В предыдущей статья я предположил, кому же все-таки может быть выгоден индо-пакистанский конфликт в данный момент времени. Однако возможно кому-то было бы интересно более детально понять, почему он противостояние между двумя густонаселенными государствами в Южной Азии было выгодно Великобритании. А для этого, нам естественно нужно окунуться в историю, которая начинается с экспансии Британии на полуостров Индостан. Изучение данного вопроса может быть полезным потому, что методы политической и экономической экспансии в основе своей одни и те же на протяжении веков. С уверенностью можно сказать, что принцип «Разделяй и властвуй», заимствованный у римлян, получивший активное применение в колонизации Индии, остается одним из главных принципов, с помощью которых одно государство получает власть над другим. Поэтому, нам всем стоит постигать подобные вещи в истории, дабы не изучать их на примерах собственных стран.

До прихода англичан, на территории Индостана существовала Империя Великих Моголов (хотя в то время себя так они еще не называли). Но в начале XVII века это государство столкнулось со множеством кризисов и начало потихоньку трещать по швам. Позже центробежные процессы в империи усилились, и, как сказали бы сейчас, сепаратизм охватывал все большие и большие ее части. В итоге возникли междоусобицы, борьба за власть, фактически отсоединилось государство маратхов, на северо-западе появилось сикхское государство, на юге захотели самостоятельно властвовать драведийские народы и так далее. И разумеется, мимо всего этого развала не смогли пройти мимо англичане. Колониализм пришелся им по вкусу – и они уже не могли проводит десятилетия без вмешательства в то или иное слабое государство. Много позже это как раз и привело к огромному количеству конфликтов на мировой карте, в том числе в Южной Азии

Британская империя начала свою экспансию в Индию еще в XVII веке. Специально для этих целей в 1600 году была создана Ост-индская компания, ставшая позже первой транснациональной компанией. Первые рейсы в Индию были организованы как компании, существовавшие только на период путешествия, и распадающиеся после его окончания, и лишь в 1657 г. Ост-Индская компания стала полноценным акционерным обществом. Конфликты с другими государствами, заинтересованными в торговле в Индии, подтолкнули достопочтенных британских торговцев к принятию решения о создании собственного военного флота Ост-Индской компании, а затем и организации сухопутной армии. С этого момента данная организация занималась уже не просто торговлей, но активно вмешивалась во внутренние дела Империи Моголов и небольших княжеств.

Для управления опорными пунктами, предусмотрительно расположенными в различных районах Индостана, были образованы три президентства: Бомбейское, Мадрасское и Бенгальское. Здесь была первая хитрость, позволившая англичанам закрепиться на территории Индии. Колонизация начиналась не насильственно, а с помощью мягких методов, через покупку и аренду земель с основанием на них укрепленных факторий. Именно по этой причине вторжение осуществлялось через изначально торговую Ост-Индскую компанию. Для большого количества местных князей желание получить средства от торговли с Британией превалировало над всем, никто и не думал об угрозе порабощения.

Достаточно интересным при все этом предстает тот факт, что для формирования своей армии англичане активно использовали местное население, поскольку иметь в столь отдаленных от метрополии местах контингент из чисто британских войск было затратно до невозможности. Для местного населения служба в армии компании была делом достаточно выгодным и престижным. Англичане платили куда выше индийских князей и служащий на компанию имел вес в обществе, своеобразную независимость от местных феодалов. Поскольку в армии Могольской Империи служили высшие касты - раджпуты и брахманы, то и компания продолжила эту практику следующие 75 лет, набирая из них до 80 % армии. Компании пришлось адаптировать военную практику к религиозным обычаям. Солдаты (для солдат индийского происхождения в основном используется термин «сипаи») обедали в раздельных помещениях, армия признала индуистские религиозные праздники, заморская служба, рассматриваемая как оскверняющая высокие касты, от сипаев не требовалась. Тем не менее, многие наемники оказывались под пристальным контролем как сейчас сказали бы службы безопасности компании – поскольку многие из них воевали против Британии на территории других государств Азии.

Активно используя части сипаев, англичане искусно разжигали конфликты между одними княжествами и союзы с другими, из чего извлекали территориальную и экономическую выгоду. Часто использовалась практика посредничества и миротворчества. Одновременно немаловажную роль играли финансы – англичане практиковали займы местным князьям на таких условиях, что рано или поздно, должник оказывался не в состоянии погасить долг. Поэтому в счет шли территориальные уступки, предоставление послаблений в торговле.

