YuFenb

— Какой я тебе Вовочка, сопляк!

Мужчина в безупречном деловом  костюме яростно зарычал и швырнул тонкий ноутбук на стол. Прямое попадание — стопка испечатанных страниц зашелестела вниз чёрно-белым листопадом.

Минут десять он сидел неподвижно. Потом рывком дёрнул себя из кресла и стал складывать бумаги как попало. Запоздало испугавшись, пошевелил пальцем тачпад, открыл последний документ — кажется, все в порядке, но нужно впредь быть аккуратнее. Три часа работы коту под хвост — удовольствие сомнительное.

С коих пор он стал заводиться от нелепых малограмотных комментариев? Конечно, неудивительно, нервишки в последнее время пошли по… Кхм. Вова одёрнул себя, не позволяя даже мысленного хамства. Какого лешего его вообще понесло в дебри молодёжных интернет-пабликов? Взрослый солидный мужчина. Знал ведь, что там будет. Плавали, как говорится... Что это было — потребность подурачиться, разрядиться в перерыве от тяжёлой работы? Или наоборот — желание раззадорить себя, позлить, вызвать всплеск сил? В любом случае, проку с этой идеи ноль. Разорался на весь кабинет,  как последний дурак, — Вова невольно метнул взгляд на стены рабочего кабинета, жадно наблюдавшие за каждым его шагом: ощущение бесконечной слежки, которое он давно заглушил усилием воли, внезапно коснулось затылка холодным склизким языком. Мужчина еле заметно повёл шеей, приводя нервы в порядок. Так, чашка чая не повредит. Какой-нибудь бодрящий сбор. Коньяку бы сейчас, вот что... Но нет. Отставить слабости.

Интернет плотно спеленал человечество, и сейчас, даже не выходя в Сеть, индивид лишён возможности пребывать в счастливом неведении современных шуточек. Вова никогда не любил форумы, чаты и паблики,  но без их изучения его работа не была бы полноценной. Сейчас там, — мужчина недовольно покосился на ноутбук, — вся жизнь. У кого из современных авторов ему попадался юмористический рассказ о том, как школьники в перерывах на учёбу и сон вершили  в соцсети судьбы мира? Какая ерунда лезет в голову…

Вова наморщил лоб. Собственно, когда он последний раз читал что-то для души? А может, и не книга это была вовсе, а пошутил кто-то в дружеской беседе. Воистину, в каждой шутке есть доля, гм, шутки. В  реалиях современного мира почти невозможно сделать что-то без обращения к так называемым диванным аналитикам.

Вова разложил бумаги перед собой и стал вглядываться в сухие громоздкие предложения, ускользавшие от понимания. Усмехнулся, представив, как поручает  школьникам-аналитикам проштудировать горы документации и свести всё воедино. Через час, измозолив глаза словесными заворотами, он вспомнил про обещанный себе чай и решился на перерыв. Но только без пабликов, хватило на год вперёд. Секретарь упреждающе приподнялся, увидев выходящего начальника, но тот наклоном головы показал, что не стоит беспокоиться: Вова любил сам возиться с ароматными коробочками трав, подбирая букет по настроению; правда, подобную трату времени он позволял  себе нечасто.

Ритуал заваривания расслаблял, наводил в голове порядок. Вова пересмотрел аккуратно, словно в аптеке, расставленные упаковки. Достал из шкафа любимую чашку, идеально чистую, придирчиво осмотрел донышко на предмет несуществующих пылинок. Вскипятил воду.  Пока руки совершали забытые манипуляции с керамическим чайником, мысли витали вдали от происходящего, в воспоминаниях, потревоженных небрежной шуткой малограмотного писаки. Однако ж... Чёртов комментатор задел за живое.

Вова отхлебнул терпкой несладкой жидкости. Пятнадцать лет назад его начали подначивать на тему двойного сахара, два года назад актуальной стала шутка о тройном. Не потому ли он отказался от кофе? Да нет, глупости, причём тут это… Мужчина вернулся за стол, обнял кружку ладонями и  откинулся в жёстком кресле — не то задумался, не то задремал.

… Многочисленные анекдоты и шуточки преследовали Вовочку всё детство. В более зрелом возрасте к ним выработался иммунитет, да и бесконечные завалы на  работе спасали от рефлексии. Но иногда, в редкие минуты наедине с собой, человек-анекдот как плёнку отматывал жизнь назад и искал ответы на незаданные вопросы.

