Я вошёл в метеорологический блок. Всюду горел свет. Хором гудели трансформаторы, оборудование и сервера. Я с размахом открывал двери комнат, кабинетов, залов. Рядом шла Айо, изредка что-то вынюхивая. Кроме нас тут больше никого не было. Блок выглядел не заброшенным, а оставленным, как и все предыдущие. Будто все в один момент бросили свои дела и покинули это место. В столовой я увидел перед кассой подносы с посудой, на которых заплесневела и сгнила нетронутая еда. В душевой, в одной из кабинок текла вода. В некоторых комнатах работал телевизор.
В одной из комнат я случайно взглянул на себя в зеркало и отшатнулся: сквозь прозрачную маску комбинезона виднелись острые скулы, на одной из которых зарубцевалась царапина от медвежьих когтей; впалые исцарапанные щёки и мешки под глазами; взгляд пустой и отчуждённый; кое-где из-под шапки торчали серые волосы.
Я с ужасом прогнал из головы мысль, открыть перед зеркалом рот. Не хотел даже и думать, что я там увижу. Да и респиратор не хотелось снимать.
Дошёл до кабинета Ника. Включенные мониторы разгоняли полумрак кабинета. Комната пропахла запахом корицы – любимого чая Ника. На столе стоит его кружка с нарисованными красными рукавицами и хвойными ветками. Чай заплесневел. Кресло пустует.
По столу расстелены карты местности, папки с документами, ручки, циркули и маркеры, листки с распечатками вырезок из газет. На некоторых из них нарисованы йети, нло, ракеты. А на одной вместо картинки, текст статьи огибал табличку «КГБ».
Я взглянул на карту. На ней кусочек местности обведён в большой красный круг и написано: «Зона поиска». Внутри круга нарисован чёрный круг поменьше и подписан: «Зона исчезновения». В центре круга стоит жирная жёлтая точка: «Сигнал».
В радиусе красного круга маленькими синими кружочками обведены и пронумерованы ущелья и гроты. Ворох бумаг закрывал часть карты, и я отодвинул их. Случайно зацепил циркуль и уронил его на пол. Нагнулся поднять и увидел под столом на ящике надпись: «Для Майка».
Я открыл ящик под надписью и достал толстый ежедневник. Раскрыл его примерно посередине и прочёл:
Сегодня прибыл молодой парень на свою первую экспедицию. Такое редкое событие грех не отметить. Сегодня устроим ему посвящение. Ох, завтра голова болеть будет, выходной возьму.
Смотрю на него и вспоминаю свои первые деньки на станции. Ну как его, такого мальца зелёного, родители вообще сюда отпустили? Придётся за ним присматривать.
Нормально посидели, повспоминали свои первые экспедиции. Советов Мишке надавали. Парень, правда, ещё на середине гулянки уснул.
А мы это только под конец заметили.
Я пробежался глазами чуть дальше по записям:
Получили поставку с продсклада. Опять напихали этих ананасов. Достали, ну не ест их никто! Они потом на полках тухнут, вонь стоит страшная. Лучше б капусты столько тащили сюда, да молочки побольше.
Сегодня поедем с Мишей и Мишей по нашей пустыне кататься. Покажем ему наши маршруты и полярную красоту.
Короче, путаемся мы в этих Мишках. Особенно, если по рации разговор. Договорились, что кинолога будем звать Мишей. Собственно, как и всегда. А новичка будем звать Майк. А когда вырастет совсем большой, будем добавлять Тайсон, хо-хо.
А что, я тогда тоже буду зваться – Ник. Коротко и ёмко. А то Николас – это как-то серьёзно и по-стариковски. А я молод и добр бодр. Ну, и добр, да.
Я с улыбкой вспомнил тёплые моменты моего знакомства с севером, станцией и Ником. И пролистал в конец исписанных страниц.
Завтра Майк отправляется в поездку. Кой-какое барахло повезёт биологам нашим. Они говорят, новый вид нашли. Ага. Щас им лупу привезут, они в неё посмотрят и скажут: ой, так это старый вид. А им покажут потом за такое… За лупу.
