Длиннопост Антона Первушина. Рекомендую запастись чаем и вкусняшками!

15 декабря 1976 года на околоземную орбиту были запущены два аппарата, получившие безликие номерные имена «Космос-881» и «Космос-882». Информационное агентство ТАСС скупо сообщило, что новые спутники предназначены для ведения научных исследований. В действительности этими запусками начались лётно-конструкторские испытания необычного космического корабля, аналогов которому нет до сих пор.

Начальный этап в развитии космических разведывательных средств показал, что автоматические спутники-шпионы неспособны оперативно решать задачи, которые перед ними ставят военные. Поэтому возобладала концепция наблюдения за наземными объектами с борта пилотируемых космических кораблей и орбитальных станций.

В начале 60-х годов научно-исследовательские институты Министерства обороны СССР изучили вопрос и выработали основные тактико-технические требования к пилотируемому космическому разведчику. Предварительный проект требований был подготовлен в 1964 году Главным управлением космических средств (ГУКОС) совместно с Генеральным штабом Вооружённых сил. На запрос ожидаемо откликнулось Особое конструкторское бюро №1 (ОКБ-1); в Филиале №3, разместившемся в Куйбышеве (ныне — Самара), начались работы над проектом небольшой орбитальной станции 7К-Р («Союз-Р») и транспортного корабля 7К-ТК, который должен был доставлять на неё экипажи из двух человек.

В качестве альтернативы свой проект разведывательной станции под названием «Алмаз» (11Ф71) предложили сотрудники Опытно-конструкторского бюро №52 (ОКБ-52), возглавляемого Владимиром Николаевичем Челомеем. Ветеран этого предприятия Анатолий Викторович Благов вспоминал:

«Мы подошли к станции сразу после того, как поняли, что нам <…> Луны не видать. <…> Владимир Николаевич собрал нас и сказал: давайте займёмся станцией. Всех, кто занимался возвращаемым аппаратом для [лунного корабля] ЛК-1, бросили на станцию».

Генеральный конструктор Челомей собирался создавать ракетно-космический комплекс в составе: орбитальной пилотируемой станции (ОПС) массой 18-19 т; транспортного корабля снабжения (ТКС) в беспилотном и пилотируемом вариантах; многоразового возвращаемого аппарата (ВА); капсул для спуска на Землю носителей информации (КСИ); тяжёлой ракеты-носителя «Протон-К» (УР-500К), стартовой и технической позиций для неё; наземного пункта приёма информации и сети пунктов командно-измерительного комплекса (КИК) для управления станцией в полёте.

Проект активно развивался, но из-за политических пертурбаций его реализуемость в задуманном виде оказалась под вопросом. Тем не менее, 16 июня 1970 года вышло постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР №437-160 «О дальнейших работах по созданию комплекса “Алмаз”», которое предусматривало два этапа в продолжение намеченной программы. На первом этапе орбитальная станция должна была загружаться всеми необходимыми запасами на Земле, а доставку экипажей планировалось осуществлять на кораблях 7К-Т («Союз»). На втором этапе снабжение станции полностью перекладывалось на корабль, проектируемый в Филиале №1 ОКБ-52 (с 1966 года — Центрального конструкторского бюро машиностроения, ЦКБМ).

Тем же постановлением закреплялись требования к транспортному кораблю снабжения ТКС (11Ф72). Он должен был стыковаться с «Алмазом» в полёте, при необходимости поднимать его орбиту, доставлять экипажи, грузы, аппаратуру и средства жизнедеятельности, поддерживать длительное (до 90 суток!) управление комплексом и обеспечивать автоматический спуск с орбиты возвращаемого аппарата.

Конструкторы ТКС предполагали, что он будет выполнять все функции в автоматическом режиме вне зависимости от наличия экипажа на борту. Из-за разнонаправленности этих функций была поставлена задача разделения системы управления корабля на две автономные части: для функционально-грузового блока (ФГБ) и для возвращаемого аппарата (ВА), которые, по сути, стали отдельными «изделиями», проектируемым параллельно друг другу и получившими обозначения соответственно 11Ф77 и 11Ф74.

В стартовой конфигурации ТКС, установленный на ракете «Протон-К», выделялся наличием длинного двигателя системы аварийного спасения (САС); под ним располагался возвращаемый аппарат, ещё ниже — функционально-грузовой блок. Габариты корабля: длина в стартовом положении — 17,51 м, на орбите — 13,3 м; объём внутренних отсеков — 49,88 м³; масса при запуске — 21,62 т, на орбите — 17,57 т. Численность экипажа — не более трёх человек.

Если сравнивать ТКС с кораблём «Союз», то налицо качественный скачок в возможностях. Масса полезного груза ТКС, включая возвращаемый аппарат, достигала 12,6 т; масса грузов, доставляемых на станцию, — 5,2 т. При этом ТКС располагал достаточным запасом топлива для многократного выполнения всех космических операций, включая стыковку и коррекцию орбиты «Алмаза».

Основной частью функционально-грузового блока был цилиндрический отсек диаметром 2,9 м; сзади он расширялся двумя коническими проставками до максимального диаметра 4,1 м. В хвостовой части ТКС располагался активный стыковочный агрегат. Специально для нового корабля впервые в мире был создан узел с «гибкой штангой» — с шарниром в корневой части, которая позволяла осуществлять стыковку с большой угловой ошибкой и предотвращала расхождение объектов при ударе. Топливо (3,82 т азотного тетраоксида и несимметричного диметилгидразина) размещалось в восьми цилиндрических баках на внешней поверхности; здесь же были установлены основные агрегаты двигательной установки, двигатели ориентации и стабилизации, антенны и датчики, радиаторы системы терморегулирования и панели солнечных батарей.