Именно таким путем Британия завоевала большую часть территории континентальной Индии, затрачивая удивительно мало сил. Фактически в этой обширной колонии редко, когда одновременно пребывало больше нескольких десятков тысяч англичан, включая торговцев, военных и всех прочих.

Азия – необычно интересный регион, обладающий изобилием наций, народов, религий и разнообразных культур. И так сложилось, что все это немыслимое многообразие не всегда может мирно сосуществовать друг с другом в одном месте. Часто на почве религиозных и этнических противоречий возникают конфликты, порой перерастающие в войны и сопровождаемые высоким уровнем насилия. От всего этого страдает в первую очередь мирное население. Так было всегда и продолжается до сих пор. И самое интересное в этой закономерности то, что изначально люди, опьяненные различными лозунгами и призывами, активно поддерживают ту или иную идею. Позже эта идея оборачивается против них. Так случилось и в Южной Азии.

Один из самых известных в мире конфликтов – конфликт между Индией и Пакистаном, между двумя государствами, обладающими ядерным оружием и достаточно сильными армиями. По уровню оснащенности и подготовки, в Азии их превосходит только армия КНР. Мы постоянно слышим в новостях об ухудшении ситуации в Кашмире, о громких заявлениях той или иной стороны, о терроризме, замечательно уживающемся в конфликтной среде. И как всегда бывает в подобных ситуациях, за данным конфликтом кто-то обязательно должен стоять – либо у истоков, либо в тени происходящих ныне событий. А порой в обоих «местах» сразу.

Так выходит с Индо-пакистанским конфликтом. Основы его были заложены Британской Империей, внесшей раздор между двумя крупнейшими религиозными группами, проживающими на территории полуострова Индостан. Зачем это было нужно Британии? Все достаточно просто –островитяне поняли, что уже не в силах удерживать за собой огромную колонию, когда экономический профит перестал превосходит над тратами на содержание вооруженных сил. Но британцы всегда славились хитростью и поэтому сформировали план дальнейшего использования Индии и Пакистана в своих целях. Для этого нужно было сделать будущие государства на территории полуострова слабыми. Это позволило бы легко манипулировать их экономиками, которые в первые годы оказались в зависимости от бывшей метрополии.

Долгое время Великобритания получала определенные плюсы от владения предприятиями на территории бывших колоний. Но позже Индия прикрыла лавочку и не национализировала все британские компании, что нанесло серьезный урон угасающей имперской экономике. С тех пор деятели Туманного Альбиона исчезли из южноазиатской политики, т.к. пред ними встали гораздо не менее важные вопросы – как сохранить то, что осталось (Империя, над которой раньше не заходило солнце, уже во всю трещала по швам). Но прошли годы, сохранить ничего не удалось, и, казалось бы, англичане давно уже забыли про Индостан. Но тем не менее, сделать такой вывод – слишком легко, и это как раз является подозрительным. Стоит понимать, что Великобритания – это очень близкая подруга США, с хорошей разведкой и влиятельными финансовыми институтами. И тот факт, что богатые индийцы и пакистанцы еще с колониальных времен предпочитают британское образование своему собственному, не может не наводить на мысль, что вероятно на Острове на них оказывается какое-либо влияние. Но, к сожалению, след этого влияния очень хорошо скрывают.

Однако, в тоже время можно заметить бесконечно происходящие обострения между Индией и Пакистаном. Последнее возникло как раз в то время, когда новый пакистанский лидер, Имран Хан, взял курс на сближение с Индией и на нормализацию отношений между двумя государствами. Очевидно, что появление такого крупного игрока в регионе не на руку никому.

Соединенные Штаты великолепно чувствуют себя в среде хаоса. И слабый Пакистан нужен им как раз-таки для того, чтобы через него влиять на политику Афганистана, поощряя рост наркотрафика, захлестывающего Центральную Азию. А где наркотики, то как я уже писал ранее, там и терроризм.

В дестабилизации отношений между Индией и Пакистаном совершенно нельзя исключать роль Китая, который крайне не желал бы иметь под левым боком мощнейший блок в случае даже гипотетического удачного сближения двух стран. Это и экономическая угроза, и потеря своего верного и близкого союзника Пакистана, роль которого в этом союзе характеризуется высокой зависимостью от постоянных вливаний в пакистанскую экономику со стороны Поднебесной. Ей тоже нужен слабый Пакистан, которым можно легко манипулировать.