Родился он в самой обычной семье. Беды, радости, победы и падения — хватало всего, но, в целом, детство было счастливым. Цепкий ум и нестандартное мышление мальчишки не раз вызывали улыбки умиления на лицах старших. Но постепенно он стирал их — одну за другой. У Вовочки прорезались безграничные амбиции. Он часами изматывал себя в спортзале, читал тонны литературы, тренировал дух, и окружающие очень быстро научились считаться с мнением невысокого паренька с наивным взглядом светлых глаз.

На службе, в кругу друзей, дома — он всегда добивался к себе уважения. Упорное саморазвитие съедало кучу сил и тормозило личную жизнь, но его результаты всегда окупались.

Но заставить себя уважать — не самое сложное. Гораздо тяжелее побороть собственный страх. Страх перемен. Страх совершить ошибку. Страх того, что…

Как же всё надоело. Бороться с собой. Бороться с общественным мнением, для которого он так и остался героем анекдотов. Шутки выросли вместе с Вовочкой, стали острее, жёстче — их получалось игнорировать, но оказалось невозможным забыть. Вова криво усмехнулся, вспомнив громкий скандал с его якобы украденной кандидатской. Может, давно пора бросить это? Нельзя вечно доказывать всем разумность своих решений. Получается вечная слепая гонка с препятствиями. Каждый преследует свои цели, идущие вразрез с его идеями, и, даже если готов помочь, на деле лишь мешает.

… Кратко пискнул интерком, а нога резко заныла от долгой неподвижности. Вова дёрнулся, очнулся от полусна и потёр виски. На одной из бумаг кривой усмешкой растекалась капля чая. Что за небрежность? Старость, не иначе. На покой пора, на покой.

В натертой до блеска темной поверхности стола отразился склонившийся усталый мужчина с сеточкой морщин у глаз, седоватой короткой стрижкой и заметными залысинами у висков. Он ткнул пальцем в коричневую кляксу и криво усмехнулся, словно вспомнив старую грустную шутку, понятную лишь ему одному:

— Эх, Вовочка, Вовочка.

Мозг уже приводил мысли в привычное боевое состояние, закрывая лишние окна и беспощадно сметая ненужные переживания  в корзину. Интерком снова подал голос. Вова нажал на белую пластиковую кнопку и придал лицу сосредоточенное выражение. Собеседник, конечно, его не видит, но так легче настроиться на рабочий лад. Мягкий баритон потёк по огромному кабинету, отразился от идеально гладкой поверхности стола и погас где-то в мягком ковре:

— Владимир Владимирович, к Вам Сергей Кожугетович.

У лета всё яркое, сочное, смачное:

Зелёное море, душистый арбуз...

А осенью серо, и пресно, и мрачно.

Безрадостный секс и притупленный вкус.

Вода из под крана пропахла гвоздями.

Печенье жуешь - что сушеная моль...

Пойдешь ты в пивной, чтоб напиться с друзьями,

А там лишь

- Дмитрий, шапку надень, сколько раз повторять!

"Пуф-ф… У, растяпа! Всё напомнить, за всем проследить, ничего сам не может. А эта? П... прелестница юная! Глазки пучит невинно, тоже мне ангел, Ангелина Хренова из Туево-Медведово... Окрутила моего мальчика так, что не пошевелиться. Шагу ведь уже без нее ступить нельзя! "Дима, ты куда?", "Дима, пойдем со мной!", - знай себе покрикивает. Голосок-то ещё не прорезался толком, а она покрикивает, ишь ты! А какова кокетка, смотрите-ка. Ни кожи, ни рожи, а всё туда же, глазками стреляет. То куртку сама застегнуть не может, то сапожки снять, то ещё какая немощь нападёт. Мой-то простофиля, всем всегда готов помочь, она и пользуется.

Тьфу, позорище. Пуф-ф."

- Успеете наобниматься. Нам пора.

"Не то, что бы в мое время такого не было, но падение нравов налицо. Я вот в их возрасте… Да я вообще ни с какими мальчишками! Подумать даже стыдно было! Девочки с девочками, мальчики с мальчиками, и вот же, нормальными людьми выросли. А сейчас что? А все потому, что работы море. Работа, работа… Пуф-ф..."

- Иди уже. Нет, телефон мне самой нужен. Зачем-зачем… Для дела!

