятая. Рецепт с щепоткой импровизаций.

Несмотря на то, что погоня вымотала полностью, я еще не утратил осторожности. Поэтому, перетащив Сакура в уголок и оставив с ней девочек, быстро обошел с Пухляшом крохотную комнатушку, в которой мы, волей случая, оказались.
Это была кладовая. Только заброшенная и пыльная, словно здесь никто не убирался лет эдак сто. На высоких стеллажах, уходящих в потолок, лежали ржавые банки консервов, заплесневелые сыры, каким-то чудом еще сохранявшие форму, и грязные мешки. Не лучшее место для отдыха, но хотя бы бестии и твари нам больше не угрожали.
Вздохнув, я расчистил место, нашел наиболее чистый мешок, вытряхнул из него остатки окаменелой земли и расстелил на полу. Затем бережно взял примару на руки и переложил на импровизированную кровать. Сакура, слабо застонав, неохотно приоткрыла глаза и виновато улыбнулась. Фиалка в ответ поджала губы и неодобрительно покачала головой.

- Прости, - хмыкнула она, принимая сидячее положение. – За мной такого раньше не замечалось.
- Порядок, - улыбнулся я, ставя торбу на пол и запуская внутрь руку. Чуть повозившись, я достал пару печений, рыбные консервы и остатки жареного мяса, после чего чуть подумал и, махнув рукой, добавил. – Вряд ли на запах кто-то придет. А подкрепиться надо. Налетайте.
- Согласна, - кивнула примара и сглотнула слюну. – Я сейчас и консервам буду рада.
- Держи, - я положил перед Бусинкой кусочек мяса. Зверек осторожно понюхал угощение, а потом в одно мгновение всё проглотил, заставив примару тихо рассмеяться. Пухляш добавил от себя половину сухаря и немного риса, чему тануки тоже оказалась рада.
- В этом мы с ней похожи, - улыбнулся коротышка. – Корову съедим, если дадут. А вообще… боюсь представить, братка, что было бы, если Бусинки…
- Сейчас уже не важно, - перебил я его. – Убежали и то хорошо. Впереди есть твари пострашнее и надо думать о них. Тем более, Бусинку надо отпустить.
- Ты прав, - грустно вздохнула Аши и, отломив кусочек печенья, положила его перед тануки. – С ней было как-то спокойнее, что ли.

Бусинка, словно понимая, согласно пискнула и весело захрустела печеньем. Я тем временем открыл консервы и густо намазав половину на два куска хлеба, один протянул примаре, а во второй вгрызся сам. Консерва пошла по кругу, как и все остальное. Только Пухляш жалобно вздохнул, посетовав на скудость порции. Рыба чуть отдавала странной кислинкой, но никто не обращал на это внимания, стараясь как можно скорее набить живот. Трогать продукты на полках не очень-то и хотелось, кто знает, сколько они тут лежат и что находится под проржавевшим металлом.

Перекусив и отдохнув, мы поднялись с пыльного пола и грустно посмотрели на Бусинку. Пришла пора прощаться с нашим пушистым проводником, без которого мы давно бы сгинули в мрачных и холодных коридорах Пятого круга или в пасти Обжоры.
- Спасибо, - тихо сказал я, протянув тануки руку. Та осторожно понюхала пальцы, фыркнула и блеснула черными глазами.
- За всё, - кивнула Сакура, нежно поглаживая енота по спинке. Затем, вздохнув, примара подошла к решетке вентиляции в полу и, приоткрыв её, пропустила Бусинку в темный лаз. – Береги себя.
- «И вы берегите себя», - сверкнул в наших головах робкий голосок, после чего, не успели мы удивиться, тануки юркнула в лабиринт и исчезла.
- Теперь шанса на ошибку не будет и в обмороки падать некогда, - загадочно протянула Фиалка, закидывая торбу за спину и подавая Сакуре руку. Примара поднялась с пола и, чуть подумав, кивнула в сторону двери.
- Едой пахнет. Как на кухне в Комнатке.
- Нам нельзя есть эту еду, - криво улыбнулся я, вспомнив наказ Митаро. Теперь я точно не собирался ослушаться его предупреждений. Пытка на операционном столе Белой леди научила меня уму-разуму. Пухляш обиженно засопел, но, получив кулаком в плечо от Лапки, буркнул:
- Я и не собирался, - обиженно бросил он, но в итоге неловко рассмеялся и пожал плечами. – Пойдем, братка?
- Пойдем, - кивнул я и, поднатужившись, потянул на себя тяжелую дверь, ожидая пронзительного скрипа, на который сбежится все обитатели Судилища. Но дверь, на удивление, открылась мягко, словно старые петли тоже кто-то заботливо смазал за пару часов до нашего прихода. Однако удивление сошло на нет, когда нашим глазам предстало поистине величественное зрелище.

Мы оказались на гигантской кухне, размерами превосходящей даже Пятый круг. Среди лабиринта столов нашлось место жарко горящим каминам, сотне различных плит, шкафам с разнообразной снедью и одуряюще вкусным ароматам.
На плитах варилось, тушилось и жарилось столько еды, что ей можно было бы кормить всех обитателей Комнатки в течение нескольких лет. В каминах висели большие почерневшие котлы, в которых что-то булькало, изредка проливаясь на злобно шипящие угли. Полки многочисленных шкафов ломились от обилия деликатесов всех сортов: сыры, вяленое мясо, копченые и сыровяленые колбасы, сушеная икра, наполняющая рот тягучей слюной и прилипающая к зубам, гигантские копченые лещи, сушеная мелкая рыбешка. От обилия еды наши животы тут же испустили жадные трели, несмотря на то, что мы перекусили перед тем, как выйти из укрытия. Я, словно завороженный, сделал шаг вперед к столу, на котором стояла тарелка с дымящимся жареным мясом, но Сакура, которая не потеряла самообладания, тут же дернула меня за руку и покачала головой.

- Нет, Молчун, - шепнула она и я, тяжело вздохнув, кивнул, увидев в глазах примары страх. – Ты сам говорил…
- Я не знаю, - я сглотнул слюну и махнул рукой в сторону ломящихся от еды столов. – Оно словно гипнотизирует.
- Знаю. Но надо держаться, - ответила Сакура и, неожиданно ойкнув, спряталась за мою спину. Резко обернувшись, я увидел, чего напугалась примара и не сумел сдержать улыбки. – Кто это?

Передо мной, не доставая до колена, стояло странное существо, больше похожее на кролика, только с лицо игрушечной обезьянки. Существо стояла на задних ногах, а лапкой осторожно касалось моей ноги. Белая шерстка частично слиплась от жира и грязи, а голубые глазки испуганно смотрели на меня, словно я мог причинить существу вред. Однако таких мыслей у меня не было.
Помимо странного внешнего вида у обитателя кухни тем не менее была одежда. Небольшие черные башмачки, красная бандана, криво повязанная, что придавало существу забавный и нелепый вид, и совершенно не подходящий шипастый ошейник с номером на потускневшей бронзовой табличке.

- Привет, - я осторожно присел на корточки и протянул пушистику руку. Тот поначалу отпрянул, а потом недоверчиво потянул носом и все-таки приблизился. Девочки за моей спиной, затаив дыхание, внимательно наблюдали за происходящим. Существо сделало шажок и, взяв лапкой мой палец, лизнуло его. Язык у пушистика был сродни кошачьему: шершавый и почти сухой.
- Молчун… - протянула Фиалка, понизив голос до шепота. Я лишь мотнул головой и улыбнулся, когда пушистик открыл рот и наклонил голову, словно удивляясь увиденному.
- Не думаю, что он опасен, - обронил я, когда существо потерлось о пальцы щекой и издало переливчатое мурлыканье.
- Молчун…
- Да, правда… - я запнулся, когда сверху раздалось похожее мурлыканье и, подняв голову, увидел, как на нас смотрят несколько десятков голубых глаз похожих пушистиков. Однако я вздрогнул, когда существо, державшее мой палец, неожиданно, но довольно легонько укусило меня, после чего раскрыло рот и ткнуло в него лапкой.
- Он голоден? – спросила Аши, не рискуя подходить ближе. Я же пожал плечами и, спустив торбу, покопался в ней, достал кусочек хлеба. Затем разломил хлеб на две половины, одну сунул себе за щеку, а вторую протянул пушистику. Тот понюхал угощение и, не успел я моргнуть и глазом, как моментально все съел.
- Голоден, - усмехнулся я, вытаскивая еще один кусок. На этот раз я отдал его целиком, но существо вдруг зашвырнуло угощение наверх своим друзьям. Те, с забавным мурлыканьем, растащили хлеб на кусочки поменьше. Теперь и Сакура, переборов страх, тоже протянула рисовый колобок пушистику. Он откусил кусочек и, как и хлеб, закинул угощение остальным.
- Странно, что они такие голодные, - заметила примара, обводя рукой кухню. – Тут столько всего наготовлено, что они вообще голодать не должны.
- Ох, даже я бы тут не голодал, - облизнулся Пухляш, жадно смотря на ломящиеся от еды столы. – И как тут устоять, братка?
- Не вздумай! – с угрозой бросила ему Фиалка.

Существа, отведав угощение, загалдели и спрыгнули со шкафов. Мурлыкая, они ластились к девочкам, выпрашивая еще, пока в глубине кухни не послышался тяжелый кашель и шарканье ног по полу.
Пушистики, только услышав кашель, сразу же бросились врассыпную и попрятались под столами и шкафами. Я переглянулся с примарой и растерянно посмотрел по сторонам. Однако быстрее всех сориентировалась Фиалка.

- Шкафы, в углу! – шепнула она и, схватив Аши за руку, подбежала к шкафу у входа в кладовую. Запихнув подругу внутрь, она последовала за ней и аккуратно прикрыла дверь.
- Быстрее, - побледнел я, толкая Сакуру и Пухляша к укрытию. Толстый коротышка разволновался и снова начал шумно дышать. Шарканье на миг замерло, а потом на столах затряслась посуда. Кто-то быстро приближался к нам.
- Прячься, - взмолилась примара, помогая Пухляшу забраться в другой шкаф и закрывая за ним дверь. – Сиди тихо!
- Быстрее, быстрее! – поторопил я её, открывая дверь в кладовую и пропуская примару внутрь. Затем захлопнув дверь, я быстро нырнул под стол и забился в угол. Как раз вовремя, потому что из-за угла, закрывая собой свет ярких ламп, появился Страж.