Я б давно им показал. Вредные они ужасно. Такие же работяги как мы, а строят из себя непонятно кого.
Погода прекрасная по моим тонометрам. Показатели в норме. Майк в норме. Я в норме. Всё просмотрел, просканировал. Ух, как поработал, аж чай закончился.
Отошёл налить чайку. Вернулся – все датчики в пике. Начался буран, хотя предпосылок не было. Он появился из ниоткуда. Без какого-либо циклона. Я связался с соседними станциями, спросил их показатели. Видят ли они то же, что и я. Они подтвердили. Беда.
Связался с Майком. Связь плохая, на середине оборвалась.
Запустил дронов, плевать, что в буран нельзя. К чёрту!
Буран исчез через несколько минут так же резко, как и начался. Запросил поддержку людьми с соседних баз. Отзвонился начальству о происшествии. Сказали, пришлют людей. На поиски дают неделю. Поднял на уши всех на станции. Помчались на место происшествия.
Вернулся с поисков. Искали до ночи. Обнаружили вчера ронту Майка и 8 собак. Рюкзак и вещи лежат в санях. Плуто пропал, вместе со своим сигналом. А сигнал от Майка идет из грота, недалеко от места обнаружения его саней. Но его самого найти не удалось. Эхо-дроны «прозвонили» толщу снега и льда вокруг и вглубь. Тела не обнаружили. Возможно, его личный трекер занесло бураном, а ему удалось где-то укрыться.
Я верю, что мы его найдём.
Собачья упряжь, кстати, оторвалась от повозки. Может быть, он врезался во что-то. Хотя… Тогда б сани перевернулись или был бы след от удара.
Ещё, к ронте был привязан трос, будто он им обвязался и искал что-то вокруг вслепую.
Со станции «Тацита» трезвонят с самого утра. Хотят в срочном порядке оборудование. А у нас тут ситуация чрезвычайная. Какое, к чёрту, оборудование?! Какие, мать вашу, бактерии? У нас человек пропал! У меня друг исчез..
Нервы на пределе, что могу сказать. Наорал на них. Сказали, будут через начальство решать вопрос.
Да я понимаю, что у них тоже дела свои, наука на пороге открытия. Ну вы и так уже на пороге! Эти ваши амёбы ждали тысячу лет, пусть ещё подождут недельку!
Во вчерашнем секторе больше ничего не обнаружили. Не опускаю руки.
Приехали мужики на помощь с южных баз «Астра» и «Йеменка» и с северной - «Острог». Продолжаем поиски. Майк как сквозь землю провалился.
Нашли его GPS-карту и трос для пристяжных в гроте. Из этого грота и идёт его сигнал. Усилили поиски в этом районе.
Мишка сказал, что собаки не пострадали. Есть только повышенная тревожность у Айо. Она бегает по вольеру туда-сюда и скулит.
Мишка наш очень переживает за Плуто. Заплутал где-то бедняга.
После обеда на вертолёте прилетели трое. Представились экспедиционным отрядом аварийно-спасательных работ от компании «Пандорум». Впервые слышу. Какие-то они мутные. Зовут их Антон, Герман и Патрик.
Спросил у мужиков, с соседних баз. Говорят, что все сотрудники застрахованы, и у всех станций контракт с какими-то фирмами на такие случаи. Как называется наша фирма, не сказали.
Пробил по своим каналам этих ребят. Нигде не всплыли. Абсолютно. Вообще никаких записей. Что-то здесь нечисто совсем.
Миша начал пить. Я пытался его вразумить. Убеждения не помогли.
Эти пиджаки, аварийные спасатели, чёрт бы их побрал, понавтыкали тут всюду своего оборудования. Один у меня в кабинете сидит, ковыряется в компе, настраивает что-то , говорит. Второй пошёл у Майка в вещах шариться. Третий, вон, у Мишки-кинолога ошивается с собаками. Еле от него отбился, чтобы собак пристегнуть и на поиски уехать.