Ну и конечно нельзя не упомянуть интересы Саудовской Аравии, одновременной покровительницы Пакистана и различных террористических организаций. Беспорядок и хаос ей на руку для вскармливания радикалов, которых можно использовать в своих целях, борясь с политическими противниками «грязными» методами.

Таким образом, если поразмыслить, то сразу становится ясно, кто и какие цели может преследовать, культивируя противостояние между Индией и Пакистаном и получая выгоду от бесконечной войны.

Опубликованные, в нескольких научных журналах, результаты довольно серьёзных генетических исследований, включая и описание первого генома представителя индской цивилизации, вместе с археологическими, лингвистическими и другими данными, в подробностях раскрывают изменение генофонда и детали миграций в Центральной и Южной Азии, на протяжении тысячелетий. Помимо этого, учёные раскрывают детали распространения индоевропейских языков, а также земледелия и скотоводства в регионе. Исследование примечательно и тем, что группа учёных опубликовала в открытом доступе большую часть своих данных для научного исследования, ещё в начале 2018 года, чтобы позволить другим специалистам подтвердить или поставить под сомнение выводы авторов. Но в результате были обнаружены новые закономерности, что позволило скорректировать и дополнить окончательный вариант работы.

В исследовании были проанализированы данные по всему геному от 523 человек из Центральной Азии и самой северной части Южной Азии, за период между палеолитом и неолитом. К новым образцам в анализ были включены и ранее опубликованные данные древней и современной ДНК со всей Евразии.

Новые образцы происходят из трёх обширных географических регионов:

182 из Ирана и южной части Центральной Азии, которую исследователи называют Тураном, подразумевая современные территории Туркмении, Узбекистана, Таджикистана, Афганистана и Киргизии. Хронологически эти люди представляют мезолит, медный, бронзовый и железный века, возрастом от 14 до 2 тыс. лет, из 19 мест, включая и Бактрийско-Маргианский археологический комплекс.

209 образцов были получены из степей на территории современного Казахстана и из лесной зоны в Западной Сибири России, включая охотников-собирателей, использующих керамику, которые, как показывают исследователи, представляют точку вдоль раннеголоценовой клины северных евразийцев и являются ценным источником для моделирования предков Центральной и Южной Азии от 8400 до 5900 лет назад. Эти образцы также включают скотоводов медного и бронзового века из центральной степи, в том числе из Казахстана бронзового века от 5400 до 2800 лет назад из 56 мест.

И 132 образца из северного Пакистана позднего бронзового и железного веков, включая исторические поселения в районах Сват и Читрал современного Пакистана от 3200 г. до н. э. до 1700 г. н. э.

Окончательный набор генетических данных, после слияния с ранее опубликованными, охватывает 837 древних людей.

Образцы были сгруппированы на основе археологической и хронологической информации, с использованием 269 прямых радиоуглеродных дат.

Иран и Туран

Снижение родословной, связанной с анатолийскими земледельцами с запада на восток

Распространение сельского хозяйства на восток от Ирана начиная с VII тысячелетия до нашей эры, сопровождалось и изменениями в генофонде. Анализ показывает, что примесь, связанная с анатолийскими земледельцами, снижается с запада на восток, от ~ 70% в Анатолии, до ~ 31% в восточном Иране и до ~ 7% на восточной окраине Турана.

Это говорит о том, что археологически задокументированное распространение общего набора растений и домашних животных из разных мест этого региона сопровождалось двухсторонней миграцией людей и смешением с местными группами, с которыми они встречались. Исследователи называют это юго-западной азиатской клиной.

На востоке Ирана и Туране у людей третьего тысячелетия до н. э. не только наименьшая доля примесей, связанной с анатолийскими земледельцами, но также присутствует вклад западносибирских охотников–собирателей, вероятно, отражая примесь от групп охотников-собирателей, которые населяли этот регион до распространения в нём популяций, связанных с иранскими скотоводами и земледельцами. Это показывает, что родословная, связанная с Северной Евразией, попала в Туран задолго до распространения потомков скотоводов ямной культуры из степи в регион. Также исследователи исключают, что люди, связанные с ямной культурой, были источником этого североевразийского происхождения, так как они имели большую долю восточноевропейских охотников-собирателей. Помимо этого, в Иране и Туране того периода не обнаружены гаплогруппы мтДНК U5a и гаплогруппы Y-хромосомы R1b или R1a, которые были отмечены у представителей степи среднего и позднего бронзового века.