Им оказалась гигантская неопрятная старуха в грязном платье и не менее грязном фартуке поверх него. Серая, дряблая кожа навевала мысли о перемороженном мясе. Жадные, глубоко запавшие глаза внимательно изучали кухню, а длинный мясистый нос с шумом втягивал воздух. Ямауба. Уродливая карга.
У старухи оказался необычайно большой рот и когда она открывала его, то становились видны гнилые пеньки зубов, слишком больших для нормального человека. Длинные толстые руки свисали почти до колен, а ладони были больше похожи на пауков – жирных, мерзких и дергающихся. На фартуке виднелись пятна запекшейся крови, и в воздухе разливалась удушливая вонь разложившегося мяса.

- Бездельники! – прошамкала старуха и, резко наклонившись, нырнула под один из шкафов, а когда разогнулась, я увидел, что она держит паучьими пальцами отчаянно верещащего пушистика. Его друзья поблескивали напуганными глазками из темноты. – Бабулю удумали отвлекать?! Не видать вам компота, как свободы!
Когда старуха сжала пальцы в кулак, я вздрогнул, услышав противное хлюпанье, а следом и чавканье. Фуцута, раздавив пушистика, жадно слизывала его останки с ладони. Другие обитатели кухни тихонько заскулили под шкафами, напомнив мне перепуганного Пухляша. Хорошо, что коротышка не видел это ужасное зрелище, иначе точно бы упал в обморок.
- За работу, бездари! – старуха выплюнула на пол ошейник пушистика, и бронзовая табличка грустно звякнула, ударившись об кафель. Меня затошнило и лишь ценой невероятных усилий я смог сдержать в себе скудный перекус. Дверца шкафа напротив стола приоткрылась, и я увидел перекошенное от ужаса лицо Пухляша. Я покачал головой и коротышка, кивнув, прикрыл дверь. Старуха подошла ближе, мне пришлось зажал нос, чтобы не задохнуться от удушливой вони. – Найти их! Кто найдет, тому тарелку супа вне очереди!
Блестящие глазки пушистиков словно по команде уставились на меня. Однако никто из них и не думал выползать, чтобы показать старухе, где прячутся изгои. Ямауба подождала немного, громко чихнула и, шаркая, отправилась дальше, ругаясь под нос.

Я вылез из-под стола, как только шарканье затихло и пушистики осторожно покинули свои укрытия. Один из них подкатился к окровавленному ошейнику и грустно мурлыкнул. Остальные окружили меня, а в их блестящих глазах я увидел одну лишь боль.
- Она ушла? – тихо спросила Сакура, приоткрывая дверь в кладовку.
- Да. Выходите, - коротко ответил я. Первыми вылезли Аши и Фиалка, а потом, сопя носом, и Пухляш.
- Ужас какой, братка. Чуть душу-то Судье не отдал, пока там сидел, - простонал коротышка. – Все думал, а ну как откроет она шкаф, а там я…
- И сожрала бы тебя, - жестко перебила его Фиалка. Сакура покачала головой в ответ на это, но промолчала. Было видно, что примаре тоже не по себе. Но они хотя бы слышали это, а не видели, как я.
- Скажите спасибо им, - вздохнул я, опускаясь на колено. Ласково погладив грустного пушистика, оплакивающего своего друга, я вытащил последнюю вареную картошку и протянул ему. Но зверек грустно вздохнул и, не взглянув на подарок, укатился под шкаф. Зато его друзья не стали стесняться и, накинувшись на угощение, моментально его съели.

Дальше отвлекаться было нельзя. Кто знает, есть ли тут бестии, да и старуха наверняка еще гуляет по кухне. Пусть она шаркала и горбилась, я видел, как стремительны её движения, поэтому рисковать не собирался. Библиотекарь Митаро предупреждал, что каждый Страж опаснее предыдущего. И Фуцута, как он её назвал, далеко не такая безобидная, какой пыталась казаться.

- Надо идти, - буркнул я, повернувшись к друзьям. – Я впереди, потом Сакура, Пухляш и Аши с Фиалкой.
- Почему мы замыкаем? – недовольно спросила Фиалка, блеснув фиолетовым глазом. Я кивнул в сторону Пухляша и девочка презрительно поджала губы. – Понятно.
- Услышите шум или шорох, почувствуете вонь – сразу п-прячьтесь, - предупредил я, хотя все и так это понимали.
- А куда идти-то, братка? – спросил Пухляш, опасливо озираясь по сторонам.
- Вперед. Искать выход из этого лабиринта. Скорее всего, здесь тоже есть дверь, ведущая в другой Круг.

Пушистики нам не мешались, хоть и следовали за нами довольно долго. Я с удивлением рассматривал столы и плиты, на которых трудились эти крохотные создания. Пятеро пушистиков, облепив большой половник, мешали булькающее варево в большой кастрюле. Еще двое ловко резали овощи, а четверо других закидывали их в котелок с похлебкой.
Пухляш шумно глотал слюни и, если делал шаг в сторону, тут же следовало раздраженное шипение Фиалки, вынужденной за ним присматривать. Сакура и Аши, хоть и смотрели на вкусности голодными глазами, все же сдерживались.

- У нас еда кончается, - предупредила Сакура, когда мы забрели в тупик и уселись на пол, чтобы немного передохнуть.
- Можно здесь набрать, - буркнула Фиалка, не сводя с толстого коротышки злого взгляда. Она то и дело одергивала его и порядком устала.
- Можно, - кивнул я. – Только не то, что го-готовится.
- Тут есть сыр, вяленое мясо в пакетах и сушеные овощи, - тихо сказала Аши, становясь на цыпочки и заглядывая на полки.
- Берите то, что меньше весит. С полными мешками убежать будет сложно, - вздохнула Сакура, складывая в свою торбу пакеты с сушенным мясом. Я вытащил один кусочек и под настороженными взглядами друзей его съел. Мясо было старым и жестким, однако если его размочить слюной, то становилось вполне съедобно. Примара тоже присоединилась к поискам. – Сухари. Консервы. Вроде свежие, Молчун.
- Возьмем, - кивнул я, наполняя и свою торбу. Пухляш шумно пыхтел, поедая мясо. Он глотал его, не жуя, и не обращал внимания на недовольное шипение Фиалки.
- Вкусно, братка, - отдуваясь, бросил он. От него разило чесноком, а на лбу коротышки выступил пот. Мясо щедро сдобрили перцем прежде, чем завялить.
- Не налегай. Воду мы еще не нашли, - предупредил я и вздрогнул, когда из-за шкафа появилась Унаги, Лучок, Ласточка и Колотун.

Примары, не ожидая нас увидеть, застыли, как вкопанные, а затем Унаги злобно ухмыльнулась. Я же, нахмурившись, смотрел на нецесов. У Колотуна обварена половина лица, а голова Ласточки обвязана окровавленным бинтом. Однако они так и несли торбы примаров. Включая торбу Пенсне.

- Надо же. Живы еще, - процедила Унаги, с презрением обводя нас долгим взглядом. – А Пенсне не повезло.
- З-знаю. Я видел его, - ответил я.
- Видел? Чего ты мелешь? – буркнул Лучок. – Его схватила та бледная дрянь без глаз.
- И вы бросили его? – с вызовом спросила Сакура. Лучок опустил глаза, а вот Унаги оскалилась.
- Бросили. Ему ноги оторвали, на кой нам калека?!
- Зато припасы его не бросили, - тихо вставила Аши и уткнулась в пол, когда Унаги зло на нее посмотрела.
- А с вами что случилось? – Фиалка, игнорируя примару, повернулась к нецесам. Колотун шмыгнул носом и коротко ответил:
- Трубы, - Ласточка кивнула и, поморщившись, потрогала голову.
- А мне ухо оторвали. Собаки. Здоровенные такие. И страшные.
- Бестии, - шепнул Пухляш и содрогнулся. Унаги тут же ухватилась за новое слово.
- Кто?
- Бестии, - повторила Фиалка. – Слуги Стражей.
- А вы откуда знаете? – подозрительно спросил Лучок.
- Знаем, - ответил я, положив руку Фиалке не плечо.
- Плевать на них, Лучок. Нецесы! Набивайте мешки и пошли отсюда, пока эти нихилы все себе не забрали. Колотун, а ты пойди по столам погуляй. Найдешь мясо жареное, тащи сюда.
- Со с-столов нельзя н-ничего брать, - встрял я. Унаги задумчиво поджала губы и кивнула. – Она узнает.
-Она?
- Фуцута.
- Чья Фуцута? Твоя? – Унаги рассмеялась собственной шутке и тут же замолчала, вытаращив глаза. Вдалеке послышалось знакомое шарканье.
- Идиотка! – прошипела Фиалка и, пихнув Аши, заняла ближайший шкаф.
- Прячьтесь, - добавила Сакура, хватая меня за руку и потянув за собой.

Пухляш забился вместе с Унаги и Лучком под стол. Ласточка и Колотун спрятались в шкафу, а я и Сакура нашли укрытие в ящике для специй. Ящик был тесным, внутри остро пахло перцем, ванилью и чесноком, но и такому укрытию каждый из нас был рад. Тем более дверцы закрывались не плотно и оставалась небольшая щелочка, чтобы видеть, что происходит снаружи.

- Я знаю, что вы здесь, детки, - мягкий голос ямаубы обволакивал так же, как холод Белой леди. – Нечего бояться бабушку. Выходите, сиротки. Фуцута покормит вас. Вкусными супами, пирожками и тушеной рыбкой. Рассыпчатым сладким рисом…
Я вздрогнул, когда старуха врезалась ногой в ящик, где мы прятались.
- Нальет чайку и напечет печенья. А для сладких девочек припасено малиновое варенье, - я видел сквозь щелку, как она подходит к столу, под которым прятались примары и Пухляш. Бледная Унаги, не дыша, следила за каждым шагом старухи. Лучок же улыбался, а его затуманенный взгляд говорил о том, что слова Фуцуты медленно, но верно заползали в душу. Только Пухляш, зажавший уши пухлыми ладонями, поступил правильно. Услышь он заверения старухи и вся Комнатка не смогла бы его остановить.
Сакура тяжело дышала и биение её сердца казалось мне самым громким звуком на свете.
- Выходите, детки, выходите, - мурлыкала карга и вонь от её фартука становилась сильнее. Правда голос старухи изменился, когда послышалось знакомое мурлыканье. – Бездари! Почему я должна искать их? Если кто-то из них уйдет, десяток из вас отправится в суп.
Невидимый пушистик заскулил, и я увидел, как в глазах Унаги загорается ужас. Он смотрел прямо на неё.
- Нецесы, за мной! – рявкнула примара и, выбравшись из-под стола, потянула за руку Лучка. Однако тот глупо улыбнулся и остался лежать, как лежал. Дверца шкафа, где прятались Колотун и Ласточка, с треском распахнулась и два нецеса кинулись за Унаги. Старуха протяжно завыла и в этом вое мне послышались довольные нотки. Я же закрыл глаза, увидев, как Фуцута хватает за ноги неуклюжего Пухляша с одурманенным Лучком и, сунув их подмышку, бросается в погоню. Громко лязгнул металлический стол, который старуха опрокинула, не вписавшись в поворот, и с ящика, где прятались мы с Сакурой, упала на пол большая кастрюля с вонючей грязной водой.