Система управления кораблём включала цифровой контур, что по тем временам считалось смелым решением. Впрочем, конструкторы не рискнули сразу переходить на «цифру», оставив аналоговые приборы, поэтому система получилась «цифро-аналоговой» с различными режимами работы по ответственным операциям (например, по спасению экипажа). Для выполнения поиска станции и сближения с ней корабль оснащался системой «Игла-1Р».

Полёт космонавтов на ТКС должен был выглядеть следующим образом. Старт осуществляется ракетой-носителем «Протон-К» с космодрома Байконур; при этом экипаж находится внутри возвращаемого аппарата, который в случае нештатной ситуации будет уведён от ракеты системой аварийного спасения. После выхода на орбиту экипаж открывает люк в днище ВА и переходит внутрь функционально-грузового блока. По сторонам «зоны малого диаметра» ФГБ размещены укладки с грузами для работы на станции; в «зоне большого диаметра» — спускаемые капсулы носителей информации. Чтобы облегчить деятельность внутри ФГБ, по всей длине внутреннего отсека установлены направляющие, по которым космонавты с помощью захватов-транспортёров должны передавать укладки на станцию.

При сближении с «Алмазом» экипаж в скафандрах «Сокол-Т» располагается в креслах на посту управления в хвостовой части ФГБ, рядом со стыковочным узлом, и наблюдает процесс через иллюминаторы — проектанты обошлись без сложного набора перископов и телекамер, установленных на «Союзе». После стыковки экипаж выравнивает давление между жилыми объёмами, открывает люк и переходит в станцию.

Завершив экспедицию, космонавты могли покинуть «Алмаз» в возвращаемом аппарате, который представлял собой особый космический корабль. Он создавался с учётом задела по собственным лунным пилотируемым кораблям, которые проектировали в ОКБ-52 на основе научно-технической информации о кораблях «Джемини» (Gemini) и «Аполлон» (Apollo). По этой причине внешне ВА напоминает капсулу «Джемини», хотя по размерам сопоставим с командным модулем «Аполлона».

Основной отсек возвращаемого аппарата с кабиной экипажа имел форму усечённого конуса с полусферическим днищем в широком основании. На днище был закреплён навесной отсек системы жизнеобеспечения, а в верхней части кабины устанавливался носовой отсек с реактивной системой управления спуском и парашютами. Он, в свою очередь, оканчивался твердотопливной тормозной двигательной установкой, обеспечивающей сход с орбиты.

Ориентация ВА на орбите и при спуске поддерживалась реактивной системой управления, которая отделялась перед введением парашютов. Космонавты располагались в креслах внутри герметичной кабины, перед пультами системы отображения информации. При этом кресла «Казбек» устанавливались не веером, как в «Союзе», а параллельно. Центральное кресло откидывалось, давая экипажу доступ к переходному люку. Амортизатор, взводимый специальным пиропатроном перед посадкой, поднимал головную часть кресла на высоту примерно 25 см от первоначального положения, а при посадке гасил энергию удара. Испытания показали, что предложенная схема позволяет значительно уменьшить уровень ударных перегрузок. Доступ экипажа в корабль на старте, а также его выход после посадки на Землю осуществлялся через люк на боковой поверхности аппарата; на экстренный случай был предусмотрен запасной люк в верхней части.

Подходы к проектированию теплозащиты ВА ТКС принципиально отличались от тех, что применялись в спускаемых аппаратах космических кораблей того времени. Конструкторы выбрали вариант, позволяющий многократно использовать ВА: теплозащита состояла из слоёв кремнеземной ткани, пропитанных фенолформальдегидной смолой. При спуске в атмосфере под действием тепловых нагрузок смола испаряется, а продукты её пиролиза образовывают аблирующий слой («газовую подушку»), защищающую экран от обгорания и деформации.

Интересно, что ВА позволял совершить не одну, а две попытки «захода на посадку». Управление дальностью спуска осуществлялось путём изменения положения аппарата в набегающем воздушном потоке с помощью реактивных двигателей, причём перегрузки не должны были превышать 3 g. На последнем этапе полёта при высоте 10 км отделялся носовой отсек и последовательно вводились в действие вытяжной, тормозной и основной трёхкупольный парашюты, выдвигались антенны, включались системы радиопеленга и светового маяка. Перед приземлением по сигналу высотомера «Кактус» запускался твердотопливный двигатель мягкой посадки, смонтированный в верхней части кабины экипажа — его сопла были направлены вдоль образующей конуса. Была возможна и посадка на воду — аппарат сохранял устойчивое положение лобовым экраном вниз.

Испытания на орбите

На заводе им. М.В. Хруничева заложили шестнадцать возвращаемых аппаратов и шесть функционально-грузовых блоков. Кроме того, были изготовлены «специальные изделия» для проведения многочисленных испытаний, а также тренажёры ТДК-Ф74 (ВА) и ТДК-Ф77 (ФГБ) для отработки действий экипажей.

В 1975 году начались лётно-конструкторские испытания. Челомей торопился с отработкой, прежде всего, возвращаемого аппарата, справедливо считая его наиболее ответственным элементом всего комплекса. На 51-й площадке космодрома Байконур прошло пять испытаний системы аварийного спасения. Специалисты монтировали имитатор верхней части функционально-грузового блока, на котором устанавливался возвращаемый аппарат, снабжённый штатными узлами разделения, пирозамками, пироножами и пружинными толкателями. Все они срабатывали после выдачи команды «Авария», а затем одновременно производился запуск двух двигательных установок — основной и аварийной. В этих экспериментах трижды использовался возвращаемый аппарат, проходивший в документах под обозначением «изделие 005», и дважды — «изделие 007». Последнее отличалось комплектацией: в частности, наличием штатного люка, позволившего провести замеры акустических нагрузок в отсеке экипажа. Все пуски были признаны успешными.

