Sergplus

В доме Казаковых осенью 1941 года готовилась явочная квартира подпольщиков. Хозяйкой явки была Ольга Сергеевна Казакова. Этому посвящён пост "Хозяйка явки". Ольга Сергеевна умерла в 1973 году. Легендарный дом Казаковых превратился в дачу. Летом там собирались потомки Казаковых. Некоторые уже носили другие фамилии, но всё равно чувствовали свою сопричастность с родом, его историей. Гордились Ольгой Сергеевной Казаковой, своим родовым гнездом. Но вслух об этом не говорили. Скромные люди Казаковы. И лишь когда над домом нависла угроза сноса, они открыто заявили об особой роли дома в истории. Попирая моральные принципы участком завладел предприниматель Сидоров. Всё было очень похоже на рейдерский захват. Казаковы даже не смогли забрать все вещи. Им был нанесён огромный материальный ущерб. Моральный ущерб вообще не поддаётся оценке. Сидоров стал возводить на участке 3-этажное здание. Он занимается изготовлением табличек, вывесок... При этом старый дом не мешал новому строительству. И его можно было сохранить. Казаковы готовы были даже выкупить родовое гнездо с минимальным участком, но договориться с Сидоровым не удалось. Он начал разбор дома со стороны двора, чтобы не мешала общественность. И тут нежданно пришла весточка из 1941 года. При разборе дома был найден пистолет военного времени! Мало вероятно, что это было табельное оружие хозяйки явки Ольги Сергеевны Казаковой. Видимо, оружие предназначалось для какого-то подпольщика. Но он так и не пришёл. После войны О.С.Казакова не сдала пистолет ни в милицию, ни в КГБ, ни в Военкомат. Оно и понятно, она просто не смогла бы объяснить происхождение оружия. Ведь подписку о неразглашении с неё так и не сняли. В результате пистолет был спрятан в доме, а потом о нём забыли. И вот теперь он всплыл, как неопровержимое доказательство той особой роли, которая готовилась дому Казаковых в 1941 году. Сидоров похвастался найденным пистолетом перед соседями и присвоил его себе! А вскоре 58-летний Сидоров после очередной пьянки отправился к праотцам. Его скорополительный уход в городе восприняли как кару свыше за содеянное. А снос легендарного дома завершила его дочь Виктория.

К сожалению, не прошло предложение общественности об установке на месте легендарного дома стелы с мемориальной доской.

И всё-аки памятник дому появился. На могиле последнего носителя родовой фамилии установлен памятник с гравированным изображением легендарного дома...

Для Ольге Сергеевны разработали легенду, согласно которой её намеренно дискрититировали. Придрались к специально допущенной оплошности в работе. Её персональное дело разбирали на общем собрании. Итог был известен заранее, её "исключили" из партии, освободили от занимаемой должности. Ей предоставили другую работу. Она стала сторожем заводского подсобного хозяйства. Это было даже не понижение, это было социальное падение. Вместо делового костюма и лакированных туфель - телогрейка и сапоги. Вместо отдельного кабинета -сколоченная из досок будка с протекающей крышей и печкой-буржуйкой. Орудия труда - свисток и ружьё. Новая работа не только оплачивалась ниже, но была и опасной. В голодное военное время хватало желающих подкормиться в подсобном хозяйстве. И тогда О.С.Казакова свистела, палила в воздух. В военное время сторож мог стрелять на поражение, но такой вариант она даже не рассматривала. Были и злорадные взгляды некоторых знакомых, словно говорившие: "Допрыгалась, Ольга! Так тебе и надо! Не всё в начальстве быть!"

А однажды Ольге Сергеевне передали, что одна соседка уже в открытую говорит, что она будет делать, когда придут немцы. В их скором приходе она уже не сомнивалась. Первым делом она собиралась сообщить оккупантам, что самая активная большевичка в округе - Ольга Казакова, пусть Ольгу вешают, а ей ещё премию дадут. Наверняка Ольга Сергеевна нарушила полученные инструкции. Она не донесла на соседку. Просто пожалела многодетную дуру. А пожалела бы эта дура её, приди и впрямь в город враги?

После перехода наших войск в мощное контрнаступление под Москвой несостоявшихся подпольщиков стали возвращать в прежнее положение. Но прежнее место было уже занято Ольге предложили работу в профкоме. Партийный билет ей вернули. Но сделали это келейно - с глазу на глаз, хотя "исключали" на открытом собрании. Впоследствии Ольга Сергеевна вынуждена была перейти на другое предприятие. Работала лаборантом. Пенсию зарработала копеечную. И ,если бы не помощь дочери, жить было бы очень тяжело. Участником войны она не считалась. Льгот никаких не имела. Её уже давно нет в живых. Будет справедливым хотя бы вернуть истории её имя.

