Хотела написать про свой день, но не осилила. Написала про 1/3 дня.

Приезжаю на работу к 7.15 утра, одетая в спортивные штаны и футболку. В 7.20-7.35 передача смены от ночных дежурных. Как прошла ночь, статистика по стационару, что запланировано на сегодня и т.д. Потом я переключаю дежурный телефон на свой мобильник и нарезаю круги вокруг больничного комплекса. В обычное время у нас по утрам идёт утренняя конференция, где мы с хирургами смотрим снимки и комментируем их. Но сейчас все плановые операции отменены и вместо конференции я бегаю кросс. Потом душ, переодеваюсь в хирургическую пижаму, пью кофе... где-то в 8.50 смотрю в компьютере план на сегодня. С 9 до 11 запланирована серия "point-of-care" УЗИ. Это значит, что не пациента привозят нам на обследование, а мне надо с УЗИ-аппаратом пилить к нему. Потому что пациент лежит в реанимации. Обычно на УЗИ живота у меня уходит 15 минут, но со всеми защитными мерами это время удваивается, а то и утраивается. К обычным ковид-пациентам я надеваю простую маску и перчатки. Но в реанимации аэрозоли в воздухе, поэтому одеваться туда надо тщательнее. Сперва шапочка, волосы убираем полностью. Никаких комбинезонов, только балахон с завязками на спине, материал - не тайвек, а просто вроде плотной шерстистой бумаги, эластичные манжеты. Мы экономим снарягу, поэтому я хожу на УЗИ только по утрам и сразу к нескольким пациентам, чтоб лишний раз не переодеваться. Я дезинфицирую руки, натягиваю перчатки, просовываю руки в рукава и тут же надрываю швы рукавов возле манжет, пропуская туда большие пальцы (становится похоже на специальные куртки для бега, в которые просовываешь пальцы, когда холодно). Теперь можно надеть поверх вторую пару перчаток, плотно подоткнув под них манжетки балахона. Таким макаром мы можем быть уверены, что рукава не задерутся в неподходящий момент. Затем берём стикер-бейдж: тёмно-красные для оберов, розовые - для ассистентов, зелёные - для медсестёр, синие - для уборщиц, коричневые - для техперсонала. Пишем маркером на нём: "Узист Белка", клеим на грудь. Надеваем маску FFP2. Она очень удобная, плотно прилегает к лицу, но дышать в ней намного легче, чем в обычной. Единственное - резинка давит на уши, но для этого есть специальные приспособы, даже тут на пикабушке показывали пацана, который такие на 3D- принтере печатает. Надеваем визир - прозрачный щит на всё лицо. Мы почти готовы - осталось протащить громоздкий УЗИ-аппарат в узких проходах, заставленных процедурными столиками, шкафчиками для того и сего, мониторами, контейнерами для мусора и подключить его к ближайшей сетевой розетке. Пациент лежит на прекрасной, чудесной, офигительной функциональной кровати, которая стоит втрое дороже моего автомобиля. Которую можно поднимать, вертеть так и сяк, регулировать углы наклона, а если надо, то лёгким движением руки превратить в твёрдую основу для реанимационных мероприятий. От его груди, рук, ног тянутся шланги, провода, электроды. В каждое отверстие тела вставлена трубка. И этот человек - абсолютно голый.

Ковид - это не только кашель, стеснение в груди, лихорадка и боли во всём теле. Ковид - это утрата достоинства. Ты лежишь голышом, плечам зябко. Под поясницу натекла жидкость из неплотно закрученного флакона с каким-то раствором, и простыня под попой стала неприятно влажной. Но ты не можешь об этом сказать. Вокруг тебя - запакованные в снарягу фигуры в желтых и синих балахонах, с наспех подписанными этикетками на груди. Тебя переворачивают, трут, светят тебе в уши, заглядывают в рот, нос, в задний проход. Тебе больно дышать, больно говорить, больно жить. Ты - один в целом мире и конца этому нет. Ты знаешь, что если умрёшь - тебе придётся сделать это в одиночестве, потому что в больнице запрет на посещения.

Я смотрю на пациента. Он глядит вверх, на потолок. Там наклеены фотопостеры с живописными видами: Ангкор Ват, Ла Реюньон, Саравак. Мир ещё вчера был глянцевой страничкой из туристического каталога - все эти дивные места на расстоянии одного клика на букинге всемогущем. Эти постеры наклеил тот, кто знает, каково это - день за днём видеть перед собой только белый потолок и стерильный свет флюоресцентных ламп. И может даже тот, кто ещё пару месяцев назад взбирался по горам Ла Реюньона в суперфункциональных штанах от Arc'Theryx. А сегодня этот покоритель вершин, замотанный в маску и голубой балахон, переходит от кровати к кровати, снимает показания мониторов и готовится встретить новый день и новые смерти.

Я смотрю на пациента. Я следую обычному протоколу:

- Добрый день, господин Х, я доктор С., ваш узист. Мне сказали, что вас беспокоит живот и вот я здесь, чтобы его проверить. Есть ли у вас боли? Если да, закройте и откройте глаза. Если нет - держите глаза открытыми. Здесь болит? А здесь? Сейчас будет немного холодно, пожалуйста, не пугайтесь, это гель для УЗИ. Если вам больно, дайте мне знать.

Пациент глядит в потолок и ничего не отвечает. Он под седативными лекарствами, в мире прекрасных грёз. Он лежит на белом мальдивском песке, пробирается по джунглям Саравака. Передо мной только его голое, белое, безволосое тело - одновременно свидетель и потерпевший безраздельной любви к пивасику и пицце.

Если в самом начале ковид-эпидемии у нас действительно были те пациенты из группы риска, о которых предупреждала ВОЗ - дряхлые старцы с двумя десятками хронических болезней, то сейчас картина поменялась в корне. Я не знаю, насколько мои наблюдения справедливы в глобальном масштабе, но сейчас практически все ковид-пациенты в реанимации - это мужики 35-55 лет, с пивным пузом, с нелеченой гипертонией, высоким холестерином и сахаром. То есть такие, которых обычно спроси - и они ответят, что "ничем таким не болеют". А ну давление так, бывает. И "ой, к этим врачам только пойди, всегда чего-нить да найдут." В результате, чтобы сделать УЗИ такому пациенту, мне приходится на него буквально укладываться, иначе справа не достать до его левого бока. Вот это работа - лежать на голых жирных мужиках. Ею я занята до полудня.