Данное произведение принадлежит не мне, а моей близкой подруге.
Песнь четвертая
Айвен
Лучезарный блеск
Гарантийный крест
Ритуальный плач
Непосильный грех
Сумерки. Даже если солнце решало для разнообразия проявить милость и выглядывало из-за тяжелых туч, Старый Город казался серым и мрачным. Некогда принявший переселенцев с юга, бежавших от наступавшего океана, он был максимально использован ими, изуродован во имя рациональности и в итоге признан недостаточно комфортным для жизни лучших людей Старого Света. Они перебрались в встроенный севернее Новый Лондон, а Манчестер, переживший временный взлет, постепенно превратился в район трущоб и медленно разрушался, пока его не облюбовали мусорщики.
Мусорщики представляли из себя отдельное сообщество с суровой иерархией и сложной системой взаимоотношений между группировками. Их возникновение и существование было обусловлено тем, что от прошлых цивилизаций, основательно истощивших невосполнимые земные ресурсы, остались горы мусора, которые кто-то должен был перерабатывать. В океанах образовывались целые острова из отходов, свалки занимали гигантские поля на останках материков, отравляли воду в океане там, где они ушли под воду, да и военные подарки в виде груд искалеченной техники никуда не девались. Корпорации крайне нехотя признавали необходимость утилизации или повторного использования отходов человеческой жизнедеятельности, но сами этим заниматься не спешили. Вот тогда и появились мусорщики. Они взяли на себя труд по разборке завалов, корпорации проинвестировали вторичную переработку, и каждый остался в выигрыше. Разные группировки контролировали разные участки бизнеса и разные территории, у каждой имелась своя специализация, но ввиду пересечения деловых интересов в пограничных областях и отраслях, нередки были столкновения вплоть до вооруженных. Корпорации смотрели на мусорщиков с брезгливым высокомерием, но признавали их полезность для цивилизации. Кроме разбора вещественных отбросов, мусорщики не брезговали и человеческим материалом. Если надо было сбежать из касты, вырваться с фабрики или завода, оторваться от поля или фермы — мусорщики предоставляли свои услуги. И даже давали возможность вырасти в своей организации до наивысших позиций. Вот только вершина была далеко, мест на ней слишком мало, а претендентов на тёплое место под солнцем слишком много. В связи с этим конкурентный отбор в среде мусорщиков действовал как никогда эффективно. Корпорации терпели эту сторону деятельности мусорщиков, понимая необходимость избавляться от нестабильных элементов среди своих подчиненных, и старались ненавязчиво контролировать, поэтому слишком зарвавшийся босс слишком активной группировки вместо почета и уважения мог получить внезапную смерть по причинам на выбор заказчика, с контрольным в затылок. Пригород Нью-Лондона, Манчестер, контролировался группировкой АСАБ, под покровительством которой вели свои дела еще несколько групп поменьше. Фонд, который был сердцем деловой части Нью-Лондона, из своего сияющего светом купола наблюдал за деятельностью «помойных крыс», как брезгливо называли мусорщиков, не забывая ненавязчиво контролировать жизнедеятельность района.
Эти, или подобные им мысли, кружились в голове пассажира бюджетного такси, со скрипом притормозившего у полицейского заграждения, перегородившего улицу невдалеке от старого центра Манчестера. Высадив пассажира, такси взвизгнуло шинами при резком развороте и унеслось вдаль, спеша покинуть неблагонадежный квартал. Приехавший же мужчина никуда не торопился. Он одернул полу темно-серого, крысиного цвета, как его называли в некоторых кругах, френча, поправил очки и проследовал к парочке полицейских, которые охраняли открытый канализационный люк.
— Эй, мистер, вам туда не… — крикнул ему один из постовых и осекся на полуслове, когда мужчина отогнул лацкан и невозмутимо продемонстрировал серебряный значок в форме ястреба. Полицейские переглянулись с обеспокоенным видом.
— Техники внизу? — спросил мужчина, заглянув в колодец, и, не дожидаясь ответа, натянул на руки перчатки и принялся аккуратно спускаться по ржавым скобам с удушливую темноту канализации. Один из постовых принялся вызывать кого-то, видимо докладывая по инстанции, но мужчину это мало интересовало. По его малоподвижному лицу вообще сложно было судить что именно его беспокоит в данный момент: поездка в неблагополучный район, причина этой поездки, смрад канализации или тот факт, что придется выпачкать идеально начищенные туфли.