В 1974 году начались работы по системе 82ЛБ72 — специальному аппарату, который по своим обводам и центровке полностью соответствовал кораблю под обтекателем (странное обозначение расшифровывалось следующим образом: на 82-м носителе, то есть «Протоне», установлен лётный блок, имитирующий 72-е изделие, то есть ТКС). Он представлял собой состоящий из двух частей корпус 82ЛВИ (лётно-весовое изделие для 82-го носителя), в верхней части и внутри которого располагались штатные проставки со средствами разделения. На последние крепились два возвращаемых аппарата. В корпусе под верхним ВА были предусмотрены «карманы» для заполнения балластом — песком и чугунной дробью.

Согласно программе испытаний, после выхода на орбиту системе 82ЛБ72 шла команда, по которой корпус 82ЛВИ «рвался» поперёк. Ещё через две секунды поступал сигнал на отделение возвращаемых аппаратов. Гироскопы аппаратов «запоминали» их положение на орбите и строили ориентацию на торможение. За пятнадцать минут до спуска включались тормозные двигатели, производился сброс навесных агрегатов, вход в атмосферу, управляемое снижение и парашютная посадка.

Первый запуск, получивший обозначение ЛВИ-1 (лётно-весовое изделие №1), состоялся 15 декабря 1976 года. После выхода на орбиту и разделения два возвращаемых аппарата (верхний — №009А и нижний — №009) получили официальные названия «Космос-881» и «Космос-882». Выполнив одновитковый полёт, они совершили баллистический спуск в атмосфере с перегрузкой около 8 g и мягкую посадку.

Система 82ЛБ72, подготовленная для пуска ЛВИ-2, была укомплектована теми же возвращаемыми аппаратами и отправилась в космос 5 августа 1977 года. На 49-й секунде после старта отказало управление ракеты, и резко упало давление в баках первой ступени. Сработала система аварийного спасения. «Верхний» аппарат (№009А/П — буква «П» здесь означает «повтор») совершил мягкую посадку, а «нижний» (№009/П) погиб вместе с носителем.

Участники испытаний во главе с лётчиком-космонавтом Германом Степановичем Титовым стали свидетелями аварии. Интересно, что в тот день Титову как председателю Госкомиссии разрешили показать запуск малолетним дочерям. При появлении огромного ядовитого облака на месте падения ракеты знаменитый космонавт всерьёз испугался за жизнь своих близких.

30 марта 1978 года состоялся старт ЛВИ-3. Выведение прошло нормально. Возвращаемые аппараты №009А/П2 («Космос-997») и №009П/2 («Космос-998») совершили одновитковый полёт, управляемый спуск в атмосфере с перегрузкой около 5 g и мягкую посадку. Таким образом, была продемонстрирована возможность многократного применения теплозащиты и выполнено первое в мире трёхкратное использование космического аппарата (ВА №009А). Увы, из-за секретности, окружавшей проект, не могло идти и речи о том, чтобы объявить миру о новом историческом достижении.

Пуск ЛВИ-4 состоялся 23 мая 1979 года. В соответствии с программой испытаний после разделения «нижний» возвращаемый аппарат (№102) совершил одновитковый полёт («Космос-1100»), а «верхний» (№102А) — двухвитковый полёт («Космос-1101»), соответствующий пилотируемому спуску корабля ТКС. Аппараты оборудовали штатными системами, в том числе навесными отсеками и пультами космонавтов. К сожалению, последние спровоцировали аварию — после сброса навесных отсеков атмосферная плазма замкнула контакты разъёмов через цепь пультов и обесточила возвращаемые аппараты. Поэтому дальнейший спуск проходил при отключённых системах: носовой отсек не сбросился, парашюты не раскрылись, аппараты упали в нерасчётных районах и разрушились. Не сработали даже системы автоматического подрыва — тротил заряда-ликвидатора спокойно выгорел уже после падения.

Несмотря на то, что из четырех полётов 82ЛБ72 успешными оказались лишь два, заказчики остались довольны: с орбиты было спущено четыре возвращаемых аппарата, в реальных условиях прошла испытания система аварийного спасения, отработаны оба режима спуска (баллистический и управляемый). Пришло время испытывать сам корабль.

Согласно постановлению ЦК КПСС и Совета министров СССР №476-13 «О продолжении работы по “Алмазу” и ТКС» от 19 января 1976 года, лётно-конструкторские испытания корабля в беспилотном варианте (два запуска) должны были начаться в 1976 году, в пилотируемом (пять запусков) — в 1978 году, с тем, чтобы принять комплекс «Алмаз» в эксплуатацию до конца 1980 года. Как водится, реальность внесла в планы свои коррективы.

Первый ТКС (ФГБ — «изделие 16101», ВА — «изделие 009А/2») был запущен 17 июля 1977 года под названием «Космос-929». Планировался автономный полёт с целью проверки динамических характеристик корабля. Баки двигательной установки были полностью заполнены, а часть полезного груза заместил балласт. После выхода на орбиту корабль многократно маневрировал. Суммарное приращение скорости превысило 300 м/с. Зарубежные аналитики предположили, что «русские испытывают прототип межорбитального буксира».

Через тридцать суток, 17 августа, возвращаемый аппарат отделился от ТКС, выполнил управляемое снижение и мягкую посадку. 19 августа функционально-грузовой блок поднялся на более высокую орбиту, проработал там четыре месяца, а 20 декабря сделал ещё один крупный манёвр, поднявшись до высоты 450 км. 3 февраля 1978 года по команде с Земли он вошёл в плотные слои атмосферы и разрушился.