Здесь стоит отметить, что термин — «иранские земледельцы», исследователи относят к людям, которые выращивали зерновые культуры, пасли животных или практиковали и то и другое. Это определение охватывает не только большие поселения, но и более мелкие и, вероятно, менее оседлые общины, такие как у ранних пастухов гор Загрос на западе Ирана со стороны Ганджи-Даре, где содержали одомашненных животных, но не выращивали зерновые культуры. Но они являются основной контрольной популяцией для этого исследования.

Люди из Бактрийско-Маргианского археологического комплекса не были основным источником предков для жителей Южной Азии.

Из бронзового века Ирана и Турана были получены данные по всему геному 84 древних людей от 3000 до 1400 г. до н. э., из четырёх Бактрийско-Маргианских городских поселений и окрестностей. Большинство из них генетически сходный с предыдущими группами Турана, а это согласуется с гипотезой о том, что они объединяются с предшествующим догородским населением. Предполагается три основных генетических источника для жителей Бактрийско-Маргианского археологического комплекса:

первый и основной источник предков связан с иранскими земледельцами на ~60–65%;

второй связан с анатолийскими земледельцами ~ 20–25%;

и третий связан с западносибирскими охотниками-собирателями ~ 10%.

Но в отличие от предшественников, люди медного века Турана, из кластера Бактрийско-Маргианского археологического комплекса дополнительно обладали родословной, связанной с давней примесью андаманских охотников-собирателей от 2 до 5%. Что свидетельствует о потоке генов из Южной Азии на север и согласуется с археологическими свидетельствами культурных контактов между жителями индской цивилизацией и Бактрийско-Маргианского археологического комплекса, а также с существованием торговой колонии хараппцев в северном Афганистане. Однако взаимного, обратного потока генов с севера на юг не выявлено. Результаты анализов опровергают участие жителей Бактрийско-Маргианского археологического комплекса и их предшественников из Турана в формировании древних и современных южноазиатских народов. А также новое исследование показывает, что ни одна из многочисленных популяций бронзового и медного века Турана, не подходит в качестве источника для родословной, связанной с иранскими земледельцами, в Южной Азии.

Население, связанное со степными скотоводами, прибыло в Туран к 2100 году до н. э.

Довольно крупная выборка представителей Центральной Азии включая и жителей Бактрийско-Маргианского археологического комплекса позволяет выявить мигрантов, чьё происхождение отличается от местных жителей.

Около 2300 г. до н. э. были выявлены три генетические аномалии на участках, связанных с Бактрийско-Маргианским археологическим комплексом, связанных с потоком генов от западносибирских охотников–собирателей. Подходящие источники для этой примеси, были обнаружены на трёх участках в Казахстане и одном в Кыргызстане, третьего тысячелетия до н. э. Похожая родословная отмечена у представителей ботайской культуры ~ 5500 лет назад.

А происхождение, связанное с ямной культурой, попало в регион с 2100 г. до н. э., потому как с 2100 до 1700 г. до н. э. на трёх участках Бактрийско-Маргианского археологического комплекса были выявлены люди с родословной, связанной со скотоводами западной степи среднего и позднего бронзового века, которые уже имели на треть примесь от европейских земледельцев. Что говорит об обратном потоке генов с запада на восток и юг.

Таким образом, данные документируют движение людей, генетически связанных с ямной культурой, на юг, которые в результате расселились по Центральной Азии на рубеже второго тысячелетия до нашей эры.

Профиль предков, распространённый во времена индской цивилизации

В параллельном исследовании из 60 образцов с кладбища неподалёку от города Ракхигархи, индской цивилизации, удалось найти один с признаками сохранности древней ДНК, которую удалось извлечь после сотни попыток. Геном древней женщины из цивилизации долины Инда был похож на аномальные образцы из других мест, за пределами цивилизации. На троих человек из Гонур-Депе в Бактрийско-Маргианском комплексе, датированных 2500 и 2000 гг. до н. э. А также на 8 человек из участка Шахри-Сухте на востоке Ирана, датированных 3300 и 2000 гг. до н. э.

