Темнейший. Глава 9⁠⁠

Всё действительно оказалось хуже некуда. Морозы в Горной Дали продлились до начала марта. Только когда в апреле сошёл снег князь Искро решил наконец бросить свою гвардию на подавление восстания. Тянул он до последнего, ждал самых лучших погодных условий для похода. Будто только в погоде заключался успех… Зимой князь попытался призвать войска всех своих вассалов. На призыв ответили только те, кто оказался вдали от эпицентра восстания. Остальные предпочли остаться в своих землях и защищать их, потому как видели, что сам князь бездействовал, пережидая суровую зиму.

А старый наёмник Эрн не ждал погоды. Он действовал. И провёл зиму необычайно продуктивно. Даже он не ожидал таких успехов от себя. Его крестьяне всё-таки отлично пережили зимние походы – им не привыкать к тяжёлым условиям. Эрн насмехался над князем, благодарил за невмешательство и в письмах предлагал ему так же не вмешиваться, когда он вскоре будет пялить в задницу княгиню Светлану в захваченном Серебряном Перевале.

Серия: Темнейший

Князь Искро отправил войско не на юг, к имению Миробоичей. Он отправил свою гвардию на запад, по тракту. Потому что проблемы на западе стали вдруг куда страшней и опасней, чем были на юге… Эта новость особенно возмутила командира Орманда, уже собравшего за зиму небольшую дружину.

-- Я знал, что так случится! Знал, что Эрн не будет сидеть на месте! И к весне двинется разорять запад княжества!..

Сам князь остался в городе. Во главе войска он поставил своего знаменитого воеводу Хмудгарда, наказав тому жестоко покарать восставших. С жестокостью у Хмудгарда проблем не имелось…. Проблемы заключались в том, что у восставших теперь было больше войск.

К Эрну присягнули два южных барона, пополнив ряды восставших на четыре сотни дружинников. У этих баронов имелось только два пути: на ножи бунтарей, которые прямо перед их горлом; и на виселицы князя Искро, которые где-то далеко-далеко… Очевидно, бароны предпочли второе. Ведь уже три баронства оказались разорены. К тому же бароны видели, как стремительно растёт армия восставших, видели, сколько золота тем удалось награбить. Ходили слухи, что Эрн нанял варягов – своих знакомых наёмников с севера. И неизвестно, как скоро эти варяги прибудут в Горную Даль и что вообще им смогут противопоставить дружинники князя…

Искро, как выражался Орманд, «всё просрал». И допустил за эту зиму так много ошибок, что теперь победа если и достанется им, то лишь ценой большой крови. Есений тревожился. Это первый его военный поход. Веяло безнадёжностью.

Княжеское войско насчитывало всего три тысячи воинов – вместо обычных пяти-шести тысяч. Даже самый богатый барон Мила Перепутич – свекр князя Искро – не отправил своему зятю дружину в помощь. И не зря. В начале апреля в западные владения внезапно вторгся Эрн. Восставшие взяли баронскую крепость в осаду…

Весть об этом и прилетела к князю Искро перед самым отходом дружины из Серебряного Перевала, заставив его повернуть на запад. Князь не мог допустить, чтобы дорогой родственник как-то пострадал. Тем более, в многочисленных письмах до осады Мила Перепутич торопил зятька, упрекая его в трусости и припоминал, как в прошлом Искро с его драгоценной помощью взошёл на престол Серебряного Перевала. Требовал вернуть долги. Но князь отвечал, что Эрн не осмелится нападать на хорошо укомплектованную крепость, что жалкие крестьяне не смогут одолеть профессиональный гарнизон. Он тогда ещё не знал численность вражеских войск. Их подсчитали разведчики Милы, когда восставшие взяли его крепость в осаду. Только тогда князь пришёл в ужас.

Времени почти не было. У Милы Перепутича в общей сложности имелось около шестисот дружинников, разбросанных по трём его имениям-городкам. На стенах его осаждённого имения стояло три сотни воинов. Против них же выступало гигантское четырёхтысячное войско восставших.

