25 марта исполнилось 75-летний юбилей легендарного подвига малого охотника СКА-065 тип МО-4. В тот день малый (иногда «морской») охотник, который часто по-свойски именовался «мошкой», превратился в самого настоящего москита.

Он не только принял бой с превосходящими силами противника, но и вышел из него победителем, так как выполнил поставленную задачу и смог добраться до пункта назначения, несмотря на фантастическое количество пробитий корпуса.

СКА-065

С виду это воспринимается как потрясающее везение. Но в реальной жизни это «везение» зиждилось на двух фактах. Во-первых, профессионализм и отвага личного состава. А, во-вторых, исключительная живучесть малого корабля, благодаря грамотной его конструкции и используемым материалам.

В новом сторожевом катере постарались удовлетворить все требования управления ВМС и управления погранохраны. Корабль должен был выполнять задачи по охоте за подводными лодками, охране госграницы, обладать высокой мореходностью, достаточно мощным вооружением, а также быть достаточно компактным, чтобы транспортировать его по железной дороге.

В ходе развития проекта и «обкатки» его на практике на свет и появился новый тип малого охотника – МО-4. У МО-4 увеличилась ширина (3,9 м) и длина (26,9 м) корпуса, но на 10 см уменьшился борт. Корпус был деревянный – трёхслойная обшивка с прокладками из перкаля (ткань повышенной прочности, используемая ещё с 19 века на флоте). При этом корпус был разделён на 9 отсеков водонепроницаемыми переборками, что как раз и сказалось на «удачливости» СКА-065, который был прошит чуть ли насквозь, но до зубного скрежета гитлеровцев не собирался тонуть.

Один из охотников, добравшийся до базы своим ходом, благодаря высокой живучести внесённой в конструкцию корабля

Силовая установка состояла из 3-х бензиновых двигателей ГАМ-34БС, позволявшие катерам давать скорость хода до 27 узлов. Война, правда, внесла коррективы. Флот требовал всё больше катеров, и, несмотря на тяжёлое военное время, отечественные заводы построили 74 корабля. Но ввиду дефицита различных комплектующих, в том числе и двигателей, на катера ставили и двигатели иных марок и мощности, что сказывалось негативно на скорости хода.

Орудия 21-К и их модификация справа 21-КМ, поднятые со дна Чёрного моря. Экспонируются в музее военной техники в Новороссийске.

Вооружение для таких размеров было достаточно мощным. Вооружение состояло из двух 45-мм орудий 21-К (позже стали устанавливать 21-КМ), двух пулемётов – изначально пулемёт «Максим», а с 1938 года пулемёт ДШК. Также катера оснастили бомбосбрасывателями в корме и наличием глубинных бомб ББ-1 и БМ-1. Охотники для постановки дымзавес располагали дымовыми шашками МДШ, установленными в корзинах непосредственно над бомбосбрасывателями.

Корма малого охотника - видны дымшашки, а под ними глубинные бомбы

Конечно, вооружение на протяжении войны, да и до неё, пытались различным образом усилить. К примеру, устанавливали зенитные 20-мм автоматы «Эрликон» или 25-мм 84-КМ. Это была вынужденная необходимость, так как весомый урон катерам приносила вражеская авиация. Не обошлось даже без жгучего желания начальства увеличить артиллерийскую мощь корабля. Дошло до того, что на опытный образец установили 76-мм орудие. Это подняло водоизмещение с 54 стандартных тонн до 61-й, а испытания показали, что мореходность существенно снизилась до такой степени, что малейшая ошибка экипажа при волнении моря в 7 баллов легко опрокинула бы корабль. В итоге от идеи с 76-мм орудием отказались.

Пулемёт ДШК на МО-4

В марте 1943 года Павел Сивенко, получив очередной приказ командования образованной в 1941 году Туапсинской ВМБ, спешил на свой морской охотник СКА-065, входивший в 5-й дивизион сторожевых катеров ОВРа ТВМБ. Плацдарм «Малая Земля» в Новороссийске требовал постоянного снабжения, которое шло несколькими «ветками» - одна из Туапсе в Геленджик, а другая уже из Геленджика на плацдарм. Павел, которому к тому времени едва стукнуло 23 года, и должен был стать этой веткой.