Чуть в стороне послышались голоса, замелькал свет фонаря. Мужчина, мягко спустившийся на грязный пол, осторожно пошел на шум. Звук усиливался, и вскоре он вышел из тоннеля в большое округлое помещение, куда выходило несколько веток канализации. Периметр помещения был освещен желтоватыми лампами, проход для людей шел вдоль стен, а в центре размещался бассейн для сбора нечистот. У одной из стен устало сидели трое техников, один из них совсем молоденький, точная копия второго, постарше. Эти двое переговаривались между собой, пока третий отвечал на вопросы полицейского дознавателя. Еще двое полицейских косились на следственного медика в белом комбинезоне, стараясь зацепить то, что плавало посреди бассейна. Пришедший мужчина бесстрастно взирал на то, что послужило поводом его появления в этом зловонном месте: обнаженное женское тело, белевшее среди мутно-зловонной жижи.
Появление незнакомца вызвало некоторое оживление у присутствовавших. Полицейские оторвались от своего занятия, оглянувшись на дознавателя в ожидании распоряжений, тот прервал допрос и сердито уставился на пришедшего. А незнакомец неторопливо осмотрел помещение и мягко ступая, направился к дознавателю, только что сердито отстранившего техника и с самым решительным видом направившегося к помешавшему допросу.
— Это место преступления, посторонним запрещено здесь находиться! — скрипучий голос дознавателя глухо отражался от низких сводов. Незнакомец со всё тем же невозмутимым видом достал из кармана карточку и продемонстрировал её представителю правоохранительных сил района. Тот прищурился, присматриваясь и читая вслух:
— Айвен Домански, Конгрегация Доктрины Личности, особый отдел. И что же надо особистам в Старом Городе?
Его изначально воинственный пыл поубавился, и он с тревогой смотрел на «сокола корпораций», как часто называли членов КДЛ. Представившийся Айвеном мужчина позволил себе чуть пожать плечами:
— Фонд обеспокоен ситуацией в районе. С этого момента расследование ведется под контролем Фонда. Мне необходим предварительный отчет. И пусть достанут тело.
Не обращая внимание на дознавателя, он направился к заскучавшим техникам. Полицейские вернулись к своему занятию, следственный медик зевнул, Айвен, подошедший к техникам, оглянулся на дознавателя
— Чтобы не повторять опрос, предлагаю огласить краткие тезисы, а присутствующие здесь техники подтвердят свои показания.
Дознаватель скривил рот, но всё же вытащил электронную записную книжку, промотал записи, шевеля в раздумьи губами.
— Труп женщины, неопознанный, обнаружен техниками сегодня, сигнал поступил в 3:17 по полудни по среднеатлантическому… Бригада техников была направлена на устранение засора в сливной системе после вчерашнего ливня. В ходе работ при прохождении коллектора ZFR15-98 техники наткнулись на пострадавшую. Личность пока не установлена…
Техники дружно закивали головами, подтверждая озвученное.
— Мы по инструкции, сразу просигнализировали выше, старшие уже вызывали полицию, ну и вам сказали, видать.
— Было ли что-то найдено помимо тела?
Айвен проигнорировал наличие дознавателя, который нервничал чуть сзади. Техники дружно покачали головами из стороны в сторону.
— Ничего не видели. Чистили сток. Увидели прецедент 614. Доложили по инстанции.
Особист некоторое время изучал техников, и, прийдя к некоторым выводам, извлек айком последней модели, вызвавший приступ зависти дознавателя, и принялся колдовать с монитором. После ряда манипуляций, над монитором возникла трехмерная модель местной канализации.
— Покажите где вы шли и откуда поступал основной поток воды, — предложил он техникам. Те, совещаясь между собой и периодически переругиваясь и толкаясь, в конце концов изобразили требуемое. Дознаватель старательно заглядывал через плечо Айвена, который внимательно изучал структуру стоков. Сзади раздался всплеск, брань полицейских и указания:
— Не сюда поворачивай, перехватывай, тяни, да куда тебя несет, твою мать!
— Видимо, нашу Офелию извлекли… — проворчал под нос Айвен, не отрываясь от плана.
— Кого? — не понял дознаватель. — Вы уже опознали жертву?
— Не важно…
Монитор погас, особист невозмутимо повернулся к полицейскому
— Как Вас зовут?
— Дункан Кленси, сэр.