Что-то от них спасательством и не пахнет совсем. Аварийники чёртовы. Ни на один поиск с нами не ездили. Всё сами, особнячком. Изредка куда-то выезжают. При чём, у них интересные лыжи какие-то. С моторчиком, что ли? Плоские, серебристые, гладкие. Встали на них и понеслись. А там, даже крепления нет. Думаю, ботинки на магнитах к лыжам пристёгиваются. С такими и снегоход никакой не нужен.
Майк точно живой где-то застрял. Я чувствую. Прям места себе не нахожу.
Сегодня едем его искать, а после, поеду к ботаникам, отвезу им эти калейдоскопы проклятые. С утра попросил Мишу подготовить Сани. Топливо для снегоходов экономить надо,чтоб лишний раз в зону поисков смотаться.
Приехали с поисков. Пусто. Не там где-то ищем. Я когда расщелину какую нахожу или грот, у меня прям сердце колотится в предчувствии.
Не могу я просто так это спасателям оставить. Сам его найти должен. А если не найду… Как я матери его в глаза смотреть буду? Он же у нас не погибшим числится, а пропавшим без вести. Мать, небось, себе там места не находит. Для неё-то это вообще удар.
Пришёл к Мишке, а тот пьяный лежит. Видать, всё… Надежду совсем потерял. Ладно, хоть сани подготовил. И на том спасибо.
Только под ночь до «Тациты» добрался.
Привёз, значит, и говорю, ставьте подпись, я обратно поеду. Нет, говорят, надо завтра уже приёмку проводить. Рабочий день два часа назад кончился. Ночуйте тут, а с утра начнём принимать.
Ну, ёб… едрить твою налево, я чуть им там оборудованием этим по кумполу не настучал. Вам же так срочно было нужно, так принимайте! Это они мстят мне за то, что я тогда на них по телефону наорал. Сто процентов.
Сижу у «ботаников» в сторожке, собак глажу, успокаиваюсь.
Принесли нам еды. Собакам воду поставили. Выгуляю их и спать.
Ночевал здесь у них. С утра всё оформили. Поговорили, помирились. Нормально пообщались. Уладили конфликт. Утро вечера мудренее, как говорится.
Показали они мне своих микробов. Ничего особенного. Что-то там резистивное, какие-то бактериофаги. Нихрена не понял, но у них конечно глаза горят.
Попросили меня подождать ещё день, пока они подготовят образцы к транспортировке в институт. У них-то вертолёту сесть негде, местность холмистая. Короче, либо мне здесь ждать, либо завтра снова сюда ехать. Чуть опять не поругались. В общем, сказал им очень поторопиться. Сегодня мне нужно вернуться обратно, ничё не знаю.
Хожу взад-вперёд по складу, как зверь в клетке. Биологов подгоняю периодически. Не могу спокойно ждать. У нас поиски. Мужики с соседних баз приехали, а у них же тоже свои дела есть. Каждый день на счету. Чем дольше мы ищем, тем меньше шансов найти Майка живым.
Да сколько можно склянки свои паковать? Пойду их ускорю.
Зашёл в лабораторию, а они суетятся, орут, что без респиратора. Чё случилось, спрашиваю. А у них лаборант, второпях, колбы с образцами разбил. Я говорю, душу вашу мотал, давайте, что целое осталось и ноги моей тут больше не будет!
Поссорились к ёб едрене фене.
Сегодня последний день, когда спасатели с соседних станций с нами выезжают на поиски. Завтра возвращаются к себе. Понятное дело, уже неделю они тут нами помогают. А у них там работа стоит.
Приехал, собираюсь на поиски.
Вернулись с выезда. Мужики говорят – дело гиблое. Дольше искать смысла нет. Майка Север забрал.
Я им от всей души благодарен, но с ними не согласен.
Миша ушёл в запой. Я сижу и пялюсь в монитор. На точку сигнала Майка, которая исходит из грота. Не знаю зачем. Может, жду, что эта точка начнёт двигаться.
Утром Мишу отпаивал и приводил в чувства. Он нужен мне трезвым. Скоро закончится горючее для снегохода. Осталось на 2-3 выезда. Буду на пристяжных округу прочесывать.
