Как любовь к мелодиям зарубежной эстрады повлияла на выбор профессии
Моя подружка Надя жила с престарелыми, как всем тогда казалось, родителями, поэтому вставала вместе с ними рано и, наслушавшись радио «Маяк» на радиоле и напевшись в одиночестве патриотических песен с утра, начиная с гимна Советского Союза, который разрешал населению совершать трудовые подвиги во имя Родины, до задорной «Пионерской зорьки», от нечего делать неслась ко мне. Дома ей было одиноко, да и сама я, как не вспомнить незабвенного Пушкина, «в семье своей родной казалась девочкой чужой». Надя словно чувствовала это и как-то сразу и надолго закрепилась в моей душе. Мы могли до мозолей на языке щелкать семечки, сидя за круглым столом, петь, вместе ходить в магазин, откуда тащили на прокорм домашней живности до десятка буханок …да и просто смеяться, потому что обе были неистощимы на выдумки. Поскольку мелодии зарубежной эстрады можно было послушать только на «Маяке», однажды Надя притащила свою радиолу, чтобы разделить со мной радость музыки. Мы попели, потанцевали, и Надя великодушно оставила свою радиолу: пусть насладится человек тем, что ему еще не подарила судьба. Вместе с музыкальным ящиком она презентовала и тараканов, которые в изобилии плодились в доме ее родителей. Когда моя мама решила поздним вечером включить свет в комнате, где стояло это счастье, я услышала отборную, крупнее, чем сами тараканы, ругань матушки и проклятия, сыпавшиеся на насекомых, начиная с их сотого колена. Во всех вселенских грехах оказалась замешана, конечно, я, и мне грозили всеми темными силами, чтобы отбить всякое желание впредь слушать музыку. Я сделала вид, что уже лет как триста скончалась на своей кровати, и не понимаю вообще, что происходит. Матушка схватила с печи горячий чайник и стала лить воду на разбегающихся по стенам и полу тараканов. Неизвестно, от чего в большей степени поумирали насекомые: то ли от крутого кипятка, то ли от победоносного крепкого русского слова. Может быть, именно тогда в моей незрелой детской душе и зародилась любовь к родной речи и эти обстоятельства впоследствии определили моё отношение к будущей профессии. Надька в целях безопасности некоторое время не заходила ко мне, и встречались мы на нейтральной территории. Радиола была выкинута безжалостной матушкиной рукой на безопасное расстояние с криком: «Чтоб больше здесь никогда это не появлялось в нашем доме….» Дальше шли эпитеты, рисующие моральный облик всех тех, кто имел отношение к её ночным боевым действиям. Но время шло, Надя была великодушно прощена и допущена до «бестараканных» апартаментов.