— Прекрасно, мистер Кренси. Пойдемте, посмотрим?
Не дожидаясь ответа, Айвен направился к следственному медику, производившему первичный осмотр. Безо всякого выражения он смотрел на распухшее в воде тело молодой девушки, почти девочки, чьи светлые волосы мокрым комом лежали на бетонном полу. При жизни она могла представлять определенный интерес для любителей недозрелых плодов, а в смерти застыла молчаливым образом, безразличная к суете вокруг своего тронутого разложением тела.
Дознаватель, чувствовал себя лишним, и это чувство, новое для него, почти царя и бога своего района, выводило из равновесия. Он не знал с чем был связан визит человека, представлявшего спецслужбы корпораций, но осознавал, что если выводы этого чужака будут неутешительными, его, дознавателя, шея пострадает первой. А он еще хотел пожить, причем хорошо пожить. Поэтому он постарался взять себя в руки и последовал за особистом, который, присев на корточки, проводил айкомом над трупом. По монитору бежали столбики цифр и букв, непонятных для Кленси.
— А вот и чип… Посмотрим… Итак, судя по данным перед нами Сильвия Лакоста. Хм…
Айвен внимательно читал данные на пострадавшую, полученные из её чипа. Его всегда слегка забавлял факт того, что под маской заботы о народонаселении и под благовидным предлогом упрощения учетной информации о здоровье, страховках, счетах в банках и прочем, всё население так называемого цивилизованного мира было снабжено чипами. Триады игнорировали подобные меры: у них были свои методы контроля, хотя чипирование они тоже практиковали, на домашней живности. В голову лезли старые шутки о том, как отличить чип работника корпорации и чип коровы, но он сосредоточился на работе. Ряд данных заставил его напрячься, он перепроверил всё еще раз, после чего нахмурился и нажал на клавишу пересылки информации. Минутное ожидание, и монитор светится ответным посланием. Бесстрастное выражение лица особиста сменила улыбка, от чего Кленси стало несколько не по себе.
— Интересно… А Сильвия, как оказалось, только что зашла в торговый мол на другом конце света. Есть объяснения этому феномену? — Айзен повернулся к Кленси.
— Не могу знать, — сухо ответил тот
— Зря, зря… — особист поднялся, сбил невидимую пыль со штанины.
— Ну что, пошли? — обратился он к Кленси. Тот, не успевая за ходом мыслей чужака оторопело уставился на него
— Куда?
— Туда, куда нас зовет след, само собой. Пойдешь не знаешь куда, принесешь не знаешь что. Хотя это я так…
Кленси спесиво поджал губы: он был наслышан о том, что древневерцы странные, но не предполагал, что на столько. К тому же привычка особиста говорить загадками изрядно раздражала. Кленси чувствовал себя недоумком, а он был уверен в своём интеллекте выше среднего уровня. Но перед пришлым его умственные способности явно проигрывали. Но сдаваться он не собирался, поэтому мужественно последовал за Айвеном, шедшим вперед по грязным и зловонным коридорам по следу потока.
— Так почему Фонд выслал на это мелкое дело сокола корпораций? — Кленси тяжело дышал, стараясь на поскользнуться на скользком полу. — Обычно ведь насильственные преступления в районах вроде этого не входят в круг интересов КДЛ.
— Корпорации интересует всё, что влияет на потенциальный уровень протестности в обществе. Фальшивые чипы, уже третий случай за месяц. Первый — случайность, второй — совпадение, третий — закономерность. Где тела предыдущих двух жертв?
— Какие жертвы? — голос дознавателя осип еще больше. Губы Айвена тронула улыбка.
— Третье число сего месяца. Обнаружено женское тело за мусорным контейнером улицы 14\88, которое было опознано по чипу как Марьям Сноу. Настоящая Марьям Сноу, пятидесяти семи лет от роду, в это же время проводила летний отпуск на курортах Крита вместе с дочерью и внуком. Спустя две недели, семнадцатого числа Линда Вотерс, якобы найденная в тупике 6-й улицы мертвой, проводила семинар по лингвостимуляции в Нео-Анжелессе в присутствии коллег и слушателей курсов. А сейчас вот это… Налицо манипуляция с личными данными, причем весьма качественно проделанная. Меня интересуют тела предыдущих жертв.
— Я не понимаю… — Кленси проигнорировал вопрос Айвена, задумавшись о своём. Заговорил не без удивления в голосе, — Как могли ранее не заметить проблемы с чипами? Ведь люди постоянно проверяются, систему невозможно обмануть.