Все 11 образцов содержали повышенные пропорции предков, связанных с андаманскими охотниками-собирателями, от 11 до 50%, а остальная часть предков представлена отличительной смесью людей, связанных с иранскими земледельцами и западносибирскими охотниками-собирателями от 50 до 89%. Примечательно, что у этих людей отсутствовала примесь анатолийских земледельцев, в отличие от местных жителей Гонур-Депе на юго-востоке Туркмении, у которых этой примеси было от 20 до 25% и Шахри-Сухте в Иране с примесью анатолийцев от 16 до 21%. Это указывает на то, что они были мигрантами, связанными с периферией цивилизации Инда. Хоть по одному образцу трудно судить обо всей цивилизации, результат даёт шесть косвенных доказательств того, что они представляют профиль предков хараппцев:

1. У этих людей не обнаружено родословной, связанной с анатолийскими земледельцами, что говорит об их более восточном происхождении.

2. Все 11 человек имели повышенную долю родословной, связанной с андаманскими охотниками-собирателями, а у двоих определена гаплогруппа Y-хромосомы H1a1d2, которая в настоящее время широко распространена на юге Индии.

3. Как в Гонур-Депе, так и в Шахри-Сухте имеются археологические свидетельства обмена с индской цивилизацией. А также все описанные представители, хронологически попадают в рамки зрелого периода индской цивилизации.

4. Несколько человек из Шахри-Сухте были похоронены с артефактами, стилистически связанными с Белуджистаном в Южной Азии, тогда как захоронения местных жителей, с отличительной родословной, не имели подобных артефактов.

5. Моделирование показывает, что эти 11 человек подходят в качестве основного источника предков для 86 древних людей, живших в верховьях реки Инд с 1200 по 800 г. до н. э., уже после упадка индской цивилизации, а также для разнообразных групп современных южных азиатов. К тому же другие древние генетические кластеры из Турана не подходят в качестве источников для всех этих групп.

6. Предполагаемая дата смешения между людьми, связанными с иранскими земледельцами и андаманскими охотниками-собирателями, составляет от ~ 5400 до 3700 гг. до н. э. Таким образом, эта смесь произошла ещё до цивилизации долины Инда. А это говорит о том, что группы, связанные с андаманскими охотниками-собирателями и иранскими земледельцами, контактировали ещё до зрелого периода индской цивилизации.

Лесная и степная зона

Родословная Евразии сложилась после появления земледелия

Поздние охотники-собиратели из Северной Евразии лежат вдоль градиента охотников-собирателей с запада на восток, усиливая родство с восточными азиатами. В эпоху неолита и медного века охотники-собиратели в разных точках вдоль этой клины смешались с людьми, чьи предки расположены в разных точках вдоль южной клины, чтобы сформировать пять более поздних ответвлений, уже после появления земледелия. Две из них были на юге, включая юго-западную азиатскую клину и периферию Инда, а ещё три были в Северной Евразии, которые простираются с запада на восток. Дальше всего к Западу в степной и лесной зоне располагалась европейская клина, образованная распространением земледельцев из Анатолии после 9 тыс. лет назад, которые смешивались с западноевропейскими охотниками-собирателями. А на краю Восточной Европы, от Чёрного до Каспийского моря, существовала кавказская клина, состоящая из смеси восточноевропейских охотников-собирателей и людей, связанных с иранскими и анатолийскими земледельцами, с анатолийскими не во всех группах. А к востоку от Урала прослеживается среднеазиатская клина, с западносибирскими охотниками-собирателями, с одной стороны, и представителями медного и раннего бронзового века из Турана с другой.

Характерный профиль предков от Восточной Европы до Казахстана в бронзовом веке

Начиная примерно с 3000 г. до н. э. профили предков многих групп населения Евразии были преобразованы в результате распространения из степи родословной связанной со скотоводами ямной культуры среднего и позднего бронзового века, от её истоков на кавказской клине до обширного региона, простирающегося от Венгрии на западе до Горного Алтая на востоке. В течение последующих двух тысячелетий, люди с этой родословной распространились дальше, смешиваясь с местными группами, а в итоге достигли Атлантического побережья Европы на западе и Южной Азии на востоке.

