Вьетнамская культура пестрит сказаниями и легендами, в которых реальные люди превращаются в мифических персонажей. Такой легендой обросли исторические данные о восстании против Второго китайского завоевания, которое возглавила юная вьетнамская девушка, ставшая национальной героиней Вьетнама.

Теперь ее уважительно величают госпожой Чьеу, но в 248 году Чьеу Тхи Чинь (Triệu Thị Trinh) едва исполнилось 19 лет.

Непосильные подати возложили на бедных крестьян Вьетнама наместники в эпоху Второго китайского завоевания Вьетнама, длившегося больше 500 лет с 43 по 544 годы. Юная девушка устала изо дня в день наблюдать тяжелую жизнь вьетнамского народа под китайским гнетом и вдохновила тысячи вьетнамцев на борьбу с оккупантами.

История эта случилась так давно, что источники не сходятся в точности некоторых данных и даже точное имя героини вызывает споры. Однако, и старые летописи, и последние исследования рисуют похожую картину.

В 226 году в горной местности Куан Йен в районе Куу Чан (провинция Тханьхоа сегодня) родилась девочка. В раннем возрасте она потеряла родителей и стала сиротой. Воспитывалась будущая госпожа Чьеу старшим братом. Ее брат Триу Куок Дат был лидером местного поселения и служил окружным командующим. Повзрослевшая Чьеу Тхи Чинь хорошо разбиралась в боевых искусствах и имела железную волю.

Историки указывают, что за Чьеу числится убийство невесты собственного брата, которую Чьеу считала жестокой. Но в итоге брат Чьеу сражался в восстании, возглавляемом сестрой, плечом к плечу.

«Я скорее отсеку голову морскому чудовищу, чем стану гнуть спину в служанках или наложницах» – такие речи приписывают Чьеу Тхи Чинь в «Краткой истории Вьетнама», написанной в 1921 году вьетнамским политиком Чан Чонг Кимом.

Не в силах терпеть гнета захватчиков, объединившись с армией брата, девушка собирала мятежников для восстания против власти завоевателей. Очень скоро военные действия развернулись в оккупированном регионе. Летописи изображают образ воительницы, перемещающейся верхом на слоне в желтых одеяниях. Чьеу именовала себя «генеральшей в золотом платье». Именно в таком виде можно встретить легендарную Госпожу Чьеу на канонических иллюстрациях в храмах, прославляющих ее подвиг. Солдаты уважали ее и почитали, как святую.

В 248 году в результате восстания 19-летней Чьеу был убит китайский наместник Зяоти (так назывался в Китае захваченный вьетнамский регион).

Китайское правительство, возмущенное бунтом порабощенных вьетнамцев, отправило в мятежную провинцию армию из 8000 воинов с приказом подавить разгоревшееся восстание. Бои повстанцев с китайцами продолжались в течении полугода, но Чьеу потерпела поражение. Потеряв свою армию, Чьеу Тхи Чинь бежала и покончила с собой.

И после ее смерти вьетнамцы верили, что бессмертный дух «генеральши в золотом платье» продолжает защищать земли вьетов от захватчиков. С тех пор в трудных сражения воины Вьетнама слышат рев слонов и шум восставшей армии Чьеу.

Восстание под предводительством Чьеу Тхи Чинь не стало окончанием Второго китайского завоевания, но позволило народу ощутить свободу воли и выдержать почти два столетия тяжелой экспансии перед подготовкой к следующему мятежу.

ериканский профессор Дэвид Марр посвятил личности Чьеу страницы своего исследования вьетнамской истории, написанной в начале 20 века. По его сведениям, взятым из исторических летописей, это была женщина ростом 2,7 метра с огромными грудями, которые она закидывала на спину, и голосом, звучавшим, как храмовый колокол. Она съедала десятки тарелок риса и проходила сотни километров в день. Именно такой видели вьетнамцы свою «генеральшу».

Легенда, раскопанная Марром в летописях, говорит, что китайцы недооценивали Чьеу, поскольку она была женщиной (в Китае был жесткий патриархат). Но Чьеу побеждала. И китайский полководец не мог остановить ее, пока не придумал хитрость. Он приказал своей армии раздеться догола. Чьеу увидела это и отступила от отвращения. Ее армия была разбита без лидера.

Дэвид Марр также описывает легенду о том, что дух покойной преследовал разбившего армию Чьеу китайского военачальника. И ему удалось избавиться от наваждения, только развесив вокруг дома 100 пенисов.

Спустя 3 века (в середине 6го века н.э.), когда Вьетнаму удалось освободиться от Второго китайского завоевания, вьетнамский император Ли Нам Де из новой правящей династии повелел построить храм, прославляющий смелость госпожи Чьеу и преданность своему народу. Воительница получила от императора множество посмертных титулов. И реальная девушка стала легендой, о которой воспевают гимны и называют вьетнамской Жанной Д’Арк.

Восстание Чьеу стало последним женским восстанием (мы уже писали о восстании сестер Чынг). С его окончанием лаквьетские идеалы пришли в упадок.

Во многих городах Вьетнама можно встретить улицу, названную в ее честь Bà Triệu (госпожа Чьеу). Вьетнамцы строят в ее честь храмы, рисуют ее, снимают мультфильмы, чтят ее память.

Источник : https://ru.dimatourmuine.vn/восстание-19-летней-чьеу-тхи-чин...

Дон Трояни, знаменитый баталист, на одной из своих работ изобразил деда, отстреливающегося от бегущих к нему красномундирников. И как это всегда бывает у этого баталиста, в основе его рисунка – вполне реальная и интересная история.

Звали этого деда Сэмюэль Уайттемур. И история с его боем против кучи англичан случилась, когда деду было уже 78 лет.

Он был, можно сказать, американец, потому что родился в семье колонистов в Массачусетсе, в 1696 году. И до того, как в 1775 году он открыл огонь по красномундирникам, он сам долгое время носил тот самый красный мундир и воевал за Великобританию во всех ее конфликтах. Да, ему довелось подраться в постоянных стычках с французами и индейцами. Причем все эти войны пришлись на то время, когда Уайттемуру было «глубоко за пятьдесят», что не помешало ему участвовать в захвате французских фортов, например, во время Семилетней войны и в походе против Понтиака.