— Обмануть невозможно, — согласился Айвен, — Но ею можно манипулировать. Например, снабжая краденными данными с незначительными модификациями потенциальных беглецов из анклавов корпораций, понимая, что в дальнейшем они вряд ли попадут в места с большой концентрацией сканирующих устройств. Даже предыдущие два случая были выявлены совершенно случайно.
— Но ведь Вы довольно быстро установили факт подлога… — осторожно заметил Кленси. Особист в ответ усмехнулся:
— Легко идти, если знаешь путь. У меня имелся алгоритм, я знал что искал. Остальное дело техники. Так что с трупами?
— Они… — дознаватель чуть заметно запнулся, — согласно процедуре были утилизированы.
— А результаты вскрытия? — полюбопытствовал Айвен.
— Там не было ничего необычного. Стандартная смерть от передозировки. Дела не открывались за отсутствием состава преступления.
— Как скажете, как скажете… — голос особиста звучал со скрытой насмешкой. — Вы присутствовали же при обнаружении тел?
— В мои служебные обязанности входит осмотр потенциальных мест преступления, — уклончиво ответил дознаватель.
— Значит были. Были ли общие черты у жертв? И прошу, не заставляйте меня разыскивать всех, кто присутствовал при каждом случае. Это утомляет и отнимает время, что нежелательно. Итак?
Тон особиста: мягкий, дружелюбный, — настораживал Кленси еще сильнее. Он неохотно начал вспоминать.
— Обе девушки были…
— Девушки? — уточнил Айвен. — То есть возраст примерно одинаковый, и они были весьма молоды, раз Вы использовали такой эпитет при описании?
— Можно и так сказать, — неохотно согласился Кленси. — Значит так… Рост 164-166 см, светлые волосы, без видимых имплантов и такие…
Он замялся. Айвен вопросительно ждал продолжения.
— Формы у них были скорее… Без природных излишеств…
— Проще говоря, девочки были плоские и походили на мальчиков. Так?
— Ну примерно, — признал Кленси.
— Что-то еще? Ну давайте, выкладывайте, мне не доставляет ни малейшего желания вытаскивать из Вас информацию словно клещами.
— Что Вас интересует?
— Были ли у девочек приводы, в каких компаниях вращались, к каким группировкам принадлежали? Вы ведь лучше меня знаете местные реалии, и если кто-то подсадил в их чипы ломанные данные, значит девочки были не сами по себе.
— Они нигде не засветились, — нехотя ответил Кленси, — Задержаний не было, с точки зрения района претензий к ним не имелось. А что касаемо их жизни до района — это уже не по моей части.
— Значит не по твоей… — Айвен усмехнулся и быстро забегал пальцами по монитору айкома. Получив ответ на сообщение, он некоторое время вдумчиво изучал информацию, после чего оглянулся по сторонам
— Полагаю, нам туда? — он указал на ржавые скобы, ведшие к люку, закрывавшему серость дня от черноты подземелья. Он живо двинулся вверх, а дознавателю ничего не оставалось, как стараться не отставать.
— Интересно… — Айвен, который начал отодвигать крышку люка, задержался и снял с ободка что-то, показавшееся Кленси свалявшимся клоком. Особист возился с находкой, сканируя её айкомом, опершись спиной на стену колодца, совершенно не заботясь о том, что под ним кто-то находится. Кленси вежливо кашлянул.
— Пару минут, — рассеянно бросил Айзен, пряча находку, — Приношу извинения за неудобства.
Он первым выбрался на поверхность и огляделся по сторонам, стараясь сориентироваться. Когда к нему присоединился дознаватель, Айвен уже деловито копался в айкоме. В наступившем вечере монитор проецировал над собой модель района, с тремя красными точками, в которых, напрягая память, Кленси узнал места нахождения мертвых девушек.
— Красивый вид, — рассеянно бросил Айвен, показывая за спину. Там, черным по черному, подчеркнута светом уличных фонарей, возвышалась громада древнего собора, — Хотя молитвы не входят в добродетель современного общества. Как знать, возможно в этом ваши проблемы.
— А в чем Ваша проблема? — не сдержался дознаватель. Его новый знакомый задумчиво смотрел на него.