До крепости Перепутичей – почти три недели пути. Что будет за эти три недели? Припасов обороняющимся на это время, конечно, хватит. Но ведь долго они с такими силами не продержатся.

Разграбление баронства Перепутичей принесло бы Эрну ещё больше золота. А золото – это ключ к победе!

По слухам, к Эрну примкнули не только дружины баронов, но и крестьяне, которые тоже жаждали свержения Искро. Войско пополнили так же и многочисленные шайки разбойников – это было уже куда серьёзней. Его армия теперь стала гораздо крепче. Если осенью бунт Эрна можно было легко задавить в самом зародыше, то теперь… Сброд Эрна превратился в чрезвычайно опасную силу.

Народ настроился против тирана Искро, народ видел в Эрне – благородного спасителя. Может, и было во всём этом некое здравое зерно. Однако Есений сомневался, что бунтарь окажется достойным правителем. Из него выйдет тиран, похуже Искро!

Княжеская дружина шагала по разорённым восстаниями землям… В том числе и через имение Житников. Есений видел приколоченные к деревьям черепа сопротивлявшихся. Разрубленные на части тела придворных и дружинников. Что же здесь довелось пережить Жанне… И неужели то же самое они сотворили с его пленённым отцом, с придворными его имения? Это всё ещё предстояло увидеть…

На ветвях деревьев по краям леса, словно гирлянды, висели все, кто встал на пути у сброда. Вороны оклевали гнилые тела повешенных по самые кости. По ночам до лагеря дружины то и дело доносился трупный смрад из лесов.

Войско Хмудгарда ступало по извивающимся лесным дорогам осторожно, ожидая неожиданного нападения. Эти глухие места были чрезвычайно удобными для засад…

Впереди перед войском в авангарде скакала конная гвардия, на которую и надеялся воевода – у восставших не было так же много лошадей. Гвардейцы уходили далеко вперёд, разведывали брошенные и пустующие дороги. Осматривали поросшие тёмными лесами холмы, спускались к ручейкам, в поиске следов.

Здесь и раньше царила погибель. А после восстания чернота и мрак совсем сгустились над этими местами. Деревни и сёла опустели от голода, болезней.

Иногда Есений слышал в ночи не только далёкий волчий вой.

В глухих лесах ревели ещё и неведомые чудовища.

Они шуршали по их следам, преследовали войско, словно стая кровожадных слепней. Они предвкушали запах скорой смерти. Но боялись подходить близко. Твари выжидали, когда случится первая битва, чтобы затем вдоволь полакомиться ещё свежим мясом погибших.

Надо же, они существуют! Есений до самого последнего не верил, списывая россказни старых дружинников на их необразованность и суеверность. Конечно, в книгах про Изнанку писали много чего… Но вскоре он и сам встретился с порождениями.

Одной из ночей на лагерь напало нечто кошмарное, потустороннее. Караульные затрубили в рога, поднимая лагерь.

Поначалу думалось, что это явились разбойники. Им под стать нападать посреди ночи.

Есений и Орманд со своими людьми быстро облачились в доспехи и приготовились к бою.

Но кошмар не добрался до них. А сгинул где-то в дальней части большого лагеря.

Слухи об ужасе и кровопролитном сражении с неведомой тварью быстро разнеслись по лагерю. Есений поторопился поглазеть на гостя.

И был шокирован увиденным.

Страшенное и мерзенное. Совершенно противоестественное. Оно, видимо, некогда являлось горсткой воинов. Доспехи на трёхметровой твари были имперские. Окровавленные. Стало быть, оно бродило по лесам ещё со времён Великой Войны, нападая на немногочисленных путников. А когда почти все крестьяне в округе померли, чудище оголодало. И потому решилось наброситься на крупный лагерь. Голод его оказался сильнее осторожности.

