Село готовилось к свадьбе. Николай Миронович, человек уважаемый, выдавал замуж единственную дочь.

На кремлёвском престоле сидел Лёня Брежнев, страна двигалась по накатанным рельсам социализма и колхоз наш процветал.

Николай Миронович слыл успешным, крепким хозяином. Всё ему удавалось. Дом - полная чаша. Хрюкали в загоне свинки, тяжело гудели медоносные пчёлы, перелетая по саду от дерева к дереву. На лозе уже спели ягоды "изабеллы". Их сок скоро разольют по большим бутылям, дадут ему отыграть своё, а потом поместят в бутыля поменьше и спрячут в подвал.

И жарким, летним днём зайдёте вы к Николаю Мироновичу в гости, усадит он вас за деревянный стол беседки, по которому сквозь листву прыгают солнечные зайчики, и нальёт из графина стаканчик прохладного, тёмного домашнего вина. Вы отопьёте и скажете:

- Да, Мироныч, умеешь ты жить!

Дочка Николая Мироновича училась в университете вдали от дома. Нашла там жениха, что уже заканчивал заведение, и объявила родителям о скорой свадьбе. Николай Миронович пригласил их к себе. На смотрины.

Жених оказался парнем видным и неглупым. Одно только смутило Николая Мироновича - "не наших кровей". Был он из Сибири и принадлежал к одному из коренных народов тех краёв. Подумав-подумав и не найдя в будущем зяте никаких других "изъянов", Николай Миронович покряхтел и дал добро на свадьбу.

Единственным условием же поставил, что церемония пройдёт в доме невесты и нигде более.

В ожидании назначенного дня Николай Миронович, в разговорах с односельчанами, подтрунивал над будущей роднёй. Со слов жениха знал он, что его родители живут у себя на родине, люди простые и высоких постов не занимают.

Николай Миронович говорил, что вот, дескать, "нашёл себе родню из леса" и сыпал анекдотами про чукчей.

Наконец этот день настал. Во дворе сдвинули столы и их столешницы прогнулись под тяжестью, наставленных сверху яств. Николай Миронович лично встретил в аэропорту сватов и привёз их в дом.

Свадьба началась.

Молодые сидели во главе стола, но главным лицом, безусловно, являлся сам Николай Миронович. Он привечал гостей, громко смеялся, много говорил, бросая многозначительные фразы через весь стол и был похож на средневекового феодала, задававшего пир для своих вассалов.

После нескольких тостов Николай Миронович постучал вилкой по бокалу, поднялся во весь рост и объявил:

- А вот молодым, от нас с матерью, небольшой, скромный подарок. Автомобиль "Москвич"! Держи, зятёк!

И потряс над столом маленьким ключиком.

Потом сел и победно глянул сверху вниз на свата. Знай, мол, наших!

Покупка автомобиля говорила не только о том, что Николай Миронович располагал нужной суммой, но и об его умении жить."Доставать" то, за чем другие подолгу стояли в очередях и обивали пороги всяческих учреждений.

Выпили за подарок. Поохали. Покивали головами.

Настала очередь отца жениха. Тот наклонился к жене, принял от неё небольшую сумку и вручил молодым.

Невеста раскрыла и на стол посыпались, схваченные резинками от бигуди, пачки купюр. Красные червонцы, фиолетовые "четвертные", зелёные пятидесятирублёвки...

Двенадцать тысяч полновесных советских рублей с портретами Ленина.

Николай Миронович поперхнулся и закашлялся.

Отец жениха, Иван Николаевич, который, в общем-то, говорил на русском безо всякого акцента, сказал в такой манере, которую часто пародируют в анекдотах:

- Север кормит, однако. Деньга мало-мало есть. В тайге тратить некуда, вот и откладывали помаленьку.

И хитро блеснул сощуренными глазками в сторону Николая Мироновича.

Тут уж свадьба грянула по-настоящему!

В тот вечер Николай Миронович чуть потешил свою гордыню тем, что перепил-таки свата.

А следующим днём, похмеляясь, они сдружились уже на весь остаток жизни.