А потом началась война за Независимость. 13 колоний решили, что

«нет представительства, нет налогов»

и решили отделиться от метрополии, которая была с этим категорически не согласна.

Памятный знак на месте, где геройский дед попер против "тиранов" в красных мундирах.

Американцы любят красивые числа, поэтому на памятнике написано, что деду Сэму было 80 лет. На самом деле, немного меньше.

19 апреля 1775 года «красномундирники» возвращались в Бостон после сражения при Лексингтоне, а по дороге их обстреливали ополченцы из колонистов. 78-летний Сэмюэль Уайттемур был в поле, когда заметил приближающихся солдат.

Дед зарядил мушкет и два дуэльных пистолета и спрятался. Когда солдаты подошли, выскочил из-за стены, разрядил мушкет в одного солдата, выхватил пистолеты и подстрелил еще двоих. Потом бросил пистолеты, выхватил шпагу и бросился на бегущих к нему солдат. Его встретил выстрел в лицо, потом «красномундирники» несколько раз проткнули Сэмюэля штыками и бросили в луже крови, а сами пошли дальше.

А теперь самое блестящее…

Получив огнестрельную и несколько колото-резаных ран, Уайттемур … не просто остался жив. Через несколько часов его нашли ополченцы из колонистов, шедшие вслед за солдатами. Дедушка Сэм очнулся и заявил, что пойдет драться вместе с остальными.

Правда, остальные ополченцы все-таки верно решили, что дед, похоже, не в себе. Поэтому повезли его к доктору. Что интересно, доктор, имя которого история тоже сохранила – Коттон Тафтс, оказался не коновалом или здоровье у 78-летнего старика было настолько железным. Дедуля выздоровел, увидел, как над родной Массачусетщиной взвился новый звездно-полосатый флаг, а колония Массачусетс стала штатом нового, независимого государства. И ушел в иной мир Сэмюэль Уайттемур в 1793 году, в 96 лет, не от пули или штыка, а от старости.

Всего лишь через 18 лет после той истории, когда он в одиночку полез драться с английским батальоном.

Источник : https://yandex.ru/turbo?text=https://valerongrach.livejournal.com/933337.html

Казимир Пулавский — один из самых невероятных мужиков в истории сразу двух стран, Польши и США. Его называют «отцом американской кавалерии» и в Штатах почитают примерно как у нас Суворова. Правда, Пулавский и Суворов были непримиримыми врагами, что не мешало им относиться друг к другу с уважением. И вот недавно выяснилось, что Казимир, судя по всему, мужиком в прямом смысле этого слова не был.

Как простой дворянин из Польши стал приятелем Вашингтона и «отцом американской кавалерии»

Казимир Пулавский родился в 1745 году в Речи Посполитой, в обедневшем шляхетском роду со звучным названием Слеповроны. В 19 лет он был зачислен на воинскую службу и показал себя хорошим, хотя подчас и безрассудным военачальником. В Польше в этот момент как раз назревала гражданская война между теми, кто поддерживал связи с Россией и теми, кто был настроен против нее. Казимир был из второй категории, вступив в так называемую Барскую конфедерацию. Это свело его с Суворовым — оба сражались на территории Польши, но по разные стороны.

Казимир сумел стать маршалом повстанцев и какое-то время неплохо справлялся со своими обязанностями. Сам Суворов высоко оценивал талант Пулавского и даже хотел подарить ему свою золотую табакерку. Впрочем, когда дело дошло до больших стычек, оказалось, что Казимир — прекрасный тактик и великолепно справляется в небольших партизанских стычках, но ему не хватает опыта в масштабных битвах. В итоге Барская конфедерация потерпела поражение, а Суворов взял Краков, подавив последний очаг восстания. В одной из таких битв погиб старший брат Казимира, Франциск, заслонивший его своим телом. По злой иронии судьбы, из всей семьи именно Франциск относился к русским лучше всех и считал войну недоразумением.

Сломленный поражением и гибелью близких, Казимир бежал в Османскую империю, а оттуда — во Францию. Именно в Париже он познакомился с Бенджамином Франклином, который на тот момент был послом непризнанных 13 колоний (будущих США). Тот оценил боевой опыт Пулавского и отправил его с рекомендательным письмом в Америку. Так Казимир нашел новый смысл жизни и применение своих талантов.

В восставших американских колониях Пулавский сделал головокружительную карьеру. Оказавшись под началом Джорджа Вашингтона, он в первой же крупной битве сумел доказать свою полезность — спас будущего президента США от смерти. К тому же выяснилось, что у американцев практически отсутствует кавалерия, а одной пехотой много не навоюешь. В то же время польская кавалерия считалась одной из лучших в мире (и возможно, лучшей в Европе), так что шляхтич с его опытом конных баталий был на вес золота. Его назначили бригадным генералом и, фактически, приказали создать национальную кавалерию с нуля.

Казимир с этой задачей справился, так что конные войска Штатов тех лет по праву называли «Легионом Пулавского». Сам он получил почетное прозвище «отец американской кавалерии» и какое-то время ходил в фаворитах Вашингтона.

Однако после триумфального начала Пулавский начал терпеть одну неудачу за другой. Его кавалерия показала себя лишь умеренно-полезной в важной битве при Джермантауне, а ее партизанские вылазки не имели должного эффекта. Осложняло все то, что Казимир плохо говорил по-английски и был довольно высокомерен. Офицеры были от него не в восторге, так что Пулавского начали оттеснять от карьерной лестницы: то отправляя руководить зимовкой войск, то приказав подавить индейское восстание (которого попросту не оказалось).