Купить мои книги можно на ЛитРес.

©Гектор Шульц

Часть первая
Часть вторая
Часть третья
Часть четвертая
Часть пятая
Часть шестая
Часть седьмая
Часть восьмая
Часть девятая
Часть десятая
Часть одиннадцатая
Часть двенадцатая
Часть тринадцатая
Часть четырнадцатая
Часть пятнадцатая
Часть шестнадцатая

- Если это самое страшное порождение Судьи, то оставшиеся два круга легче? – с надеждой спросил я, когда Библиотекарь сходил за чайником и тремя кружками. Он поставил на столик тарелку с овсяным печеньем и скупо улыбнулся, словно боялся меня расстроить. Но в итоге сдался и мотнул седой головой.
- Отчасти, Молчун. Отчасти, если можно, так сказать. Второй круг – пристанище Двуликого Футакути. И если остальных Стражей можно перехитрить или сбежать от них, то от Футакути так просто не отделаться. Он – хранитель всего и ревностно следит за целостью своих складов, которые так обширны, что обойти их не удастся и за тысячи лет. Застрявший там изгой будет обречен вечность прятаться во тьме, покуда Двуликий не найдет его. Ему не нужны бестии, он сам, как бестия. Быстрый, внимательный, жестокий. Но есть путь. Есть… Лабиринт его складов не так уж и хитер, как может показаться. Всего лишь нужно держаться правой стороны и при малейшем шорохе прятаться и молиться, чтобы Двуликий не настиг вас. Повезет, и вы найдете неприметную крохотную дверку. Достаточную, чтобы в нее пролез изгой, и недостаточную для Стража.
- Почему его зовут Двуликим Футакути? – тихо спросила Сакура, прижимаясь ко мне. Она легонько дрожала и точно не от холода.
- О, это хороший вопрос, - вздохнул Митаро. – Исхода может быть два. Если Двуликий вас поймает, то он может или отпустить, или поглотить. Никто не знает, от чего зависит решение, но я склонен думать, что Стражу подвластно нечто иное. Что он способен видеть душу изгоя. Но в любом случае, до этого лучше не доводить. Кто знает, что он решит. И как же горько будет остаться в его обители, когда Врата так близки.
- А Бусинка… - я не договорил, потому что хозяин отрицательно мотнул головой, поняв, куда я клоню.
- Бусинка проведет вас до Харчевни, а дальше полагаться придется на себя. Мои пушистые друзья постоянно рискуют, когда ищут обходные тропы для изгоев. Негоже лишний раз подвергать их ненужной опасности, - ответил он и, улыбнувшись, погладил енота по мягкой шерстке. Затем, вздохнув, Библиотекарь добавил: - Не так и много их осталось. Остальные дорого заплатили за эти знания… Ну, перейдем к Первому кругу. Последнее препятствие перед Вратами и встречей с Судьей. Самое сложное, ибо Страж – это Маккуро. Женщина с разрезанным ртом. Примара… Единственная из тварей, кому Судья позволил сохранить имя. Чернильной тьмой залиты её глаза и так же черно её сердце. Не ищите у неё сострадания, оно чуждо ей. Её не трогают слезы, боль и страх. Она умна, как тысячи примаров. Сильна, как тысячи бестий. И безжалостна, как Судья Изанами. Немногие прошли испытание Маккуро и великое множество потеряло надежду, не устояв перед ней…

Знания, которые Митаро вывалил на нас, заставили впасть в уныние. Сам хозяин библиотеки молча сидел в кресле, потягивал чай и задумчиво поглаживал прикорнувшую на плече Бусинку. Он понимал, что нам нужно время, чтобы свыкнуться с этими знаниями. Потому и молчал.
Я же растерянно смотрел на Сакуру, которая отвечала мне тем же. Радость успешного бегства от Обжоры уступила место новым тревогам. Если Библиотекарь не обманывал, то впереди нас ждали серьезные трудности.

- Понимаю, вам тяжело, - нарушил молчание Митаро, шумно отпивая чай из кружки. – Это выражение, что застыло на ваших лицах, я видел и ранее. И буду видеть еще долго, покуда существует Судилище. Но не забывайте, маленькие нихилы, о такой вещи, как надежда. Даже в темные времена надежда позволяла выпутываться из таких сложностей, о которых сейчас вряд ли кто вспомнит. Вы сильны и быстры, а опасность лишь обострит ваши чувства. Главное, не отчаивайтесь и идите вперед. Прячьтесь, хитрите, обманывайте Стражей, и вы дойдете до Врат.
- Вы в это верите? – тихо спросил я. Библиотекарь без лишних раздумий кивнул.
- Всем сердцем и душой, - улыбнулся он грустно. – Иначе давно бы опустил руки. Изгои попадаются разные. Кто-то боится меня и уходит сразу. Кто-то слушает или чем-то помогает. Отрадно, что вторых все же больше. Была тут девочка одна. На вас похожая. Сильная. Она сама добралась до меня. Обжора её чуть подрал, но не смертельно. Пройти лабиринт Обжоры без помощи… Не каждый на это сподобится.
- Наверное она уже прошла Врата, значит и мы сможем, - попыталась подбодрить меня Сакура. Я робко ей улыбнулся, но все же правда в словах примары была. Юба тоже крепкая и сильная, она спокойно приняла Жребий и спокойно ушла. Такие не заканчивают жизнь в пасти Обжоры, как Шинаши. Шинаши всегда был импульсивным, а в Судилище импульсивным не место. Тут важна холодная голова и храбрость. Может о Юбе и говорил Библиотекарь.
- Белую леди ей тоже удалось миновать, - подтвердил Митаро. – Я отправил с ней Рыжика. Он вернулся и сказал мне, что девочка нашла выход. Рыжик хотел вернуться, но я не пустил. Сильный и так справится, а слабому помощь нужнее.
- Вы их понимаете? – спросила Сакура.
- Да. Может, это дар Судьи, - ответил Библиотекарь, с любовью смотря на Бусинку. – А может, привык. Сколько времени прошло… Поначалу я пытался считать дни, а потом бросил. Сбился, да и кому это нужно.
- Тем, кто придет, - буркнул я. Библиотекарь на миг задумался, а потом кивнул.
- Возможно, ты прав. Надо было следить за днями, а я… сдался, наверное. Время в Судилище странно течет, поневоле теряешься, маленький нихил, - ответил он и, поднявшись, поманил нас за собой. – Пойдемте. Соберу вам в дорогу немного припасов.

Мы послушно пошли за Митаро в комнату, где ночевали. Там наш хозяин подошел к железному сундуку в углу, который был копией Сундука из Комнатки и, открыв крышку, задумчиво хмыкнул, разбудив Пухляша, Фиалку и Аши.
- Не густо, - констатировал он, перебирая нехитрые пожитки. – Знаниями сыт не будешь. Вот, печенья пачка и хлебцы.
- Надолго не хватит, - улыбнулась Сакура, посмотрев на Пухляша, но Библиотекарь шутливо погрозил ей пальцем.
- Знаю вас, сладкоежки. Но печенье это не простое. Одного кусочка надолго хватит. Сытость оно дает и силы бежать. Стражи чуткие, они запросто ваше мясо жареное и лук почуют. А с печеньем прятаться будет попроще. А если приестся, так в Харчевне разживетесь другим. Но помни, Молчун. Не вздумайте стряпню старухи есть. Опасная она для тех, кто из Комнатки вышел… Фляги вот возьмите. Пригодится, когда захочется воды напиться.
- Разве воду Судилища можно пить? – спросила примара.
- Внутри кругов можно. Но если покинете Первый круг и попадете на дорогу к Вратам, то придется довольствоваться своими запасами. Воду, что течет по землям Судилища, пить нельзя. Она отнимет память, волю, а потом и жизнь. Ей невозможно напиться и в этом главная опасность. Не забывайте пополнять запас. Всяк лучше печеного горла и пустой фляги, - некрасивое лицо Митаро вдруг сморщилось, а в запавших глазах блеснули слезы. – Я бы дал вам карту, да проку в ней нет. Кто-то из Стражей поймал изгоя с моей картой, а потом меня навестил Судья Изанами и… Не будем об этом. Нечего стращать вас перед долгой и трудной дорогой. Запомните еще вот что: Судилище опасно. Что здесь, под землей, что там, снаружи. Тьма не дремлет и с радостью примет в свои объятия отчаявшуюся душу. Спите вполглаза и держите ушки на макушке. Глупый Обжора вас уже не достанет, а вот остальные могут.
- Спасибо вам. За помощь и… остальное, - криво улыбнулся я. Библиотекарь кивнул и бросил взгляд на пискнувшего тануки.
- Бусинка права. Вам пора идти. Сейчас Белая леди дремлет, а когда она дремлет, она не опасна. Но очень скоро она выйдет на охоту. До этого момента вы должны успеть найти дверцу. Будет тяжело, маленькие нихилы. Я лукавить не буду. Одному сложно выжить в Судилище, но вас пятеро. Держитесь друг друга и вы дойдете до Врат.
- Пошли, - вздохнул я и повернулся к Сакуре. Бусинка уже пританцовывала у входной двери в комнату и дураку было понятно, что тануки торопится.
- Удачи вам, маленькие нихилы, - тихо обронил Митаро перед тем, как мы вышли из его каморки. Он поставил на огонь чайник и задумчиво уставился в темноту, углубившись в ему одному понятные мысли.

*****

Закинув торбы за спину, мы медленно пошли вдоль стеллажей с книгами за Бусинкой. В воздухе все так же пахло книжной пылью и ароматным чаем Библиотекаря – странного Стража, который помогал изгоям, а не пытался их сожрать.
- Как думаешь, мы дойдем до Врат? – спросила Сакура, нарушив тревожное молчание. Я чуть подумал и кивнул.
- Нас пятеро. И мы знаем м-многое. Остальное за-зависит от удачи, - буркнул я и замолчал, потому что горло снова сдавило спазмом. Но в одной фляжке все еще плескался горячий чай Библиотекаря, который он заварил нам перед уходом. Согреться хватит и то радость. Поэтому я отвинтил пробку и, сделав глоток, протянул флягу примаре. Та тоже глотнула и благодарно улыбнулась. Чай и правда убирал дурные мысли. Фляга пошла по кругу, и улыбка расцвела даже на лице гордой Фиалки.