Пришли в баню. Народа никого. Только банщица. Действовали строго по инструкции. В раздевалке на лавку положили комсомольские билеты. Сверху одежда. Пошли мыться. Но на душе было неспокойно. Чувствовалось, что что-то должно случиться. Когда вернулись в раздевалку всё, вроде бы, было тоже самое. Но билетов не было!!! Девчонки рыдали в голос. Банщица заверила, что в раздевалку никто не входил.

Плачущие они пришли в горком. Опозорились. Но почему товарищ Николаев улыбается? "Всё идёт по плану, - похвалил он девчат, - получите новые инструкции".

Выполняя эти инструкции девчонки подали заявления о краже билетов в комитет комсомола училища. И вот они перед собранием. Им не верят. В то время многие горожане стремились избавится от опасного материала. Где-то на задних дворах горели костры. Жгли портреты вождей, их сочинения, а порой партийные и комсомольские билеты. И хотя делалось это тайно, в маленьком городе об этом знали. И поэтому им не верят. И как нож в сердце им брасают страшное слово: "Предатели!" Собрание единоглассно проголсовало за исключение их из комсомола. А ребята объявили им бойкот, даже не здоровались.

Каждый день возвращаясь домой Маша находила на пальто следы презрительных плевков. Все ночи она плакала. А на утро сжав кулаки шла в училище. А Тоня не появлялась в училище несколько дней. А когда пришла на неё трашно было смотреть: лицо опухло от синяков и слёз, один глаз закрыт. Так дочку-"предательницу" наказал отец-большевик. А она терпела и молчала. Молчала и терпела. И нет никаких сомнений, что так же стойко она вела бы себя, попади в лапы врагов.

В начале декабря 1941 года наши войска перешли в мощное контрнаступление под Москвой. Город удалось отстоять.

Медицинское училище. Комсомольское собрание. Товарищ Николай вручает девчонкам "украденные" комсомольские билеты. Недоумевающим комсомольцам он вкратце объяснил, в чём дело. Ребята обступили подруг. Жали руки, поздравляли. Ребята чувствовали себя виноватыми из-за бойкота, но они ведь не знали в чём дело...

2021 год. Подмосковныйй город. Скромные похороны. На 98-м году завершила земной путь Мария Яковлевна Смирнова, урождённая Белова. Последняя подпольщица города. Только об этом не говорили...

Несостоявшееся подполье это малоизвестная страница истории войны. И здесь видятся две причины. Во-первых, исследователи этой темой не занимались. Она просто считалась неинтересной: чего писать о тех, кто готовился, когда у нас есть настоящие герои... Во-вторых: проблема с источниками. Дело в том, что с несостоявшихся подпольщиков так и не сняли подписки о неразглашении. Возможно, впопыхах забыли. Но, сдаётся, это было сделано намеренно. Страна на них просто сэкономила. Им дали понять: вы не воевали, а только готовились, льготы вам не положены - сидите и молчите. Вот они и молчали. И лишь в преклонных годах скупо делились сокровенным с самыми близкими. Поэтому, мы уже никогда не узнаем всех их имён. Однако те, имена которых удасться установить, несомненно, заслуживают добрую память потомков.

В подмосковном городе в 2021 году снесли легендарный дом, где в 1941 году на случай оккупации готовилась явочная квартира подпольщиков. А общественность предлагала предать дому статус объекта культурного наследия и установить на нём мемориальную доску. Однако те чиновники, которые должны отвечать за памятники, проявили полную пассивность. После сноса легендарного дома общественность предлагала установить на его месте стелу с мемориальной доской. Но и это предложенние не прошло.

В том же 2021 году в том же помосковном городе в возрасте 98 лет завершила земной путь последняя из тех, кто готовился к подпольной работе. Похороны были очень скрмными..

Я понял, что мамы хотят как можно дольше сохранять доступ к телу сына. Даже больших сыновей они считают малышами.

Хотел уже отправить. Но подумал, что справедливости ради, надо сказать немного о себе.

Меня мама купала до 13 лет (по 6 класс включительно). В то время (70-е годы) это не считалось чем-то из ряда вон. Насколько знаю, многих моих одноклассников в этом возрасте купали мамы.

В 7 классе, когда мне было уже 14 лет, я на 2 месяца попал в детский санаторий со всеми его "голыми прелестями", о которых даже не подозревал. Считаю, что если бы мама не купала меня до 13 лет, в 14 лет мне было бы очень трудно привыкнуть к "голым" порядкам детского санатория.