Так что вернувшись к битвам, Казимир попытался стяжать максимум славы, что его и сгубило. Он начал вести себя еще более безрассудно, чем раньше и окончательно потерял голову во время осады города Саванна в Джорджии. Пулавский повел свой легион в самоубийственную атаку и был разбит. Сам он оказался ранен и скончался два дня спустя не приходя в сознание. Ему было всего 34 года.

Как удалось выяснить, что Казимир Пулавский был женщиной?

Над могилой Казимира Пулавского воздвигли памятник, и до недавнего времени место погребения не трогали. Однако в 1996 монумент реставрировали и переносили, так что у ученых появилась редчайшая возможность исследовать останки «отца американской кавалерии». Этой возможностью воспользовался судебный антрополог Чарльз Мербс из Университета штата Аризона.

У Мербса и его коллеги, проводивших осмотр, взяли письменное обещание о неразглашении результатов исследования. И сдержать его оказалось гораздо труднее, чем ожидалось. Скелет Пулавского говорил о том, что принадлежит солдату — у него были следы пулевых ранений и изменения таза, характерные для кавалериста. Однако при этом он выглядел так, словно принадлежит женщине: форма бедер, черепа и челюсти говорили о том, что перед ними вряд ли останки мужчины.

Еще двадцать лет понадобилось, чтобы доказать то, что дал беглый анализ. Для этого ученые провели анализ ДНК, взяв образцы у родственников Пулавского. Сомнений быть не могло: под монументом был захоронен именно он. А вернее, она.

Отец американской кавалерии, безрассудный рубака и достойный соперник Суворова оказался женщиной. Точнее, все несколько сложнее. Вполне возможно, что интересующая нас персона была так называемым интерсексуалом, то есть родилась с признаками обоих полов. Раньше таких людей называли словом «гермафродит», но сейчас от этого термина отказались, так как он неточен и даже ошибочен с точки зрения биологии и, к тому же, довольно оскорбителен.

По словам Мербса, сам Пулавский не воспринимал себя женщину или интерсексуала. «Полагаю, он просто думал, что был мужчиной, но что-то пошло не так. Как будто у него какой-то дефект. Тогда про это никто ничего не знал».

https://ru.wikipedia.org/wiki/Пулавский,_Казимир

"Останки на площади Монтерея в этом городе, предположительно принадлежащие Пулавскому, были эксгумированы в 1996 году после чего была проведена судебно-медицинская экспертиза[13]. Восьмилетнее обследование, включая анализ ДНК, закончилось безрезультатно, хотя скелет соответствует возрасту и профессии Пулавского. Зажившая рана на лбу согласуется с историческими записями о травме, полученной Пулавским в бою, а также о дефекте кости на левой скуле, предположительно вызванном доброкачественной опухолью[14]. У скелета также были некоторые женских черты[14], что привело к предположению, что Пулавский, вероятно, был интерсексом[15][16][17][18][19]. Останки были перезахоронены с воинскими почестями в 2005 году[20]. "

В восемнадцатом веке самым страшным видом войск была кавалерия. Вооружённые саблями и пистолетами всадники составляли серьёзную часть европейских армий. Но в будущем государстве США, а тогда ещё мятежной британской колонии, кавалерии не было. До тех пор, пока её не создал вошедший в легенды иммигрант — поляк Казимир Пулавский.

Семья бунтовщиков

У польского дворянства была особенность. Шляхта не считала необходимым иметь отдельный герб для каждой семьи. Польские дворяне использовали определённый набор гербов, каждый из которых принадлежал нескольким десяткам семей. Семейство Пулавских относилось к гербу Слеповрон и жило в городе Варка на востоке Польши.

Герб Слеповрон соотносят с венгерским королём Матяшом по прозвищу Корвин (Ворон). Венгерская и польская история всегда были тесно переплетены.

Отцом Казимира был сам варецкий староста, видный деятель политики в восточной Польше, Юзеф Пулавский. В то неспокойное время Польша в очередной раз восстала против российской власти, которую представлял король Станислав Понятовский. Конфедераты требовали отменить закон, который ставил православных наравне с католиками: считали, что это католиков оскорбляет. Требования эти вылились в борьбу против России вообще, и в ней-то отметился пан Пулавский-старший.

В 1768 году город, который он защищал, был взят русскими войсками. Часть соратников Юзефа Пулавского обвинили его во всех неудачах и выдали в город Хотин османам. В турецкой тюрьме Пулавский и умер. После его смерти старостой в Варке стал двадцатичетырёхлетний Казимир. На военной службе он состоял к тому времени уже пять лет.

И Казимир, и его братья разделяли идеи отца и отличались той же непримиримостью. Они продолжили борьбу с Понятовским и императрицей Екатериной. Казимиру довелось столкнуться с отрядом самого Александра Суворова, и в сражении с ним он выжил чудом: его закрыл от пули старший брат, Франциск. Сердце Пулавского гибель брата ожесточила ещё больше. Воспитание дочери, оставшейся от брата, он взял на себя.

Картина Корнелия Щегла, изображащая молодого Пулавского во время захвата русскими города Бара.

Из столкновения с отрядом Суворова Казимир так ловко вывел своих кавалеристов, что восхитил русского военачальника. Герой Российской Империи велел передать герою Польши свою любимую драгоценную табакерку. О молодом поляке Суворов вспоминал после с неизменным уважением.

Во время обороны от русских войск Ченстоховы молодой бунтарь возглавлял войска и сопротивлялся так отчаянно — а руководил так талантливо — что прославился на всю Европу. Но самому Казимиру было ясно, что долго сопротивляться Польша не сможет, и нужно принять какие-то решительные меры, которые резко повернут ход событий. В двадцать семь лет Пулавский попытался организовать похищение Понятовского. Помогло бы это конфедератам, если бы дело выгорело? Кто знает. Похищение провалилось, конфедераты были разбиты, и Казимир бежал из страны.

Новая родина, новый бунт

Из Польши в Турцию, из Турции во Францию. В Париже прибытие Пулавского наделало шума. Несмотря на молодость, полководец-бунтарь был живой легендой. Его манёвры и приказы обсуждали со всех сторон те, кто разбирался в военном деле, а те, кто не разбирался, просто восхищались стойкостью и отвагой — а женщины и своеобразной диковатой красотой — гордого поляка. А история о брате, отдавшем жизнь за брата, трогала каждое сердце.

