— Убирай на хер её с дороги! — кричал толстый.

— Да я бы с радостью! Не едет она! — я готов был разрыдаться и сжечь свою машину прям там же.

— Да кого ебёт? Толкай!

Я опустил стекло водительской двери, упёрся в левую стойку и начал толкать. Перед тем как машина сдвинулась с места, я посмотрел назад. Сзади и сверху на меня смотрели полсотни машин, и водитель каждой из них желал мне немедленной смерти.

ВЫБОР

— Вот смотри, тут всё ровно! Тосол не уходит, масло от замены до замены. Блок под восемьдесят два и четыре проточен, поршневая, само собой, новая. Костромские поршни стоят с тефлоновым покрытием, как эти ёбаные, как их, сковородки.

Я решительно ничего не понимал. У меня были машины и раньше. Все они были японскими, и я даже сам их ремонтировал по мелочам: свечи, колодки, масло — и примерно понимал устройство. Однако описание прелестей «Лады», судя по всему, требовало особого языка. А продавец всё продолжал:

— В порогах мовиль, по два баллона на сторону. Днище тоже мужики мне металлом угостили как надо. Сверху антикор импортный. Кузов, короче, Путина переживёт!

— Почему Путина? Президент же Медведев.

Продавец хотел что-то ответить, но у него зазвонил телефон и он взял трубку:

— Да! Да, продаю.

Динамик телефона звучал достаточно громко, и потому я неплохо слышал собеседника на том конце:

— Есть пятьдесят тысяч! — говорил он.

— Заебись, братан! Рад за тебя! Мне-то зачем звонишь? Я продаю машину за восемьдесят две! — отвечал продавец.

— Какая последняя цена? — не унимался звонивший.

— Такая же, как и первая, братан. Восемьдесят две тысячи рублей! Всё, давай, некогда мне.

Продавец убрал телефон и выдохнул.

— Заебали! Написана же цена в объявлении. Нахера звонят, если денег нет?

— Не знаю…

— Ладно. На чём мы там остановились?

— На Медведеве.

— На чём? А… Короче, кузов в порядке. Медведева тоже переживёт. И кто там после него будет — его тоже. Базарю!

Я стоял и смотрел на «девятку», которую расхваливал продавец. Она мне не нравилась. Не нравилась, как и пять других «девяток», которые я смотрел до этого. Более того, у меня не было восьмидесяти двух тысяч, а было на четверть меньше. Я просто хотел посмотреть, что такое «девятка в ОТС» (то есть в отличном техническом состоянии).

Продавец закрыл капот и завёл мотор.

— Слышь, как работает? Сядь проедь. Трос сцепления новый. Педаль, как на иномарке!

Я колебался. В это время у продавца опять зазвонил телефон. Он заглушил машину и ответил на звонок:

— Да!

— Шестьдесят тысяч! - говорил уже знакомый голос.

— Слушай, братан, ты мне нравишься! Ты за пять минут десять косарей поднял. У тебя было пятьдесят, а стало шестьдесят! Ты, бля, могёшь так-то. Давай ещё через десять минут звони, как восемьдесят будет. Двушку, хрен с ним, я тебе скину, просто чтоб на тебя посмотреть!

Продавец положил телефон на панель машины.

— Ты не смотри, что панель низкая и трахометра нет. Зато печка жарит — зимой в трусах можно ездить. На высоких панелях такая херня не канает. Там вечно ебун, будто в электричке едешь, в тамбуре. Ну что? Нравится машина, нет?

— Надо подумать… — неопределённо выдавил я из себя.

— Да чё думать? Нравится — бери! Двушку, так и быть, скину. На обмыть…

Телефон продавца опять зазвонил:

— Да!

— Семьдесят тысяч. Больше не найду!

— Не обманывай, да? Десять тысяч не можешь найти? Деньги сейчас почти на каждой остановке дают, по двум документам. Права, паспорт — и делу край. Машину ищешь — значит, права есть. Паспорт, значит, тоже есть, иначе как ты её оформишь? Так что действуй! Наберёшь, как деньги будут.

Я пообещал подумать над увиденным, попрощался и пошёл восвояси.

Стояла пасмурная серая весна. Всюду лежал грязный снег. Люди и машины сливались с серыми домами и деревьями. Я шёл домой и думал, что подержанные российские машины нужно выбирать и покупать летом. В это время года они хотя бы чистые и не вызывают отвращения с ходу.

Это была шестая машина, на которую я посмотрел живьём. Первая не завелась. Третья оказалась «восьмёркой» (в объявлении не было фото, а продавец не видел разницы). Четвёртая была слишком гнилой, а у пятой не было тормозов. Смешной случай вышел со второй машиной: она находилась под кучей снега, и продавец предложил мне её откопать.