"Ага, щщаз. Телефон ему дай и всё, с концами потом. А у меня там… К-хм… Да мало ли, что там у меня! Мало ему развлечений как будто без телефона. Вот потому и тормознутые такие, что в гаджетах сутки напролет си… ну что ему опять?"

- Да-да, иду, иду, только на сообщение отвечу… Ты готов? Точно всё взял? Ну, пошли.

"Ишь ты, шустрая какая, в гости ей! Нет уж, голубушка, топай-ка ты к себе, нафиг ты мне дома не нужна. У нас там, может, беспорядок, у нас там, может, лифчик на кровати валяется… Кожаный… С шипами, ога… А что, я ещё молодая симпатичная женщина, я могу, вообще, это моя квартира, что хочу, то и делаю! Пуф-ф!"

- Нет, дорогие мои, в другой раз. У Димы ещё дела есть. Дела, помнишь, сын?

"Дела, ага… Сядет опять у телевизора как истукан, и так каждый вечер. У меня вот телевизора не было в детстве, и ничего, нормальная выросла, в шестнадцать родила уже! А у этих черт знает что на уме. В гости он к ней, видите ли, хочет, бурундучка ее, видите ли, он посмотреть хочет. Да я до шестнадцати лет, может быть, бурундучка никому не показывала! Пуф-ф! И мать у нее такая же, знай себе хохочет, у нее дочь профурсеткой растет, а ей смешно, пуф-ф!"

- И завтра не получится. И послезавтра. У нас дома сра… ой, то есть бабушка больная. И собака. Нет, не больная, просто туп… большая. Чужих не любит. Да.

"Не, ну а чо, Лид Палне как раз на тренировке ногу отдавили, ей покой нужен. Может, хоть денёк дома посидит, а то всё пилатесы-хренатесы… Может, Димку возьмет на пару дней… Я бы, может, тоже, на пилатесы ходила! Да кто ж меня пустит! Пуф-ф!"

- До завтра, Гелечка.

"Не, ну всё-таки какая нахалка! Ты его ещё изнасилуй тут. Полгода всего знакомы, а уже поцелуйчики средь бела дня! А этот тоже хорош. Стелется перед ней, не мужик, а тряпка! А все мамино влияние, это она из него интеллигента вшивого делает. "Дмитрий, Вы некорректно выражаетесь… Дмитрий, Ваша позиция необоснована...". Бу-э-э. Хотя, конечно, в этом есть плюсы, девчонки за ним так и вьются. А может, не в манерах дело, а в красоте? Это он в меня пошёл. Ну, как ни глянь: мачо! Так, стоп... Не, ну это вообще ни в какие ворота!

- Дима!!!

"И где он такого нахватался, ума не приложу! Небось, мама мозги промыла. Да чтоб мой сын перед какой-то… на колени… Ну я ей покажу "рыцаря"! Джинсам конечно, пи… К-хм. Так, держи себя в руках, пуф, пуф! А та и рада, ишь, сияет вся. Нет уж, голубчики, никаких вам гостей, не для такой замухрышки я своего принца растила. Мышь мышью, всей красоты-то: нос в конопушках, да ногти обкусанные. И ведь девок пруд пруди, а мой в эту вцепился!"

- Пошли уже!

"За неделю не натрынделись, что ли? Ах да, Геля же болела. А мой-то, конечно, хорош, уже на третий под ручку с какой-то Аней ходил. Мне-то что, мне дела нет, я только узнать хотела, может, поссорились, а он только смеётся, мол, обеих любит.

Кобель, весь в отца... Пуф-ф, жарко-то как! Наконец-то выползли. Из-за этих их сюси-пусей полчаса собирались.  Тьфу!

Хотя, стоит признать, определённо забавная из них парочка. Надо будет вместе сходить в кафе хоть, что ли… Пора готовиться к роли свекрови. Не, нормальная девка. Жопа если вырастет - от мужиков прохода не будет..."

- Дима! Куда почесал! Нам в другую сторону! Прощайтесь давайте, и пойдём. Геля, Лена, до свидания.

- Пока-пока, увидимся завтра… Ангелина! Стоять!