-- Поэтому трупы нужно сжигать, -- сказал Орманд. – Или хоронить, закапывая поглубже в землю. На местах побоищ тела свалены друг на друга. Иногда они срастаются. При помощи Зла… И встают. И бродят по старым полям сражений, вечно голодные и озлобленные. Ненавижу этих дряней!

Есений разглядывал чудище. Пытался его запомнить. Вот оно – порождение Изнанки. Немыслимое стечение природных переменных, геометрическое сочетание углов упавших костей, коктейль определённых предсмертных страданий, отчаяние и литры крови, невольно открывшие потусторонним тварям дорогу в этот мир.

Начался май, а войско всё брело по разорённым землям, полным этих кровожадных тварей. Число караульных увеличили – караульные и не думали спать. Они вглядывались в ночную темноту с постепенно изматывающим ужасом. И видели в гуще леса сверкание хищных глаз…

До крепости Милы Перепутича оставалось три дня пути. Местность стала неровной. Леса сделались ещё плотнее и темнее. Погода портилась – пролились первые дожди, а за ними – пришли непроглядные туманы. Конная разведка стала немощной, неэффективной. Войско ослепло, лишилось своих глаз. По краям петляющей дороги начались болота. Войско пришлось растянуть в длинную колонну, чтобы пройти через эти узкие, тесные дремучие места. Хмудгард, будь его воля, остановился бы перед этими болотами лагерем, переждал непогоду. И только тогда бы двинулся дальше. Слишком плохо складываются карты… Но князь Искро за такое промедление повесил бы его на своей площади. Свекру князя нужна была помощь. Поэтому воевода попытался преодолеть болота максимально быстро. Он чуял здесь неладное.

Но за один день болотную гать преодолеть было невозможно.

К вечеру воины устали и потеряли бдительность. Они размышляли о долгожданном отдыхе. Тогда и посыпались тучи стрел. Из лесов по обе стороны от колонны расположились невидимые стрелки....

Разбойники, примкнувшие к Эрну, сколотили свой собственный отряд. Большую разбойничью дружину, в которой соединились практически все мерзавцы Горной Дали. Эти ублюдки были чрезвычайно хороши в засадах. Это ведь их ремесло, их хлеб...

Войско князя запаниковало. Повезло тем, кто быстро умирал. Ибо раненных никто за собой не тащил. Каждый думал, как бы выжить самому. Лежащих и стонущих топтали, оставляли позади. Потом враги добирались до них и жестоко расправлялись, отрезая руки, ноги, и то, что было промеж ног... Лес заполнился их отчаянными предсмертными криками, наполняя выживших холодным ужасом.

Войско понесло значительные потери, прежде чем солдаты построили стены щитов по обе стороны колонны. Тогда Есению казалось, что врагов – несметное множество. Что войско потерпит поражение.

Колонна двигалась вперёд под градом стрел. И ничего не могла поделать с разбойниками, упрятавшимися на болотах. Некоторые отважные гвардейцы совершили конные атаки, но лошади завязли в грязи и тонули. Трясина затягивала тяжёлых воителей, облачённых в доспехи. Непроходимые места.. Тогда Хмудгард приказал всем вернуться в строй и продолжить брести вперёд, под постоянным обстрелом.

Он спрятал конников посреди колонны, под защитой стен щитов, потому как лощади были очень уязвимы для атак. Было понятно, какую цель преследовал Эрн, устроив засаду. Лишить их конницы -- главного преимущества…

Дружинников оказалось куда больше, чем нападающих. Но дружинники растянулись колонной на этой узкой дороге через топь. И поэтому численное превосходство не имело никакого значения. На каждом участке засады атакующих было больше, чем бредущих по тропе воинов. Засада оказалась для войска очень тяжёлой…

Есений дрожал от страха. Он слышал, что делается с раненными. Щит его отяжелел от стрел, ощетинился. Новый отряд прикрывал своего барона и, кажется, его бойцы не теряли боевого духа – Орманд умело управлял шествием на своём участке. Старый волк попадал в подобную засаду не первый раз…

Вечер закончился, тьма сгустилась, замедляя войско. Половину ночи они брели через лес, прежде чем вышли к протяжённой и сухой возвышенности, где Хмудгард приказал разбить укреплённый лагерь.

