Сколько сегодня градусов? Как часто вы задаетесь этим вопросом, особенно перед тем как выйти из дома. Температура воздуха (наряду с наличием или отсутствием осадков) стала для нас ключевым параметром текущей погоды, а термометр – привычной частью быта. Но еще несколько столетий назад люди вообще не заботились измерением температуры воздуха, а термометры встречались лишь в немногочисленных научных лабораториях (да и то с XVI века). В этом плане, термометр и телескоп практически ровесники, но сравните, как часто вы пользуетесь телескопом и термометром…И редко задумываемся о том, что термометр имеет свою весьма занимательную историю.

Отличать тепло от холода умеет большинство живых организмов, это мы не можем записать в «актив» достижений человеческого разума. Но еще в древности люди заметили, что при нагревании воздух расширяется. Используя это свойство, александрийский математик и инженер Герон еще во II веке до н.э. построил систему поднятия воды путем нагревания.

Очевидным следующим шагом было научиться измерять степень нагревания/охлаждения воздуха. И, полтысячелетия спустя, другой математик, Филон Византийский якобы сконструировал некий прибор для измерения температуры воздуха и воды. По крайней мере, об этом есть упоминания в некоторых трактатах того времени. Но ни прибор, ни его чертежи так и не найдены, равно как нет информации о попытках повторить работу Филона. Поэтому эту попытку создания термометра мы не засчитываем. Пока не будет доказано иное.

Тысячу лет с лишним подвижек к решению этой задачи (измерения температуры) не было, а затем просто понеслось. Понеслось не случайно: в позднем Средневековье естествознание переживает очередной расцвет, растут университеты, открываются научные лаборатории. И им позарез нужна приборная база. В частности, инструмент, который мог бы точно измерить, как меняется температура (воздуха, растворов и проч.). Над созданием такого инструмента работали многие и сегодня лавры создателя термометра приписывают сразу нескольким ученым.

Перечислю лишь некоторых.

Ян Баптиста ван Гельмонт, уроженец Брюсселя, представитель движения т.н. «ятрохимиков» (наиболее известный из них - Парацельс), стремившихся выделить из алхимических трактатов рациональное зерно и применить его в медицине. Считается, что он первым описал, как должен быть устроен прибор для измерения температуры, но сам его так и не сконструировал.

Итальянский физик Галилео Галилей. Сам он такой прибор не описывал, но его ученики засвидетельствовали, что в 1597 году он создал термоскоп.

Он представлял собой небольшой стеклянный шарик с припаянной к нему стеклянной трубкой, которая помещалась в жидкость. Воздух в стеклянном шаре посредством горелки или простым растиранием ладонями нагревался, в результате чего он начинал вытеснять жидкость в стеклянной трубке, показывая тем самым степень увеличения температуры: чем тоньше была трубка, тем выше была «точность» прибора. Считается, что на эти изыскания Галилея вдохновили описания устройств Герона.

Итальянский же врач Санторио, много лет занимавшийся изучением анатомии и физиологии. Кстати, он преподавал в Падуанском университете примерно в те же годы, когда там обучался Уильям Гарвей, человек, объяснивший, как работает сердце. Для своих опытов Санторио сам придумывал и изготавливал оборудование. Так в 1626 году он построил ртутный термометр, который мог измерять температуру человеческого тела. Прибор мало напоминал современные градусники: имело форму шара и продолговатую извилистую трубку, на которой были нарисованы деления, свободный конец трубки заполняли подкрашенной жидкостью. Измерения были грубыми, но, с точки зрения медицины, главным достижением Санторио было то, что он установил: у здорового человека должна быть постоянная температура тела. Нам это кажется очевидным, но до Санторио врачи об этом не задумывались.

Были и другие претенденты. На протяжении определенного времени, усовершенствования термометров касались их формы и содержимого, но не точности. Голландец Ван-Дребель доработал термоскоп, сделав его более чувствительным и окрасил воду, что облегчило работу с ним. В Флорентийской академии научились делать термометры, не зависящие от атмосферного давления: вместо воды, термометры стали заполнять подкрашенным спиртом, а верх стеклянной трубки запаивать. Но чем больше становилось термометров, тем острее вставал вопрос их «стандартизации», появления общепринятых единиц измерения температуры.