"Пуф-ф-ф, втопила, зараза! Нашла за кем гоняться! Тоже мне… Рыцарь… Не для вашей котомки ягодка зреет. Из носа восемь козявок достал и выложил из них хроматический круг, а потом этими же лапками моей девочке в волосы полез. У-у, варвар…"

Две отдувающихся, взопревших в хорошо отапливаемом помещении младшей группы мамаши побежали разнимать двух радостно визжащих трёхлеток.

- Мама, я хочу посмотреть на Рони!

- Но, детка, мы вчера целый час смотрели на Рони. Ты кормила Рони с рук. Ты гладила Рони и чесала его за ушком. Тебя запустили в вольер к Рони и ты торчала там полчаса. Нет, мы не пойдём смотреть на Рони. Мы же договорились, что сегодня ты пройдешь мимо парка без истерик!

- Рони скучает.

- Рони не скучает, детка. На него каждый день ходят смотреть десятки человек. Рони устал. Рони хочет покушать и пописать в одиночестве.

Одетая в изысканный деловой костюм молодая женщина потянула дочь подальше от яркой красивой вывески над сетчатым ограждением. Но не тут-то было…

- А-а-а-а-а-а!!! Я хочу погладить Рони-и-и-и-и!!!

На крик малышки откуда-то из глубины вольеров материализовался паренёк в тёмном фартуке, внушительный карман которого был с горкой набит брусочками моркови. Он предупредительно улыбнулся усталой леди и вежливо спросил, почтительно обратившись к малышке:

- Ты хочешь посмотреть на Рони?

- Да, - растерянно протянула девочка, с любопытством изучая нового собеседника и шмыгая носом. – Но мама говорит, что Рони устал и хочет кушать.

- О, поверьте, Рони совсем не устал. Час до закрытия, посетителей совсем нет, а покормить Рони ты можешь сама. – Парень протянул ребёнку горстку моркови и заговорщически подмигнул маме, собравшейся возражать. – Проходите бесплатно, пока шефа нет.

Девочка счастливо-недоумённо смотрела на морковку, на паренька, на маму. Женщина обречённо пожала плечами и махнула рукой. Малышка взвизгнула и исчезла за ограждением. Парень в фартуке поспешил за ней. Мама нехотя поплелась следом.

В тени высоких тополей прятались десятки вольеров. В нос настойчиво лезли запахи нечистот, дезинфекции, чего-то кислого и, конечно, моркови. Раздавались тихие шорохи, вздохи, сопение. Вдали звенел голосок девочки, ему вторил сиплый бас работника парка.

Женщина укорила шаг, подошла к дочери и шепнула, деликатно пригнувшись к её плечу:

- Лина, потише, пожалуйста. Видишь – почти все спят.

- О, пусть Вас это не тревожит. Посетители могут вести себя у нас как дома! Тебя зовут Алина, да? - Девочка робко кивнула. – А меня Олег. Можешь покормить Рони.

За сеткой из толстых прутьев лежал на траве обитатель самого большого вольера в этом парке. Девочка засунула в отверстие ограждения кусок морковки. Тот упал на изрытую землю внутри сетки. Рони не пошевелился. Он жёг гостей тяжёлым немигающим взглядом красных слезящихся глаз и недовольно шевелил ноздрями. Мама Алины со смесью жалости и презрения посмотрела на это гордое, но сломленное существо, потом чихнула, кинула возмущённый взгляд на яркие прожекторы по краям вольера, включенные в вечерние сумерки, и отодвинулась чуть в сторону. Достав из изящного клатча надушенный платочек, она прижала его к носу и остановилась у вывески на вольере. Ничего нового женщина не прочла, Алина требует чуть ли не каждый день ходить кормить её любимца, все надписи уже изучены.

- Рони не хочет кушать, – нахмурилась малышка.

- Подожди, юная леди. Рони просто сначала должен привыкнуть к тебе. Конечно, он хочет эту сладкую морковку, - сказал Олег и достал из глубин бездонного кармана фартука какой-то пульт.

Рони дёрнулся, как от удара плетью. Он с ненавистью по очереди взглянул на людей за ограждением и побрёл к морковке.

- Рони хороший, - сказал Олег, убирая непригодившийся пульт. Обитатель вольера потёр шею с черным ободком, облизнулся и отошёл на прежнее место.

- Он хочет пить! – Воскликнула Алина. – Посмотрите, у него язык сухой!

- Нет, крошка. Рони не хочет пить. Если Рони будет много пить, нам придётся чаще убирать вольеры. А мы этого не хотим, - сказал Олег, выразительно посмотрев на поедателя моркови. – Пойдём, я открою вольер, и ты погладишь Рони.