Приказ состоял в том, чтобы сопроводить транспортник «Ахиллеон» с ценным грузом в целости и сохранности. Павел прекрасно понимал, что задание даже близко не представляется лёгким или хотя бы рутинным.

Немцы отчаянно старались потопить любой, даже самый малый конвой снабжения. К тому же единственный транспортник под именем «Ахиллеон», который автору удалось отыскать, был допотопной паровой шхуной австрийского производства 1869 года со скоростью хода 7 узлов.

Фото и модель транспортника "Ахиллеон"

Далее некоторые информационные источники несколько разнятся в данных, не давая разъяснений. Во-первых, дата знаменитого боя в наградном листе одного из старшин катера – 23 марта, когда как в других источниках безапелляционно заявляется 25-е.

Это можно объяснить тем, что в наградном листе значится дата выхода из Туапсе, а если накинуть время в пути при волнении моря, различные форс-мажорные обстоятельства и прочее, то бой состоялся 25-го.

Во-вторых, также различные источники спорят друг с другом, на каком отрезке пути и куда двигался малый охотник, когда принял бой - он шёл с «Малой Земли» в Геленджик, разгрузился в самом Геленджике и уже сопровождал «Ахиллеон» обратно в Туапсе или же вовсе был атакован ещё до прибытия в Геленджик. Однако, согласно опять-таки наградным листам и, увы, донесениям о безвозвратных потерях, после боя СКА-065 зашёл всё же в Геленджик.

По сути, атакам катер подвергался практически на протяжении всего перехода. И досталось СКА-065 и от десятков Ю-87, и от немецких торпедных шнелльботов. Однако, именно шнелльботы большой угрозы конвою не составили. Павел Сивенко, окончивший Черноморское высшее военно-морское училище имени П.С. Нахимова и наработавший немалый опыт службы за 2 года войны, сорвал все заходы катеров на торпедную атаку «Ахиллеона».

В итоге, поставив дымзавесу, увёл транспортник от угрозы. Тем более, что торпедные катера гитлеровцев опасались подходить близко к берегу из-за береговых батарей, также они боялись ответных мер нашего флота, потому и действовали стремительными быстрыми набегам с таким же стремительным отходом.

А вот после встречи с торпедными катерами настало время встретиться с люфтваффе. Естественно, командир Сивенко, ожидал этой встречи, но даже он не мог предположить, что их крохотный конвой может атаковать такое количество пикирующих бомбардировщиков Ju-87. По разным данным на морского охотника и его транспортник обрушились от 30 до 50 боевых машин.

Ju-87 над морскими волнами

Охотник постоянно маневрировал, отчаянно огрызаясь пулемётным огнём, чтобы сбить заходящие на боевой курс бомбардировщики и не дать им прицельно сбросить бомбы на транспортник. Но как бы катер не вертелся – ранения получили практически все члены экипажа. Вдруг стало ясно, что остервеневшие от такой стойкости малого охотника немцы уж и забыли про транспортник и со всей силой накинулись на катер.

Катер просто осыпало крупными и мелкими осколками.

Весь расчёт носового орудия – старшина 1 статьи Степан Скляр, Григорьев и Перевозников – получили ранения разной степени тяжести, но огня не остановили. Боцман Даниил Антоненко продолжал работать по цели из своего ДШК, даже когда его ранили в обе руки.

Увидев как флажной фал перебило, и знамя малого, но очень гордого охотника затрепетало простой тряпкой, краснофлотец Василий Потапов, уже будучи раненым, заново связал фал и знамя катера, чтобы враг видел с кем он ведёт войну.

Несмотря на залитую кровью палубу и ливень осколков и пуль, рулевой старшина 2 статьи Павел Жован смог сохранить хладнокровие и в этом багряном балете чётко исполнял приказы Сивенко по маневрированию и уклонению от авиабомб.

Старшина 2 статьи Григорий Куропятников с первых же минут боя не выпускал из рук пулемёт. Не изменилось это даже тогда, когда крупным осколком Грише буквально отсекло левую руку выше локтя, а мелкие осколки посекли голову и грудь.