Здесь разбойники утеряли свою силу, своё преимущество. Едва они высовывались из лесов – тут же получали ответный удар. Несли потери. К утру разбойники успокоились. А войско расположилось на отдых, зализывая раны. Два дня они стояли на том месте, дожидаясь, пока туманы рассеются. Идти вперёд было опасно: если на тропе впереди им повстречается ещё и основное войско Эрна – это сражение окажется для княжеской дружины последним.

Разбойники заставляли отставших от колонны раненных вопить от пыток. Поэтому дружинники всё время стоянки пребывали в мрачном настроении…

Эрн, почему-то, не воспользовался преимуществом атаки. Поэтому, как только конники разведали местность впереди, войско бросилось в путь, через атакующих разбойников. И за полдня форсированного марша выбралось с опасных болот. В тот день разбойники понесли большие потери – колонна была готова, бойцы знали, что делать. А так же могли успешно бить в ответ из луков – туманы больше не скрывали врагов. Им повезло, что разбойников было на самом деле немного. Если бы Эрн спрятал в болотах больше сил, то разбил бы дружину начисто…

Когда княжеская дружина подошла к крепости Перепутича, то стало ясно, почему же Эрн не явился в лес по их душу. Поля и дороги были усыпаны окровавленными телами восставших крестьян, дружинников-предателей, но так же и телами дружинников Милы… Крепость пала, кажется, совсем недавно. Войско Эрна ещё не оправилось после штурма, не набралось боевого духа для нового кровопролитного сражения.

Под стенами крепости трупов лежало немерено. Чудовищная вонь исходила от гор гниющих тел. Штурм дался Эрну чрезмерно дорого. Он потерял под стенами не меньше тысячи. Однако крепость пала.

Как выяснилось позднее, бойцы Перепутича сражалась отчаянно. Они верили, что князь придёт на помощь. Поэтому не сдавались до последнего. Сын Милы – Богдан – всё это время занимавшийся делами в прибрежном городке баронства, едва узнав об осаде, собрал ещё три сотни человек и отправился на помощь отцу. Богдан совершил отвлекающий манёвр и попытался прорваться в крепость. Ему это практически удалось. Такое пополнение гарнизона сделало бы захват крепости штурмом совсем невозможным. Эрн, осознавая это, отправил в отчаянную атаку баронские дружины, с их неплохой конницей, да с горсткой крестьян для поддержки.

Эта стычка стоила Эрну больших потерь, куда больших, чем у Богдана было дружинников. Тем не менее, ему удалось не допустить пополнения гарнизона. А ещё они поймали Богдана живым. И попытались торговаться с осаждёнными. Мила Перепутич не купился на жестокости, которые разбойники вытворяли с верещащим Богданам прямо у стен имения, на самом видном месте, удалённым на расстояние полёта стрелы. Потом отсоединённую голову Богдана швырнули за стены катапультой, чтобы Мила налюбовался своим сынишкой.

Лидер восстания решился на кровавый штурм только после того, как узнал, что гвардия князя уже бредёт через болота.

Эрн потерял здесь многих. Большого труда ему стоило поддерживать дисциплину среди атакующих – крестьян отправляли на убой. Множество приступов обернулось бегством деморализованных. Но Эрн совершал приступ за приступом, изнуряя обороняющихся. Пришлось казнить дезертиров. Пришлось стать страшнее, чем стены крепости. И тогда им удалось прорваться…

Теперь войско восставших едва ли дотягивало до двух с половиной тысяч… Но всё же Эрн ещё являлся грозной силой. Теперь он сидел за стенами двух захваченных крепостей – Перепутичей и Миробоичей.