С Пулавским немедленно завели знакомство два американца: Сайлас Дин и Бенджамен Франклин. Они уговорила его участвовать в войне за независимость Америки — ведь один мятежник поймёт другого. Фактически, они завербовали поляка. Дин ссудил его деньгами, Франклин дал сопроводительное письмо, и в 1777 году Казимир ступил на палубу корабля, пересекающего океан. В тот момент ему едва исполнилось тридцать два года. С ним поехала на новую родину и племянница.

Пулавский во главе войска польских конфедератов. Картина Юлиуша Коссака.

В Америке знали и верховую езду, и порох, но кавалерии как рода войск не существовало: не было знатоков тактики боя верхом. Офицеры Вашингтона встретили Пулавского с восторгом. Его опыт был как нельзя кстати. Война за независимость шла полным ходом. Вашингтон назначил Пулавского бригадным генералом, а подчинённую поляку конницу скоро все звали «Легионом Пулавского».

Однако вскоре восторги поустыли. Герой польских повстанцев оказался высокомерным, непризнающим авторитетов и чинов. Он прилюдно, при подчинённых, спорил с другими генералами на ломаном английском и повиновался беспрекословно одному только Вашингтону. Невозможность как следует объяснить задачу из-за плохого знания языка раз за разом снижала эффективность каждого манёвра и каждой атаки, и недовольство Пулавским всё возрастало.

Не зная, куда направить энергичного, нужного для обучения грядущих полководцев кавалерийских войн, но такого строптивого и антихаризматичного генерала, Конгресс кидал его с одного участка фронта на другой. В какой-то момент ему поручили даже оскорбительную для его уровня компетенции задачу — защищать долину реки Делавэр от индейцев. «Воюю с одними медведями», жаловался Пулавский в письме Конгрессу. Он то грозился отказаться от должности, то вовсе вернуться в Европу.

Все самые знаменитые портреты Казимира Пулавского написаны после его смерти, так что, возможно, не очень хорошо передают его внешность.

9 октября 1779 года Пулавский принял решение атаковать британцев под городом Саванной. Атаку многие расценили как безрассудную, но поляк ясно видел, что она уменьшит натиск британцев на французов, которые воевали в союзе с американскими колонистами, и даст им возможность перейти в наступление. Фактически, Пулавский со своим легионом возглавил это наступление вместо только что застреленного французского генерала. Увы, но именно в этом бою Пулавский оказался смертельно ранен. Он умер после двух дней мучений.

Встретивший такое неприятие среди американских офицеров, после своей смерти Пулавский стал героем зарождающейся нации как отец американской кавалерии и офицер, всегда верный делу борьбы за независимость. В стране стоят семь памятников заносчивому поляку. Множество улиц и мостов названы его именем. 11 октября, в день его смерти, кавалеристы страны традиционно отмечали его память. А в 2009 году США посмертно назначили Пулавского почётным гражданином страны.

Один из американских памятников Пулавскому.

Источник

Остров Мадагаскар, ставший французской колонией в 1896 г., также не избежал подъема национально-освободительного движения.

Еще в декабре 1943 г. на острове было создано Объединение профсоюзов Мадагаскара, которое активно выступало против колониальных порядков. Генеральными секретарями этой организации были избраны известные политические деятели Ж. Равуаханги и П. Бауто.

В 1945 г. на Мадагаскаре появилась партия «Восстановление независимости мальгашского народа», ставшая в авангарде борьбы против колонизаторов (мальгаши или малагасийцы, народ, составляющий большинство населения Мадагаскара).

В феврале 1946 г. партия «Восстановления независимости мальгашского народа» была переименована в «Демократическое движение мальгашского возрождения» (ДЦМВ), которая стала быстро превращаться в самую мощную антиколониальную организацию. Председателем партии был избран мальгашский политический деятель Ж. Расета. С момента своего переименования новая партия оказывала большое влияние на массы. В течение нескольких месяцев в ряды ДЦМВ вступило 300 тыс. человек.

21 марта 1946 г. мальгашские депутаты Ж. Равуаханги и Ж. Расета (избраны в ноябре 1945 г.), находящиеся во Франции, внесли на рассмотрение Учредительного Собрания Четвертой Республики законопроект, где речь шла об отмене договора 1896 г. и предоставлении независимости Мадагаскару.

Однако законопроект мальгашских политических деятелей не был принят к рассмотрению. Председатель Учредительного Собрания В. Ориоль, отказался рассматривать документ под тем предлогом, что он носит ярко выраженный антиконституционный характер, хотя конституция Четвертой Республики только вырабатывалась и не была еще утверждена. Тем не менее, Равуаханги и Расета твердо надеялись «получить возможность вновь поставить этот вопрос в более благоприятных условиях после принятия конституции.

В самом деле, статья 66 проекта предоставляла заморским территориям возможность определять свое правовое положение, а статья 70 разрешала местным ассамблеям обсуждать вопросы, касающиеся статута территории, и открывала, таким образом, дверь для возможных переговоров с Францией».

На самом Мадагаскаре инициатива Равуаханги и Расета вызвала серьезную озабоченность французских колониальных властей. Весной 1946 г. на острове была создана Лига защиты колонизации, которая в одном из своих воззваний, призвала колонизаторов «быть готовыми к защите своих прав и обеспечить без ущерба для себя переход от колонизации во французской колонии к колонизации французской колонии в рамках иностранного государства». В спешном порядке была усилена полиция. В ее рядах появились специальные отряды (туземная стража), сформированные из переселенцев – коморцев и африканцев, не говоривших по-мальгашски.

Новый генерал-губернатор Мадагаскара М. де Коппе, назначенный на этот пост летом 1946 г., развернул широкую кампанию по запугиванию и подавлению национально-освободительного движения. По острову прокатилась волна арестов.