Бусинка уверенно вела нас к выходу из библиотеки и очень скоро огромные стеллажи остались за спиной, а мы углубились в узкий коридор, в котором горел тусклый свет и откуда-то спереди тянуло холодом.
Тануки исчезла за очередным поворотом, а я задумчиво хмыкнул, увидев тяжелую металлическую дверь в пятнах ржавчины и странных, неприятных подтеках. Вход в обитель Белой Леди. Хорошо хоть петли были смазаны и скрип не всполошил всех тварей в округе, но открыв дверь, я все-таки поежился, увидев, что находится за порогом.

Звенящая тишина, поблескивающая в редком холодном свете белая плитка, тяжелый запах лекарств и давно пролитой крови, огромные металлические столы, отполированные до зеркального блеска. Шкафчики с мутными стеклами, которые прятали в себе пыльные высохшие колбы и пузырьки с неизвестной жидкостью. Тихий лязг вдалеке, пугающие шорохи и скрипы.

Я вздрогнул, когда Сакура схватила меня за руку и указала в сторону. Повернувшись, я с трудом сдержал тошноту, увидев, что на ближайшем к нам столе лежит гниющая куча чего-то зловонного и мерзкого. Куча мелко подрагивала, что полностью отбивало желание подойти и ознакомиться с ней поближе. Только дурак вроде Бидного Томо решился бы на такое. Пухляш тихонько заскулил.
Бусинка, словно понимая, что шуметь нельзя, ткнулась мокрым носом мне в ладонь и отбежала на два шага в сторону, приглашая следовать за ней. Я кивнул и дальше двинулся уже пригнувшись. Как и примара, глаза которой округлились от страха, а дыхание стало редким и прерывистым.

Тем не менее в странном помещении царила идеальная чистота. Выложенный белой плиткой пол был вымыт и блестел, словно его пять нихилов закончили натирать секунду тому назад. Но все это касалось только пола, стен и потолка. Многочисленные шкафы и столы чистотой похвастаться не могли. Где-то валялись обрывки почти истлевшей одежды. Пожелтевшая бумага, исписанная неровным почерком. Осколки от разбитых колбочек и пузырьков. По стенам были развешаны ржавые цепи, крюки и нечто похожее на кандалы. Старые кресла с потрескавшейся кожей и пятнами ржавчины. И тупая ноющая боль, которой веяло от каждой вещи в этой комнате.

- Это какая-то старая и страшная больница, - тихо прошептала Аши. Хоть она и говорила тихо, её голос показался мне громче крика. Однако она была права. У меня тоже было ощущение, что мы попали в заброшенную больницу.
- Тише, - приструнил я её и девочка, закусив губу, виновато кивнула. Правда Бусинка не металась беспокойно, поэтому я посчитал что опасность нам не грозит. По крайней мере, пока. Но я помнил предостережение Митаро. У Белой леди чуткий слух, а еще есть бестии… Конечно, друзьям я об этом тоже рассказал, просто Аши немного растерялась. Одно дело слышать о Пятом круге и совсем другое тут очутиться.

Скоро я понял, что Библиотекарь не врал. Здесь царил дикий холод, пробирающий до костей. И если Сакура дрожала, обутая в добротные ботинки, то я в своих тапочках ощутил тот самый мороз, обжигающий, как пламя.
Однажды я споткнулся и в поисках опоры уперся в стену. И тут же отдернул руку, полыхнувшую болью. Лишь Бусинке, казалось, холод был нипочем. Тануки уверенно бежала вперед, иногда замирала, нюхала воздух, тыкалась носом в мою ладонь и продолжала путь, следя, чтобы мы не отставали.

Дважды нам пришлось прятаться, когда резкий лязг впереди заставил Бусинку всполошиться. Она юркнула под стол вместе с Аши и Фиалкой, а мы с Сакурой и Пухляшом забились в темную кладовую. Толстый коротышка без лишних напоминаний закрыл ладонью нос и рот. Вылезли мы лишь после того, как Бусинка сбегала на разведку и, вернувшись, тихим писком дала понять, что можно идти дальше.
Но с каждым шагом холод становился сильнее, и я все чаще прикладывался к чаю Библиотекаря, который и не думал остывать. После глотка меня обдавало волной тепла, а в голову возвращались радостные мысли. Щеки примары тоже розовели, словно и не чай это был, а старый добрый бурбон из Комнатки.

Мы продолжали идти вперед, а конца и края жуткой больнице не было. Однако я заметил, что запахи немного изменились. Теперь пахло паленой шерстью, спиртом и свежей кровью. Да и Бусинка стала вести себя более беспокойно.
Тануки часто убегала вперед на разведку, а мы, спрятавшись в кладовой или заброшенном кабинете, ждали, пока она вернется. От постоянного напряжения болела голова, да и ворчащий живот давно требовал чего-нибудь поесть. Сакура, Пухляш и девочки тоже согласились перекусить и, пока наш провожатый не вернулся, я развязал торбу и вытащил еду, совершив ошибку, о которой меня предупреждал добрый Митаро.

Вытащив завернутое в промасленную бумагу жареное мясо, я поделил его на пять порций, а остатки убрал обратно в торбу. Сакура вытащила две вареные картофелины, соль в спичечном коробке и подвявшую головку лука. Припасы было решено делить по очереди.
Наскоро перекусив холодным мясом, я сделал глоток виски из бутылки и задумчиво посмотрел в коридор, где виднелся большой стол, заваленный лохмотьями и ржавыми железками. Сакура, поняв, поджала губы и кивнула.

- Бусинки долго нет, - тихо сказала она и пожала плечами. – Может, заблудилась?
- С-сомневаюсь. Они давно тут все и-излазили, - хмыкнул я, вытирая вспотевшие ладони об штанину.
- Бестии? – глаза примары округлились, когда в отдалении послышался лязг. Она вжалась спиной в стену и, зажав рукой рот, задержала дыхание. Я поступил также и, перебравшись ближе к примаре, рискнул выглянуть в коридор. По коже пробежал мороз, когда я увидел вдалеке силуэт собаки. Огромной и сильной собаки.

Она, прижавшись к полу, шумно втягивала носом воздух, а глаза разгорались все сильнее, навевая аналогии с углем в печке. Впрочем, когда собака сделала пару шагов в сторону нашего укрытия, я смог разглядеть её получше. И тут отличий стало слишком много.
У зверя не было шерсти, кроме как на голове. Только серая обескровленная кожа, сквозь дыры в которой просвечивало мясо. Сильное тело и развитые конечности: я видел бугры мускулов, которые лениво перекатывались, когда бестия двигалась. Горящие дьявольским огнем красные глаза и острые клыки размером с мою ладонь, не меньше. Но куда ужаснее была морда твари, смятая и обезображенная, как комок глины в руках разочарованного мастера. Теперь я понял слова Митаро. Это была не собака. Это был инугами. Настоящий демонический пёс.
Сакура, выглянув из-за моего плеча и увидев бестию, побледнела, а потом затряслась от ужаса. Лишь моя рука, сжавшая до боли колено примары, хоть как-то помогло вернуть девочке контроль над телом. Я не винил её. Бестия могла напугать любого. И сейчас она медленно подбиралась к нашему укрытию.

Я же лихорадочно принялся осматривать нашу комнату и с каждой секундой понимал, что бежать некуда. Единственная дверь у противоположной стены была завалена горой мусора, которую быстро и бесшумно не убрать. Небольшое окно было укреплено решеткой, да и разбить стекло наверняка тоже не предоставлялось возможным.
От досады я сунул руку в карман и снова покрылся испариной, наткнувшись на скатанную в шарик бумагу, в которую было завернуто жареное мясо. Библиотекарь предупреждал, что бестии сразу учуют еду, а я, идиот, забыл об этом. Однако бестия все еще была далеко, поэтому я, вздохнув, решился на риск. Вытащив бумажный шарик, я размахнулся и запустил его в противоположную от нашего укрытия сторону. И тварь тут же сорвалась с места и ринулась за ним.

- Пошли! – одними губами прошептал я и, схватив Сакуру за руку, силком потащил девочку в коридор. Примара вяло двигала ногами, а в глазах плескался натуральный ужас. Но она все же собралась с силами и резво поползла за мной, как и скулящий Пухляш. Фиалка ни на шаг не отставала от Аши, а на гордом лице, к моему удивлению, не было страха. На наше счастье бестия врезалась в стол, с которого посыпались ржавые железки и создала достаточно шума, чтобы мы спокойно перебрались в другую комнату и осторожно заперли укрепленную сеткой стеклянную дверь. Вовремя, потому что к твари прибыло подкрепление и одна из бестий ткнулась носом в дверь, где мы до этого прятались. От раздавшегося низкого рыка желудок скакнул к горлу и захотелось бежать без оглядки. Лишь чудом я не сорвался с места и, вжавшись в стену, замер.

Было слышно, как бестии добрались до моей приманки и принялись шумно её обнюхивать. Я не рисковал шевелиться, вспомнилось предостережение Библиотекаря, которым я сейчас не собирался пренебрегать. Пухляш и девочки тоже затаились в углу и, поблескивая глазами, прислушивались к тому, что происходило за дверью.
Нам повезло. Бестии, не найдя следа, разбрелись кто-куда, но я, прежде чем покинуть укрытие, старательно досчитал до пятидесяти. И лишь тогда рискнул приоткрыть дверь и выглянуть в коридор. Бледная примара буквально не отлипала от меня, но я старался не отвлекаться. Твари могли быть рядом, поэтому необходимо как можно скорее найти новое укрытие.

- Не шуми! – тихо прошептал я на ухо Сакуре. Та кивнула и, закусив губу, медленно поползла за мной вперед. Передвигались мы медленно, а все из-за того, что бестии были бесшумны и приходилось осторожничать, выглядывать из-за углов и стараться находить обходные пути.
- Молчун… - Сакура тронула меня за руку и добавила, когда я обернулся. – У меня странное ощущение.
- О чем… - я нахмурился, но не договорил. Прямо за примарой, на одном из столов сидела бестия и я мог бы поклясться, что вижу на уродливой морде человеческую ухмылку. Шумно сглотнув, я потянул девочку к себе и закрыл собой, после чего осторожно подтолкнул её, но примара, как и я, замерла на месте, рассматривая уродливую тварь. А та, словно играясь, не собиралась прыгать и рвать. Она просто сидела на столе и ехидно смотрела на нас горящими глазами.
- Бегите! – раздался в голове хриплый и искаженный, но все же знакомый голос. Посмотрев вправо, я увидел Бусинку. Шерстка окрасилась красным, а сама тануки тяжело дышала и, не мигая, смотрела на меня. И тут я понял, чей это голос. Библиотекаря Митаро. Пусть и искаженный, как в старой рации, но это был его голос. – Бегите и не оглядывайтесь!