В 1672 году немецкий физик и, по совместительству, бургомистр города Марбурга Отто фон Герике создал семиметровый прибор измерения температуры с восемью делениями, от «великого холода» до «великой жары».

Термометр Герике. Иллюстрация из книги Otto von Guericke’s Experimenta Nova Magdeburgica.

Текущую температуру на шкале указывала подвижная фигурка ангела, а в качестве начальной точки (того самого «великого холода») он взял температуру первых осенних заморозков. Проблема в том, это была величина переменная, а приборам в качестве «точки отсчета» требуется константа.

Примерно в те же годы известный физик Роберт Бойль (1627—1691) предложил принять за исходную точку температуру замерзания воды. Однако вскоре обнаружили, что для построения шкалы одной исходной точки недостаточно. Сначала, с подачи Гюйгенса в качестве второй точки стали брать температуру кипения воды. Далее Ньютон сделал еще более подробную шкалу с шестью температурными отметками: 1° – тающего льда, 2° – человеческой крови, 3° – плавления воска, 4° – кипения воды, 5° – плавления сплава свинца, висмута и олова и 6° – плавления чисто свинца.

Но и такая шкала не была достаточно точной, чтобы продержаться в качестве эталона сколь-нибудь долгое время. Потому уже через четверть века было предложено новое решение, работающее, кстати, до сих пор. Автором его стал немецкий физик (согласно другой версии – голландец) Габриэль Фаренгейт (1686 - 1736).

Подобно многим ученым того времени, он сам изготавливал приборы (часть для себя, часть на продажу). Были в их числе и термометры, которые отличались высокой точностью, благодаря использованию нескольких фиксированных точек.По поводу того, как он выбрал температуру для нулевой отметки, известна следующая история. Когда, зимой 1709 года он делал свой первый спиртовой термометр, в его родном Данциге была необычно суровая зима. И Фаренгейт решил взять за начало шкалы нижнюю степень морозов того года. Точнее ее аналог, который можно было бы воспроизвести в лаборатории. Таковой оказалась температура соляного раствора (из льда, поваренной соли и нашатыря в равном соотношении), что равно -17.78 °C. Это и есть ноль на широко известной сейчас шкале Фаренгейта.

Вторая точка 32 °F была точкой плавления льда, т.е. температурой смеси льда и воды в соотношении 1:1 (0 °C). Третья точка – это нормальная температура человеческого тела, которой он приписал 96 °F (позже ее уточнили и теперь она составляет 98 °F). Опираясь на эти точки, Фаренгейт и построил шкалу своего градусника, добавив туда затем еще и четвертую константу - температуру кипения воды (212 °F). Правда, наука к тому времени уже знала, что температура кипения воды может меняться в зависимости от атмосферного давления, поэтому Фаренгейт эту точку к основным не относил.

Есть и криптоисторическая версия о том, что Фаренгейт был масоном и имел в ложе степень посвящения «32 градуса». Отсюда, дескать, и взята разница в 32 градуса между нулем на его шкале и точкой таяния льда, ставшая отправной для определения всех последующих констант.

Что там было на самом деле с масонами, история темная. Но достоверно известно, что достижения Фаренгейта были отмечены принятием в члены Лондонского королевского общества (одной из первых европейских Академий наук), а его шкала используется по сей день (главным образом в Великобритании и США). Есть относительно несложный способ перевести температуру по Фаренгейту в привычные нам градусы по Цельсию: следует от данного числа отнять предварительно 32, а затем полученный остаток помножить на 5/9. Соответственно, если требуется обратный перевод («из Цельсия в Фаренгейта»), градусы их следует помножить на 9/5 и к произведению прибавить 32.

Система Фаренгейта оказалась не единственной. В 1730 году французский ученый Рене Антуан Реомюр предложил свой вариант шкалы.

Некоторые дореволюционные термометры Реомюра благополучно дожили до наших дней

Реомюр построил ее в соответствии с тепловым расширением жидкости. Обнаружив, что при нагревании смесь воды со спиртом между температурами замерзания и кипения воды расширяется на 80 тысячных своего объема (современное значение — 0,084), Реомюр разделил этот интервал на 80 градусов. Термометры Реомюра были весьма распространены вплоть до начала ХХ века, пока их не вытеснили приборы, работающие по шкале Цельсия.