В течение нескольких месяцев было возбуждено свыше шестидесяти уголовных дел «в связи с совершением насилий по отношению к комиссару полиции и актов, могущих подорвать государственную безопасность, и в связи с разговорами, способными вызвать ненависть к французскому правительству». Увеличилось число провокаций и актов насилия со стороны полиции, особенно в прибрежных районах. Так, например, 24 июня 1946 г. на рынке Сабуци-Намехана близ столицы Мадагаскара Тананариве, полицейский грубо обошелся с бывшим фронтовиком – мальгашем.

Толпа начала возмущаться. Полицейский, сочтя, что ему угрожает опасность, открыл огонь на поражение и убил двух мальгашей. 26 июня в Тананариве мирная процессия провожала в последний путь тела жертв полицейского произвола. Когда процессия поравнялась с городской ратушей, где были сконцентрированы крупные силы полиции, кто-то из участников похорон выкрикнул несколько грязных ругательств в адрес полицейских.

Этого было достаточно, чтобы те набросилась на процессию. Произошла яростная стычка. В тот же день в Тананариве произошли многочисленные аресты, прежде всего среди активистов ДДМВ.

Помимо этого, французские власти начали создавать партии оппозиционные «Демократическому движению мальгашского возрождения».

В 1946 г. появилась «Партия обездоленных Мадагаскара» (Падесм), во главе которой стоял некий Рамамбасон, сотрудник сил безопасности. Печатный орган Падесм газета «Вурумахери» («Хищная птица») постоянно выступала с провокационными статьями, направленными на то, чтобы противопоставить население прибрежных районов острова населению центральных районов Мадагаскара.

Так, на предложение ДДМВ превратить 6 августа 1946 г., пятидесятую годовщину договора, провозгласившего Мадагаскар французской колонией, в день национального траура, «Вурумахери» откликнулась статьей «Незабываемая дата, годовщина 6 августа 1896 г.», прославлявшей французское завоевание.

«Горе, горе тем, кто осмеливается одеваться в траур и оплакивать то, – цинично говорилось в статье, – что принесло народу счастье в 1896 г. Пусть у того из нас, кто осмелится сказать ложь этому небольшому, слепому и легковерному народу, все принимающему за правду, язык присохнет к гортани. И, напротив, если призывать к трауру вас побуждает политика, то мы говорим вам – прощайте, господа, так как мы прославляем незабываемую дату – 6 августа 1896 года».

Председатель ДЦМВ Ж. Расета, разоблачая провокационную деятельность Падесм, сделал следующее заявление:

«Пресловутая партия Падесм, величающая себя “партией обездоленных”, не имеет никаких корней в народе. Это создание департамента Верховного комиссариата Мадагаскара, рассчитанное не то, чтобы внести раскол среди мальгашей и найти послушное властям орудие, которое в критические моменты можно будет заставить воспевать привязанность и преданность».

13 октября 1946 г. в Париже Учредительным Собранием после долгих прений была принята конституция Четвертой Республики, которая предусматривала создание Французского Союза. Однако эта идея «по-разному рассматривалась в демократических и реакционных кругах. Демократические круги вкладывали в понятие Французского Союза объединение свободных народов на равноправных условиях с гарантией взаимных интересов всех участников Союза. Реакционные круги стремились к сохранению старых, колониальных порядков под новой вывеской».

В результате, принятая конституция носила следы борьбы двух противоположных сил. Статьи, касавшиеся Французского Союза, оказались непоследовательными и противоречивыми. Отдельные из них осуждали колониализм, «основанный на насилии, содержали обещания содействовать созданию возможности для колониальных народов демократического управления своими делами».

Но в целом, та же конституция оставляла без изменения все политические основы колониальной системы и французский суверенитет над заморскими владениями.

Французский Союз 1946 г. объединял территории общей площадью около 12 млн кв. км, с населением 70 млн человек. Формально эти территории были разделены на три части: 

заморские департаменты,

заморские территории

присоединившиеся территории и государства.

В Тропической Африке две большие группы колоний объявлялись «федерациями», по-прежнему носившими названия – Французская Западная Африка и Французская Экваториальная Африка. Отдельную колониальную административную единицу со статусом «заморской территории» представлял остров Мадагаскар.

В федерациях колоний Западной Африки и Экваториальной Африки, а также на Мадагаскаре были созданы Большие советы, обладавшими лишь ограниченными консультативными правами. Вся полнота власти в колониальных федерациях и Мадагаскаре была целиком сосредоточена в руках французской администрации. Большой совет мог «обсуждать что угодно и решать что угодно, но все это не имело никаких практических последствий, если противоречило мнению французских чиновников».

Каждая колония, входившая в ту или иную федерацию, имела свою Территориальную ассамблею, провинции Мадагаскара – Провинциальные ассамблеи, которые также не обладали законодательной властью. Выборы в ассамблеи проходили без расовой дискриминации, но с большими ограничениями. Из числа членов ассамблеи избирались депутаты в Большие советы. Всю полноту власти в колониях федераций осуществлял глава французской администрации – губернатор, в провинциях Мадагаскара – начальник провинции. Губернаторы или начальники провинций составляли при генерал-губернаторе Исполнительный совет, координирующий деятельность колониальной администрации на всех территориях федераций, а на Мадагаскаре – во всех провинциях.

При режиме Четвертой Республики и Французского Союза, народы колоний Тропической Африки, стали объединять свои усилия и создавать национальные фронты с целью борьбы за независимость.

Осенью 1946 г. по инициативе группы известных политических деятелей колоний Тропической Африки (Ф. Уфуэ-Буаньи, Л. Сенгора, Л. Гея и др.) была создана массовая федеральная политическая партия, получившая название «Демократическое объединение Африки» (ДОА). В это объединение вошли антиколониальные партии Берега Слоновой Кости, Гвинеи, Судана и т. д.

За короткий срок ДОА и ДДМВ сумели объединить вокруг себя все прогрессивные силы стран Тропической Африки и Мадагаскара, вставшие на путь борьбы за свободу и независимость.