— Пожалуй… Пожалуй в этом…
Его взгляд вынудил Кленси оглянуться. К ним на большой скорости приближалось два мобиля. Кленси вновь всмотрелся в малоподвижное лицо особиста. Внезапно он осознал, что малоподвижность эта нарочитая, а за внешней невозмутимостью таится целый океан чувств. И сейчас по чуть приподнятому левому уголку рта дознаватель понял, что незваный гость рад, причем от этой радости хотелось убежать на другой конец Нью-Лондона, а то и на другой континент.
Мобили затормозили возле представителей подразделений охраны правопорядка, одновременно с остановкой дверцы их распахнулись, и из мобилей лихо высыпала пёстрая вооруженная компания, ощетинившаяся стволами. Последним на асфальт ступил плотный коренастый лысый мужчина с золотым браслетом на правой руке толщиной в три пальца и толстым затылком с тремя складками, спускавшимися на воротник темного свитера крупной вязки, сверху которого на его плечи был наброшен пиджак. Он покрутил шеей, разминая и одновременно приглядываясь к особисту. Тот ответил невозмутимым взглядом
— Просто для общего развития, это были полицейские у того люка, или Ваша инициатива? — поинтересовался он у Кленси. Тот отвернулся, а лысый, приняв для себя определенное решение, указал Айвену на дверь.
— Прошу проехать со мной, хозяин говорить просит.
========================================
Раздирая жабры, истекая слизью
Потому что рыба, потому что надо
Мир разделился. Давно и бесповоротно. Утонув землями в наступавшем море, мир погрузился в пучину лжи, рожденной еще большей ложью, и даже мудрецам, живущим отшельниками в сложнодоступных горах Срединной Азии, не дано постичь всю глубину её глубин, да и что могут знать мудрствующие отшельники живя вне мира о самом мире. А те, кто владеет тайнами сущего, слишком далеки и недоступны для понимания смертного. Да и что такое краткий миг человеческой жизни перед бессмертием и его планами, длинной в века? Лишь тлен и суета. Разрушены тысячелетние связи между народами, сами народы смешались и растворились под неотвратимой поступью глобализации, множившей несвободы. Тесные взаимосвязи, окутывающие общество всё больше и больше, условности, писанные и неписанные правила, традиции и необходимости в сложном социуме обязывали индивидуума подчиняться невыносимой тяжести бытия, контролируя каждый его шаг с помощью взлелеянной индустрии контроля тела и сознания, потому что иначе хаос, потому что надо. Сорваться с крючка привязанностей, упасть на дно неба и обрести свободу в темнице или перестать быть, спуститься с гор одиночества и стать одним в толпе одинаковостей, но сохраняя себя и своё внутреннее небо, в котором можно потеряться среди вершин невероятностей. Что выбрать: стать отшельником в безлюдных горах, ушедшим в самопостижение наедине с собой, или открыть себя миру, но не слиться с ним, стать его частью, но сохранив возможность существования как обособленный организм. И что сложнее: достичь просветления наедине с собой или наедине со всеми?
Мобиль плавно нёс в своём чреве Айвена, зажатого на заднем сидении между двух амбалов. Напротив него капельками пота поблёскивала лысина гордого носителя золотого браслета. Дознаватель, оставшийся у люка, вызывал по коммуникатору машину с целью забрать себя и вернуть в привычную рутину бытия. Его дело было закончено, дальнейшее интересовало только с точки зрения личного благополучия. А причина его беспокойства ехала по пути своего существования, рассуждая о жизни, смерти и том, что его личное воспитание и некая склонность к философствованию временами отвлекает от необходимого, не особо сказываясь, впрочем, на конечном итоге. Рожденный от союза древневера — потомка согнанных с вотчинных земель наступающим морем, экономической неотвратимостью и ядерными бомбардировками жителей северо-востока бывшей Европы, переселившихся на Дальний Восток Азии, и коренной жительницы этого региона, и воспитанный дедом — служителем культа Великого Стального Кормчего, который в своем Красном Гранитном Мавзолее спит посреди потерянного радиоактивного озера и ждет часа, чтобы восстать и повести за собой своих сторонников в светлое будущее, Айвен всегда чувствовал свою некоторую чужеродность обществу победившего потребления, но его интересовало то, что оно может дать тому, кто знает что хочет от жизни. Также, как и его отец в своё время, Айвен покинул уютный дом, напоённый умиротворением, благовониями и перезвоном бронзовых колокольчиков, и посвятил себя миру. К своей досаде, в федерацию нейчеров он не прошел под каким-то, как ему тогда казалось, надуманным предлогом, но выступал в младших лигах, причем делал это, по словам продюсеров, с удручающей эффективностью, в которой не было так нравящейся зрителю зрелищности, что снижало рейтинги, а значит и целесообразность его участия в состязаниях. А потом… Потом ему сделали предложение, от которого было невозможно отказаться.