Он продолжал вести огонь правой рукой, пока не заметил, что от очередного вражеского града на корме загорелись дымшашки, а они-то располагались прямо над уже потрепанными боем глубинными бомбами. Куропятников бросился на корму и, как чёрным по белому написано в наградном листе, перекусил конец, которым были принайтованы дымшашки. Тем самым Григорий спас корабль от гибели.

Григорий Куропятников

Увидев, что Куропятников пытается спихнуть дымшашки за борт, его место у пулемёта занял помощник командира лейтенант Яков Мазлер. Уже получивший достаточно тяжёлые ранения, Яков вёл пулемётный огонь до тех пор пока не получил последнее смертельное ранение. Он скончался в геленджикском госпитале от ран 26 марта 1943 года.

За эту смерть гитлеровцы заплатили двумя пикирующими бомбардировщиками (соответственно 2-мя пилотами и стрелками), но главное так и не смогли пустить на дно ценный груз, предназначенный для плацдарма «Малая Земля».

Изрешечённый катер, а до него защищаемый им транспортник, наконец, прибыли в Геленджик (тогда там располагалась Новороссийская ВМБ), когда на подмогу подоспели наши самолёты. СКА-065, казалось, был готов вот-вот утонуть, давая 15-градусный дифферент на нос и зарываясь в волну. Левый двигатель глох, форштевень был разбит, рулевая рубка смещена, разрушена левая скула корпуса, многократные пробития трубопроводов и т.д.

По одним сведениям было насчитано около 200 пробоин, по другим целых 1600, возможно, это с учётом мелких осколочных повреждений и прочего, так как катер, как уже указано, осыпало настоящим градом смертоносного металла. В Геленджике остались только тяжелораненые, а сам охотник подлатали, поставив временные «заплатки», и он отправился своим ходом в Туапсе. Там СКА-065 стал на полноценный ремонт.

Кстати, командир легендарного охотника прославился и тем, что спас будущего Генералиссимуса Леонида Ильича Брежнева.

Павел Сивенко, фото курсантских времён и фото 2000-х годов.

Как впоминал Павел Павлович Сивенко: «Я получаю приказание прибыть в Новороссийск для того, чтобы на Малую землю (где потом крепко рассказали про нашего прекрасного начальника политуправления и политотдела Брежнева).

Но Брежнев в то время был не тот Брежнев, о котором потом мы расписали. Он имел свое положение, свои задания и выполнял их. Брежнева сопровождал под Новороссийском (его посылали как разведчика).

Тебе говорят: вот тебе катер, следи за ним и никто не говорит, кто это, какой начальник, кого ты высаживаешь, твое дело следить за этим катером.

Так получилось, что волна какая-то налетела на этот катер, катер перевернулся и Брежнев (как потом мы узнаем) стал болтаться в воде. Какая у меня задача? Я подлетел, выправил этот катер, забрался туда, затянул Брежнева. Дальше как вы, кто-то рядом со мной сделал снимки, снял как Брежнев и открытки плавают по катеру.

И дальше по Советскому Союзу в свое время вышло, как Брежнев оказался в воде. И на здоровье. Для меня, который помог в какой-то степени, чтобы Брежнев остался живой для истории. Это я так думаю сейчас, когда время большое прошло. А ведь это событие идет в минутах, секундах»

Источник: https://topwar.ru/137715-moshka-stavshaya-dlya-gitlerovcev-m...

ТАКЖЕ  ПО ТЕМЕ: История ПСКР "Григорий Куропятников"

Дядька мой, любитель гребных гонок, плавания и шлюпочных походов, готовился к празднику.

В начале 80-х, как и сейчас, день ВМФ отмечали в последнее воскресенье июля.

Дядька служил мичманом, по-флотски - сундуком. Он окончил ШэТэ (школу техников), которую злые языки именовали "мебельной фабрикой". Принимают, дескать, дубов и выпускают сундуков.

Зубоскальство, конечно.

В те времена в Севастопольской бухте ещё стояли артиллерийские крейсера "Адмирал Ушаков" и "Михаил Кутузов". Они отличались от более современных кораблей своими стройными обводами, надстройками, похожими на средневековые замки, и орудийными башнями.