Источником предков представителей степи среднего и позднего бронзового века, которые в итоге достигли Центральной и Южной Азии, была не первичная, а обратная миграция на восток, в которой участвовала группа, имеющая ~ 67% предков степи позднего бронзового века и ~ 33% предков от точки на европейской клине, которые упоминаются как европейские земледельцы. Исследователи подтверждают предыдущие выводы о том, что в эту группу входили люди из археологических комплексов культур шнуровой керамики, срубной, петровской и синташтинской, простирающихся по обширному региону от границы Восточной Европы до северо-запада Казахстана. Эти группы характеризовались смесью около двух третей предков, связанных со скотоводами ямной степи на кавказской клине и европейских земледельцев на европейской клине.

Новый набор данных добавляет более ста человек из этого кластера западной степи среднего и позднего бронзового века. Помимо этого, исследователи выделяют дополнительный кластер центральной степи среднего и позднего бронзового века, который отличается от западного, наличием ~ 9% предков от западносибирских охотников–собирателей из лесной зоны средней полосы на территории современной России, шестого тысячелетия до нашей эры. Люди из этого кластера были основными переносчиками родословной ямной культуры в Южную Азию.

Двунаправленная мобильность вдоль внутреннего азиатского горного коридора

Как и в Иране/Туране, люди генетически отличимые от местных жителей, предоставляют важную информацию о взаимодействии между регионами. Анализ 50 человек из некрополя бронзового века синташтинской и петровской культур, в поселении Каменный Амбар-V Челябинской области, выявил многочисленные генетически отличимые группы. У одной группы были повышены пропорции предков центральной степи среднего и позднего бронзового века, в основном связанных с западносибирскими охотниками–собирателями, у другой западной степи связанных с ямной культурой, а у третьей был повышен компонент, связанный с восточноевропейскими охотниками-собирателями.

А в центральной степи на территории современного Казахстана, люди с одного участка, датируемого между 2800 и 2500 г. до н. э., и с трёх участков, датируемых между ~ 1600 и 1500 г. до н. э., демонстрируют значительную примесь от иранских земледельцев, которая соответствует основному кластеру Бактрийско-Маргианского археологического комплекса, подтверждая поток генов на север из Турана в степь примерно в то же время, что и движение на юг людей с родословной, связанной с центральной степью среднего и позднего бронзового века, через Туран в Южную Азию. Таким образом, археологически подтверждённое распространение материальной культуры и технологий как на север, так и на юг вдоль внутреннего азиатского горного коридора с середины третьего тысячелетия до нашей эры, было связано с существенными миграциями людей.

Помимо этого, к позднему бронзовому веку примесь, связанная с восточносибирскими охотниками-собирателями, стала повсеместной, что подтверждается данными древней ДНК железного века и более поздних периодов в Туране и центральной степи, включая скифов, сарматов, кушанов и гуннов. А также у людей из степных и лесостепных участков Красноярска, датируемых между 1700 и 1500 гг. до н. э. отмечено до ~ 25% происхождения, связанного с восточноазиатскими народами, которые хорошо моделируются как восточносибирские охотники-собиратели, в то время как большая часть происхождения, около 75%, связана с западной степью среднего и позднего бронзового века. А вот у южноазиатов слишком мало восточноазиатской родословной, связанной с восточносибирскими охотниками-собирателями. Поэтому археологические культуры от первого тысячелетия до н. э. до первого тысячелетия нашей эры не могут быть важным источником родословной, связанной со степными скотоводами бронзового века, распространённой в Южной Азии.

Это хороший пример того, как генетические данные могут исключать сценарии, которые на основании археологических и исторических данных выглядят правдоподобными. Вместо этого, генетический анализ показывает, что единственным правдоподобным источником для степных предков являются группы степи от среднего до позднего бронзового века, которые не только подходят в качестве источника примеси для жителей Южной Азии, но и указывают на то, что группы из степи мигрировали в Туран и смешались с людьми, связанными с Бактрийско-Маргианским археологическим комплексом, на участках в современном Казахстане, до железного века.

В сумме эти результаты указывают на узкое временное окно в районе первой половины второго тысячелетия до н. э., для примеси степных скотоводов, которая в настоящее время широко распространена в Южной Азии.

Формирование популяций Южной Азии

Предыдущие работы показали, что жители Южной Азии имеют предков от народов, связанных с древними группами на севере Евразии, в Иране, а также с восточноазиатами и австрало-меланезийцами.