Свой вариант температурной шкалы шведский астроном Андреас Цельсий предложил еще в 1742 году. Он поделил расстояние между точками на 100 интервалов, цифрой 100 была отмечена точка таяния льда, а 0 — точка кипения воды. И на сегодня это самый распространенный способ измерять температуру.

А дальше произошел своеобразный повтор ситуации времен Галилея и Санторио – термометры изготавливали повсеместно, но использовали при этом самые разные шкалы, помимо упомянутых Фаренгейта, Реомюра и Цельсия был еще с десяток вариантов. Использованию в быту это сильно не мешало, другое дело в науке или на производстве (а термометры к тому времени перестали быть исключительно научным прибором). Ведь для того, чтобы воспроизвести процесс по чьим-то записям, предварительно требовалось «перевести» градусы, которыми пользовался автор в те, что были на вашем термометре. Кроме того, вскоре выяснилось, что даже тщательно проградуированные приборы с разными жидкостями показывают разную температуру. При 50° С по ртутному термометру спиртовой показывал 43 ° С, термометр с оливковым маслом – 49 ° С, а с соленой водой – 45,4 ° С.

В общем, требовалось довести процесс стандартизации до конца. И это успешно проделал другой известный физик У. Томсон (лорд Кальвин). В 1848 году он предложил измерять не температуру, а количество тепла, которое в определенном процессе, называемом циклом Карно, передается от горячего тела к холодному: оно определяется только их температурами и совершенно не зависит от нагреваемого вещества. В термодинамической, или абсолютной, шкале температур, построенной на этом принципе, единица температуры называется кальвин.С точки зрения науки шкала Кальвина была оптимальным решением. Но с позиций повседневной практики, весьма неудобной, да и воспроизвести цикл Карно вне метрологической лаборатории было затруднительно. Поэтому шкала Кельвина (доработанная в прошлом веке) востребована в основном в науке, а в остальных сферах человечество обходится шкалами Фаренгейта и Цельсия (а кое-где и шкалой Реомюра).

Ну и напоследок, еще один интересный факт из истории термометров. Внедрение их в широкую терапевтическую практику в нашей стране связано с именем знаменитого врача Сергея Петровича Боткина. Ко времени начала его работы в Императорской медико-хирургической академии уже были созданы предпосылки для перехода от эмпирической терапии к научной, с обоснованными объективными методами диагностики и лечения больных. Но именно он стал «локомотивом» этого процесса в русской медицине. В частности, методологически обосновал необходимость измерения температуры пациента, как при первичном осмотре, так и в процессе лечения.

В 1904 году, когда компания Cooper Underwear начала раскручивать свой новый продукт. Это был вид нижнего белья, которое можно надеть через голову. В основу рекламы лег слоган «Ни булавок, ни пуговиц — никаких иголок и никаких ниток!». Компания утверждала, что создала вещь, которую не придется чинить, ведь у нее нет никаких лишних элементов.  Это нижнее белье было рассчитано, в первую очередь, на холостяков.

Многие элементы одежды пришли в повседневный гардероб из военного обмундирования. Футболка – не исключение. Свой путь она начинала с белья американских моряков. Они надевали футболки под комбинезоны. Это было намного удобнее, чем рубахи, – они не цеплялись рукавами во время работы, им было не так жарко. Это было в 1913 году, и считается первым официальным упоминанием футболки.

«T-shirt» - T-образной рубашки, как называли футболку в Америке.  В 20-е годы, это слово впервые появилось в словаре, и даже в литературе – в романе «По ту сторону рая» Френсиса Скотта Фицжеральда.

Во время Второй мировой футболки были частью солдатской униформы морпехов, а потом и остальных солдат. Вдобавок к этому, в 40-е годы их начали носить студенты американских ВУЗов. Старшее поколение по-прежнему воспринимало футболки исключительно как предмет нижнего белья. Поэтому футболки надевали либо под рубашку, либо для занятий спортом или физическим трудом.

По окончании войны, солдаты забрали футболки на гражданку и начали носить их как повседневную одежду.

Кстати, название «футболка» этот предмет одежды получил в СССР. Футболка была одеждой для спорта и стала не просто элементом футбольной формы, но культовой вещью как для игроков, так и для болельщиков.