Мы резко сорвались с места, и бестия довольно зарычала. Этот рык пробрал до мурашек, столько в нем было садистского удовольствия, и тут же отозвалась неподалеку вторая тварь. Мои друзья, пригнувшись, бежали вперед, а я, как мог, старался поспевать за ними, попутно пытаясь запутать бестий. Была лишь одна проблема. Мы не знали, куда бежать.
Но на выручку подоспела Бусинка. Тануки хоть и хромала, но все же смогла обогнать Сакуру и остальных. Я крикнул примаре, чтобы та держалась за зверьком, а сам пнул ногой железный стол, который с жутким грохотом завалился на бок, ломая плитку и заставляя бестий злобно рычать. Правда это был единственный стол, который я смог перевернуть. Остальные были огромными и тяжелыми. Тут и десять нихилов бы не помогли. Зато никто не мешал опрокидывать стулья, коробки и сбрасывать со столов мусор. Я, конечно, понимал, что эти преграды бестий не остановят, но делал, что мог.

- Направо! – закричала Сакура, видя, что я бегу в другую сторону. Но я махнул рукой и скрылся за углом. К моему удивлению, обе бестии побежали за мной. Я надеялся, что, хотя бы одна помчится следом, а тут удача - сразу две. Примара снова закричала, только как-то жалко и отчаянно. – Молчун!
- Беги! Прячься! – заорал я в ответ, надеясь, что девочка услышит. Возможно идея разделиться была не слишком умной, но в голову ничего больше не пришло. С Бусинкой у нихилов был хоть какой-то шанс. А меня уже догоняли бестии.

Одна из них сильно толкнула меня в спину головой, из-за чего я потерял равновесие и кубарем покатился по полу, пока не врезался спиной в металлический ящик, который жалобно звякнул и опрокинулся. Удар был таким сильным, что дыхание вылетело из легких, а перед глазами поплыли черные круги. Бестии ехидно рыкнули, словно насмехаясь. Я чувствовал дыхание одной твари, которая стояла слишком близко. Жаркое и тяжелое. Пропитанное солью и кровью. Вторая тварь взобралась на стол, отрезав мне единственный путь к бегству – проем, ведущий в коридор.

Я с трудом приподнялся и вздрогнул, увидев клыки бестии в миллиметрах от своего лица. Жестокие красные глаза, не мигая, смотрели на меня. В них плескалось лишь одно желание – разорвать и жадно пожрать трепещущее, теплое мясо. Но бестия не торопилась нападать. Она, как и Обжора, играла. Ждала, пока страх окончательно не возьмет надо мной верх, и тогда можно вцепиться в горло.
Однако, когда из коридора потянуло холодом, произошло что-то странное. Вторая тварь, сидящая на столе, трусливо заскулила и в безразличных до этого момента глазах вспыхнул ужас. Первая, секунду назад желавшая растерзать меня, попятилась и опустила голову. Стало еще холоднее и тут я услышал, как кто-то вдалеке мурлыкает незатейливую песенку. Сердце тревожно забилось, когда я понял, что эту песенку часто мурлыкал Бидный Томо, когда слишком увлекался уборкой и уходил в себя. Но это точно был не Томори. Томо ни за что не оставит Комнатку. Да и голос был женским. От него ныли зубы и замерзала кровь. Белая леди.

Она вплыла в комнату медленно, как и подобает хозяйке. Бестии, опустив головы, трусливо затряслись, когда до них добрался холод, источаемый Стражем. Я же, несмотря на то, что замерз, старался не шевелиться и вжался спиной в обжигающе холодный металл.
- «Она услышит стук твоего сердца. Как бегут твои мысли. Как кровь течет по венам», - всплыл в голове голос Библиотекаря. – «И сердце твое замерзнет моментально от её крика».

Белой Леди оказалась высокая, стройная женщина. Темные волосы были убраны в аккуратный пучок. Черты лица острые и красивые. Но пугало другое. Глаз у Стража не было. Вместо них лишь два черных окровавленных провала и кровь, уродливо стекающая по гладкой алебастровой коже, капала на белое платье. Помимо этого в глаза сразу бросалась и неестественно длинная шея, как у всех рокурокуби из старых сказок…
Надменно задрав подбородок, она хищно улыбнулась, обнажив мелкие, острые зубы, каких у нормального человека не встретишь. Длинные пальцы коснулись моей щеки, и я невольно вздрогнул, такими ледяными они были.

- Горячая кровь… Больная кровь… - прошептала она. Голос тоже был холодным, как и все в этом жутком белом царстве. Он гипнотизировал и баюкал. – Как давно не было теплой крови на моих губах…
Бестии снова заскулили. Жалобно и трусливо. Но стоило Белой леди вопросительно изогнуть бровь дугой, как твари резко сорвались с места и исчезли в коридорах. Страж довольно улыбнулась и, наклонившись, легко взяла меня на руки, прижав к груди. А затем снова начала мурлыкать ту самую жутковатую песенку, от которой меня начало клонить в сон.
Я чувствовал обжигающий холод её кожи, твердость её груди, и чувствовал, как замедляет ход мое сердце, которое сладко обволакивал волшебный мороз. «Зачем бежать, зачем страдать», шептал он. «Усни, мальчик. Усни».

*****

Очнувшись, я понял, что сижу в диковинном кресле, крепко стянутый кожаными ремнями. Рядом с креслом стоял металлический стол, на котором россыпью лежали разные инструменты: ржавые скальпели, стеклянные шприцы, пилы, сверла. Но стоило повернуть голову вправо, как желудок скакнул к горлу и меня чуть не вырвало.
На большом столе лежал Пенсне с всклокоченными волосами и безумными глазами. Он был подключен к большой капельнице, весь обмотан пожелтевшими трубками и его руки, так же, как и мои, были крепко зафиксированы. Только вот у примара отсутствовала нижняя половина тела. Вместо нее была лишь огромная лужа крови, начавшая густеть. Пенсне неотрывно смотрел на меня, а в глазах горела мольба сделать хоть что-нибудь. Но я, подергавшись, понял, что спеленали меня профессионально и на совесть.
И в последний момент меня пронзила мысль: значит, Унаги и остальные прошли тут раньше нас. Поэтому Страж был наготове, вместо того, чтобы спать, как говорил Библиотекарь.

Белая леди тоже была там. Она стояла в стороне и, наклонив голову, улыбалась, словно наслаждалась мычанием примара и моими безуспешными попытками освободиться. Затем она медленно подошла ко мне и без лишних слов коснулась пальцем щеки, как сделала в первую встречу. Кольнуло морозом, но Страж улыбаясь, надавила сильнее, и я застонал, когда острый, бурый ноготь вспорол кожу.
Тварь моментально облизнула палец и радостно дернулась от удовольствия. Меня обдало новой волной холода, отчего заныли зубы и сердце. Все, что я мог, так это молчать и наблюдать, как Хокайто Реди лакомится моей кровью.

- Сладкая… горячая… - прошептала она, вдавливая палец в рану. – Больная кровь…
- Отпустите! – закричал я и тут же получил такую сильную пощечину, что чуть голова не оторвалась.
- Кто кричит, потом молчит, - ответила Белая леди и ткнула пальцем в примара, который от ужаса забился в судорогах. Когда он открыл рот, я понял, что у него нет языка. Все, что Пенсне мог, так это просто бессильно мычать. И куда только девалась его надменность.

Меж тем рокурокуби отошла к столу с инструментами и принялась перебирать их тонкими пальцами, словно не зная, что взять первым. Затем она обрадованно хмыкнула и исчезла в комнате слева от меня.
Сразу потеплело. Не так сильно, но я почувствовал живительное тепло, которое ласково коснулось пальцев. И почти сразу вернулся холод, когда Страж возвратилась. Она катила перед собой странный ящик, к которому была приделана изогнутая ручка с утолщением на конце. Примар на столе, увидев ящик, снова забился в истерике, а потом и меня пробрало, когда я понял, что это такое. Стоматологическая бормашина.

Голову тут же заломило и передо мной пронеслись обрывки воспоминаний, в которых отдельное место занимал низкий свистящий звук, заставлявший сердце биться, как сумасшедшее. Митаро говорил, что воспоминания могут возвращаться. Но он не знал, какой ценой. Я был здесь когда-то. Примаром или нецесом, но точно был.
Белая леди взяла из ящика пыльную коробку с ржавыми сверлами и, загадочно улыбаясь, подошла ко мне. Затем резко запрокинула мою голову и запустила пальцы в рот. Свободной рукой она взяла бормашину и, нажав на педаль ногой, запустила дьявольское устройство, выдавшее тот самый противный свист. Пенсне, обеспокоенно мыча, попытался отвернуться, но тварь крепко стянула ремни и ему не оставалось ничего другого, как просто смотреть.

Только сверло коснулось зуба, в воздухе завоняло паленой костью, а в нос ударил вонючий дым. Белая леди радостно засмеялась, когда из моих глаз хлынули слезы. Сильные пальцы не давали мне закрыть рот и жгли десны холодом. Вот только от боли этот холод не избавил.
Боль пришла неожиданно. Сначала острая и пронзающая, она сменилась на тупую и монотонную. От вони и дыма слезились глаза, а мои побелевшие пальцы напрасно раздирали до крови ногу. Эту боль ни одна другая не смогла бы перебить.

Время перестало для меня существовать, потому что его изгнала боль. Рот наполнился кровью, которую я не мог сглотнуть, но твари было плевать на это. Белая леди методично сверлила зуб, изредка отвлекаясь на то, чтобы послушать моё мычание.
Когда она закончила, я обессиленно выдохнул и обмяк. Напрасно, потому что тварь взяла в руки большие щипцы. Не успел я удивиться или испугаться, как она одним отточенным движением вырвала просверленный зуб и отшвырнула его в сторону.

- Как комарик укусит… - прошептала она, снова берясь за бормашину. Однако неожиданно вздрогнула и повернулась в сторону темного прохода. Пару мгновений спустя, и я смог расслышать тихий вой бестии, после чего меня бросило в пот.
- «Только бы не Сакура», - стучало в голове. – «Только бы не Сакура».

Рокурокуби хищно оскалилась и зашипела, а с алебастровых губ сорвались хлопья пены. Она была в ярости, а я не понимал, что же такого сказал ей вой. Впрочем, ярость быстро сошла на нет, уступив место обычной злобе. Тварь швырнула бормашину на ящик и исчезла в темном проеме, моментально забыв обо мне.
Я закрыл глаза и вздохнул. Эту паузу и отдыхом-то не назовешь. Челюсть болела так сильно, что хотелось выть. Я и представить не мог, что перенес примар на столе и сколько времени он провел в этой ужасной комнате. Я молил лишь об одном. Чтобы Сакура и остальные спаслись…

Купить мои книги можно на ЛитРес.

