Звонит мне как-то красивая девушка Юля и говорит:

- Наташка, ты такая интересная, тебе не хватает ухоженности. Давай тебя прогоним по стилистам.

У Юли тогда был модный проект в каком-то СМИ, она преображала тех, кому не хватило времени и вкуса. Сама Юля – образец стиля, шика из ничего, она умеет сшить две старых тряпки, прицепить посередине цветок, покрыть баллончиком с краской – и будет дизайнерская вещь. И вот стильные ручки Юли дотянулись до меня. Окей, Юля, немного сдаюсь я, королева секонд-хендов и богиня одного платья в месяц. Переодеваться и ходить на шоколадные обертывания не буду, но вот с волосами давай что-нибудь сделаем. Юля посоветовала мне ламинирование после окрашивания, на что я согласилась. А теперь немного прервемся.

В детстве у меня часто были вши. На то оно и детство. То из лагеря целую голову насекомых привезу, то в поезде нахватаюсь. Советское детство богато своим биоразнообразием. Когда у меня появились дети, да еще такие густо волосатые, они, несмотря на постсоветский период, тоже повадились носить в дом тварей. Однажды мой сын и дочь мужа съездили на один день в Финляндию в журналистский лагерь, ночевали на полу в церкви. Вернулись с божественно откормленными вшами. Их мы быстренько вывели, благо в начале нулевых уже не надо было травить головы керосином. В каждой аптеке были шампуни-убийцы.

Финский случай был не последним нашествием вшей на наши бошки. Приносила в своей гриве вшей и моя красотка Настя. Подружилась с тремя сестрами, уличными созданиями. Мама у них умерла, папа бухал. Вши свободно и безнаказанно заселились навеки. Девочки были очень хорошие, дочка с ними общалась плотно, голова к голове. Неудивительно, что Настину шевелюру время от времени приходилось прочесывать и сканировать на предмет обезвошивания. Поскольку я тоже отличаюсь волосатостью, себя я тоже время от времени для профилактики мыла противовошными снадобьями. Для страховки. И если я после каждого истребления вшей проверяла головы детям, то мою голову проверить было некому.

А теперь вернемся к Юле и ее модному проекту.

Ламинирование – процедура недешевая. Юля записала меня к своему личному мастеру, зарекомендовав как мегажурналиста и модную штучку. Я постаралась одеться поприличней. Хотя кого я пыталась обмануть? Я пыталась пустить пыль в глаза человеку из индустрии моды. Но старалась держаться на высоте, потому что ничто так не ранит простого человека, как высокомерный взгляд парикмахера или косметолога, в котором читается (как же вы так себя запустили?).

Сижу, в общем, я в кресле у очень дорогого и самого модного на тот момент мастера нашего города. Мы уже окрасили волосы в какой-то благородный каштан с проблесками блондина, высушили и почти готовы приступить к ламинированию, то есть, запечатыванию волос и приданию им глянцевого блеска. Я – сама светскость, сама манера. Мне нравится эта игра.

- Наталья, видела у вас на страничке фотографии из Парижа. Понравился город?

- Очень. Я гуляла целыми днями. Особенно по Монмартру готова была ходить сутки напролет.

- В отеле жили? Дорого ведь там все, наверное?

- У меня подруги в Париже и Подпарижье живут.

- О, как повезло. А мужчины французские красивы?

- Да, очень. Стильные, небрежно и элегантно одеты. Даже после 40-ка выглядят очень стильно.

- Видела вас у дома Луи Веттон. Купили себе настоящую сумку?

- Нет, просто сфотографировалась. Я не люблю шоппинг.

- Понятно. Сейчас будем ламинировать волосики. Я схожу за целлюлозой. Мы ведь будем делать биоламинирование?

- Не знаю, это на ваше усмотрение. Я в этом не разбираюсь.

Моя кудесница красоты скрылась в подсобку за волшебным месивом, а я осталась ждать ее, вспомнив Париж и погрузившись в романтические вечера на холме Монмартр. Я нервно тряхнула головой, вспомнив доставучего художника Марио. И зря я это сделала. С моих свежеокрашенных в каштан прядей на стерильно белый кафель спикировала крупная, как американский беговой таракан, вошь. Она смотрелась ослепительным бисером на снежной плитке. Я уже изловчилась наступить на вошь, как из недр парикмахерской вышла моя красавица и, улыбаясь, быстро приближалась к моему рассаднику вшей. Я поняла, что еще шаг – и моя семейная ценность станет всеобщим достоянием. Используя природную гибкость и врожденную изворотливость, я выставила ногу на полметра от кресла, свернув куда-то на бок парикмахерскую накидку. Мне показалось, что вошь в последние секунды своей жизни издала вопль «Русские не сдаются» и самовзорвалась – такой стоял еще полминуты хруст и последовавшее за ним эхо. Или мне так показалось.

- Наталья, вам не удобно в этом кресле? Мы можем пересесть на соседнее.

- Нет, все в порядке. Я просто захотела в туалет.

- Что ж вы не сказали. А я смотрю, вы как-то странно заерзали.

Меня проводили до места уединения, где я нервно стала трясти головой над раковиной, в надежде увидеть звездный десант. Но ни одно насекомое больше не выпало из гнезда.

Вернувшись в кресло, я так и не смогла больше расслабиться. Парикмахер думала, что я нервничаю из-за будущего результата, а я просто боялась, что она увидит и заламинирует всех моих вшей. Про Париж я больше ни слова, про шоппинг на Елисейских полях тема сразу не задалась. Так и молчали в неловкости оставшееся время.

Результат был очень даже хорош. Моя девушка радостно резюмировала:

- Вот видите, а вы переживали.

А я облегченно вздохнула, что больше ни одна падла не выпала наружу. Либо все затаилась, либо были закатаны в парикмахерский воск, как мухи – в янтарь.

В тот же вечер я пошла в театр. И даже мой друг Яша успел меня щелкнуть с этим самым ламинированным лоском. Но вы-то знаете, под этой идеально заламинированной прической спряталась пара-тройка дворовых вшей. Одним словом, сколько девушку ни ламинируй, если со своими тараканами она не разобралась, никакой салон красоты не поможет.