Тормоза плавно остановили мобили перед огромным древним зданием, местами восстановленном, с затейливой башенкой с часами и отломанным шпилем, которое Айвен идентифицировал как «ратуша». Усмехаясь про себя привязанностям западных людей к старым словам и местам, Айвен расслабленно наблюдал, как ветер лениво несет по уставшим от жизни окрестностям отбросы человеческой жизнедеятельности и умирающую от осени природу, смешивая листья и ошметки.
— Неместный, — окрикнул его лысый, — руки то подними.
— Вы действительно хотите это сделать? — вежливо уточнил Айвен.
— Давно живем. Хозяин не любит сюрпризов, — ответил лысый, пока один из его подручных обыскивал особиста.
— Мои деньги, удостоверение и айком что, сильно улучшат уровень безопасности вашего хозяина, или повысят уровень личного благополучия Ваших мордоворотов? — уточнил Айвен по результатам обыска, после того, как часть его вещей перекочевала в карманы громилы, что его обыскивал.
— Поговори здесь! — рявкнул было тот, но лысый тряхнул башкой и протянул руку за вещами особиста. Громила нехотя передал их, а лысый вернул деньги и документы владельцу, оставив себе айком.
— Хозяин не любит сюрпризов, — пояснил он свой поступок, на что Айвен безразлично пожал плечами. Наконец с процедурой досмотра было закончено, и вынужденного гостя повели за собой длинными запутанными переходами в недра древнего строения. Некогда величественное здание носило следы запустения: облезшая краска на стенах, паутина в углах, горевшие через несколько светильники, блекло освещавшие длинные коридоры с массивными дверями. Айвен успел заметить, как из-за одной из дверей выглянула любопытная мордаха светловолосой короткостриженной молоденькой девушки, почти девочки, с мальчишеской фигурой и глазами, подёрнутыми пеленой регулярного употребления психостимуляторов. Лысый гыркнул на неё, девушка поспешно ретировалась, и звук захлопнувшей двери еще долго отдавался эхом за спинами.
Долгий подъем по шатким лестницам, в стрельчатые окна лестничных клеток пробивается лунные свет и отблеск далекого величия купола Фонда. Наконец лысый делает знак остановиться, на его затылке капельками блестит пот, он тяжело дышит, прислушиваясь к происходящему за двустворчатыми дверями.
— Хозяин ждёт, — сообщил он Айвену, — он говорит, ты слушаешь.
Его цепкие глаза впились взглядом в лицо особиста, но тот изучал узор из линий роста древесины на потемневших от времени дверях и, казалось, был в совсем другом мире чем тот, о котором ему пытались сказать. Лысый хотел было что-то добавить, но в этот момент ожили створки дверей, и ему пришлось разворачиваться, дабы обращаться к комнате лицом.
— А… Пришел…
Из дальнего конца полутёмной комнаты с высоченными потолками в деревянных панелях раздался старческий голос.
— Ну проходи, коли пришел…
Айвен прошел в дверь, за спиной рассыпались цепью его конвоиры. В тенях у стен таились вооруженные люди, всего он насчитал около дюжины нацеленных на себя стволов. И вся эта ощетинившаяся оружием братия была готова пустить его в ход по знаку расположившегося на огромном кожаном кресле старика в мягком тёплом халате ручной работы. Волевое с крупными чертами лицо, густые брови, нависающие над выцвевшими от возраста глазами, некогда мощная фигура. Всё это указывало однозначно на личность, обеспечившую особисту интересную поездку.
— Леон Фергюссон, я полагаю? Формальный глава АСАБ, основной регион деятельности: Западная и Южная Европа; специализация стекло, пластик, редкие металлы и живой товар, — Айвен остановился в центре комнаты и спокойно наблюдал за реакцией на свои слова. Старик сдвинул брови.
— Интересно…С каких это пор Конгрегация Доктрины Личности начала набирать компетентных сотрудников? Присаживайся.
Он указал на стул возле себя.