А днём сплошная суматоха была. С Пандоры эти «спасатели» ху хотят Айо к себе забрать, какие-то исследования проводить над ней. У неё, типа, мутагены в крови. Пока мы с ними собачились, Айо сбежала под шумок. Будто, всё поняла. Миша всех чуть на британский флаг не порвал. Я не совсем понимаю, если они спасать приехали на кой ху чёрт им собака-мутант запонадобилась?
Ездили, искали, не нашли. Миша в упряжке. Я на снегоходе. Пандорские на лыжах. Запустили ЭХО-дроны - безрезультатно. Чертовщина какая-то.
Миша психанул, собрал вещи свои, вещи собак, снарядил ронту и на южные станции поехал. Говорит, больше не намерен собак терять в этом проклятом месте. Я его не осуждаю. Только вот, без собак я как буду на поиски ездить?
От всех этих событий совсем плохо стало. Я смотрю, все на станции начали плохо себя чувствовать.
Бураны пошли. Поиски прекратили. Иначе, может ещё кто-нибудь ненароком потеряться. Лучше б эти «пандоровцы» потерялись.
Ха! А они и потерялись. Собрали манатки свои и лыжи навострили куда-то. Прямо в буран.
Перед отъездом один из этих ко мне подошёл, сказал: «Мы едем Майка встречать, когда он вернётся. Можете поехать с нами и встретить его».
Я от этого его «когда» прям похолодел. Только, когда?
Да и на станции я нужнее сейчас, когда весь персонал заболел. Отказался я. Одно дело, потеря одного человека, другое дело, потеря всего персонала на станции. Я, всё-таки, в ответе за всех здесь.
Медик не справляется. Я помогаю ему, чем могу. Люди чихают, сопливят, кашляют сонливо, боятся тепла. А температура у них нормальная, даже ниже нормы. 35°С, где-то. Думаю, это потому, что в медблоке холодно. Хотя, реакторы работают в штатном режиме и мощности на обогрев хватает.
Что-то я совсем расклеился. На нервной почве, наверное. У нас на станции все как-то чахнуть начали. Надо позвонить на «большую землю» вертолёт запросить с лекарствами. А если так и дальше пойдёт, то и вообще, эвакуационный.
Позвонил в заповедник «Тацита» узнать, когда их вертолёт чёртов прилетит. Потому, что площадка у нас одна, две вертушки не поместятся. Может быть, получится одним вертолётом лекарства привезти и «пробники» эти забрать.
Молчат, никто трубку не берёт. Что-то у меня предчувствие нехорошее.
Сам лично не горю желанием к ним ехать. Да и топлива мало осталось, не говоря уже о затянувшемся буране.
Дозвонился до начальства. Говорят, про «Тациту» в курсе. У них, типа, спутниковые антенны сломались, поэтому связи нет. Говорят, ехать к ним не надо, скоро специалистов пришлют. Да и вообще, со станции выезжать нежелательно. Оставайтесь в блоке и носа не высовывайте. Чё к чему?
Наверное, мне так мягко намекают на карантин. Да и как они в буран специалистов пришлют?
Про отъезд Миши забыл им сказать и про «Пандорум» спросить. Что-то совсем заторможенно соображаю.
Работа встала на станции. Бросили все дела. Медблок забит. Все мои коллеги лежат лёжкой. У них температура тела 33,1°С. Я медику помогаю чем могу, но у самого уже сил нет. Я не знаю, что за хрень такая. Температура не растёт, а падает, однако людям жарко. Они снимают с себя одежду. Степан-механик, вообще, сидит за дверьми в этой стуже почти голышом. Говорит, он так легче себя чувствует.
Гриша, совсем не спит. Всё пытается вылечить ребят. Вот только он даже не знает, что это и чем лечить.