В то время Филиал №1 ЦКБМ обрёл самостоятельность, превратившись в Конструкторское бюро (КБ) «Салют». Дмитрий Алексеевич Полухин, ставший начальником и главным конструктором предприятия, разработал собственную программу использования ТКС в кооперации с Научно-производственным объединением (НПО) «Энергия», которое возглавлял Валентин Петрович Глушко, и тот пошёл навстречу. Изначально для отработки процесса стыковки с «Алмазом» было предложено использовать в качестве «мишени» опустевшую ступень ракеты «Протон-К», которая выводила ТКС на орбиту, но тут появился замысел состыковать новый корабль с орбитальной станцией «Салют-6». Идея нашла сторонников, ведь на станции и ТКС стояли аналогичные системы поиска и сближения «Игла», а отличались лишь стыковочные узлы. При обсуждении решили предусмотреть стыковку без создания внутреннего перехода и подобрать такой режим работы ТКС, чтобы использовать топливо и управление корабля в совместном полёте со станцией без непосредственного соединения их систем.

25 апреля 1981 года стартовал ТКС-2 (ФГБ — «изделие 16301», ВА — «изделие 103/3»), получивший официальное название «Космос-1267». 24 мая, после месяца автономного полёта, от корабля отделился и совершил мягкую посадку возвращаемый аппарат. Функционально-грузовой блок продолжал полёт, а 19 июня пристыковался к станции «Салют-6», которая с 26 мая работала в беспилотном режиме. Объекты были стянуты стыковочной штангой ТКС-2 без механического захвата. Совместный полёт продолжался больше года, с помощью своих двигателей блок трижды поднимал высоту станции, а 29 июля 1982 года он же осуществил управляемое сведение «Салюта» с орбиты.

Пилотируемый вариант

Следующий запуск ТКС должен был стать пилотируемым. Готовность космонавтов, проходивших обучение по программе эксплуатации «Алмаза» с ТКС, была очень высокой. Например, с 20 по 28 ноября 1979 года экипаж, состоявший из Геннадия Васильевича Сарафанова, Валерия Александровича Романова и Владимира Евгеньевича Преображенского, принял участие в Межведомственных комплексных испытаниях по реализации восьмисуточной полётной программы на аналоге корабля (ВА №004 с пристыкованным к нему макетом ФГБ М11Ф77). Они проводились в Научно-исследовательском институте №30 (НИИ-30) в посёлке Чкаловский в рамках подготовки к первому пилотируемому полёту ТКС.

С июня по август 1981 года на 81-й площадке космодрома Байконур отрабатывались операции по посадке и эвакуации космонавтов из возвращаемого аппарата при помощи специального рукава. С февраля 1982 года в несколько этапов были проведены морские испытания ВА №003А и №003Б на Чёрном море в районе Феодосии с использованием специального судна «Севан», в которых участвовали будущие космонавты. Среди испытаний были такие как работа экипажа на плаву в течение трёх суток при волнении моря в 3 балла, а также эвакуация ВА вертолётом «Ми-8».

Впрочем, пилотируемый полёт ТКС так и не состоялся. Сергей Владимирович Челомей, который в то время был инженером ЦКБМ и одним из кандидатов на полёт, вспоминал:

До сих пор нет ясности, почему руководство ракетно-космической отрасли отказалось дать разрешение на полёт ТКС в пилотируемом варианте. Есть версия, что поскольку двигатели «Протона-К» работали на токсичных компонентах топлива, то возникли опасения, будто бы при аварии на старте эвакуация космонавтов окажется затруднена.

Тогда специалисты предложили использовать ТКС для доставки грузов на орбитальную станцию «Салют-7», которая была успешно запущена 19 апреля 1982 года. На стыковочном шпангоуте станции было смонтировано специальное приспособление — периферийная пассивная проставка (ППП). В свою очередь, ТКС нёс на стыковочном агрегате периферийную активную проставку (ПАП). Новые приспособления позволили обойти проблему «несовместимости» агрегатов разных «фирм», а также обеспечивали герметичность при переходе космонавтов из одного комического аппарата в другой.

2 марта 1983 года стартовал ТКС-3 (ФГБ — «изделие 16401», ВА — «изделие 103/4»), получивший официальное название «Космос-1443». За счёт снятия системы аварийного спасения, которая при беспилотном полёте обычно не нужна, массу полезного груза удалось поднять до 2700 кг, не считая 3800 кг топлива. 10 марта ТКС-3 пристыковался к «Салюту-7», доставив контейнеры с пищей, ёмкости с водой, сменные блоки и агрегаты систем станции, фотоматериалы и прочее (свыше шестисот наименований).

В июне к станции прилетел корабль «Союз Т-9», на борту которого находились Владимир Афанасьевич Ляхов и Александр Павлович Александров. Стыковка состоялась 28 июня, а ещё через два дня космонавты открыли люки и впервые перешли на ТКС. Там их встретил шутливый плакат: «Добро пожаловать! Таскать вам — не перетаскать!» Освободив внутренний объём корабля от грузов, космонавты уложили в ФГБ отработавшее оборудование, а в ВА — материалы, предназначенные для возвращения на Землю.

Совместный полёт ТКС-3 и «Салюта-7» продолжался 159 суток — до 14 августа 1983 года, потом корабль отстыковался. 23 августа от него отделился и успешно приземлился возвращаемый аппарат. Функционально-грузовой блок находился по орбите ещё двадцать шесть дней и был затоплен в Тихом океане 19 сентября.

«Самоходный» модуль

Корабль ТКС-4 (ФГБ — «изделие 16501», ВА — «изделие 103/8») изготавливался как «дублёр» ТКС-3. 26 августа 1982 года, когда функционально-грузовой блок корабля находился на электроиспытаниях, министр общего машиностроения Сергей Александрович Афанасьев подписал приказ №308, которым поддержал инициативу бюро «Салют» по переделке корабля в военно-прикладной модуль ТКС-М.

Проект предполагал создание так называемого «самоходного» модуля, который снабжён собственной двигательной установкой для полёта и стыковки. При этом возвращаемый аппарат надо было переделать в целевой модуль 74П. С ним, однако, возникли сложности — изготовление оборудования затянулось, график оказался сорван, и 74П попал на Байконур только в июле 1985 года. В начале сентября экипажи, готовившиеся к полёту на орбитальную станцию, провели на Байконуре «обживание» модуля, познакомившись с расположением аппаратуры и грузов.