— Спасибо, — поблагодарил Айвен, и не двинулся с места. — Чем обязан приглашению?
— Мне… Было интересно посмотреть тебе в глаза… — старик говорил с паузами, медленно, тщательно расставляя ударения. — А еще предупредить Фонд, что это мой район, я сам наведу здесь порядок…
— Но третье убийство…
— Не перебивай! — почти выкрикнул старик, ударив ладонями по подлокотникам кресла, — Я хочу, чтобы ты сейчас взял и вышел отсюда. И ушел к тем, кто тебя послал. И передал ИМ, что в следующий раз их шпиков здесь будет ждать жаркий приём. Старик Фергюссон будет говорить с ними на равных и только!
— Следующего раза не будет, — просто ответил особист и вытянул перед собой руку. Лысый, стоявший сзади и правее успел понять, что происходит и попытаться крикнуть
— Киборг!
Но его отчаянный вопль уже ничего не решал. Кожу на костяшках пальцев чужака прорвали тонкие лезвия, пораженные противники падали один за другим. Лысый хрипел, сползая на пол, из-под зажимавших разрезанную вену пальцев хлестала кровь.
— А я думал ты узнаешь меня, Динамо… Ты был там, должен был помнить тот бой…
Айвен склонился к слабеющему лысому, некогда блиставшему на рингах всех континентов, до того, как его списали в утиль и он, как и всякий порядочный отброс пошел к мусорщикам. Его умирающий мозг выхватил из памяти чемпионский бой между машиной и человеком, в котором победила машина.
— Я думал ты умер…. — смог прокашлять кровью тот.
— А я умер… — усмехнулся древневер. возвращая айком себе в карман, — Вся жизнь, начиная с рождения, это череда маленьких смертей, как подготовка к одной, окончательной смерти. И почему вы, западники, никак не хотите понять этого? Что жизнь лишь дорога в смерть. Цепляетесь за своё существование, суетитесь, думаете о вечной жизни. В то время как следует думать о вечной смерти.
Он уже стоял перед мертвым стариком и, чуть наклонив голову, рассматривал аккуратную дырочку посреди его лба. Раны на руках чуть кровоточили, что как обычно веселило Айвена. Тогда, после страшного боя, его собрали практически по частям, заменив большую часть живой плоти на механический заменитель, но кожу вырастили новую, скрывая металл и пластик протезов. В те моменты, когда приходилось пользоваться рядом скрытых преимуществ, случались казусы, подобные ненастоящей крови из искусственных сосудов. Он время от времени задавался вопросом, почему бы не сделать её другого цвета, например голубую, но потом решал, что это дань традиции.
Из отверстия в черепе мертвого мусорщика текла черная кровь. Айвен приблизился к телу, приставил подобранный у одного из мертвых телохранителей пистолет к виску покойника и разрядил обойму ему в голову.
— Восстановлению не подлежит, -констатировал он, глядя на кашу из мозгов и осколков черепа. В коридоре за дверями послышались голоса и топот приближающихся шагов. Айвен криво усмехнулся искалеченным ртом, откинул мертвую руку, лежавшую на пульте управления, и после сканирования айкомом, нажал на нужную кнопку. Одна из деревянных панелей отъехала в сторону, открывая кабину лифта. Айвен удовлетворенно кивнул сам себе и шагнул в лифт.
Лифт мелодично просигнализировал о прибытии на нужный этаж, и в это же мгновенье двери прошила автоматная очередь крест-накрест. Когда створки раскрылись, внутрь заглянул всклоченный человек с тяжелым оружием в дрожащих руках. Кабинка лифта оказалась пустой, и он растерянно оглянулся на медицинскую лабораторию, в которой он жил и в которую вел единственный путь из зала ниже.
— Предусмотрительно, доктор, предусмотрительно. Но магазин всё же за одну очередь опустошать не стоило.
Голос звучал из глубины лаборатории. Стоящий у лифта вздрогнул и обернулся на звук.
— Хотя я вас понимаю, — голос звучал уже из другого угла, — Вы привыкли держать в руках скальпель или хирургический манипулятор. И могли бы продолжать это делать, вместо того, чтобы убегать от своих законных хозяев. Они очень не любят предателей…
Последняя фраза прозвучала из-за спины стрелявшего. Он неожиданности он уронил оружие, и оно в то же мгновенье было отброшено в сторону сильным пинком Айвена, появившегося из затемнения.
Продолжение в комментариях