©Гектор Шульц

Часть первая
Часть вторая
Часть третья
Часть четвертая
Часть пятая
Часть шестая
Часть седьмая
Часть восьмая
Часть девятая
Часть десятая
Часть одиннадцатая
Часть двенадцатая
Часть тринадцатая
Часть четырнадцатая
Часть пятнадцатая

- Молчун, смотри! – тихая Аши, идущая впереди, указала рукой на стену, на которой висела картина. В простенькой деревянной рамке и закрытая пыльным стеклом, однако это не мешало увидеть, что же нарисовано на холсте.
- Это К-комнатка, - удивленно ответил я. На картине действительно была нарисована Комнатка. Пусть и криво, но узнаваемо: зеленый диван в гостиной, Телевизор в углу, шкафы с книгами, даже Пенсне в кресле и тот был. От картины так и веяло теплом, отчего я невольно улыбнулся.
- Тут еще картины, - проследив за взглядом Фиалки, я увидел, что коридор, в котором мы очутились, в самом деле был увешан картинами. В простых рамках и в тяжелых, которые обычно только в музее и увидишь. И на каждой картине была Комнатка. В быту, в отдыхе, в лицах. Месяц за чисткой картошки. Ратто с Унаги. Спальня нихилов. Бидный Томо с ведром и шваброй. Незнакомые нецесы, незнакомые примары, незнакомые нихилы. Но была и одна закономерность, которую озвучила Сакура. – Молчун. Картины становятся все лучше и лучше.
- Вижу, - кивнул я. Неизвестный художник прогрессировал, его картины выделялись все большим количеством деталей и ярким смешением цветов. Картин было так много, что они закрывали собой все стены. Я даже не представлял, сколько времени ушло у художника, чтобы не только нарисовать все это, но и так идеально подогнать, чтобы ни единой щелочки не было.

Глазея на картины, мы упустили, что простой каменный пол оказался устлан потертыми коврами. Иногда в углах попадались тумбочки, на которых лежали стопки пыльных книг, стояли примитивные вазочки из глины с засохшими цветами.
В носу засвербело от пыли и я, не сдержавшись, чихнул, чем перепугал нашего провожатого. Енот недовольно на меня посмотрел и слишком уж по-человечески помотал головой. Сакура, увидев это, улыбнулась и похлопала меня по плечу, после чего вдруг замерла на месте, приоткрыв рот.

- Ч-что т-такое? – спросил я, подходя к примаре. Та повернулась ко мне и нахмурила брови.
- Запах, - ответила она. – Так пахнет в библиотеке. И так пахло от книг Пенсне.
- Идем, - вздохнул я и, утерев нос, сдержал следующий чих. Сакура была права. Так пахло в библиотеке. Не знаю, откуда я вспомнил этот запах, но я его вспомнил, как вспомнил и то, что люблю коньяк, а не виски.

Енот тем временем забежал за угол и пискнул, привлекая наше внимание, а когда я повернул за ним, то тоже остановился и протер глаза, не веря тому, что увидел. Сакура, присоединившись ко мне, от удивления схватила меня за руку и больно сдавила пальцы. Но я не обратил на это внимания.
Перед нами раскинулось огромное помещение, по сравнению с которым лабиринт Обжоры был сродни крохотной комнатушке. Ввысь, теряясь в темноте наверху, уходили гигантские шкафы, заполненные книгами. Шкафов было так много, я не видел конца этой странной библиотеки. Словно его и не было вовсе.
У каждого шкафа сбоку висела тяжелая бронзовая лампа, испускавшая плотный желтый свет. Пол устилал мягкий, пусть и довольно грязный зеленый ковер, а у редких стен стояли большие кожаные кресла, потрескавшиеся от времени. И ни души. Ни шорохов, ни скрипов, ни тихих голосов. Только одна большая, пыльная и немного жутковатая библиотека.

Но наш пушистый проводник чувствовал себя спокойно. Он терпеливо сидел на полу в отдалении и ждал, когда же мы пойдем дальше. Отчасти его спокойствие передалось и нам. Все-таки енот спас нас от Обжоры и всегда чутко реагировал на любые посторонние звуки.
Вздохнув, я тоже сжал руку примары и нехотя пошел вперед. Аши, Фиалка и Пухляш двинулись следом. Ноги словно приросли к полу и было очень тяжело выдергивать их из мягкого ворса ковра. На мгновение мелькнула мысль, что было бы здорово посидеть в одном из кожаных кресел с книгой, под теплым желтым светом и с кружкой горячего чая в руке. Никуда не бежать, ни от кого не спасаться. Просто сидеть и читать сказки. Добрые, волшебные сказки, в которых нет места злу…
Сакуру, скорее всего, тоже обуревали подобные эмоции, потому что девочка вяло шла за мной следом, продолжая изучать странную библиотеку. А странного там было много.
На нижних полках стояли огромные, с наш рост, тяжелые, ветхие тома с подписями на корешках неизвестным языком. Ввысь уходили гигантские отполированные лестницы, и кто знал, какие книги хранятся там, на самом верху.
Была еще одна странность. Несмотря на пыль, в библиотеке царил идеальный порядок. Все книги были расставлены по категориям и алфавиту. На полу, редких тумбах и столах ничего не валялось. Пахло пылью и… свежезаваренным кофе. От этого запаха у меня слюнки потекли, а в животе жадно заворчало. Я любил кофе, но в Комнатке его имели право пить только примары. Нихилам и нецесам кофе редко доставался, если только Ратто не расщедривался на чашку-другую. Вздохнув, я мотнул головой, отгоняя дурные мысли, и повернул за один из шкафов, следуя за нашим проводником. Тот уверенно бежал вперед, словно неоднократно бывал в этом книжном лабиринте.

Мы шли долго, то снова ныряя за шкафы, то выходя с другой стороны, то порой возвращаясь назад. Но енот продолжал бежать вперед и недовольно попискивал, если мы, спотыкаясь, замедлялись.
Откуда-то потянуло холодком и зверёк, пискнув, помчался вперед. Я переглянулся с друзьями и тоже перешел на бег, но за очередным поворотом остановился, как вкопанный. Примара, побледнев, сделала шаг назад, а я, нахмурившись, закрыл её собой. Пухляш шумно выдохнул и пробормотал что-то ругательное.

Перед нами находился дверной проем, такой же гигантский, как и все в библиотеке, и рядом с этим проемом стоял необычайно тучный мужчина в пыльном костюме в тонкую полоску и кокетливо сдвинутом набок сплющенном цилиндре. Его лицо, изрытое оспинами и покрытое пигментными пятнами, удивленно вытянулось, когда он увидел нас, а маленькие черные глазки забавно округлились. Объемный живот, лишь чуть-чуть недостающий до пола, заколыхался и мужчина сделал шаг в нашу сторону, однако тут же остановился, когда мы настороженно попятились от него. Он поднял руки, и мы увидели, что они куда длиннее, чем у обычного человека, а вот ноги, наоборот были хилыми и короткими. Впрочем, это не отменяло факта, что перед нами настоящий гигант, куда больше по размерам, чем Обжора.

- Чего это я, в самом деле… Не бойтесь, - пророкотал мужчина, снимая с головы цилиндр и прижимая его к груди. Енот, спокойно сидящий у его ног, согласно пискнул. – Здесь вам не грозит зло.
- Вы… такой же, как Обжора? – осторожно спросил я, готовясь в любой момент сорваться с места и броситься бежать. Сердце глухо ухало в груди и в висках заломило от напряжения. Мужчина нахмурился и отрицательно помотал головой, заставив седые кудри забавно затрястись.
- Нет, - коротко ответил он и осторожно почесал енота толстым пальцем. Зверек блаженно зажмурился и ловко взобрался хозяину на плечо. Мужчина вздохнул и, вытащив из кармана глиняную трубку, раскурил её, после чего утонул в клубах ароматного дыма. – Это я послал тануки. Только вот не думал, что вас пятеро будет. Обычно изгой только один. Не иначе Большой Жребий случился?
- Откуда вы знаете? – спросила Сакура хозяина библиотеки, высунувшись из-за моего плеча.
- Сам изгоем был когда-то, - грустно улыбнулся он, выпуская в воздух новую порцию дыма. Я переглянулся с друзьями и пожал плечами. – Не удивляйтесь. Удивляться другому будете, а пока приглашаю быть моими гостями. Дело ваше – согласиться или уйти. Но у меня есть горячий кофе, только-только заварил, и чай, и свежий хлеб с маслом. Бусинку тоже поблагодарить надо. Одного-то от Обжоры увести сложно, а тут пятеро.
- Мы можем убежать, - хмыкнул я.
- Можете, я вас не задерживаю. Сложно поверить в радушие, когда вас чуть не сожрал мерзкий слизняк, - кивнул мужчина, ощерив в улыбке крупные, но редкие зубы. Он чуть подумал и вздохнул. – Аке не повезло. Он добрался до изгоя, а тот его палкой хватил. Лапу сломал. Дрянной мальчишка.
- Если вы про Шинаши, то Обжора его… - Фиалка, поборов робость, не закончила, потому что мужчина оборвал её взмахом длинной руки.
- Знаю. Аке рассказал, когда вернулся. Со здоровой-то лапой от Обжоры убежать сложно, а тут с перебитой… Сам свой выбор сделал, Шинаши ваш. Как и многие до него… Ну, так что? Принимаете приглашение или дальше пойдете? Кофе и чай стынет, да хлеб черствеет, - спросил мужчина, с трудом поворачиваясь и заходя внутрь другой комнаты, откуда тянуло кофе и вкусным ароматом свежего хлеба. – Если нет, то выход вон там…
- Спасибо, - ответила за меня Сакура, выходя вперед. - Мы с радостью.
- Тогда заходите, - обронил мужчина из глубины комнаты. – А я пока бутерброды сделаю. Вы, поди, рисом одним питались? Ну, да. Ну, да. Чего это я, в самом деле…

Глава восьмая. Библиотекарь Митаро.

Комната, в которую мы вошли, объединила в себе всё: и рабочий кабинет, и нехитрую кухню, и спальню. Возле одной стены стоял массивный стол из красного дерева и такой же крепкий, отполированный стул. Стол был завален книгами и исписанными листами бумаги, а на стуле висел мягкий, бежевый плед. Кухня представляла собой маленькую печку и на ней весело посвистывал старый чайник с подкопченными боками. Кровать, такая же старая и ветхая, как и все убранство комнаты, тем не менее была аккуратно заправлена. На неё как раз и запрыгнул наш пушистый проводник. Чуть потоптался на одеяле, свернулся калачиком и задремал, восстанавливая силы после тяжелой гонки с Обжорой.