ТКС-М был запущен на орбиту 27 сентября 1985 года под названием «Космос-1686», а 2 октября пристыковался к переходному отсеку «Салюта-7». Там его дожидались лётчики-космонавты Владимир Владимирович Васютин, Александр Александрович Волков и Виктор Петрович Савиных.

Через три дня после стыковки экипаж станции открыл проход в модуль. Виктор Савиных записал в дневнике:

«Самоходный» модуль доставил на станцию 4300 кг расходных материалов и спецоборудование более восьмидесяти наименований: агрегаты систем жизнеобеспечения и ассенизационного устройства; контейнеры с пищей, водой и одеждой; буферную батарею и кабели; бортовую документацию и научную аппаратуру, включая раздвижную ферму «Маяк». Кроме того, в баках ТКС-М находилось 1550 кг топлива для поддержания высоты орбиты «Салюта-7», его ориентации и стабилизации.

Научное оборудование массой 1255 кг предназначалось для проведения двухсот уникальных экспериментов. К примеру, военно-прикладной оптический комплекс «Пион-К» с лазерно-электронным телескопом высокого разрешения был создан для наблюдения за военными объектами «потенциального противника» на Земле (эксперимент «Поверхность»), на поверхности океана («Зебра») и в атмосфере («Оболочка»). В интересах программы создания противоракетной обороны планировалось провести испытания под кодовым названием «Октант»: от модуля 74П по команде должны были отделиться специальные мишени (уголковые отражатели), движение которых отслеживалось бы «Пионом-К».

Для исследований спектральных характеристик излучения фона Земли в инфракрасном диапазоне в модуле находился массрадиоспектрометр Фурье (МРСФ-ИК). Для проведения «гражданских» экспериментов на ТКС-М стояла научная аппаратура шести наименований: радиометр «Озон» должен был изучать солнечную радиацию и концентрацию озона на высотах от 15 до 70 км; спектрометр «Фаза» служил для наблюдения за серебристыми облаками; аппаратура «Севан» измеряла ядерный состав космического излучения и лёгких частиц высоких энергий; установка «Канопус» предназначалась для исследований параметров космического пространства и их стандартизации; прибор «Нега» регистрировал нейтроны и гамма-кванты; аппаратура ИТС 7 позволяла наблюдать звёзды и Солнце в инфракрасном диапазоне.

Разумеется, космонавты работали, прежде всего, по военно-прикладной программе. Виктор Савиных вспоминал:

Из-за болезни командира экспедиции Владимира Васютина поработать на ТКС-М довелось недолго, и программа экспериментов не была завершена. 21 ноября 1985 года экипаж досрочно вернулся на Землю.

Учитывая, что состояние бортовых систем «самоходного» модуля оставалось отличным, руководство полётом «Салюта-7» приняло решение не отстыковывать ТКС-М от станции, а дождаться прибытия следующей экспедиции. Такая экспедиция состоялась, причём в уникальном режиме: впервые в истории корабль с экипажем прилетел не с космодрома, а с нового орбитального комплекса «Мир». 6 мая 1986 года «Союз Т-15», на борту которого находились космонавты Леонид Денисович Кизим и Владимир Алексеевич Соловьёв, пристыковался к «Салюту-7». Они-то и довели до конца некоторые из экспериментов, которые планировались для ТКС-М.

Завершив работы, космонавты законсервировали «Салют-7» и ТКС-М, после чего выполнили обратный перелёт на «Мир».

Встал вопрос о дальнейшей судьбе станции и модуля. Сначала предлагалось затопить «Салют-7», однако позже решили поднять комплекс на орбиту хранения со сроком баллистического существования 8-10 лет. Возникла даже фантастическая идея когда-нибудь вернуть станцию на Землю, чтобы изучить влияние космических факторов на её конструкцию. 22 августа 1986 года с помощью двигательной установки ТКС-М орбиту связки подняли до 450 км.

К сожалению, реализовать идею не удалось: в декабре 1989 года отказ системы электропитания ТКС-М нарушил работу его агрегатов. В 1990 году из-за роста солнечной активности земная атмосфера «разбухла», и орбита станции начала снижаться значительно быстрее, чем предполагалось. 7 февраля 1991 года связка развалилась. Несгоревшие обломки упали в малонаселённых районах на границе Чили и Аргентины.

Эксперименты с «Пионом-К», начатые на ТКС-М, планировалось продолжить на специализированном военно-прикладном модуле 77КСО («Спектр») комплекса «Мир». Там должна была стоять оптическая система «Октава» для исследования системы «поверхность-атмосфера», в состав которой входили установки «Лира», «Пион-К» и «Бутон». Чтобы откалибровать аппаратуру, со «Спектра» собирались отстреливать специальные мишени. Из-за сокращения финансирования до лётных испытаний «Октавы» дело не дошло; зато спектрометр «Фаза», продемонстрировавший хорошие результаты на «самоходном» модуле, был всё-таки установлен и на борту «Спектра».

Два готовых функционально-грузовых блока ТКС были использованы в других космических программах. «Изделие 16601» переоборудовали в функционально-служебный блок 77КЭ для доставки модуля «Квант» на орбитальный комплекс «Мир». Сборка, получившая название 77КС, стартовала 31 марта 1987 года. «Изделие 16201» превратили в функционально-служебный блок аппарата «Скиф-ДМ» («Полюс»), запущенного при первом старте новейшей ракеты-носителя «Энергия» 15 мая 1987 года.

Несмотря на положительные итоги лётно-конструкторских испытаний, продемонстрировавших высокую надёжность корабля, программа ТКС была закрыта, как и всё «алмазное» направление в советской космонавтике — предпочтение отдали комплексу «Энергия-Буран». Тем не менее, разработка корабля снабжения стала хорошей школой проектирования передовой техники: благодаря полученному опыту удалось достичь быстрых результатов при создании целевых модулей комплекса «Мир» и Международной космической станции.