Позвонил на южную станцию «Йеменка» про Мишку узнать. Ответили, что он дальше на юг двинул. Они его впустить не могли. Приказано сверху: в связи с эпидемией гриппа, станции изолировать от связей с внешним миром и закрыть на карантин. Здрасьте, приехали. Откуда грипп на севере? Он здесь, попросту, не выживает. Я, конечно, не микробиолог, в отличие от наших в Таците, но уж такие прописные истины знаю.
Мдаа, беда. Это, получается я там у них надышался, сюда приехал и тут всех заразил. А мужики потом по своим станциям эту бациллу растащили.
Матерь Божья! Так, Мишка щас эту заразу везёт прямо на Юг, на «большую землю»...
Я снова звоню начальству, чтобы они остановили Мишку. Гудков нет. Связь обрубили. Ну, идиоты…
Всю ночь таскал обогреватели в медблок.
под утро в медблоке наш геолог Тимур замёрз насмерть.
Мы с медиком пришли его проведать с утра, а он вмёрз в койку. Вокруг него всё заледенело какой-то паутиной, из инея. Температура его опустилась до 14 Гриша говорит, мозг человека умирает уже на 25°С тела
глаза слипаются окружающие на койках
уженичего не соображают Просто лежат и смотрят в котоп потолок, о чем-то думают. Мне кажется, у них мысли медленные, мёрзлые. Я сам плохо соображаю. Обычно, часами смотрю на сигнал маячка Майка на мониторе. Пью чай. С каждым разом его всё больнее пить. Пью чай. Он всё больше обгиж обжигает мне горло и желудок. Но вода выше 100°С в чайнике не нагревается. Это какой-то психологический трюк моего увижа увядающего мозга.
Боюсь уснуть и не проснуться. И кем я умру? Тем, кто прое потерял всех за кого держал ответ? днержал ответ пока я по эту сторону сна у меня ещё есть шанс сделать хоть что-то. Я сделаю всё возможное.
Я держусь. Я сильный. Я держусь. Я сильный Я ем кофе
Ты вернёшься, «когда», а не «если».
Так вот, когда вернёшься, меня уже не будет здесь. Я уйду вслед за моей «стаей». Мы обречены. Но тебе удалось спастись, потерявшись. И надеюсь, ты вернёшься живым и здоровым. Прости, что не смог тебя уберечь. Я хотел показать тебе, что молчание Севера может быть красивым. Но не смог.
Я закрыл дневник. Подбородок задергался. Лицо исказилось в немых всхлипах. Слезные составы вновь потянулись по проторенным полотнам щёк. Я не мог вздохнуть из-за приступа горького отчаяния.
Айо прижалась к моей ноге и понимающе поскуливала.
Я устремился к медблоку. Его двери и стены были затянуты льдом. Со стен снежные корни залезли немного и на пол. Я постарался что-нибудь рассмотреть в заледеневших окнах дверей медблока. Мне нужно что-то, чтобы разбить этот замороженный кокон. Я подошёл к стене у окна, на которой висел огнетушитель. И краем глаза увидел столб чёрного дыма в окне. Первой мыслью подумал, что это туристы. Что я снова там. Я не выбрался.
– Ты чего, прямо отсюда тушить собрался? – подошедший Герман указал на огнетушитель в моих руках.
Его вид выдернул меня из объятий параноидальных мыслей. Я, глупо открыв рот, посмотрел на него сквозь слегка запотевший щиток костюма.
– Это Тацита горит, – Герман махнул пальцем на столб дыма. – Патрик уничтожает лабу. Необходимо предотвратить распространение. По хорошему…кто-то…нам нужно перетащ…пересчитать заражённых. Никто не должен вернуться на «большую землю»...кто-то… Отряд зачистки на подлёте. Нас спасут. А дальше они уже сами тут…кто-то…разберутся. Пойдём.
Я пошёл вслед за ним, сжимая огнетушитель в руках. Немного отстав, остановился. И с размаху вдарил по заледенелой корке на стекле. Звон льда и стекла рассыпался звеньями эха по коридору. Я замахнулся и ударил во второй раз со всей силы, сколько её осталось. Огнетушитель пробил снежную скорлупу и, юркнув сквозь разбитое стекло, загромыхал по полу медотсека. Воздух наполнился знакомым запахом корицы. Айо тявкнула на меня от неожиданности. А Герман подлетел ко мне и оттолкнул от двери:
– Ты что творишь…кто-то?! Костюм повредишь, твоё…и всё твоё возвращение насмарку!
