История с Жанной Фриске, о которой сейчас все трубят, это не история страны, не трагедия вселенского масштаба и не глобальная катастрофа. Это личная драма конкретной семьи. Можно и не заметить. В России миллионы людей, которые борются с онкологией. Посылать или не посылать ей деньги - личное дело конкретного человека. И я не могу осуждать тех, кто не чувствует в этом потребности. Я хочу поговорить о другом. Для меня вся эта шумиха в очередной раз вскрыла породу людей, с которыми я столкнулся лично и помню, как это было обидно и неприятно. Но как много счастья мне принесли другие. Итак, середина двухтысячных. Я работаю светским редактором в популярном журнале, в огромной издательстве. Каждый раз перед планеркой штудирую кучу изданий по поводу светской жизни. Устроившись в кресле с кипой макулатуры, пролистываю АиФ и натыкаюсь на какую-то статью с фотокарточкой. Взгляд цепляется, я морщусь, ужасаюсь, перелистываю. Возвращаюсь, начинаю читать. Мальчик, я даже не помню как его звали, два года. Отец героиновый наркоман. Во время очередного прихода начинает буянить. Жена бросается за помощью к соседям, почему-то оставляя с этим монстром двухлетнего сына и еще одного, грудничка. За несколько минут, пока жена бежит в милицию, у папаши окончательно съезжает крыша: он смотрит на детей, видит демонов. Берет грудничка и бросает в огонь. В след за ним в печь летит старший сын. Заслонка закрыта. Ребенок кричит от боли и ужаса, отец прозревает. Бросается в полупьяном бреду к печи, вытаскивает почти уголек. У мальчика обожжено почти 85 процентов тела. Ему делают несколько операций, каждая из которых отдельный ад, но этого мало. Пересаженная кожа не эластична и малыш из нее вырастает. Из-за этого у него загибаются пальчики, ему больно. На фото он улыбается, потому что еще не знает ни про школу, ни про двор, ни про будущих соседских ребятишек, которые затравят его прозвищем "Франкенштейн". Я даже помню, что меня подтолкнуло: эта улыбка. Лица почти не было, месево, но он улыбался. И я подумал: боже, его затравят, если не помочь. Каждый год ему нужна пересадка кожи и процедуры, иначе у мальчика загнутся пальчики, конечности, ссохнется кожа. Мне стало невыносимо. Уже прошло лет восемь, но мне до сих пор неприятно об этом писать. Внизу был адрес расчетного счета. Я открыл внутреннюю почту и написал всем письмо, всей огромной компании, совершенно незханкомым людям. Я писал, что никто не обязан откликаться, потому что это совершенно неизвестный нам ребенок из глухой Сибири, но сегодня пятница и все мы пойдем куда-то кутить, мы спустим в клубе по сто долларов и единственное, что останется у нас в голове - это похмелье и сожаление. Но мы можем лишить себя маргариты, но подарить надежду. И тут случилось чудо. Правда, чудо. В издательстве работала Дина К. - дама с репетацией редкостной суки. Коллеги из журналов, издателем которых числилась Дина, то и дело говорили мне, какя Дина тварь, как презирает она коллег, как орет на подчиненных, как невыносима злобна... Я заочно верил коллегам, потому что не знал Дину близко. И знате что... она пришла ко мне первой. Разыскала в офисе и протянула конверт: "Мы тут с девочками насобирали. Пусть мальчишке будет счастье". Мне казалось я заплачу. Вслед за Диной в редакцию потянулись ручейки людей. Многих я не знал, но по их блуждающему взгляду понимал, что они идут ко мне. Вы Сергей? Здравствуйте... это мальчику, о котором вы написали. Они несли мне сотки, пятисотки, тысячные, извинялись, что мало, улыбались, стыдливо прятали взгляд, если давали немного (им казалось, что благотворительность - это всегда миллионы). Они шли ко мне целый день. Они не пересекались друг с другом, но я видел всех. В этот день я впервые ощутил, что такое энергия добра. Энергия, которая конченую по имиджу суку превращает для меня в святую. Честно слово, вспоминая их лица, я улыбался дня три, как дурак. В метро, в служебном автобусе, перед монитором. В тот день я пошел поужинать со своим другом, он тоже работал в издательстве. Я был так восторжен произошедшим, так благодарен людям, так горд собой, так горд коллегами, - я выложил ему всю историю. Леша посмотрел на меня и сказал: "Знаешь, ты ведешь себя очень неправильно. ты гордишься своим поступком. Это не хорошо. Нужно быть скромным". Я разозлился и сказал ему: "Да я горд собой. И мне приятно говорить о том, что люди поддержали то, что я начал. Я мог пролистать газету, они могли кинуть мое письмо в трэш. Но этого не случилось. Все совпало, правильные слова, правильные поступки и я правда горжусь собой!". "Все равно это как-то нехорошо. Эта гордость тебя не с лучшей стороны характеризует", - сказал Леша, дожевал свой ужин и ушел. Денег он так и не дал. Еще была пара писем, в которых некие неизвестные мне коллеги хихикали, что "как только я насобираю себе на машину, я их покатаю". Что, у кого-то занял бабки, а теперь решил сочинить про мальчонку?:))) Я уже не помню, что я ответил. Помню это чувство омерзения
Через несколько дней я пошел на почту и оформил перевод. Мы собрали 38 000 рублей или что-то вроде того. Я к чему все это рассказываю. После озвучивания новости о Фри ске, в сети появилась уйма комментов типа "нашли кому собирать? в стране полно детей без денег, а эта певичка и так богатая" или "а где же любовники? все разбежались?" и прочая грязь. Я понимаю, что люди которые это пишут, на самом деле реагируют также, как мой бывший коллега. Предложи им пожертвовать сто рублей на лечение ребенка, они скажут "у него родители есть, пусть платят". Скажи, что умирает бомж, ответят: "да и пусть подохнет. что он, Менделеев что ли? у нас вон дети умирают из приличных семей". Спроси таких людей: "Готовы перечислить деньги в дом престарелых одиноким старикам", ответят "Сами виноваты эти старики. Нечего было воспитывать мудаков, которые их из дома выкинули". Такая порода людей никогда не сделает ничего полезного. Их задача говорить, осуждать, попрекать, воспитывать, самоутверждаться и оправдывать себя. Самое невинное из их изречение: "что сделают сто рублей, если на операцию требуются сотни тысяч?". И это тоже оправдание. Я вот за Жанну отправил сегодня несколько смскок. Было неловко, что мало, но это напрасное чувство. Потому что кто-то на другом конце этих цифр расчетного счета собирает счастье человека по кусочкам, он видит всех нас, он видит энергетику, которую мы излучаем и улыбается. Как я тогда. Эта энергетика, я думаю, действительно исцеляет. Если вам не нравится Фриске - это ваше право. Но не оправдывайте себя, найдите другого человека, возьмите проверенный фонд, людей, которым вы доверяете, и сделайте доброе дело. Да их много, да понятно, что это забота государства и конкретных родителей, детей, коллег. Я все это понимаю, но пятьсот рублей - это в лучшем случае два пропущенных в месяц коктейля. Это ведь не сильная жертва, правда?
PS и знаете, я до сих пор горжусь тем, что СДЕЛАЛ!