Режиссёр Уильям Уайлер называл «Римские каникулы» «сказкой на современную тему».
Жила-была принцесса небольшого государства. Однажды дела ее королевства привели юную красавицу в Рим, где она, вместе со своей делегацией, поселилась в огромном изысканном дворце с просторными залами, хрустальными люстрами, сверкающим паркетом и высокими стенами вокруг замка... Стенами, за которыми начиналась неизвестная, шумная, манящая, чужая жизнь миллионов незнакомых людей. А здесь, внутри дворца, все время одно и то же - всеобщее обожание принцессы Анны, вспышки фотокамер, следование светскому этикету, улыбки, улыбки, реверансы и опять улыбки... все, знакомое ей с детства... все, надоевшее ей до чертиков. Да, принцессу любили. Но у нее никогда не было одного. Свободы.
И однажды ночью принцесса сбежала из дворца. Она просто отправилась гулять по городу, древнему, как этот мир. Сбежала не из протеста, не из желания что-то доказать, просто ей захотелось почувствовать, каково это - быть самой собой, не аристократкой, скованной цепями дворцовых протоколов, правил и расписаний, а просто девушкой Анной? Каково это - не спрашивая разрешения фрейлин, вдруг свернуть на первую приглянувшуюся улочку и заговорить с первым попавшимся прохожим? Больше всего ей было интересно и непривычно слушать свое юное сердце, влюбленное в жизнь, и следовать каждому его удару...
В ту удивительную ночь Анна познакомилась с высоким привлекательным черноглазым мужчиной, американским журналистом Джо Брэдли. То есть, конечно, она не знала, что он журналист, да и Брэдли не сразу узнал в этой очаровательной незнакомке исчезнувшую принцессу. Однако, чуть позже, когда Джо все же понимает, кто эта милая девушка на самом деле, он, как настоящий папарацци, решает сделать эксклюзивный репортаж о столь необычной истории побега ничего не подозревающей принцессы. Будущая статья грозит стать сенсацией и манит огромным гонораром.
А потом чисто американская предприимчивость журналиста разбивается о невинную чистоту и трогательную искренность Анны. Джо не может поставить деньги выше человеческого благородства. Ведь он понимает, что в жизнь юной принцессы ворвалось самое большое приключение, и ощущает, что в его собственном сердце забила крыльями любовь. И он, до сей поры циничный репортер Брэдли, не вправе разрушить это и осквернить. Отныне взявшись за руки, Анна и Джо вместе гуляют по залитым солнцем римским улицам и площадям, разговаривают, любуются Колизеем, едят мороженое, смеются, катаются на мопеде, сбегают от полицейских...
Возможно, Анна впервые почувствовала себя абсолютно счастливой и совершенно свободной. Она ловит каждое чудное мгновение, открывая для себя целый мир удивительных, светлых событий и безрассудных приключений, будь то первое посещение обычной парикмахерской, где симпатичный говорливый итальянец делает ей прическу - такую, как хочет она, а не такую, как того требует дворцовый этикет... или необычайно вкусное мороженое в обычном вафельном кулечке, тающее в руках, или та забавная драка на танцполе, когда Анна в азарте разбивает гитару о чью-то голову. Стоит увидеть ее взгляд потом, в тот момент, когда на последней пресс-конференции Джо вручит ей конверт с фотографиями, и она обнаружит то самое фото с гитарой. Такое не забудешь никогда! В этом взгляде будет все: и удивление, и радость, и растерянность, и смущение...
Казалось бы - всего один теплый летний день, отданный Вечному городу, и любовь, которая останется в их сердцах навечно. Принцесса и журналист всю свою жизнь будут бережно хранить в памяти тот солнечный гостеприимный Рим и самые удивительные в своей жизни каникулы...
Сценарий «Римских каникул» написали Далтон Трамбо и Ян Маклеллан Хантер ещё в середине сороковых годов. Он предназначался для прославленного комедиографа Фрэнка Капры.