В декабре 1993 года на аукционе дома Сотбис были представлены два необычных лота: возвращаемый аппарат «Космоса-1443» и капсула спуска информации станции «Алмаз». Оба были приобретены и позднее выставлены на всеобщее обозрение в Национальном музее воздухоплавания и астронавтики (Вашингтон). На этом тихо и незаметно завершилась самая амбициозная разведывательная программа в истории Советского Союза.

Источник

Вот новость!!! Только что узнал!

Глава Роскосмоса Юрий Борисов в своём интервью ТАСС коснулся и международного космоса, в первую очередь продолжения сотрудничества с NASA:

«У России есть ряд международных обязательств, и перекрестные полеты входят в этот перечень. Быть надежным партнером и соблюдать договоренности — это нормально и это правильно. Тем более если со стороны NASA сохраняется та же модель поведения.

Но есть еще один важный момент: как это ни удивительно на первый взгляд, но чем более напряженная и тяжелая ситуация между странами, тем важнее становится сохранение контакта. Вспомните, США и СССР продолжали общаться и сотрудничать даже во время холодной войны, пусть и через железный занавес. Велись переговоры и в космической сфере, благодаря чему состоялся, например, проект «Союз» — «Аполлон».

Так и сейчас: общение на уровне руководителей космических агентств — это гарантия принципиальной безопасности в космическом пространстве. Не только российского космоса, но и России в целом. Нельзя допустить создания информационного вакуума, России важно знать и понимать, чем занято NASA, какие у них намерения.

Я убежден, что истинный патриотизм — не в лозунгах и призывах назло всем отрубить себе пальцы. Мы должны делать все для того, чтобы Россия не потеряла научный потенциал и возможности для обеспечения технологической безопасности и суверенитета вопреки санкциям и попыткам западных политиков отрезать нас от доступа к технологиям, от общения с коллегами по научному сообществу.

В заключение могу лишь добавить: наш президент Владимир Путин не раз заявлял, что Россия открыта для сотрудничества со всеми, кто в этом заинтересован. Не мы начали эту кампанию по изоляции России. Это путь ошибочный и преступный — не только в отношении нашей страны, но и в отношении народов тех стран, которые сегодня вынуждены терпеть последствия такой политики. Роскосмос придерживается ровно той же позиции — мы открыты к сотрудничеству с теми, кто в этом заинтересован».

11 ноября 1946 года родился Владимир Алексеевич Соловьёв — лётчик-космонавт СССР, учёный и генеральный конструктор РКК «Энергия».

В апреле 1970 году Соловьёв после института (энергомашиностроительный факультет МВТУ имени Н. Э. Баумана) поступил на работу в «Королёвскую фирму», в то время Центральное конструкторское бюро экспериментального машиностроения (ЦКБЭМ). Занимался созданием системы исполнительных органов двигателей ориентации для разрабатывавшихся тогда лунных пилотируемых кораблей ЛОК (лунный орбитальный корабль 11Ф93) и ЛК (лунный корабль для посадки 11Ф94), а также для корабля «Союз Т» (11Ф732). После закрытия в 1974 году советской пилотируемой лунной программы Н1-Л3, был переведён в другой отдел и стал заниматься системами дозаправки и объединенной двигательной установкой (ОДУ) для орбитальных станций (ДОС) «Салют».

8 декабря 1978 года Владимир Соловьев был зачислен в отряд космонавтов НПО «Энергия» и назначен на должность космонавта-испытателя. Совершил два космических полёта общей продолжительностью более 361 суток и выполнил восемь выходов в открытый космос общей длительностью свыше суток — 31 час.

Первый космический полёт Владимир Соловьёв совершил на «Союзе Т-10» с 8 февраля по 2 октября 1984 года в качестве бортинженера на станцию «Салют-7». Летал вместе с командиром Леонидом Кизимом и космонавтом-исследователем, врачом-кардиологом Олегом Атьковым. При возвращении на Землю они установили новый мировой рекорд по продолжительности космического полета (на тот момент) — 236 суток.

Эксплуатация орбитальной станции «Салют-7» близилась к завершению, так как к запуску уже начали готовить базовый блок нового советского многомодульного орбитального комплекса «Мир». Было принято решение — сначала запустить базовый блок «Мира», отправить на него экипаж для проведения начальных работ, а затем поручить этому же экипажу совершить перелёт на «Салют-7» для завершения экспериментов, начатых экипажем «Союза Т-14». Кизим и Соловьёв снова попали в один экипаж.

20 февраля 1986 года «Салют-8» (базовый блок станции «Мир») был выведен на орбиту, а уже 13 марта стартовал «Союз Т-15» с Кизимом и Соловьёвым. 15 марта корабль в ручном режиме пристыковался к ней. Кизим и Соловьёв стали первым экипажем на станции «Мир». А уже 15 мая «Союз Т-15» отстыковался от «Мира» и направился к станции «Салют-7», которая в тот момент находилась в 3000 км от «Мира». После двух коррекций через 28 часов свободного полета «Союз Т-15» опять же в ручном режиме пристыковался к «Салюту-7». Экипаж приступил к экспериментам, прерванным в ноябре 1985 года. Экипаж отработал на станции «Салют-7» 50 суток.

После завершения работ на «Салюте-7» экипаж перенес в бытовой отсек «Союза Т-15» контейнеры с материалами экспериментов, часть научной аппаратуры, фотокамеры, спектрометры, медицинские приборы и другое оборудование общей массой около 800 кг. А ещё космонавты прихватили с собой гитару ;)

25 июня нагруженный ценным оборудованием «Союз Т-15» взял курс на «Мир». Обратный перелёт занял те же 28 часов. Космонавты разгрузили корабль, завершили работы на «Мире» и 16 июля 1986 года вернулись на Землю. Длительность их полёта составила 125 суток. Но сколько всего было сделано за эти четыре месяца! Экипаж «Союза Т-15» до сих пор остается единственным в истории космонавтики, выполнившим перелёт с одной орбитальной станции на другую и обратно.