Мы уселись на низенькие табуреты, которые явно были малы для хозяина и предназначались для редких гостей, и, затаив дыхание, рассматривали тучного мужчину. А он, не обращая на нас внимание, тихонько насвистывал под нос незатейливую мелодию и ловко орудовал ножом, отрезая от огромного хлеба куски и намазывая на них желтое масло.
Затем он щедро плеснул кипятка в погнутые металлические кружки, размером с небольшую кастрюльку, и поставил их перед нами, как и блюдце с десятью кусками хлеба с маслом. Сам хозяин уселся на стул и, завернувшись в плед, снова раскурил трубку.

- С-спасибо, - протянул я, отхлебывая крепкий ароматный чай из кружки и вгрызаясь в кусок хлеба. Затем, чуть подумав, кивнул остальным, которые, словно по команде, тоже налетели на еду. Хозяин, окутав нас дымом, тихо рассмеялся.
- Это ты правильно придумал, - похвалил он, указывая мундштуком на меня. – А ну как еда отравлена и сморит тебя сейчас сном мертвецким? Шучу, шучу. Ешьте спокойно. Тут, как я уже сказал, зло вам не грозит. Старый Митаро не допустит.
- А дальше? – спросила Сакура, оторвавшись от горячего чая. Чай удивительным образом успокаивал и согревал измученные гонкой тела и наполнял голову приятной усталостью.
- А дальше будет сложнее, - вздохнул Митаро, тоже прикладываясь к своей кружке, размером с ведро. – Я тут такой один.
- П-почему вы п-помогаете нам? – осторожно спросил я, с сожалением смотря на второй кусок хлеба с маслом, который в меня точно не влезет.
- Я вашему брату всегда стараюсь помогать, - ответил хозяин, махнув рукой и грустно улыбнувшись. – Только и Обжора не лыком шит. Умнеет он. Головы помусолит, уму наберется. Будто мозги ему это ум дают… Вам повезло, что за Бусинкой пошли. Если б не пошли, то Обжора с вами бы сначала в догонялки поиграл, а потом, в угол загнав, сожрал, как он всегда и делает. Скучно ему тоже в темноте ползать. А так хоть какое-то развлечение. Но вы мне вот что скажите. Как так вышло, что пятерых-то изгнали? Большой Жребий только трех выгонял, как помню. А тут и нихилы, и примара.

Мы с Сакурой переглянулись, чем заставили Библиотекаря снова рассмеяться. Он сплел на объемном животе пальцы и покачал головой, когда примара смущенно порозовела.

- Нечего румяниться, - буркнул Митаро. – Я не настолько темный, чтобы не отличить примару от нихила, хоть и одета ты, как нихил.
- Долгая история, - ответила Сакура и, вздохнув, дернула плечами. Она посмотрела на меня, дождалась одобрительного кивка и коротко рассказала хозяину о Большом Жребии.
- Ага, - чуть подумав, кивнул Библиотекарь и посмотрел на меня. – Две жертвы, стало быть. Да еще и три примара сразу. Редкость в Комнатке. Редкая редкость. Но Судья Изанами не ошибается. Если уж Чаша так решила, значит так тому и быть. А чего ж ты в нихиловом костюме ходишь?
- Я была примарой, пока не пришла новенькая. Телевизор определил её в примары, но лишь семеро могут быть примарами. Число нарушать нельзя.
- Что деется-то, - нахмурился хозяин. Он поднял пальцами уголек и раскурил потухшую трубку. – Я уж думал потрясений больше не будет. А тут на тебе. Меняется Комнатка…
- П-потрясений? – переспросил я.
- Ага. Последний раз эти потрясения в такое вылились… - он замолчал и, глубоко затянувшись, выпустил к потолку огромное облако дыма.
- Когда примары воспротивились Жребию, - тихо закончила за него Фиалка. Митаро коротко кивнул и внимательно посмотрел на неё.
- Вам рассказали об этом?
- Немного, - ответил я. – Т-т-телевизор ра-рассказал с-сказку.
- Сказку, - повторил Библиотекарь. Он вздохнул и поставил на огонь чайник. – Пожалуй надо чайку обновить. Не сказку вам рассказала морда зеленая, а правду. Тот самый примар, который пошел против воли Жребия и Судьи, гнался за вами и сожрать хотел. Он всегда любил хорошо поесть. Я помню это, хоть память моя, как чайное ситечко.
- Вы тот нихил, - догадался я, заставив хозяина улыбнуться.
- Да. Меня вытолкали за дверь вместо примара, которому выпал Жребий стать Изгоем, - кивнул он и на миг прервался, снова наполняя наши кружки крепким чаем. – Ох и осерчал Судья Изанами. Я чуть душу ему не отдал, когда Дверь за мной закрылась и я увидел его в коридоре. Но мне повезло. Не так, как остальным.

Енот, лежавший на кровати, поднял голову и жалобно заворчал, смотря на понурившегося мужчину. Тот слабо улыбнулся и поджал толстые губы, словно извиняясь за что-то. Мы не решались прервать рассказ хозяина. И дураку было видно, как ему тяжело.

- Я брел во тьме долго и удивлялся, почему Судья прошел мимо, - продолжил Митаро. Енот запрыгнул ему на колени, а потом ловко взобрался на массивное плечо и ткнулся носом в щёку хозяина. – Я шел долго, а потом устал и уснул. Не было ни еды, ни воды. Живот сводило от голода, потому как примары мне даже рисового колобка захудалого с собой не дали. Проснувшись, я сильно перепугался, потому что Судья Изанами стоял надо мной. Молчаливый и страшный. А у его ног беспокойно попискивали тануки. У одного была рыжая полоска на голове. У другого ухо отсутствовало. Третий хромал…
- Он превратил их в енотов? – распахнув глаза, спросила Аши.
- Тануки. И только нихилов. Бусинку, Аке, Растяпу и других. Не знаю, за что. Но превратил, - ответил хозяин, ласково почесывая енота пальцем. – Они сейчас уже и не помнят, кем были. Только мысли, да настроения иногда улавливают. Лишь ненависть их горит все тем же огнем. К тем, кто повинен в этом… Меня гнев Судьи миновал. Он только пальцем щелкнул, как мои кости затрещали. Трещала и плоть, и кровь кипела, а он молча стоял напротив и смотрел, как я меняюсь. Я же это тоже заслужил. Потому что промолчал и покорился чужой воле. Не воле Жребия, а воле того, кто был немного выше меня. Остальным не повезло. Обжору вы уже видели. Мало в нем человеческого, да и было ли оно хоть когда-нибудь, никто уже и не скажет.
- Значит, есть еще кто-то? – спросил я. – Ну, д-другие п-примары и не-нецесы.
- Есть. Куда хуже Обжоры, - кивнул хозяин и вздрогнул от отвращения. – К сожалению, я не могу дать вам приют. Милостью Судьи не разбрасываются. Да и каждый изгой знает, куда идет. А вот кто дойдет, это уже другой вопрос.
- Телевизор сказал, что надо дойти до Врат, - кивнула Сакура, припоминая рассказанную сказку.
- Да. Путь ваш будет тяжелым и опасным, - покачал головой Митаро. Он шумно отпил чаю и почмокал губами. – Но я дам вам знания, как даю их Комнатке все это время. Да, да, маленькие нихилы. Книги, что вы находите в Сундуке, из моей библиотеки. Какие-то возвращаются, а какие-то остаются на книжных полках Комнатки, пока не придет и их черед. Ладно, чего ненужным вас мучить… Сегодня вы можете спокойно поспать в теплой кровати, не опасаясь тьмы, что ждет вас за дверями библиотеки. А завтра… Завтра я дам вам знания и отпущу с миром. Лишь так я могу помочь вам, изгои. Лишь так.
- С-спасибо, - вздохнул я, вызвав у хозяина улыбку. Тот внимательно посмотрел на меня и загадочно хмыкнул, когда я зевнул и потер глаза.
- Да, чай этот непростой. Он убирает все тревоги, снимает усталость и дает яркие, добрые сны, - его голос звучал глухо и будто гипнотизировал. Словно повинуясь жесту Библиотекаря, мы с Сакурой встали с табурета и легли на кровать, сразу же утонув в мягкой перине. Такой мягкой, что казалось, будто ты летишь. Примара сдалась первой и спустя пару мгновений засопела с улыбкой на лице. Уснула Фиалка и Аши. Почти мгновенно отключился и Пухляш. Я боролся недолго и прежде чем провалиться в сон, увидел, как тучный Митаро достает из ящика стола чистый лист, коробку карандашей и свечу. Он вставил свечу в бронзовый подсвечник, незаметно зажег её и, вздохнув, принялся рисовать, изредка бубня себе под нос. – Спите, маленькие нихилы. Сегодня вы можете спать без страха. А я посторожу ваш сон…

*****

Я проснулся посреди ночи и с удивлением уселся на кровати. На столе продолжала гореть свеча, но самого Библиотекаря не было. Мои друзья спали рядом и, ровно дыша, улыбались во сне. Я же спать больше не хотел. Тело словно бурлило от переполнявшей меня энергии.
Поэтому я неслышно встал с кровати и отправился на поиски хозяина. Если уж уснуть снова не получится, то лучше потратить время на получение знаний о том, что ждет нас дальше в Судилище.

