Бывает, спокойно ешь торт, и тут в крошках видишь эту троицу

Разглядеть очень сложно, но постарайтесь сами!

У слезы своя тропа - по ресницам в бездну.

Вроде, весел был с утра, и со стула слез бы.

Но раскачивает тело ветерок с балкона?

не нарушив физики ни одного закона.

Солнца лучики сквозь штору щупают пылинки.

Пиджачок притален в пору, лег на стула спинке.

По карманам: мелочь, крошки, чеки из аптеки.

Извещение из банка - долг по ипотеке.

Кот без интереса смотрит из окна на кухне.

Во дворе шумит осина. Сгнила. Скоро рухнет.

Стола ножку подпирает корешок диплома,

а вторую «трудовая» - пара дней, как дома.

Книга веры на две трети на столе раскрыта.

Много трещинок в сюжете и мораль размыта.

Следы кофе на паркете, горечь в каждой капле.

Где-то умирают дети, им помогут вряд ли.

Ругань льется через стенку, трусит штукатурку.

Снегом, Моцарта, пороша медную фигурку.

В морозилке мелкой галькой куцые пельмени.

На растяжке сохнет майка. Запах испарений.

В дверь звонивший не дождался и воткнул записку:

«По недоимке за свет - вы в начале списка».

В полумраке коридора стоптаны ботинки.

В сетке диетического хлеба половинка.

Разошлись по шву в углу тусклые обои.

Раньше полон двор друзей. Был. Осталось двое.

Семьдесят копеек внутри вазочки на полке.

Сумма мизерная, потому не искалась толком.

Дно коробки обувной: среди фотографий,

бланк заказа памятников с текстом эпитафий.

Мятая зубная щетка высохла в стакане.

Холодок шершавой плитки по лодыжкам тянет.

Пластилиновый солдатик - все, что есть от сына

и решение суда о разводе.

Клином, в ярко-синей глубине плавно и неспешно

утопают все дела и поступки грешных.

Нелинееный блокнот. Карандаш-огрызок.

Два десятка брошенных на полпути эскизов.

Хрипло щелкает винил - музыка из детства.

Кого помнил, всех простил - правильное средство.

Он при жизни написал - в чем была причина.

И соломинку назвал, что сломала спину.

Ровный почерк исключал и тоску, и пьянство.

Одной фразой: Я устал от людского хамства.