В ноябре 1946 г. на выборах в Национальное собрание Франции обе партии смогли завоевать большинство депутатских мандатов, выделенных африканцам и мальгашам (соответственно 11 и 3). При этом выборы на Мадагаскаре проходили под давлением французской администрации, в атмосфере страха и насилия.

В ходе избирательной кампании сторонники и члены ДДВМ подвергались неоднократным избиениям, запугиваниям и необоснованным арестам. Так, на восточном побережье округов Манакара и Вухипену в тюрьму были брошены 215 человек. В округе Ифанадеин дело дошло до столкновения между полицией и населением, в результате которого был убит один мальгаш по имени Лефаку. Тем не менее, политика запугивания потерпела провал.

10 ноября 1946 г. кандидаты от ДЦВМ – Ж. Равуаханги, Ж. Расета и Ж. Рабеманандзара, одержали бесспорную победу в первом же туре. Результаты выборов в Национальное собрание Франции стали причиной серьезного обострения обстановки на Мадагаскаре.

«Нет сомнения, – писал П. Буато, – что уже с этого момента у многих колониалистов появилось желание найти предлог для вооруженного вмешательства на Мадагаскаре с тем, чтобы обуздать национально-освободительное движение».

В конце 1946 г. между членами ДЦВМ и Падесм начались вооруженные столкновения, что позволило французской администрации получить из Парижа средства на увеличение численности полиции. Вскоре в дополнение к 4 взводам моторизованной полиции было сформировано еще 6, причем каждый взвод имел грузовую автомашину и 11 мотоциклов.

Однако еще более значительным успех ДЦВМ оказался на выборах в январе 1947 г., где партия завоевала 64 из 92 мест Провинциальных ассамблей Мадагаскара.

Новая победа ДЦВМ вызвала настоящий шок среди французской администрации и потребовала немедленных ответных мер. Именно к этому призывал французские власти Ш. Сильбер, выступивший в феврале 1947 г. на страницах газеты «Авенир де Мадагаскар».

«Последние месяцы и в особенности последние недели показали, – писал он, – какую активную роль играет ДЦВМ. Необходимо вмешаться, а не ограничиваться беспредметным гневом и не достигающими цели угрозами».

Власти ответили изменением условий выборов в Большой совет, которые должны были состояться 30 марта. Цекретом устанавливалось, что депутаты должны назначаться внутри каждой Провинциальной ассамблеи двумя объединенными коллегиями, а не каждой коллегией отдельно, как это было предусмотрено раньше.

Таким образом, французская администрация получила возможность без труда провести в Большой совет своих депутатов, тогда как победившая на январских выборах ДЦВМ практически лишалась этой возможности.

Другими мерами, предпринятыми властями стали новые аресты среди активистов и сторонников ДЦВМ. Стоит заметить, что волна арестов прокатилась по Мадагаскару еще в начале января 1947 г., когда в одном лишь округе Мураманга под следствием оказалось 450 человек. Но с февраля задержания и аресты приняли лавинообразный характер. Полицейские хватали любого, кто вызывал хоть малейшее подозрение в нелояльном отношении к властям.

Члены партии Падесм, в сопровождении полицейских, приступили к проведению показательных репрессий в прибрежных деревнях, в январе проголосовавших за ДЦВМ.

Своих сторонников «Партия обездоленных» повсюду вооружала копьями, которые в больших количествах из готовляли в мастерских Тананариве. С одобрения администрации вооружались и французы-переселенцы. В районе Манакара-Манадзари их дома были превращены в настоящие крепости.

Вооруженные силы французской администрации – 7. батальонов колониальной пехоты, 2 дивизиона артиллерии, части обслуживания и 3140 человек туземной стражи – были приведены в состояние повышенной боеготовности.

Изменение условий выборов, непрекращающиеся преследования и репрессии, по мнению П. Буато, переполнили чашу терпения мальгашского народа, став причиной социального взрыва.

29 марта 1947 г. на Мадагаскаре вспыхнуло национальное восстание. Первоначально восставшие планировали захватить Тананариве и даже сосредоточили в столице несколько отрядов, но в последний момент они отказались от этого замысла.

В ночь с 29 на 30 марта мальгаши, вооруженные в основном копьями, за что они впоследствии получили название «копьеносцы», совершили нападение на военный лагерь в Мураманге, где находились солдаты-африканцы (сенегальские стрелки). В нападении участвовало около 1200 человек. Им удалось ворваться в лагерь, поджечь часть строений и захватить несколько единиц огнестрельного оружия. В бою было убито 11 солдат, 5 унтер-офицеров и 4 офицера, в том числе начальник гарнизона майор Перри.

Той же ночью в округах Мураманга, Амбатундразак и Манакара произошли налеты на посты и военные лагеря полиции и армии, разгрому подверглись магазины, склады, плантации и дома французов-переселенцев. Всего в эту ночь погибло около 140 европейцев.

Более многочисленными были жертвы среди активистов Падесм и чиновников, сотрудничающих с французской администрацией. Город Манакара, после ожесточенной рукопашной схватки с полицией, полностью перешел под контроль «копьеносцев».

В Фианаранцуа восставшие вывели из строя линию электропередачи, обслуживающую город. В Диего-Суаресе отряды «копьеносцев», общей численностью до 4 тыс. бойцов, предприняли попытку захвата арсенала военноморской базы, но были с потерями отражены французской охраной. Нападавшие захватили только несколько винтовок и ручных пулеметов. В общей сложности, «копьеносцам», во время ночных нападений, удалось добыть лишь немного патронов и чуть более сотни единиц огнестрельного оружия.

Утром 30 марта радио Тананариве сообщило о том, что ДЦВМ несет полную ответственность за происшедшие события, и что военные власти приступили к раздаче оружия «наиболее разнузданным колониалистским элементам». В Мурамангу и другие округа, где произошли вооруженные выступления, были срочно направлены войска. По железнодорожной линии Тананариве-Таматаве начали курсировать вооруженные пулеметами бронепоезда.