Когда на совете командиров осознали, через какой ад придётся пройти дружине, чтобы отвоевать крепости обратно – почти всех охватила безнадёга.

Решили, что лучший выход – это длительная осада. Полное блокирование путей снабжения. Хмудгард намеревался уморить голодом двухтысячное войско за стенами. И только тогда пойти на штурм. Благо, ещё весна. Прошлогодние урожаи истощились и до следующей зимы их вряд ли хватит.

Однако долгой осады не случилось. С севера прилетела очередная ужасная весть. На побережье высадился тысячный отряд варяжских наёмников. Эрн купил наёмников за награбленное, слухи были правдивые. Сам лидер восстания уже давно бежал из крепости, чтобы со своей свитой встретить прибывшую к берегам армию.

Есений после этой новости совсем поник. Он приготовился к гибели.

Если этот варяжский отряд придёт к стенам Перепутичей и воссоединится с двумя с половиной тысячами восставших в гарнизоне – княжескому войску конец. У Хмудгарда была неделя, чтобы взять крепость, пока варяжские головорезы не придут к её стенам. Взять измором не получится…

Тогда Орманд выкрикнул на совете, что штурмовать крепость – глупо! Что нужно немедля мчать на север самим – и разбить пеших варягов на открытых полях, которые лучше всего подходят для их конной гвардии. Выкрикнул, что только потом уже имеет смысл заниматься осадой. Хмудгард, несмотря на свою неприязнь к Орманду, прислушался к словам. Они оба были потомками севера, оба понимали, какую опасность представляют варяги. Всё-таки была между ними какая-то варяжская солидарность…

Войско быстро ринулось в обход крепости, форсированным маршем, с постоянной конной разведкой в авангарде – чтобы вовремя заметить варягов -- и в аръергарде, на случай, если гарнизон покинет крепость и решит ударить в спину.

Поначалу командир гарнизона не решился на преследование, потому что думал, что это ложное отступление, что гвардия хочет заманить его в ловушку, что едва они выйдут за ворота – конники тут же на них набросятся. А когда Эрн узнал, что воевода снял осаду и пошёл к ним навстречу – отправил приказ гарнизону выходить, чтобы расправиться со всем войском князя в одном решающем сражении.

Двухтысячный гарнизон оказался тогда уже далеко от княжеского войска. И двигался гораздо медленнее. А ускоряться они не умели – тогда бы они неизбежно растянулись и стали уязвимыми.

Конные разведчики воеводы обнаружили варяжское войско быстрее, чем Эрн сумел отреагировать. Варяги бросились к близлежащему холму. Там они удумали построить укреплённый лагерь, склоны которого ослабили бы атаки конной гвардии. На том холме они стали бы дожидаться прибытия гарнизона, чем поставили бы Хмудгарда в тяжёлое положение.

Чтобы не допустить этого, воевода спешно бросил конницу в плохо подготовленную атаку, чтобы отсечь путь к холму. Завязалась жестокая мясорубка, с большими потерями с обеих сторон.

На гвардию обрушивались облака из топоров, дротиков и стрел.

Кони дохли, всадники падали – и тогда варяги расправлялись с гвардейцами. Варяги бились, плотно сомкнув ряды. Стены щитов укрывали наёмников, пытающихся пробиться к холму.

Но тяжёлые бронированные лошади врывались в их ряды. Появлялись бреши. Всадники нанизывали варягов на длинные копья, а потом рубили сверху топорами, размахивали шипастыми булавами…

Наёмники увязли в битве. И тогда на помощь коннице подоспело пешее войско. Лучники осыпали варягов стрелами.

В тот кровавый день Хмудгард отдал Есению опасный приказ – ворваться в ряды врагов одними из первых. Приказ не терпел возражений. За такое могли и казнить на месте. Есений едва научился владеть топором…

Пехотинцы ударили во фланг, схлестнувшись с варягами в кошмарном побоище.