Существо за оградой ощерилось.

- Это ужасно, - пробурчала мама Алины, разглядывая соседние вольеры. - Вы их мучаете жаждой. Вы их недокармливаете. Вон какие худые. Морковка, нужна им ваша морковка сто лет! Свет этот яркий, и спрятаться от него негде. У них глаза слезятся. Химикаты эти ваши, я тут по часу в день бываю, и то чихаю. А толку от них? Запах всё равно есть. Им нужны нормальные условия, им нужен простор, а не клетки с опилками по шесть квадратных метров. Да и клетки эти – сплошная насмешка. Они спасают обитателей от посетителей или наоборот? Да и сами наверняка на них вымещаете злобу. Конечно, у них же ошейники, что они могут против вас. Питомцы постоянно в гипсе, постоянно с повреждёнными конечностями, что за извергов вы к ним запускаете?! Половина кашляет, а если они заразны? Что толку в таком издевательстве? Чему оно учит?? – Женщина яростно потыкала в большую надпись на вольере. – Чем вы лучше их?!

- Мадам, - мягко перебил её излияния Олег, явно привыкший выслушивать подобное, – они сами выбрали себе эту судьбу. Вы же всё знаете.

- Я знаю, но в корне не одобряю эту политику!!! Это издевательство! Что с того, что они содержали животных неподобающе? На животных не распространяются положения Женевской конвенции! А люди… Это же…

- Тем не менее, Вы регулярно бываете здесь. – Олег недобро усмехнулся онемевшей дамочке с платком у носа. – Триста тысяч человек подписало ту петицию. Триста тысяч. Среди них были и Ваши близкие. Сейчас собирают подписи в отмену этой петиции. По мне, так это смех на палочке. Петиция об отмене петиции… Идиот на идиоте. Как мне надоели ваши жалобы… - Олег устало потёр лицо, брезгливо сморщился от запаха ладоней и тыкнул в вывеску на вольере. – Здесь указаны телефоны и сайты, по которым Вы можете обратиться с претензиями. Хотя скоро и так их всех выпустят. Слышал, Роман Николаич?

Мужчина по ту сторону клетки хрипло рассмеялся, напугав и без того съёжившуюся в разгаре спора Алину, расстегнул грязные штаны и демонстративно помочился на дерево. Олег потянулся за пультом, женщина схватила дочь в охапку и потащила её прочь.

Им вслед летел полный ярости рык бывшего владельца крупнейшего в стране контактного зоопарка.

В далёкие-далёкие времена, когда я была юна, прекрасна и невинна... Хотя кого я обманываю.

В далёкие-далёкие времена, когда сиськи мои не свисали из-под рубашки снизу, а морщины на шее ещё не создали отдельную вселенную, я повстречала Мужчину мечты.

Мужчина был красив, как юный бог, очешуительно богат и обладал членом, занявшим первое место на конкурсе железнодорожных свай. Но это был мужчина какой-то чужой мечты, и мне он не попадался.

Мужчина же моей мечты оказался пиздецки лохмат, малость придурковат, инфантилен, нищ как кладбищенский смотритель и старше меня в два с лишним раза. Я радостно улюлюкнула и вцепилась в Мужчину с целью покорения. Мужчина охуел, припустил в штаны жидким и на всякий случай покорился.

Наше тихое счастье не знало границ: Мужчина покупал мне пиво и сало, я бережно вычищала из его пупка войлочные каки, мы жили в захламлённой съёмной однушке и спали на дырявом надувном матрасе. Но женщина во мне ожидаемо возжелала большего. Голых целлюлитных пупсов на свадебных машинах, 100500 фоточек переплетных рук с кольцами и маленькое розовое тельце с глазами Мужчины.

Но Мужчина на мне не женился.

Я училась готовить борщи, осваивала искусство горловой любви, просыпалась до будильника и пекла горы блинчиков на завтрак, но Мужчина на мне не женился.

Я забила на брак и стала агрессивно втирать окружающим, что штамп в паспорте ничего не значит. Окружающие отбивались, звали на помощь, а Мужчина не замечал суеты вокруг себя и по-прежнему не женился.

Шли годы, сиськи мои сползали все ниже, Мужчина трепал меня по щёчке, кормил на убой и называл "маленькой". Жопа моя перестала влезать в проход, Мужчина хлопал по ней и радостно наблюдал за колебанием масс, но почему-то не женился.