В первых числах апреля был подписан указ о запрещении ДДВМ, все депутаты этой партии были арестованы (депутат Ж. Расета, находящийся в это время во Франции, был арестован летом 1947 г.).

Одновременно французские войска и вооруженные отряды переселенцев приступили к подавлению восстания. По всему Мадагаскару началась жестокая расправа с восставшими и теми, кто им сочувствовал. В округе Амбатундразака «активисты ДДВМ и вся интеллигенция – врачи, учителя и т. д. – были арестованы вооруженными колонистами, а их дома сожжены или взорваны динамитом. Многие были казнены без суда и следствия. Остальных загнали в три вагона для скота, а двери опечатали. В течение трех дней люди находились в вагонах без пищи и воды. Наконец, они прибыли в Мурамангу. Майор Жубер выдвинул на огневые позиции свои самоходные орудия и расстреливал вагоны до тех пор, пока никого не осталось в живых.

В Манандзари за один день было арестовано и расстреляно 159 человек, среди них двое подростков тринадцати и четырнадцати лет. Шесть жителей деревни Амбухиманга и житель деревни Марухита были посажены в самолет и сброшены вниз над своими деревнями, это называлось сбрасывать «психологические бомбы». В Манакаре охрана заключенных была поручена добровольцам из числа гражданских лиц.

Они получили приказ стрелять в каждого, кто попытается бежать. Несколько арестованных поднялись и начали бросать валявшимися там камнями и кирпичами в охрану. Часовые открыли стрельбу и убили два десятка заключенных.

По всему острову совершались сотни подобных расправ. В городах, в том числе и Тананариве, происходил грабеж магазинов и домов мальгашей. Арестованных направляли в тюрьмы и концлагеря, без какого бы ни было контроля и учета. Позднее представитель Верховного судебного совета генеральный адвокат М. Роллан писал по поводу численности заключенных:

«Вопрос о тюрьмах приобрел на Мадагаскаре серьезный характер: имеется 20 тыс. заключенных, из них 5 тыс. за участие в вооруженном восстании. Я уже сказал, что эти данные ориентировочные, так как нельзя верить цифрам, приводимым тюремным ведомством Мадагаскара, которые никем не проверяются и не поддаются учету. На острове имеется 98 тюрем. По секрету мне сообщили, что арестованных приводят, уводят, переводят без всякого контроля».

В конце апреля 1947 г. восстание переросло в настоящую партизанскую войну. Жители из-за расправ и арестов укрывались в лесах, где спешно создавались укрепленные базы и вооруженные отряды. «Если мальгаши хотят войны, они ее получат», – заявил на это генерал-губернатор де Коппе.

Однако быстро справиться с партизанским движением французским властям не удалось. «Копьеносцы» установили контроль над территорией, простиравшийся от лесной зоны до восточного побережья Мадагаскара, составляющей 20 % площади острова с населением более 600 тыс. человек. Округи Таматаве, Манакара и Манандзари были изолированы от остальной части острова. Снабжение полиции и войск, расположенных в этих округах, осуществлялось только по воздуху.

Для этих целей французскими властями был создан специальный авиационный отряд, состоящий из военного самолета «Делиньи» и двух транспортных самолетов «Ю-52», на которых были установлены пулеметы. Авиаотряд активно участвовал и в военных действиях, пулеметным огнем поддерживая обороняющиеся гарнизоны.

В мае-июле 1947 г. «копьеносцы» провели несколько нападений на населенные пункты. Отрядом в количестве 400 человек был атакован вокзал в Мураманге. 200 «копьеносцев» осуществили нападение на тюрьму в Фианаранцуа. Обе атаки были отбиты. 3 июля многочисленные отряды партизан предприняли попытку захвата Тананариве. В ходе боя «копьеносцы» потерпели жестокое поражение, только пленными они потеряли свыше 3 тыс. бойцов. Этот бой был последним из тех, в котором войскам пришлось столкнуться со значительными силами партизан.

К осени 1947 г. активность «копьеносцев» заметно снизилась. Во многом это было связано с большими потерями, которые партизаны несли из-за собственного суеверия. Местные жрецы убедили многих бойцов в том, что в борьбе за свободу они будут неуязвимы. Эти «копьеносцы», обвешанные амулетами с холодным оружием бросались на винтовки и пулеметы в полной уверенности, что «пули французов принесут им не больше вреда, чем капли воды».

Сказывалось также отсутствие у партизан единого руководства, общего плана действий и острая нехватка огнестрельного оружия.

В свою очередь французские власти получили значительные подкрепления. Для борьбы с партизанским движением на Мадагаскар были направлены части Иностранного легиона, парашютисты, алжирские и сенегальские стрелки, общей численностью до 15 тыс. человек. Командующий французскими войсками генерал Гарбе применил против партизан тактику «масляного пятна», впервые успешно опробованную при подавлении восстания на Мадагаскаре в 1896–1897 гг.

В районах действия партизан прокладывались новые дороги, создавалась плотная сеть укрепленных постов, которые постепенно переносились в глубь района, лишая «копьеносцев» возможности маневрирования, затрудняя связи с населением и т. д.

К началу 1948 г. под контролем партизан оставалось лишь два небольших района к западу от Ватуманди и Фианаранцуа.

Здесь находилось порядка 10 тыс. человек – как мирных жителей, так и «копьеносцев». В апреле-мае 1948 г. партизанское движение на Мадагаскаре было полностью подавлено. Правда, в отдельных округах, в частности, Мураманга, вооруженные столкновения между французами и мелкими партизанскими группами продолжались в 1949 и даже в 1950 гг.

В ходе восстания 1947–1948 гг. погибло 90 тыс. человек, из них 5 тыс. партизан и 85 тыс. мирных жителей. По другим данным при подавлении восстания на Мадагаскаре было убито 100 тыс. человек и 20 тыс. заключено в тюрьмы и концлагеря. Потери французских войск составили около 1000 человек.

Полную независимость Мадагаскар (Мальгашская Республика) обрел только в октябре 1958 г.