Ещё зелёный и неопытный отряд Есения столкнулся с матёрыми убийцами севера. Позади их толкали, поджимали дружины других баронов, дружина князя.

Есения прикрывали Орманд и Мямля. В том бою они потеряли многих своих новобранцев. Сам Есений плохо помнил битву, от страха.

Они били во фланг. Это спасло положение.

И скоро варяги-наёмники не выдержали натиска.

Одолеваемые то тяжёлой конницей, то градом стрел, то численно превосходящей пехотой… Их строй нарушился, началась суматоха и путаница. Наёмники запаниковали и начали отход, который вскоре превратился в бегство.

Есений тоже рубил убегающих, но, скорее, от ужаса, чем от предвкушения скорой победы. А когда битва стихла, рядом с Есением остался только Мямля и пятеро дружинников.

Окровавленное тело Орманда нашли в центре былого сражения. Старый волк бился отчаянно. И погиб, защищая Есения. В разгар битвы он подставился под сильный удар. Могучий варяг, с которым он бился, разрубил командиру и шлем и голову, и шею, лезвие топора врага дошло до середины груди, до самого сердца...

Какая-то тягучая тоска охватила Есения в ту секунду. Теперь он был сам по себе. Теперь ему нужно повзрослеть. Стать бароном. Ведь больше не было никого, кто помог бы ему своим опытом… Не было никого, кто бы мог принимать сложные решения за него.

Наёмники сокрушены. Однако Эрн смог улизнуть со своей свитой. Они раздобыли резвых коней и легко ушли от преследования тяжёлой гвардией. Предводитель двигался на юг – намереваясь присоединиться к остаткам армии.

Хмудгард, не давая даже похоронить товарищей, приказал следовать по пятам беглецов. И армия их скоро настигла растянувшуюся колонну восставших. Расправиться со сбродом не составило труда – даже когда те успели добраться до холма. Крестьяне не могли сдержать натиска конной гвардии, разгорячённой в боях – как бы их не тренировали отражать атаки конницы при помощи длинных копий – им недоставало дисциплины. Остатки от баронских дружин не смогли оказать достойного сопротивления и сложили оружие.

Битва кончилась, едва начавшись. Восставшие были деморализованы известием о гибели варягов, на которых так сильно надеялись.

Эрн со своими конниками снова бежал. Он добрался до крепости Перепутича. Но оставленный гарнизон не пустил старого наёмника внутрь. Они уже были в курсе поражений и больше не верили в победу. Рассчитывали на милость князя.

Тогда Эрн, проклянув всё на свете, бежал в имение Миробоичей. Имение казалось ему более пригодным для обороны, потому что стояло на высоком утёсе. Обороняться он там планировал до последнего солдата. Пока князь, измотанный безуспешными штурмами, сам не предложит ему мир.

В середине мая Хмудгард вернул имение Перепутичей без боя. Гарнизон сдался, открыл ворота. Милу Перепутича обнаружили в собственной темнице, с выколотыми глазами и отрезанным языком – крестьяне успели выместить всю злость за ожесточённое сопротивление.

Хорошо, что своих внуков и жену он вовремя отправил в Серебрянный Перевал.

Хмудгард не оценил сдачу гарнизона. Он всё равно жестоко и показательно казнил всех пленников, отпуская лишь немногих – чтобы те поведали об ужасах, которые им удалось увидеть на войне. Это отвадило бы многих на последующие восстания. Князь Искро теперь внушал страха куда больше, чем ненависти…

Когда дружина брела через болота обратно – разбойники молчали. Они, кажется, поняли, что война окончена. И не хотели лишний раз злить воеводу, который бы мог потом всерьёз заняться зачисткой лесов из мести.