И вот однажды...

Да, именно так.

Однажды мы с Мужчиной праздновали Новый год в гостях у наших друзей. Искрился снежок, лёгкий морозец щипал за нос, на ветвях тополей празднично висели кожурки от мандаринов и использованные гандоны. Мы радостной гурьбой высыпали на улицу с шампанским в руках, и под мощные залпы салютов и звуки блевания с балкона Мужчина, волнительно улыбаясь, протянул мне маленькую бархатную коробочку. Я верила и не верила, в голове гудело от фейерверков и шампанского, в носу щипало — то ли от прилива чувств, то ли от запаха пороха, — а мир вокруг искрился и вращался, пока я дрожащими пальцами открывала подарок.

Внутри коробочки оказался очаровательный кулон из серебра.

И всё.

Мужчина трогательно мялся рядом, ожидая реакции. Я стянула морду в жуткую гримасу, которая должна была изобразить искреннюю радость и благодарность, а на деле только спугнула тусовавшихся неподалёку в надежде на подачку бомжей. Но мой Мужчина радостно выдохнул, и все пошли дальше блевать шампанским.

… Я не сдавалась и пошла на крайние меры.

Жестоко и беспрезервативно надругавшись над Мужчиной, я вскоре ощутила, что во мне наконец зародилась жизнь. В принципе, впервые жизнь во мне зародилась ещё в пятом классе, когда я опрометчиво сжевала привокзальный пирожок из грязных рук, и регулярно продолжала зарождаться, потому что я не привыкла усваивать жизненные уроки. Симптомы были схожи: регулярная беготня к унитазу с размышлениями, каким отверстием к нему повернуться, возросший аппетит, сонливость, прыщи. Но знакомая гинеколог, едва завидев меня на пороге кабинета, авторитетно заявила, что внутри меня не глисты, а человеческий мальчик.

Спорить я побоялась.

Потом я девять месяцев исправно носила в женскую консультацию литры крови и ссанья, за что в итоге мне там выдали очаровательное создание с носом картошкой и крошечной пипиской, отдалённо напоминавшего Мужчину. В ЗАГСе во время регистрации ребёнка тётенька в строгом платье, сочувственно глядя на меня, спросила, не хотим ли мы заодно засвидетельствовать наш брак. Мой Мужчина оценивающе окинул меня взглядом, содрогнулся, потом произвёл какие-то мысленные вычисления и сказал заветные три слова:

— Слышь, может, того?

Потолок кабинета регистрации завертелся и взлетел в космос, ноги стали дряблыми и едва не подкосились, в голове громко забухал пульс. Мы стояли близко друг к другу, я подняла взгляд на Мужчину и встретилась с ним глазами, не скрывая слёз. Закусив губу, чтобы не разреветься в сопли, я уткнулась носом в его плечо и сипло ответила куда-то в пропахший старым потом свитер:

— Молоко пришло… Щас лопну. Пошли домой.

— Но… Я не понял… Ты замуж-то за меня выйдешь?!

— А вот хуй. Не для тебя мама такой цветочек рОстила.

...И жили мы с Мужчиной долго и счастливо. Без штампа, без фоточек переплётенных рук, без кредита на бухло для пятидесяти шести самых любимых родственников и бабы Зины из Усть-Перепиздюйска. И умерли… А нет, не умерли. Так и живём.

Какова же глубинная мораль сей восхитительной истории, дорогие мои детишечки? Правильно, нет её.

Просто бабы редкостно ебанутые существа. И как в напоминание об этом в пакете с просроченной хной, пупочными каками и драными лифчиками я много лет храню чёртову бархатную коробочку.

Ибо нехуй.

Жил да был в одном маленьком городке дяденька. И семья у него имелась -- женушка-красавица да сынок-детсадовец, умненький, крепенький. И любил дяденька свою семью сильно-пресильно, и не было на свете ничего крепче той любви.

А ещё дяденька любил читать книжечки. Бумажные, душистые, научные и дурашливые, толстые и худенькие, любые, много, ещё больше! И книжечек он насобирал столько, что заполонили они всю квартирку их уютную однокомнатную от пола до потолка, а когда заполнили, продолжил собирать дальше. И рассаживались новые книжечки по шкафчикам, вставали на полу красивыми столбиками, свисали с веревочек для белья, прятались в кастрюлечках. И сидел дяденька целыми-то выходными денёчками на диванчике почитывая, и цветочки женушкины не поливал, и гвоздик для люстрочки богемской хрустальненькой не вколачивал. И кричала на дяденьку жёнушка его красавица криком неистовым:

- Заебал ты, блять, со своими талмудами!