Вы, наверное, спросите: «А за каким хером тебе вообще понадобилась „девятка“?» Дело в том, что мне скучно жилось (зачёркнуто) в то время я работал антеннщиком и мне нужен был дешёвый во всех смыслах автомобиль, чтобы возить лестницу, инструменты и, собственно, антенны. По каким-то причинам я решил, что «девятка» для этих целей подойдёт лучше всего. Левый руль для езды по трассам области, механическая коробка для экономии бензина, дешёвые запчасти и возможность самостоятельного ремонта. К тому же, меня в то время здорово тянуло к железу. Мужики в Сибири вообще часто тянутся к железу. Одни к ружьям и карабинам, другие к ножам с топорами, третьи, не знаю, к штанге с гантелями. Меня лично тянуло к машинам и гаечным ключам.

ФАЙЗУЛА

Машина, которая мне понравилась (если это слово вообще уместно в этой истории), была одиннадцатой по счёту. Продавал её бывший гражданин Таджикистана Файзулла, а ныне гражданин РФ Федя. Продавал в связи с лишением прав.

— Позавчера был суд. Права — пиздец, нету! — с акцентом говорил он и сплёвывал насвай в снег.

— За что лишили? — поинтересовался я.

— На красный свет проехал.

— За это прав не лишают.

— Было вот как. Я проехал на красный свет. Не специально, я не хотел. Менты остановили. Говорят: «Ты пьяный!» Я говорю: «Нет, вы что?» Они опять: «Тогда наркоман! Тебя в больницу надо, лечить». А я не наркоман, зачем меня лечить? Ну я и подписал там, что не хочу лечиться и в больницу. Чё такого, думаю. При свидетелях подписал.

— Ты что?! Это же отказ от медицинского освидетельствования! За это лишают.

— Вот и лишили! Я не знал же, что так… Машина как тебе? Покупаешь?

Машина была, как и предыдущие десять. И как, и никак одновременно. Зубило и в Африке зубило, что с неё взять? Я посидел в водительском кресле, понажимал кнопки на панели приборов. С Федей мы проехали пару кругов по парковке.

— Ну что?

— Да ебись-перевернись. Пошли оформляться!

Я как-то даже сам не ожидал, что так быстро решусь. А чего было ждать?

Мы пошли в павильон с табличкой «СПРАВКА-СЧЁТ». Федя пометил крыльцо насвайной слюной. В павильоне за столом сидела девушка с дорогими некрасивыми ногтями.

— Документы доставайте, всё, что есть! — произнесла она голосом диспетчера пригородной железнодорожной станции.

Я достал паспорт гражданина РФ. Федя достал такой же паспорт, паспорт на машину и генеральную доверенность. Девушка внимательно изучила все бумаги и сказала, что сделка не состоится.

— Во-первых, у вас доверенность на какого-то Али-бабу из Таджикистана, там паспортные данные таджикские. А вы мне российский паспорт суёте, это два разных документа. А во-вторых, доверенность эта кончилась. Так что я не знаю, как вы что собираетесь оформлять.

Мы вышли из павильона. Федя погрустнел и снова закинулся насваем.

— Пиздец. Стал, блять, русским.

— Чего?

— Зачем я стал русским? — смешил Федя своим таджикским акцентом.

— Это тебе виднее.

— Права забрали. Теперь и машина как не моя получается. Мне пацаны говорили, что был бы у меня таджикский паспорт, то в суде я бы сказал, что не понял ни хуя этих ментов, а они обманули меня, подставили. А так как я русский уже если — то не ебёт. Русским переводчиков не надо. Как теперь с машиной быть?

Федя сплюнул насвай и окончательно сник.

— Давай паспорт.

Федя достал российский паспорт.

— Да не этот. На машину. Попробую настоящего хозяина найти. Если всё получится — с тебя скидка.

Федя отдал мне все документы на машину, которые у него были. Я внимательно осмотрел ПТС (паспорт транспортного средства), нашёл там адрес последнего официального владельца и поехал к нему. Его звали Николаем. Он был прописан на другом конце города. Я ехал и думал, что будет весело, если он живёт не по прописке. А ещё о том, что быть русским в России сегодня не очень выгодно. Особенно когда ты таджик.

По адресу последнего владельца дверь открыл какой-то парень лет двадцати двух.

— Николай?

— Да, а чё?

— Продай «девятку»?

— У меня нет «девятки». Давно уже нет.

—Да ладно? «Справка-счёт» через дорогу. Сходим быстро переоформим. Одевайся, по пути всё расскажу.

Колян громко ржал, когда я рассказывал ему историю про Федю-Файзуллу.

— А я и думаю, чего мне менты звонили?

— Менты?