В начале июня княжеское войско подошло к имению Миробоичей. Воевода предложил Эрну сдаться. Но старый наёмник слышал, что сделали со всеми пленными. Поэтому не ответил. А потом пришло известие о том, что в Горную Даль через Перевал к князю Искро пришёл на помощь его брат – князь Лесной Дали – Цветан Дальнич. С четырьмя тысячами в дружине. Поздно, однако, повернись война иначе, Цветан бы спас княжество своего брата от окончательного разорения. Кроме того, князь Искро заключил контракт с кондотьерами, прибывшими из Королевства за Хребтом. Зверства на землях Милы Перепутича встревожили династию Дальничей. Князья понимали, что Эрн мог прокатиться по всему Царству, что он не остановился бы ни за что…

Лидер восстания оказался совсем уж в безнадёжном положении. Но вряд ли он понимал, что его положение даже более безнадёжное, чем ему казалось. Воеводе пригодился совет Есения – о тайном ходе в подземельях. Хмудгард меньше всего хотел, чтобы славу победы отняли войска Лесной Дали. Поэтому обрадовался, когда понял, что слава всё-таки достанется ему. Под покровом ночи, с факелами, гвардия преодолела подземные тоннели и коридоры, вылезла прямо посреди дворцовских комнат, учинив резню. Сонный гарнизон не оказал почти никакого сопротивления. Повстанцев стремительно перебили.

Эрна пленили. Лидер восстания не успел воткнуть себе в горло кинжал. Он последнего не верил, что гвардейцы прорвались в имение… От осознания грядущей участи старый наёмник поседел за пару ночей. Его отправили в Серебряный Перевал вместе с баронами-предателями. Там их раздели догола и протащили по главным улицам внутри клетки, на потеху народу. Каждый был волен швырнуть в них горсть дерьма, помоев или тухлые помидоры. В тот день Эрн вёл себя достойно, смело глядел на городских жителей. А бароны же молили о пощаде, рассказывая князю Искро сказки о том, как у них не было выбора. Они сначала с рыданиями наблюдали, как князь Искро развесил их семьи на знаменитых столбах. А потом повисли на них и сами. Есений считал, что они ещё легко отделались.

Достоинство Эрна быстро улетучилось в камерах пыток. Не прошло и дня, как он разучился ходить, как начал ссаться под себя. Придворный палач вытворял с ним такие кошмары, что скоро от храброго предводителя разбойников осталась только дрожащая оболочка, полная безмерного отчаяния и ужаса.

Воевода Хмудгард был очень доволен Есением. Парнишка выполнял все его приказы. Да и с осадой имения очень ему помог – слава для воеводы была очень важна, а прибывшая дружина Цветана этой славы его бы лишила. Воевода замолвил за Есения словечко князю.

И уже в июле старший брат смог вернуться в имение, вместе со своей беременной Жанной. Кажется, у них понемногу налаживались отношения. Теперь он стал полноправным бароном. Вернул родовое гнездо. Ещё долго придворным и дружинникам приходилось выносить из имения трупы, части тел, оттирать в коридорах и спальнях засохшие лужи крови.

Нужно было приводить в порядок не только своё баронство, но и почти опустевшее баронство Житников. Ни о какой прибыли не могло идти и речи. Их владения обескровлены. А Долг никуда не делся. Нужно было думать, где раздобыть золото… Бремя, которое ранее лежало на его отце, теперь обрушилось на него самого.

И было тогда что-то особенно страшное в глазах восставших, которых рубили гвардейцы той ночью в имении. Они явно чего-то опасались в подземельях. Ведь не зря же они поставили у подземелий так много крестов, которые стащили из местной кирхи. И когда оттуда вышли гвардейцы, они приняли их за что-то другое. Куда более опасное…

—--—-—

Спасибо за доны! С наступающим вас!

Анастасия Олеговна 1000р «С Наступающим! Спасибо за творчество!»

AlyssaUnk 1000 р «С Новым годом!»

Никита Андреевич 500 р «Продам гараж»

pepepaela 500 р

Мой ТГ канал: https://t.me/emir_radrigez