Автор : Паршев Андрей Петрович «Не там и не тогда. Когда началась и где закончилась Вторая мировая?»

Вооруженным нейтралитетом называется союз, заключенный в 1780 году во время Североамериканской войны, по предложению Российского двора между многими европейскими державами для охраны морской торговли тех народов, которые не принимали участия в борьбе Англии с ее колониями. Главою и опорою этого союза была Россия.

С давних времен европейские кабинеты чувствовали необходимость обеспечить неприкосновенность нейтрального флага и груза в случае разрыва между морскими державами, но при всех усилиях не могли достигнуть этой цели. Общее правило – вольный флаг, вольный груз – было толкуемо совершенно различно, смотря по обстоятельствам. Например, англичане, не принимая участия в войне Франции с Испанией, хотели иметь полную свободу в торговых сношениях как с другими нейтральными странами, так и с воюющими державами, но те же самые англичане в случае разрыва с каким-либо государством пресекали ему все пути к торговле с прочими народами, объявляли его гавани в блокаде и захватывали шедшие к ним нейтральные корабли с грузами под видом контрабанды. Так же точно поступали французы, испанцы, голландцы. Торговые договоры, определявшие, что должно считать контрабандою, не обеспечивали права нейтральных народов, во-первых, потому, что не с каждою из воюющих держав заключаемы были подобные трактаты; во-вторых, потому, что самое понятие о контрабанде было весьма различно: нейтральные народы под этим словом разумели только оружие; воюющие – все, что могло приносить пользу их соперникам, даже самый хлеб. От произвольного толкования договоров самоуправство господствовало на морях, и при каждой войне европейская торговля терпела величайший вред. В особенности много страдала она во время Североамериканской войны, в которой участвовали главные морские государства Европы, Англия, Франция, Испания. Каперы их разъезжали по всем морям, ловили нейтральные корабли под самыми несправедливыми предлогами и объявляли их трофеями.

Русский флаг также был оскорблен. Испанское правительство конфисковало взятые его каперами два корабля наши, нагруженные хлебом, под тем предлогом, что груз их был назначен в английскую крепость Гибралтар. Раздраженная таким самоуправством Екатерина приказала вооружить сильную эскадру, чтобы потребовать от Испании удовлетворения. Английский посланник при Санкт-Петербургском дворе кавалер Гаррис, дипломат хитрый и искусный, спешил воспользоваться столь благоприятным случаем для убеждения императрицы принять участие в Североамериканской войне в виде посредницы, о чем Лондонский кабинет в то самое время особенно заботился. Вступив в трудную и неудачную борьбу со своими колониями, великобританское правительство вооружило против себя еще Францию и Испанию, было в раздоре с Пруссией, не в ладах с Голландией и Данией; одним словом, не имело в Европе почти ни одного союзника и очень желало завести тесную дружбу с Россией. В самом деле, при разрыве с Мадридским двором сближение с Лондонским кабинетом было для нас почти неизбежно, и Гаррис тем легче надеялся достигнуть своей цели, что Он успел уже склонить на свою сторону князя Потемкина обещанием содействовать ему в случае войны с Оттоманскою Портою. Граф Панин дал иной оборот делу.

Он представил императрице, что время положить предел самоуправству морских держав, на которое ропщет вся Европа, и что российская государыня заслужит всеобщую признательность современников и бессмертную славу в потомстве, если, не ограничиваясь настоящим поступком испанского правительства, она примет меры к охране прав нейтральных и на будущее время. Следствием этого представления была достопамятная декларация 28 февраля 1780 года о вооруженном нейтралитете. Екатерина известила все дворы европейские, что во время войны с Портою, не нарушив ничьих прав нейтральной торговли, она надеялась на подобное уважение и к русскому флагу со стороны держав, занятых Североамериканскою войной; но так как поступки их доказывают противное и наносимый ими вред европейской торговле должен обратить на себя общее внимание государств нейтральных, то она решилась принять все зависящие от нее меры к охране чести ее флага и собственности ее подданных. Прежде всего, однако, считает нужным изложить торжественно, пред лицом всей Европы, те правила, которым она намерена следовать и которые должны предупредить всякое недоразумение. Вследствие того объявляет: 1) нейтральные корабли могут свободно ходить из порта в порт и приставать к берегам воюющих держав; 2) товары воюющих народов на нейтральных кораблях должны быть неприкосновенны, исключая контрабандные; 3) контрабандою признаются одни военные снаряды и оружие; 4) гавань только тогда считается в блокаде, когда вход в нее заперт неприятельскими кораблями; 5) для охраны свободы и безопасности русской торговли будет вооружена достаточная эскадра, которая не допустит никого, кто бы то ни был, оскорблять честь Русского флага.

Вооружённый нейтралитет

Медаль в память декларации о вооружённом нейтралитете 1780 г.

Европа приняла эту декларацию с восторгом; все кабинеты признали изложенные в ней начала самыми мудрыми и справедливыми и наперерыв друг пред другом спешили заключить союз с двором Российским, изъявляя готовность содействовать ему к охране нейтрального флага. Одна Англия с живейшим негодованием выслушала декларацию Екатерины: она сама хотела предписывать законы на морях, совершенно противоположные началам вооруженного нейтралитета, и сверх всякого чаяния увидела Россию главою великого семейства европейских народов. Не смея явно противодействовать столь грозному союзу, лондонский кабинет не отвергал и вместе с тем не признавал декларации 28 февраля, ограничившись учтивым ответом нашему двору, что он всегда считал своею обязанностью оказывать всякое уважение русскому флагу.

Между тем, вопреки ожиданию Панина, императрица тем менее думала отказаться от Греческого проекта, что вооруженный нейтралитет скорее мог содействовать ему, чем препятствовать, сближая с Россией всю Европу, кроме Англии. Граф Никита Иванович удалился отдел и года через три умер. Потемкин стал действовать свободнее и с искусством приготовил присоединение Крыма к Российской империи, долженствовавшее служить первым шагом к исполнению Греческого проекта.