Но переломным моментом в истории футболок стали 50-е годы. И, конечно, не обошлось без участия Голливуда. В 1951 году вышел фильм «Трамвай “Желание”». В нем герой Марлона Брандо появился в кадре в обтягивающей белой футболке. Прекрасный пол сходил с ума безупречного вида актера, а сильный – от преимуществ такого простого предмета одежды, как футболка. Успех закрепился фильмами «Дикарь», с Брандо в главной роли, и «Бунтарь без причины» с еще одним голливудским красавчиком, Джеймсом Дином.

Считается, что первая принтованная футболка появилась в рамках рекламной кампании к фильму «Волшебник из страны Оз» 1939 года. Фотография футболки не сохранилась.

А первая футболка с принтом, запечатленная на фото, засветилась на обложке журнала Life 13 июля 1942 года. Это была футболка школы стрельбы Air Corps.

В 1948 году мэр Нью-Йорка Томас Эдмунд Дьюи впервые использовал футболку с надписью «Dew it with Dewey» в президентской избирательной кампании в качестве рекламной. Он проиграл но футболка вошла в историю. Это был первый в истории слоган на футболке.

Футболки с принтамистали набирать популярность. Компания Tropic Togs из Майами купила у Disney эксклюзивные права на футболки с изображением Микки Мауса и его друзей. Эта новинка произвела фурор.

На 60-е годы пришелся бум одежды с принтами. Начали выходить футболки с символикой рок-групп: эмблемы Rolling Stones, обложи альбома Pink Floyd The Dark Side of the Moon и т.д. Подхватили волну и активисты, используя футболки с политической и социальной пропагандой.

Отдельного внимания заслуживает легендарная футболка «I love New York». Она была разработана в 1977 году Милтоном Глейзером, дизайнером рекламного агентства Wells Rich Greene в рамках маркетинговой кампании штата Нью-Йорк. Дизайнер разработал надпись, где слово «love» заменил на большое красное сердце. Этот принт стал каноническим, и до сих пор пользуется популярностью не только в Нью-Йорке, но и далеко за его пределами. На него есть множество пародий и вариаций.

Так, футболка стала повседневной одеждой. Ее носили с шортами или джинсами. До того, как в 1984 году в сериале «Полиция Майами» герой Дона Джонсона Сонни Крокетт появился в кадре в футболке с жакетом. После этого любые рамки были сняты и футболка стала отличным комплектом практически к любой одежде.

70-е - эпоха футуристичного дизайна space age, первых карманных калькуляторов и электронных наручных часов, компьютеров и электронной музыки... Казалось бы, что в такую эпоху может быть более неуместным, чем "устаревшие", пижонские карманные часы. Да еще и с электронной начинкой. Да еще и с LED-дисплеем. Но они были, хоть их было и всего несколько моделей. Одна из них - Compu-Chron.

Первые наручные LED-часы Pulsar 1 были выпущены совсем незадолго до того, в 1972-м. Они были в золотом корпусе и стоили баснословно дорого. Но очень скоро технология LED подешевела, и к середине 70-х выпускали уже кучу моделей наручных часов со светодиодным дисплеем. Карманные LED-часы Compu-Chron появились во второй половине 70-х.

Поскольку светодиодный дисплей прожорлив, он не светился постоянно - чтобы посмотреть время, нужно было нажать кнопку, и дисплей включался на несколько секунд. Compu-Chron размером меньше обычных механических карманных часов. И, надо признать, смотрятся чертовски стильно. Даже с выключенным дисплеем.

Скоро LED-дисплеи начали вытесняться конкурирующей технологией - жидкими кристаллами. Хотя часы с ЖК-дисплеями появились практически одновременно с LED-часами, из-за их несовершенства и ненадежности они долгое время оставались в тени. Но к началу нового десятилетия все изменилось. LCD-технология была доведена до ума, и у нее был серьезный козырь - экономичность. В начале 80-х вышла еще одна модель Compu-Chron - уже с LCD-дисплеем.

Но все же карманные электронные часы так и остались редкой экзотикой.

Да, и у нас в СССР были свои карманные электронные часы - "Электроника-5".

Портативный граммофон Gipsy Phonos был выпущен в 1920 году. На момент выпуска был самым маленьким граммофоном в мире.

Видео:

Ох уж эта легендарная тушь! Она гордо носила название «Ленинградская» и была в косметичке у каждой советской модницы. Судя по внешнему виду, прототипом «Ленинградской» стала первая тушь Maybelline. Чтобы накрасить ресницы, в тушь надо было предварительно поплевать, а затем разделить ресницы с помощью иголки или шпильки. А как же изгиб, спросишь ты? С ним сложнее. Но самые отчаянные нашли выход: изгиба добивались при помощи горячего ножа, на который накручивали ресницы. Слабо повторить? Нам слабо!