Позже "Ушакова" продали на металл в Индию, а "Кутузова" сохранили. Сейчас он стоит в Новороссийске в качестве музея.

В Севастополе иногда поднимают вопрос о возвращении крейсера, но мне кажется, что негоже заводить свару меж двумя городами-героями и пусть уж всё остаётся так, как есть.

Перед праздником корабли становились на бочки, вытягиваясь цепочкой посреди бухты. Самыми внушительными были противолодочные крейсера-близнецы "Москва" и "Ленинград". У них в брюхах прятались вертолёты, а на вертолётной палубе матросы иногда играли в футбол.

Оба крейсера уже давно порезали "на иголки" в Индии.

В этой стране, наверное, находится корабельный ад.

К празднику на Приморском бульваре, неподалёку от памятника затопленным кораблям, оборудовались трибуны. Вход на них был по пригласительным. Мой дед, ветеран войны и флота, как-то получил такое и я наблюдал оттуда парад.

Я тогда учился классе во втором и, сидя на солнцепёке, получил первый и единственный в своей жизни солнечный удар.

В день ВМФ все моряки переодевались в парадную форму. По традиции Черноморского флота моряки надевали белые брюки, которые носили лишь в этот праздник.

Дядька участвовал вместе с другими флотскими спортсменами. Они совершали заплыв по бухте, а после поднимались из воды на специально установленный понтон.

Диктор комментировал:

- Вот выходят наши черноморские богатыри - сильные, мускулистые, загорелые...

...

- Загорелые... - ругался дядька, отмываясь потом в душе. - Кой черт загорелые! Вся бухта в мазуте, вылезаешь из воды негром...

Ну, сейчас-то у нас с экологией дела обстоят получше, чем в прошлом.

Однажды, во второй половине 80-х я шёл утром на учёбу в техникум. Дорога была такая: слева забор и справа забор. За забором слева - шкиперские склады. А за забором справа - тоже шкиперские склады.

Те склады что справа, стояли у самой бухты. Имущество хранилось в ангарах и в казематах старой береговой батареи, построенной тут давным-давно.

Я много раз ходил этой дорогой и знал её наизусть.

Тут гляжу - что за чёрт?! На территории тех складов что справа, высится какое-то совершенно новое здание высотой этажей в пять. Да к тому же выкрашенное серой, шаровой краской. Я очень удивился. И как это, думаю, я его раньше не замечал? Ведь проходил же я тут вчера и ничего не было, а за одну ночь его, конечно, выстроить не могли.

И вот шёл я дальше и раздумывал на эту тему, пока не поднялся на утёс. Оттуда открывался вид на Севастопольскую бухту. А бухта наша, как известно, лучшее в мире место для базирования военного флота. Тут, собственно, так и вышло: вначале в бухте появился флот, а затем на её берегах возник город. Флот всегда был на первом месте.

Оно и сейчас так.

В бухте стоял корабль, да такой, которых я раньше сроду не видывал. Он был огромный и это его надстройку, возвышавшуюся фоном над территорией склада, я принял за здание.

Корабль назывался "Баку".

Тяжёлый авианесущий крейсер, что построили на верфи в городе Николаеве.

Рядом с ним рейсовые катера, снующие с Северной стороны на Южную, казались игрушечными. Люди высыпали на открытую кормовую палубу и, задрав голову, разглядывали крейсер, когда катер проходил рядом с ним. Но вблизи ничего не было видно, кроме отвесной стены высокого борта.

Крейсер пришёл в Севастополь для докования. Он полностью занял собой двухсот девяностометровый сухой док Морского завода.

Моряков на нём было за полторы тысячи человек. Это о таких экипажах ходили байки про то, как два паренька из одной деревни прослужили три года на одном корабле и за время службы ни разу не встретились.

Потом "Баку" покинул наш город и отправился на север.

Позже его продали в далёкую страну Индию и сейчас он носит другое, труднопроизносимое для русского человека имя, которое я даже не буду пробовать написать.

"Баку" был очень большим и красивым кораблём. Сейчас в России таких уже не строят.