И втягивал дяденька головушку буйную в плечики, и прятался за столбиками книжечек бесконечными, и скрипел зубками отчаянно, и продолжал читать книжечки, и гвоздика не вколачивал, и цветочки женушкины засохли от тоски и горюшка. Шумела-шумела жёнушка на супруга своего окаянного, и люстрочка скрипела в такт ее стенаниям, и соседи качали головушками, но на то это и соседи,чтоб осуждать всех без суда и следствия.

Так и жили бы дяденька, сыночек и женушка долго и счастливо, - счастье, оно всякое бывает, так что нечего тут - да беда нежданная постучалась в их квартирку уютненькую, старой бумагой вкусно пахнущую. Загорелась кроватушка у алкашей их соседушек, в спаленке куривших сигаретки заграничные, пидорасов эдаких, да не уследивших за искорками, шустрыми, яркими. И поскакали искорки радостно на бумагу книжную дяденькину с премудростями великими да трупики цветов засушенные, да на обои в цветочек махонькой, что в леруях по скидке были куплены, да так за семь лет и не поклеены. И занялось тогда пламя нешуточное, и взвились клубы дыма сизого, разлучая дяденьку с женушкой да сыночком бессердечно, неминуемо. И смотрит дяденька - может он пролезть в щелку махоньку, огнём оставленную, и пронести в неё либо женушку-красавицу, на кухоньке безвыходно застрявшую, либо сыночка-крохотулечку, самого выбраться не способного. А пламюшко - то знай себе приближается, и выбирать совсем нету времечка.

Тут и вспомнил дяденька одну книжечку, где говорилось о мудром Сократике, великом философе и многодетном папеньке, oбoжaвшем выходить нa плoщaдь и зaдaвать cлoжные вoпpocики cвoим coвpeмeнничкaм. И спросил однажды Сократик:"Еcли бyдeт пoжap, и мoжнo будет cпacти лишь кoгo-тo oднoгo, кoгo cпaceшь: жeнy или oднoгo peбeнкa?". Bce мyжчины на площади oтвeтили Сократику: "Рeбeнкa, кoнeчнo, баклан ты тупорогий". И сказал им Сократик тогда: "А я cпacy cвoю мoлoдyю жeнy. Мы пoгopюeм вмecтe, и oнa poдит мнe eщe дeтeй. А ecли cпacy peбeнкa, тo гope бyдeт и мнe, и eмy. Он cвoим видoм бyдeт вceгдa нaпoминaть мнe o тpaгeдии. А caм peбeнoк пoтepяeт и бpaтьeв-cecтep, и мaть, a пoтoм oбзaвeдeтcя мaчexoй, кoтopaя нe cмoжeт eгo любить, кaк любилa мaмa". Послушали его современнички, согласились, покивали опечаленно, да пизды дали за амбаром потемну, чтоб не смущал народ разговорами крамольными. Но о том в книжечке сказано не было, потому что нетолерантно это, про великих людей писать гадости.

И решил пойти дяденька за женой своей красавицей, дабы родила она ему потом ещё сыночка-крохотолечку, да оставить дитятю малолетнюю пламени прожорливому -- ни к чему ему наследник непутёвый, из огня сам выбраться не умеючий. Но пока думал дяденька да вспоминал Сократика с его дилеммками, от жарушка несносного ебнулась люстрочка богемская хрустальная прям на ему на темечко, и опал тот василёчком скошенным, а патамушта просили же его гвоздик приколотить, гандона эдакого.

Ну а жёнушка его красавица, безобразие такое увидев из кухоньки, ринулась с кулачками на дяденьку, люстрочке - то годиков было многонько, да вырвалась в злости великой из пламени нещадного. А вырвавшись, схватила она сыночка - крохотулечку одной рученькой, дяденьку нерадивого, на полу обмякшего бессовестно, другой рученькой, зажала в зубах остов люстроньки богемской и вытащила всех из квартироньки.

А потому что нехуй на полу грязном лежать, сколько раз ему было говорено.