В 1947 году начался нашумевший процесс над «голливудской десяткой»: вместе с Трамбо на скамье подсудимых оказались и другие сценаристы левых убеждений. Гвоздём обвинения стало то, что в ряде фильмов просматривались симпатии к Советскому Союзу. Далтон Трамбо был занесён в «чёрные списки», ему пришлось писать сценарии, укрывшись под псевдонимом.
Узнав, что к сценарию «Римских каникул» приложил руку Трамбо, Капра отказался снимать этот фильм. Сценарий переходил от одного режиссёра к другому, пока руководство «Парамаунт пикчерс» не поручило постановку «Римских каникул» Уильяму Уайлеру. К тому времени у него в активе имелось уже два «Оскара» (за «Миссис Минивер» и «Лучшие годы нашей жизни»). Работать с ним было тяжело (из-за его несносного характера, деспотичного, язвительного, безжалостного ко всем членам своей команды), но заманчиво (14 актеров, снимавшихся в его лентах, удостоились высшей премии Киноакадемии, а 36 номинировались). О деспотизме Уайлера в Голливуде ходили легенды. Он запросто мог раскритиковать в грубой форме, а проще говоря, прилюдно наорать на таких мастодонтов, как Лоуренс Оливье или Бетт Дэвис. Но при этом режиссер обладал удивительным вкусом и чутьем. Он чувствовал малейшую фальшь, не прощал халтуры и требовал полной самоотдачи. Несмотря ни на что, попасть в его когтистые лапы - было пределом мечтаний для любого актера!
Сразу же начались поиски актрисы на роль принцессы. «Мне нужна была девушка без американского акцента, — вспоминал Уайлер, — такая, которая не вызывала бы никаких сомнений в том, что она получила воспитание настоящей принцессы».
В сентябре 1951 года на студии «Пайнвуд» в пригороде Лондона состоялись кинопробы, одной из никому не известных претенденток оказалась юная Одри Хепберн. Впоследствии Уайлер вспоминал: «Как только мы увидели Одри, сразу поняли: вот наша девушка! В ней было все - искренность, естественность, талант». Сложность возникла, когда Хепберн стали снимать на камеру. Она старательно выговаривала нужный текст, но при этом была внутренне скованной, выглядела напряженной, настороженной. Большинство присутствующих на пробах решили, что она их провалила. И только режиссер не желал так просто отказываться от девушки, столь очаровательно-непосредственно ведущей себя вне камер. Он пошел на хитрость. Как только Одри проговорила свои реплики и расслабилась, начав как ни в чем не бывало болтать с осветителями, Уайлер дал знак оператору продолжать снимать, о чем Хепберн, конечно, не подозревала. И ведь получилось! Принцесса Анна была найдена.
Правда, студия потребовала, чтобы юная актриса сменила фамилию — не желая, чтобы её путали со знаменитой Кэтрин Хепбёрн, но Одри отказалась, хотя это могло стоить ей карьеры в кино.
Роль журналиста Джо Брэдли согласился сыграть 35-летний Грегори Пек. Грегори Пек считался образцом настоящего мужчины — красивый, уверенный в себе, и вместе с тем нежный и заботливый возлюбленный. Присущие ему мягкий юмор и интеллигентность придавали особую прелесть его игре. В 1947–1952 годах Пек входил в список десяти самых кассовых актёров американского кино. Он почти идеально подходил на роли в популярных жанрах: вестерне, детективе, романтической мелодраме. Грегори Пека уважали коллеги, он был щедр и доброжелателен к новичкам, так что Хепбёрн не могла и мечтать о лучшем партнёре.
Уайлер смог наконец осуществить свою давнюю мечту — снять весь фильм на натуре. Действие «Римских каникул» было вынесено из павильонов на улицы итальянской столицы. Объяснялось это, конечно, прежде всего финансовыми соображениями: из-за вторжения телевидения и запрещения крупным студиям владеть кинотеатрами Голливуду стало выгоднее снимать за границей.