В апреле 1988 года Соловьёв был назначен на должность руководителя полётом орбитального комплекса «Мир» в ЦУП, а в феврале 1994 года покинул отряд космонавтов. После затопления станции «Мир» 23 марта 2001 года Владимир Алексеевич стал руководителем полёта российского сегмента МКС. В августе 2007 года он был назначен первым заместителем генерального конструктора, заместителем руководителя ГКБ по лётной эксплуатации и испытаниям ракетно-космических комплексов и систем в РКК «Энергия». А в мае 2021 года Владимир Алексеевич Соловьёв стал генеральным конструктором РКК «Энергия».

Китай запустил второй большой лабораторный модуль «Мэньтянь» 31 октября. Он в тот же день автоматическом режиме пристыковался к осевому стыковочному узлу базового блока станции. А 3 ноября завершилась его перестыковка роботизированным манипулятором на боковой узел. В итоге станция приняла Т-образную конфигурацию, уже знакомую нам по станции «Мир» до 1995 г.

К освободившемуся осевому порту в конце ноября/декабре пристыкуется корабль «Шэньчжоу-15» со следующим экипажем. В итоге на время короткой пересменки на китайской станции впервые окажется одновременно шесть тайконавтов. До этого пересменки проходили через консервацию станции перед возвращением предыдущего экипажа. Завершить официальное развёртывание орбитальной станции «Тяньгун» планируется запуском в 2023 г. орбитального телескопа-модуль CSST/«Сюньтянь» (зеркало диаметром 2 м, поле зрения будет в 300 раз шире Хаббла). Он сможет стыковаться со станцией для дозаправки и технического обслуживания.

Масса станции «Тяньгун» из трёх модулей сейчас приблизилась к 70 тоннам, а внутренний жилой объём достиг 100 м3. Возможно, что на этом строительство станции не закончится — на Земле были построены полнофункциональные дублёры лабораторных модулей и базового блока. Позднее их также могут пристыковать. Китай в этом плане копирует российский опыт — МЛМ «Наука» был доработан из дублёра базового модуля «Заря», с которого и началась МКС.

Научные возможности модуля «Мэньтянь»

Лабораторный модуль «Мэньтянь» размерами 17,88 х 4,2 м весил при пуске более 23 тонн. Мощность его солнечных батарей 6 кВт. Он целиком предназначен для научной работы. Поэтому там нет дублирующих базовый модуль систем жизнеобеспечения, спальных мест и туалета, как на первом лабораторном модуле «Вэньтянь» (Pro Космос о нём подробно писал). Но зато на «Мэньтяня» есть новый тренажёр, имитирующий греблю.

В «Мэньтянь» 13 стоек с научным оборудованием для проведения различных экспериментов (физика жидкости, фундаментальная физика, материаловедение, перчаточный бокс/печка). В частности, в одной из стоек — первый в мире орбитальный набор холодных атомных часов (cold atomic clock, CAC) на основе водорода, рубидия и оптического магнито-дипольного перехода. Он должен стать самым точным эталоном времени и частоты с погрешностью одна секунда за несколько сот млн лет. Предыдущий рекорд точности часов для Китая был установлен на космической лаборатории «Тяньгун-2» в 2016 г. — погрешность хода менее одной секунды за 30 млн лет. По словам учёных новый эталон не только повысит точность позиционирования китайской навигационной системы Beidou, но и позволит проводить фундаментальные научные исследования, например в области тёмной материи и обнаружения гравитационных волн.

В составе модуля есть шлюз с 37 точками крепления для размещения оборудования на внешней поверхности станции. Тайконавты смогут готовить всё оборудование и научные эксперименты внутри, перемещая его наружу через шлюз. Оттуда его будет забирать и устанавливать на точках крепления небольшой роботизированный манипулятор (грузы до 400 кг и размерами 1,15 х 1,2 м). К точкам крепления снаружи станции подведены электричество и Ethernet, а для некоторых обеспечено ещё и терморегулирование. Также модуль «Мэнтянь» позволяет запускать малые спутники до 100 кг и кубсаты.

Станция «Тяньгун» станет международной?

На начальном этапе отладка работы станции пройдёт исключительно силами китайских тайконавтов. Но после этого туда планируется отправка в том числе и экипажей с зарубежным участием. На конец 2021 г. велись переговоры по совместной работе на станции с космическими агентствами России, Франции, Германии, Италии и Пакистана. Два европейских астронавта прошли подготовку по китайской программе. А вот запрос США Китай отверг, памятуя об американском запрете полётов тайконавтов на МКС.

В подтверждении этому, заместитель главного конструктора станции Бай Линьхоу сообщил, что сейчас обсуждаются стандарты сближения и стыковки иностранных космических кораблей, а также их соответствие принятым в Китае. Официальное подтверждение последует после достижения договорённостей.

Также сообщается, что станция «Тяньгун» будет открыта к научному сотрудничеству. На конец 2021 г. Китаем к постановке на станции «Тяньгун» было одобрено около 1000 международных научных экспериментов для исследователей из 17 стран. Для сравнения, на МКС за всю её более чем 20-летнюю историю работы было проведено более 3000 экспериментов.

Ракета «Чанчжэн-5B» или почему мир с облегчением вздохнул после завершения строительства станции?

Модуль «Мэньтянь» при запуске весил около 23 тонн, это самая тяжёлая полезная нагрузка, выведенная Китаем на сегодня. Для этого понадобилось использование самого мощной ракеты-носителя «Чанчжэн-5В», имеющейся у страны (грузоподъёмность 25 тонн на низкую околоземную орбиту). Этой же РН выводились на орбиту базовый блок и первый лабораторный модуль.