"Blue — is the new black» — эта фраза отлично отобразила бы главный тренд в макияже глаз года так 1985. Голубые тени — это самый писк! Просто потому, что палеток другого цвета в СССР нет. Но наши мамы гордо «носили» голубые тени: вне зависимости от цвета глаз, тона кожи или цвета одежды.

С помадами в СССР было чуть лучше, нежели с тенями. Советские женщины отдавали предпочтение двум цветам: морковному и коричневому. Самые везучие могли похвастаться еще и перламутровой помадой. Особый шик — помада фирмы «Дзинтарс 21», но это из разряда «урвала». Понятия «гигиеническая помада» не существовало. Зато был косметический вазелин «Норка» — его использовали вместо гигиенической помады. Карандаш для губ… Такого понятия в СССР тоже не существовало. Зато был красный карандаш из набора «Юный художник», который покупался в детском мире.

Тональный крем «Балет» был впервые выпущен фабрикой «Свобода» в 1881 году. Свои 100 лет в косметичках советских женщин он точно прожил. Стоит ли говорить, что он «ложился» плотным жирным слоем, кожа не дышала, поры забивались, а одежда пачкалась. Кстати, несколько лет назад крем пережил реинкарнацию, теперь на рынке есть продукт «Балет 2000».

С пудрой дела обстояли чуть лучше. Порошковые пудры классифицировались по степени измельчения и типу отдушки на 4 группы: высшего качества — «Восток», «Бархатистая», «Балет»; группы, А (хорошего качества) — «Красная Москва», «Кремль», «Эллада», «Сказка»; группы Б (средняя) — «Маска», «Камелия», «Шипр»; группы В (массовая) — «Кармен», «Сирень», «Фиалка». Позже появилась рассыпчатая пудра «Ленинградская», но достать ее считалось большой удачей.

Красок для волос было две: хна и басма. Соответственно, покраситься можно было либо в радикальный черный, либо в огненно-рыжий. Осветляли волосы отваром ромашки. Самые отважные добивались заветного блонда с помощью перекиси водорода. Ею же делали мелирование. «Вытравленные» гидроперитом волосы потом восстанавливали касторовым маслом.

У духов «Красная Москва» сложная судьба — изначально парфюм назывался «Любимый букет императрицы» и был посвящен 300-летию дома Романовых. Аромат пережил революцию и смену власти и стал настоящим символом советской элегантности. Хотя в СССР были и другие духи, «Москву» любили больше всего за демократичность и изысканность.

Долгое время фиксировать прически приходилось подручными средствами, например, сахарным сиропом, поэтому появление доступного отечественного лака для волос произвело фурор. Советских женщин мало волновало, что если переборщить, волосы станут выглядеть как шлем — гораздо важнее, что «Прелесть» отлично закрепляла начес.

В начале 70-х годов зубной порошок был чрезвычайно популярным. Он даже входил в детский косметический набор «Мойдодыр». Коробка с детским мылом, зубным порошком и шампунем стоила тогда 1 рубль и 5 копеек. Свою популярность порошок не потерял и в 80-е годы. Помимо чистки зубов, им чистили белую обувь и столовые приборы. Зубной порошок справлялся с такой задачей на отлично.

Восхитительный аромат этого шампуня помнят, наверное, почти все дети 80-х. Пах он ароматом жевательной резинки «Дональд» и был настоящей мечтой советского ребенка. Некоторые даже пытались попробовать шампунь на вкус, но, увы, он оказывался совсем несъедобным.

Конечно, этот болгарский шампунь был в дефиците и редко появлялся на прилавках магазинов. Тогдашние модницы тоже не брезговали этим шампунем, потому что волосы после мытья становились легкими и пушистыми.

Выбор духов был значительно лучше, чем ассортимент декоративной косметики. Советская промышленность предлагала множество разных ароматов. Самыми популярными были «Ландыш серебристый» и просто «Ландыш». Старшеклассницы и выпускницы тех лет мечтали о "Наташе". У мужчин тоже был выбор - одеколон «Тройной», «Шипр», «Саша».