Лето 1952 года выдалось в Италии жарким, а высокая влажность превратила город в настоящую парилку. Кроме того, был самый пик туристского сезона. По сценарию фотограф, сопровождающий Пека (его играет Эдди Альберт), тайком делает снимки «её королевского величества».
Съёмки фильма приходилось часто останавливать из-за того, что зеваки толпами собирались у тех самых достопримечательностей, где должны были прогуливаться репортёр с принцессой-беглянкой. Особенно трудно приходилось Грегори Пеку, единственной кинозвезде в актёрском ансамбле «Римских каникул». Он не знал отбоя от желающих взять автограф.
Улицы приходилось перекрывать, огораживать памятники, вызывая неудовольствие туристов. Направо и налево раздавались взятки всем, кто обладал хоть какой-то властью. Уайлер был вынужден сократить число дублей до минимума.
Вспоминается забавный случай. Однажды Уайлер попросил Одри сделать ещё один дубль, дескать, сцена ей не удалась. И тут сотни зрителей закричали: „Нет, нет, это прекрасно… Лучше быть не может. Не надо переснимать“. И режиссёр уступил публике безропотно».
Грегори Пек и Одри на съемках по-настоящему подружились, перенеся неподдельную взаимную симпатию на экран. Много позже члены съемочной группы вспоминали, что Пек постоянно шутил и разыгрывал команду, на что Одри смеялась как сумасшедшая, поражая окружающих своим задором.
Одри прекрасно передала пьянящее чувство свободы, охватившее её героиню. Принцесса в новом облике — коротко постриженная — так и лучилась радостью и озорством.
Для Пека это была первая комедийная роль. Он сыграл её легко, со вкусом и стал для своей партнёрши заботливым и надёжным помощником. Он создал в «Римских каникулах» очень живой образ корреспондента, охотника за сенсациями. Наверное, лучший эпизод с участием Пека тот, где он, отказавшись уже от репортажа об Анне, перебирая фотографии, рассказывает приятелю о том, какая это могла быть сенсация.
Вызывая раздражение руководства студии «Парамаунт», Уильям Уайлер почти год монтировал отснятый материал «Римских каникул». Но ситуация вскоре переменилась. Предчувствие чего-то значительного охватило руководство «Парамаунта» с первой же минуты просмотра «чернового» варианта «Римских каникул». «Я знал, что очень скоро весь мир влюбится в неё», — утверждал Уайлер. В фильме проявилось то особое сочетание невинности, энергии и юной свежести, присущее личности и манере исполнения Одри.
Премьера фильма состоялась одновременно в Нью-Йорке и Лондоне 27 августа 1953 года. Одри не присутствовала ни на той ни на другой. Она поехала на Венецианский кинофестиваль, отдав дань уважения той стране, где снималась картина.
Обложка «Тайм» с портретом Одри появилась 7 сентября 1953 года и вызвала настоящую сенсацию. «За блеском фальшивых камней сияние бриллианта» — гласила надпись на обложке.
Одри Хепбёрн вернулась в США знаменитостью. Американская киноакадемия наградила её «Оскаром» за главную женскую роль, актриса получила также премию иностранной прессы и множество других наград. Критики хватили Одри за её «изящество и очарование». Директор студии «Парамаунт» предсказывал: «Если мисс Хепбёрн получит подходящую роль, она станет величайшей актрисой в истории кино».
Премию «Оскар» за сценарий получил только Ян Маклеллан Хантер. Справедливость была восстановлена в 1993 году, уже после смерти Трамбо. Почётную статуэтку получила вдова Трамбо Клео.
Успех «Римских каникул» за пределами США стал грандиозной компенсацией за неудачу в Америке. Дебютантка буквально завоевала зрителя естественностью и обаянием. Отзывы в европейской прессе были созвучны восторгу толпы, штурмовавшей кинотеатры.
http://1001material.ru/16548.html
http://www.25-k.com/page-id-604.html