Я заглянул в пробитое окно на двери медотсека. Мне удалось зацепить взглядом койки, покрытые стекающим льдом. Внутри них, как в куколках бабочек, билось что-то иссиня чёрное. В середине проходов лицом ко мне сидел Ник в нескольких куртках, проглядывающих из-под толстого красного тулупа. Окружённый обогревателями и термосами у ног, с винтовкой в руках. Выглядел он как-то окоченело, кожа почти фиолетово-оранжевая, красные мешки под глазами и белки покрытые сеткой лопнувших капилляров. В следующее мгновение его взгляд резко двинулся и вцепился в меня. Сердце у меня ушло в пятки. Всё в организме как-то опустилось. Я не мог понять этот взгляд. Ощущение, будто вид из окна, который ты видишь всё детство, вдруг резко сменили на нечто иное. Нечто неродное или инородное… На то, чего быть не должно.
– Кто-то… – тихо прошептал Герман, стоя рядом и отталкивая меня. Крикнул:
– Беги отсюда! К вертолёту!
Я покачал головой, пытаясь вернуться к разбитому окошку. Внутри болталась мысль, отскакивая от стенок черепа: «Он жив!».
– О ыф, – пытался я донести простую мысль до Германа, будто забыв человеческую речь. – Ом ыф!
Герман снова толкнул меня к выходу и перегородил проход к медблоку:
– Он…кто-то…уже не жив. Здесь нет живых, кроме тебя…кто-то… Уноси ноги, или я тебя унесу.
Вдруг, из медблока до ушей донесся звук разбивающегося льда. Я почему-то живо себе представил как из мутно-матовых толстокожих коконов выбирается кто-то. И надвигается на Ника. В следующую секунду я услышал шум возни и скрежет стула. И затем оглушающий выстрел. Потом звон в ушах. Ноги подкосились от неожиданности. Я рухнул на пол. Айо начала лаять, закрывая меня от медблока своим маленьким собачьим телом.
Ещё хруст льда, какая-то возня и выстрел.
Герман застыл, глядя на меня. Пропищал браслет на его руке. Но он продолжил спать стоя с открытыми глазами. Похоже, его ослабленное сознание отключилось, спихнув все обязанности на подсознание. Ещё бы, столько дней без сна. Браслет снова выдал электрическую трещотку. На этот раз дольше на пару секунд. Я лежал на спине, заворожённый зрелищем, как электрический будильник хлещет Германа, а тот стоит, не двигаясь и не моргая, будто вмёрз в место и время.
Гулкий стук тяжёлых и быстрых шагов за моей спиной вытащил меня из гипнотического транса. Кто-то в серебристом костюме химической защиты подбежал к Герману и отключил убийственный будильник. Второй «серебристый» подбежал, поставил чемоданчик и аккуратно уложил Германа на пол. Первый распаковал чемодан, и они начали его реанимацию. Подошли ещё двое таких же и накрыли Германа серебристым одеялом. За ними вбежали несколько фигур в чёрно-красных костюмах. Коридор наполнялся серебряными и чёрными людьми, и начинал представлять собой сверкающую трубку калейдоскопа, в котором толкались муравьи. Некоторые люди держали наготове оружие, у других в руках были странные приспособления, напоминающие сеткомёты. Айо прижалась ко мне. Из-за стен медотсека доносился шум схватки и какой-то утробный булькающий вой. В нос ударил запах пороха и аммиака, что быстро вернуло меня в реальность. Запах корицы меркнул и ускользал из моих рецепторов, как рука старого доброго друга из моей руки.
– Михаил, поднимайтесь, – прозвучал плотный, бархатистый голос надо мной. В стекле маски я увидел только протянутую ладонь. – Нужно вас отсюда увести и поскорее. Они начинают вылупляться.