— Да. Звонит мне мент и говорит, мол, так и так: явись в отдел, напиши заявление в угон. Ну, типа у меня «девятку» эту угнали. Мы, говорит, тебе тачку вернём.

— А ты чего?

— Да нахер надо. Если этот Файзулла…

— Федя.

— Тем более. Если этот Федя — чурка тупой, то что теперь, всяко разно с ним вытворять можно и угоны на него вешать?

— А как они хотели на него угон повесить, если у него доверенность была?

— Да хер его знает. Говорю как было. Два раза звонили...

— Прям преступление века хотели раскрыть.

— Да ну их.

Мы оформили все необходимые бумаги, согласно которым я почти стал новым хозяином машины. Мы попрощались с Коляном, и я поехал обратно на другой конец города, где покоилась уже почти моя «девятка».

Я рассчитался с Федей и забрал у него ключи. Их было четыре: ключ зажигания, ключ от крышки багажника и по одному от каждой передней двери.

— Скажи напоследок, с машиной всё в порядке?

— Всё нормально. Я ездил же. Музыка заебись. Тонировка не успел только сделать.

— Ясно. Ну дай бог. И запомни, Федя: мы, русские, друг друга не обманываем.

Федя заржал, закинулся насваем и ушёл.

Я завёл машину, включил магнитолу, в которой, как выяснилось, находился компакт-диск русского шансона, воткнул первую передачу и тронулся. Машина почему-то поехала назад, хотя я планировал вперёд.

— Ну что же, попробуем ещё раз! — подумал я и заглох.

С третьей попытки у меня всё же получилось поехать. Вечернее небо растянуло от туч. Показались первые звёзды. Я включил ближний свет. Правая фара почти сразу потухла, но вновь начала светить, когда я наехал на кочку. Врезанные в заднюю полку динамики пели песню группы «Бутырка» «Метеорит»:

«Ночной звездопад над тайгою безликой

Вряд ли исполнит желания людей.

И вечная боль России великой —

Сгоревшие судьбы страны лагерей»

НАЧАЛОСЬ

Девяносто седьмой год прошлого века запомнился мне первой кассетой группы «Кино», покупкой фотоаппарата «ФЭД-5» и участием в фотовыставке местного Дома пионеров. Кажется, я сфотографировал бомжа с рюкзаком. В том же году у меня появился первый компьютер (ZX-Spectrum) и первый видеомагнитофон (точнее, плеер). Все эти вещи тогда здорово повлияли на мою жизнь, но главное событие того года тогда прошло мимо меня, и я о нём совершенно не догадывался.

Нет, это не клонирование овечки Долли и даже не старт продаж гибридной Toyota Prius в Японии. В 1997 году Волжским автомобильным заводом был произведен бежевый автомобиль ВАЗ-21093. Тот самый, которым я завладел спустя полтора десятка лет.

На следующий день я поставил машину на учёт и застраховал на полгода. По цене вышло что-то около двух тысяч. У меня оставалось ещё немного денег, на которые я решил провести на них небольшое техобслуживание и заодно купить камасутру — руководство по ремонту. На всякий случай.

В магазине «АВТОЗАПЧАСТИ ВАЗ ГАЗ» я спросил:

— А у вас есть букварь по «девятке»?

— Талмуд, что ль? Есть! — ответил пожилой армянин, который стоял за прилавком.

— Почём?

— Есть два. По триста и по четыреста. Бери по триста.

— Почему?

— Он лучше. По четыреста — это не книга, а так, конституция. Не понятно ни хрена. А в той, что я тебе советую, всё разжёвано и в рот положено. Ты же начинающий автолюбитель, да?

— В каком-то смысле.

— Ну вот.

Книга оказалась очень занимательной. Кажется, первая глава её называлась «Если вы приобрели новый автомобиль» и рассказывала о том, что делать, если вы получили машину «с завода». Список дел занимал страниц десять. Нужно было переставить катушку зажигания в другое место (а то заглохнешь в первой же луже), поменять масло в коробке передач и залить его больше, чем положено, и так далее: протянуть там, затянуть сям, открутить это, закрутить вон то, вот это заменить на другое. Хорошо, что моя машина — не новая.

Вторая глава рассказывала о том, что рекомендовано возить с собой в багажнике. А возить нужно было всего понемногу: два ремня, масло, антифриз, шаровую опору, тормозные колодки, тормозную жидкость, несколько лампочек, два тормозных шланга, катушку, коммутатор, свечи, датчик холла, высоковольтные провода, наружный шрус и ещё какой-то шмурдяк.

Третья глава называлась «Перед дальней дорогой…» К горлу подступил ком, и я закрыл книжку. Я не планировал никаких дорог, кроме дальних.

А потом началась эксплуатация.

продолжение