Особенность РН в том, что у неё нет второй ступени. После сброса боковых ускорителей первая ступень в итоге продолжает работать вплоть до выведения полезной нагрузки на НОО. При входе в атмосферу она сохраняет свои большие размеры (33,2 х 5 м), что не позволяет до конца сгорать при неконтролируемом падении. Это вызывает резонные опасения у всех государств, находящихся между 41 градусами северной и южной широты.

Да, до сих пор никто не пострадал (первая ступень после вывода базового блока в мае 2021 г. упала в Индийском океане, а после вывода первого лабораторного модуля в июле 2022 г. — в Тихом океане). Но некоторые страны с облегчением восприняли завершение строительства станции, — РН «Чанчжэн-5В» используется в основном для неё.

Советское наследие

В облике «Тяньгун» просматривается наследие отечественной станции «Мир»: стыковка по продольной оси, использование коротких манипуляторов для перестыковки модулей, да и сама размерность модулей. Нельзя не отметить даже чисто визуальное сходство китайских РН и космических кораблей с их прародителями — советской/российской ракетно-космической техникой.

Китай быстро ликвидирует отставание в орбитальной космонавтике. Мы даже составили таблицу (см. ниже). Когда Ван Япин стала первой китайской женщиной, вышедшей в ноябре 2021 г. в открытый космос, там наступил 1984 г. (выход в космос Светланы Савицкой в СССР).

Сейчас, когда к базовому модулю «Тяньгун» пристыковались два больших лабораторных модуля — Китай перенёсся в 1992 г. (стыковка «Кристалла» к базовому блоку станции «Мир»).

Признаем, что Китай копирует творчески — например, перестыковка модулей проводится роботизированными манипуляторами. А планы по созданию орбитального телескопа CSST — это будут уже собственные страницы китайской истории космонавтики. Стыкуемого телескопа не было и нет, ни у России, ни у США.

27 октября 1965 года родился Олег Котов — 100-й космонавт СССР и России. Профессиональную деятельность начал после окончания учёбы — он закончил факультет подготовки врачей для ВВС Военно-медицинской академии им. С. М. Кирова. Детская мечта о космосе ни на секунду не оставляла его и вела его вперёд. В 1988 году он направился продолжать службу в Центр подготовки космонавтов на должность помощника ведущего врача. Спустя 5 лет Котов уже сам занимал его место, занимаясь подготовкой космонавтов к полёту на станцию «Мир».

Вплоть до 1996 года, пока он сам не был зачислен кандидатом в отряд космонавтов, Олег готовил экипажи. В 1998 закончил экстернат в авиационном училище им. Мясникова и стал готовиться к полётам на «Мир». Но так туда и не полетел — с 1999 года готовился уже как космонавт-испытатель на МКС.

Олег Котов имеет за плечами три космических полёта — на «Союзе ТМА-10» в 2007 году, на «Союзе ТМА-17» в 2009 и на «Союзе ТМА-10М» в 2013.

В общей сложности он провёл в космосе более 526 суток и шесть раз совершал выход в открытый космос (общей сложностью 36 часов 52 минуты).

В 2016 году Котов ушёл из отряда космонавтов, переведясь на должность начальника Центра пилотируемых программ ЦНИИМаш.

С 2018 года заступил на должность замдиректора по науке Института медико-биологических проблем РАН, где и успешно работает до сих пор. Видимо, показывая всем остальным сотрудникам, что можно объединить теорию и практику при проведении исследований в области космической биологии и медицины.

Pro Космос поздравляет Олега Валерьевича с днём рождения!

31 октября планируется запуск второго большого лабораторного модуля «Мэнтянь» к китайской орбитальной станции «Тяньгун». Чтобы освободить место для него первый лабораторный модуль «Вэнтянь» был перестыкован, а станция приняла Г-образную конфигурацию. Интересно, что советские специалисты, впервые в мире перестыковавшие подобный образом модуль «Квант-2» к базовому блоку станции «Мир» в 1989 году назвали эту конфигурацию «сапогом». Сходство не случайно, — перестыковка целевых модулей на китайской станции осуществляется специальным коротким манипулятором, как и на его советском прообразе. Но есть и пара отличий.

На китайской станции «Тяньгун» для перестыковки используется аналогичная «Миру» система, когда манипуляторы системы автоматической системы перестыковки (АСПр) устанавливаются на торцах перестыкуемых модулей. Выдающийся советский «стыковик» Владимир Сыромятников называл этот короткий, но мощный электромеханической манипулятор просто «лапой». И, представьте себе, прозвище закрепилось в англоязычном варианте названия Lyappa Arm. Как и на «Мире», модули и корабли к базовому блоку китайской станции стыкуются только вдоль продольной оси. И для того, чтобы освободить осевой стыковочный порт для следующих модулей их перекантовывают на боковые вот такими «лапами».

Но манипуляторы АСПр на целевых модулях «Мира» имели два шарнира, поворачивающиеся в разных плоскостях. Один шарнир отводил модуль от осевого узла и подводил к боковому, а второй — поворачивал к нужному боковому узлу. А манипуляторы на китайских модулях предназначены для перемещения только в одной плоскости (к тому же имеют не один цельный рычаг, а две коротенькие «стрелы»/локтя).

При этом для подстраховки на базовом блоке станции есть большой манипулятор Chinarm. Он выполняет те же функции, что Canadarm и ERA на МКС. В январе 2022 г. с его помощью как раз перестыковали грузовик «Тяньчжоу».

Второе отличие: модули «Мира» стыковались активным узлом системы «штырь-конус», а модули «Вэнтянь» и «Мэнтянь» — китайскими аналогами наших андрогинно-периферийных агрегатов стыковки (АПАС).