Я протянул здоровую руку навстречу и поднялся. Передо мной стоял человек в чёрном плотном костюме с большим количеством стягивающих ремней с красными фастексами. Маска у него более облегающая, чем у моего костюма, с фильтрами по бокам.
– Я руковожу вашей спасательной операцией. К сожалению, мы столкнулись с непредвычисленными обстоятельствами и ситуация сильно обострилась. Прошу вас, следуйте за мной, пока ваш друг выигрывает нам время.
Мысли уже походили на лениво сменяющиеся кадры в замедленном произведении.
Мы быстро прошли на кухню. Там мой спутник включил все плиты. Затем вышли через зал столовой в коридор, ведущий к лестнице вертолётной площадки. Внезапно в коридоре выключился свет, и мы остались в полной тьме. Через некоторое время Айо начала излучать голубоватый свет.
– О, я не могу поверить своим глазам! Это прекрасно! – восхищённо восторгался мой спутник, увидев светящуюся собаку. – Я предполагал, что это необычная собака, но видеть это вживую – невероятно.
Мы бежали к лестнице, а мой спутник всё не замолкал:
– Михаил, вы можете мне сказать, почему так назвали свою собаку?
Я промолчал, даже не пытаясь ответить.
– Ах, да, простите… Знаете, это удивительно, что вы её назвали так. У нас в организации само понятие «Айо» – это нечто, вроде, оси времени и пространства, проходящей сквозь все слои мироздания. Это, скорее даже, сила, которая связывает всё живое, мёртвое, мыслящее и вымышленное. Бесконечной лентой Мёбиуса в этой силе соединяются частицы и галактики, прошлое и будущее, инстинкты и желания, Альфа и Омега.
Мужчина вдохновенно рассказывал. Меня восхищало то, что жизнь предусмотрительно подарила хорошую дыхалку такому говорливому человеку. Мы вбежали в дверь с лестницей к вертолётной площадке. Его молчания хватило на пару ступенек. Далее он продолжил:
– Я думаю, эта собака может проходить сквозь слои без «затрат» на переход. Наша организация занимается исследованием аномалий, в том числе. Не знаю, зачем я всем это рассказываю. Как правило, слушатели потом плохо заканчивают: смертью или работой у нас.
Мужчина коротко хохотнул, не сбавляя ритма. Показалось, что теперь он замолчит, но так только показалось.
– Скажу честно, мы могли бы забрать только собаку, но, так как она испытывает к вам чувство привязанности, мы предлагаем вам сотрудничество. К тому же, у вас есть опыт хождения сквозь слои, вы многое видели и могли бы с нами поделиться информацией. В обмен на соглашение обязуемся вернуть вам речь, посредством высокотехнологичных имплантатов. Подумайте, пожалуйста, над моим предложением, пока будем лететь в Пандорум. На месте мы окажем вам необходимую медицинскую помощь независимо от вашего решения.
Мы наконец поднялись на крышу станции. Сердце захлёбывалось ударами. Утренний ветер ласково обдувал лицо, огороженное защитным костюмом. Солнце только-только выкарабкалось из-за горизонта. Небо ясное, будто помолодевшее. По небу летит вертолёт. Морозный свежий воздух щедро раскидывает звук лопастей по окрестностям, стараясь закинуть его как можно дальше.
Мы погрузились в вертолёт. Пристегнул Айо к сиденью, почесал её за ушком и сел. В поясницу знакомо ткнула фляжка. Я нисколько не удивлён, что она снова оказалась на поясе. Ведь там, в лесу я заплатил кое-чем другим. Более ценным, чем материальное.
В последний раз посмотрел на мою уютную и любимую станцию. Мысленно попрощался с ней и Ником. Мы начали взлетать. Напоследок я взглядом обнял большой припорошенный снегом стенд:
Метеорологическая Научно-Исследовательская Станция «Омега».
Благодарю за внимание.
Если Вас заинтересовало моё творчество, приглашаю ознакомиться со всей книгой целиком:
https://ridero.ru/books/khroniki_aio/