Библиотекаря я нашел недалеко от входа в кабинет. Он сидел в кожаном кресле и внимательно изучал тяжелую книгу, которая лежала у него на коленях. Мое появление не стало для хозяина неожиданностью, что он и подтвердил, когда я подошел ближе.
- Вижу, ты выспался, Молчун, - констатировал он и указал рукой на соседнее кресло, которое неожиданно уменьшилось до нормальных размеров. Митаро тихо рассмеялся, когда я удивленно попятился, а потом сказал: - Садись. Мне многое нужно рассказать вам.
- Мои друзья еще спят, - ответил я и запнулся, когда слова легко и непринужденно вылетели из рта.
- Чай успокаивает и усмиряет хвори, - пояснил хозяин. – Эффект, конечно, спадет, но не сразу. А нихилы… нихилы пусть спят. Они узнают все нужное от тебя. Взгляни лучше на это…
- Карта? – переспросил я, когда Библиотекарь положил тяжелую книгу на пол. На развороте и правда была карта: тщательно прорисованная и украшенная сносками и подписями. – Это карта Судилища?
- Сны удивительны, Молчун. Иногда в них ты можешь побывать в тех местах, куда вряд ли бы добрался в реальности. Но здесь мне еще помогли друзья, - Бусинка, которую я не сразу увидел на плече хозяина, согласно пискнула и вновь задремала. – Маленькие и проворные, они исследуют Судилище день за днем и забираются даже в те места, куда и Стражи-то не рискнут свой нос сунуть.
- Стражи? – меня словно холодком обдало, когда я повторил. Библиотекарь поднес палец к губам и покачал головой.
- Не стоит упоминать их слишком часто. Здесь они вам не страшны. Никто не рискнет вторгнуться в мое жилище. Сразу по шее получат. А там, за порогом, лучше молчать, а то накличешь их раньше времени.
- Это примары, да? Измененные Судьей? – я понял, куда клонит Митаро.
- Верно, - толстый палец уткнулся в карту и я, прищурившись, увидел на ней нарисованную библиотеку. Даже маленькая копия хозяина была в наличии. – Мы тут, а вот здесь - Комнатка. Она расположена на самой глубине Судилища, под Седьмым кругом. Седьмой круг – это лабиринт, в котором царствует Обжора – его Страж. Да, он настолько глуп и бесполезен, что его обитель пуста и безжизненна. Чего нельзя сказать о других.
- А вы Страж Шестого круга?
- Именно, - улыбнулся Библиотекарь и по привычке поджал губы. – Единственный, кто вашему брату хоть как-то помогает. Длань Судьи изменила меня не так сильно, и я помню Комнатку, как помню и себя… Ладно, ночь заканчивается, а столько еще нужно рассказать. Изгой уходит из Комнатки не просто так. Его цель – добраться до Врат и предстать перед Судьей Изанами. Просто так скармливать вас Обжоре или другим тварям никто не собирается, но если это случилось, то задай вопрос, пока тебя пережевывают. А достоин ли я предстать перед Судьей? Многие изгои закончили свою жизнь в темных лабиринтах Обжоры. Те немногие, кто выжил, вернулись в Комнатку.
- Вернулись? – удивленно вздрогнул я. – Но как?
- Редко, кто задумывается, отчего примары – здоровее, нецесы не так уродливы, а нихилы сплошь с недостатками, - улыбнулся хозяин.
- Не понимаю…
- Да, загадки вам ни к чему, маленький нихил. Все куда проще, чем кажется. Как ты думаешь, почему у примаров нет недостатков?
- Жребий не указывал на них! – осенило меня. – Они не бывали в Судилище!
- Молодец, - снова улыбнулся Митаро. – А нецесы?
- Были?
- Были. Были примарами когда-то. Жребий решил, что им пора и они ступили за Дверь. Но то ли Обжора сломал им ногу и не смог сожрать, то ли другой Страж свел с ума, из-за чего их путь к Вратам прервался. Эти примары вернулись в Комнатку, но путь наверх им был заказан.
- И их определили в нецесы?
- Верно, маленький нихил. Ловко ты схватываешь. Другие, до тебя, долго в это поверить не могли.
- Невероятно, - хмыкнул я и, спрыгнув с кресла, принялся мерить шагами пол. – А если Жребий выбирал их снова, они покидали Комнатку второй раз и получали еще одно… хм… несерьезное увечье?
- Несерьезное? Как сказать, - грустно улыбнулся Библиотекарь. – Думаешь, Лапке легко было бы в одиночку идти до Врат? Тут и с двумя руками сложно, а с одной и вовсе невозможно. Но ты прав. Если изгою-нецесу везло, и он снова попадал в Комнатку, то становился нихилом. А нихилу…
- Обратной дороги в Комнатку нет, - закончил я и добавил. - Но Сакура...
- Да, примара, ставшая нихилом. Я не знаю, что её ждет, - вздохнул Библиотекарь. – Только Судья Изанами, да разве он поделится с кем-то своим замыслом. Мудрость его глубже самых глубоких колодцев. Но все когда-нибудь случается в первый раз.
- Получается, что я, - мысль ошпарила меня, словно кипятка плеснули, - уже дважды был в Судилище?
- Да. Как Аши, Фиалка и Пухляш, который так любит хлеб с маслом.
- Но я ничего не помню, - нахмурился я, повернувшись к хозяину. Тот поджал губы и кивнул.
- Как и другие. Память будет возвращаться к вам урывками, потому что Комнатка больше не блокирует её. Но вспомнить всё, увы, не получится, маленький нихил.
- Значит и остальные в Комнатке забывают ушедших изгоев?
- Правильно.
- Но бидный Томо…
- Томори. Бедный Томори, - улыбка тронула губы Митаро. – Никто не знает, почему Судья так добр к нему. И тем удивительнее, что Жребий выбрал его. Словно знал, что за него кто-то вступится. Хм… Разум Томори давно в тумане и даже Комнатка не имеет власти над ним.
- Я тоже помню. Юбу, которая ушла, когда я очутился в Сундуке.
- В самом деле? – нахмурился хозяин и вздохнул. – А не должен бы. Может поэтому Жребий выбрал Месяца, зная, что ты займешь его место? Может, Судья Изанами знал, что ты готов в третий раз попытаться достичь Врат?
- А были те, кто добрался до Врат?
- Этого мне знать не дано. Но я тешу себя надеждой, что были, хоть путь до Врат сложен, - покачал головой Библиотекарь и его палец пополз по карте, остановившись у неестественно искривленной фигурки, бледной и еле видимой. – За порогом моей библиотеки её царство. И если Обжора показался вам ужасным, то очень скоро вы поменяете решение.
- И нет никакого обходного п-пути?
- Путь один, - усмехнулся хозяин. – Вперед. Ни сойти с него, ни обойти не получится. Таков удел изгоев, покинувших Комнатку. Но я помогу вам, чем смогу, хоть могу и немногое. Поэтому слушай внимательно, маленький нихил. За порогом моего дома царство боли и зла. Обитель Ховайто Реди. Белая Леди... Там темно и холодно, а пол такой ледяной, что обжигает похлеще огня. Белая Леди слепа, но пусть тебя это не обманывает. Её слух такой же чуткий, как обоняние Обжоры. Она услышит стук твоего сердца, бег крови по твоим венам и как струятся мысли в твоей голове. Если надумаешь бежать, и она услышит, то тебя настигнет её крик. Ноги станут ватными, сердце замерзнет моментально и последнее, что ты увидишь – это её клыки, вспарывающие тебе сонную артерию. Волей Судьи Изанами превратилась примара в ужасную рокурокуби, чей крик теперь сулит смерть.
- И что же делать? – растерянно спросил я, смотря на Библиотекаря. Тот вздохнул и ласково погладил по голове тануки, которая лежала у него на плече и внимательно смотрела на меня.
- Бусинка проведет вас безопасной тропой, как проводила других изгоев когда-то. Если повезет, то вы не столкнетесь с Белой Леди, но не стоит забывать и о бестиях…
- Бестиях? – нахмурился я.
- Нецесы, - коротко ответил Митаро, продолжая поглаживать Бусинку. – Те нецесы, что промолчали, когда примары нарушили Жребий, стали цепными псами Стражей. Нихилам повезло. Судья не отобрал у них волю, а вот нецесов наоборот подчинил своей. Лишь старый Обжора остался без помощников, потому что пожрал их в первый же день.
- Как они выглядят?
- Как инугами, но инугами порченные. Большие, мускулистые псы, сквозь гнилую кожу которых просвечивает плоть. Их ноги длинны и не знают усталости, а клыки запросто крошат металл и камень. Сбежать от них почти невозможно, но я дам вам кое-что, - Библиотекарь сунул руку в карман и вытащил из него крохотную бутылочку, которую протянул мне. – Была тут одна умненькая примара. Нашла в одной из книг нужное зелье, сходила на разведку в обитель Ховайто, а потом передала с Бусинкой письмо и кровь бестии, которую нужно было влить в зелье в определенный час. Зелье это непростое, Молчун. Оно отбивает любой запах и бестиям будет сложнее вас найти. Капни на палец и вотри в ключицу.
- Спасибо, - кивнул я и воспользовался советом. Кожу тут же начало печь. – Жжется.
- Так надо, - ответил хозяин, шумно втягивая воздух. – Хорошо. И друзьям твоим потом тоже дадим. Всяк полегче будет путь. Только медлить не нужно.
- А дальше?
- Дальше сложнее, - нахмурился Библиотекарь и повел по карте пальцем, пока не уперся в другого Стража. Рисунок был непонятным и изображал то ли толстую женщину, то ли толстого мужчину с длинными седыми волосами. – Харчевня. Там, среди котлов, наполненных кипящим жиром, грязных сковородок и гнили живет ямауба Фуцута (гнилая). Древняя карга, которая день за днем готовит тошнотворное варево для прочих тварей, а если ей везет, то в супы попадают изгои. Пусть тебя не вводит в заблуждение шарканье и ласковый голосок. Она быстра, хитра и кровожадна. А нежное мясо изгоев, предварительно откормленных, для нее деликатес… Да, жуткое место эта Харчевня, Молчун. И опасное. Если повезет, там вы разживетесь какой-никакой снедью, но заклинаю тебя, не смей пробовать стряпню старухи. Только закрытые консервы, банки и бутылки. Глотнешь хоть ложку её супа, так напрочь обо всем забудешь. Будешь есть до тех пор, пока не раздобреешь, а там и на плиту раскаленную дорога…

Библиотекарь отвлекся, чтобы набить трубку табаком, и, когда закурил, к нам присоединилась зевающая Сакура. Не успел я подивиться, как кресло, в котором я сидел, увеличилось в размерах настолько, чтобы места хватило и примаре. Сакура уселась в него и тут же прижалась к моей руке, что не ускользнуло от внимательного взгляда Митаро, который улыбнулся и кивнул.

- Стало быть можно и продолжить, - сказал он и протянул примаре бутылочку с зельем. – Вотри каплю в ключицу, а Молчун тебе потом расскажет, зачем.
- Хорошо, - вздохнула Сакура, когда я подтвердил слова кивком и сказал, что будет немного жечь. Она чуть поморщилась, когда зелье прижгло кожу, а потом заинтересованно скользнула взглядом по карте Судилища. – Это…
- Да, Судилище, - кивнул Библиотекарь. – Ты проснулась как раз вовремя, потому что мы переходим к Третьему кругу и тут держите ушки на макушке, потому как место это проклято самим Судьей. Там, в красном мареве горящих костров и раскаленных клещей, среди криков отчаяния и боли, алчно смеется тварь, имя которой – Моно Као. Его сердце мертво, черно и похоже на кусок рдеющего угля, который не преминет укусить пальцы, если к нему прикоснуться. Его глаза стеклянны и пусты, как и его душа. Тысячи его пальцев мечтают лишь об одном – рвать и расщеплять, калечить и ломать, заставлять выть от боли и ужаса. Палач, которым в Комнатке пугают новичков. Людоед, который заставляет дрожать даже примаров. Истинный ужас Судилища и самая страшная из всех тварей, пошедших наперекор Жребию. Устоявший пред Моно Као сердце стальное и сильное получит. Дрогнувший, навеки в этом жаре растворится. Единицы смогли вырваться из его темницы…

Купить мои книги можно на ЛитРес.