«Жизнь разбил на три главных практических пути — Искусство, Религию, Науку-технику, три реальных практических и теоретических представления об истинной жизни, однако вечно оспаривающих между собой истину, выставляя каждое себя за действительную практическую истину.»
«Главной его заботой есть задача развить быстроту движения, как бы хочет догнать нечто, упущенное им, через что хочет передвинуть практический недомысел в будущее домыслие, Конструируя в себе, а после в натуре, предмет движения практического реализма находит систему, что и является признаками завершения его практической реальной предметной жизни. “Ищу системы, так как в ней вижу конец своего бега”.»
О проекте...
«Некогда единое и целое непрактичное существо человека разбилось об эту ложь на множество профессий, хочет постигнуть практический реализм — то, чего не существует. Через профессии хочет скорее осилить практическое совершенство и через него воплотиться опять в единство свое как целое.
Хочет быть в целом практичным, хочет направить действие свое по целесообразному пути, имея перед собой другое целое — Природу как непрактичное действие, движущееся по нецелесообразному пути — пути возбуждений, раздражений вне времени и пространства.»
О проекте...
«На этом построена вся жизнь практического предметного реализма, которая разнится, пожалуй, тем от дома умалишенных, что правительство дома умалишенных управляет больными, а в жизни больные управляют здоровыми. Больные захватили власть, устанавливают организованную научно обоснованную бойню, заставляя здоровых исполнять все то, что запрещено в доме умалишенных.
Беспредметность — единственная человеческая сущность действия, освобождающая от смысла практичности предмета как ложной подлинности.»
«Разница только в том, что правительство психиатрического дома лишило всех больных оружия — ножей, вилок, веревок, спичек и т.д., а правительство здоровой жизни, наоборот, изготовляет таковые и учит, как половчее уничтожить, одну палату направить на другую. Если же человек откажется от обучения этой ловкости убивать, то его или посадят в дом умалишенных, или в тюрьму.»
«Правительства же в жизни почему-то убеждены, что все люди, составляющие второй дом умалишенных, считаются здоровыми. В действительности разницы нет никакой, ведь каждый умалишенный тот же, что и в свободной жизни тот же больной, пораженный практической болезнью. Перед ним та же галлюцинация предметных достижений, также он натыкается на проволочные заграды, колы, пули, газы, штыки, сабли. Как больной, разбивая стекла, режет себе руки, также он перерезает себе горло, ногу, если ему попадается оружие.»
«Третий разряд больных находится на свободе. Человек считается здоровым, и ему угрожает четвертая категория, — за проступки смертное или тюремное “наказание”, что ни за какие проступки в доме умалишенных не применяется. Наоборот, все Государство психиатрического дома и его Правительство предусматривают всевозможные преступления и устраняют орудия и запреты как главных виновников преступления.»
«В погоне за галлюционизированным предметом в своем представлении и теории числового расчета человек разбивает себя, тонет, взрывает, удушается.
Вся современность культуры, таким образом, представляет собой тот же психиатрический дом, ничуть не уступая подлинному дому больных, в котором существуют камеры, темницы, одиночки, общие палаты. Такая подлинность существует и в свободной жизни, разумной, смысловой — и тюрьмы, и общие палаты, и одиночки. Ведь все то, что не подчиняется режиму, тоже распределяется по таким же камерам, но с большей строгостью.»