В новой работе исследователи описывают процесс, посредством которого люди из этих источников происхождения смешались, чтобы сформировать более поздние группы, начиная с периферии индской цивилизации до 2000 г. до н. э.

Три родословных клины, которые сменяли друг друга во времени в Южной Азии

Авторы работы моделируют людей на клине периферии Инда, как смесь двух исходных популяций. Один конец клины полностью согласуется с андаманскими охотниками-собирателями, а другой на ~ 90% связан с иранскими земледельцами и на ~ 10% с западносибирскими охотниками-собирателями. Именно эти люди составляют большинство предков современных южных азиатов, а не поток генов с запада, приносящий родословную, уникальную для Южной Азии, на Иранское нагорье. Что объясняет высокую степень общей родословной между современными южноазиатами и ранними иранцами голоцена.

Далее, исследователи охарактеризовали людей на степной клине, уже после 2000 г. до н. э., в исследовании они представлены 117 образцами, датированными между 1400 г. до н. э. и 1700 г. н. э., из районов Сват и Читрал, самой северной части Южной Азии. Исследователи показывают, что всех людей на степной клине, можно смоделировать как смесь двух источников, хотя и отличную от двух источников на клине периферии Инда. Один конец степной клины соответствует точке вдоль клины периферии Инда, а другой как смесь ~ 41% центральной степи среднего и позднего бронзового века и ~ 59% людей из подгруппы на клине периферии Инда с относительно высоким происхождением, связанным с иранскими земледельцами.

А формирование современной индийской клины может быть смоделировано как смесь двух популяций, которые произошли от смеси предыдущих трёх. Все подходящие модели включают в качестве источников центральную степь среднего и позднего бронзового века или группу с аналогичным профилем предков, группу периферии Инда, а также андаманских охотников-собирателей или группу в самом начале клины периферии Инда с высокой долей андаманцев, представленных в качестве предков древних южных азиатов.

Далее, исследователи приводят результаты совместного анализа древней и современной ДНК для характеристики более точного происхождения предков южных и северных индийцев.

Предки южных и северных индийцев возникли как смесь периферии Инда и групп с севера и востока

Результаты показывают, что у нескольких племенных групп из Южной Индии отсутствует примесь центральной степи среднего и позднего бронзового века, эти люди расположены на крайней позиции предков южных индийцев, а их почти прямые потомки живут в Южной Азии и в наше время. Помимо этого, они имеют значительное происхождение, связанное с иранскими земледельцами, полученное через периферию Инда.

А это опровергает более ранние предположения о том, что предки южных индийцев, не имели родословной, связанной с западными евразийцами. Расчёты показывают, что смесь предков, связанных с иранскими земледельцами и андаманскими охотниками-собирателями, произошла в интервале от 1700 до 400 г. до н. э. Таким образом, предки южных индийцев не были сформированы во времена индской или хараппской цивилизации. Лишь после её упадка, люди, распространяясь на восток, смешались с популяциями со слабой долей западноевразийского родства или предками древних южных азиатов. А до этого древние жители Южной Азии, без евразийского родства, выделились в одно и то же время, когда разделились предки восточноазиатов, андаманцев и папуасов. В то время, когда в Южной Азии сформировались группы, говорящие на австроазиатских языках, также присутствовали группы с меньшей родословной иранских земледельцев, чем у предков южных индийцев, предполагая, что австроазиатские языки распространились в Южную Азию в третьем тысячелетии до нашей эры, а профиль предков народа джуанг на востоке Индии, который не вписывается в смесь родословной предков южных индийцев, обеспечивает независимую линию доказательств их позднего формирования.

А вот формирование предков северных индийцев после 2000 г. до н. э. связано с долиной Сват. Современная индийская клина пересекает степную близко к положению калашей, группы на северо-западе Южной Азии, с самой высокой долей предков северных индийцев. Дата примеси степного происхождения в Южную Азию соответствует интервалу от 1900 до 1500 г. до н. э. Время примеси согласуется с геномными данными шести человек из Турана, которые жили между ~ 2000 и 1500 гг. до н. э. они несли это происхождение уже в смешанной форме. Что также согласуется с наличием гаплогруппы Y-хромосомы R1a связанной с центральной степью среднего и позднего бронзового века в Южной Азии и у людей позднего бронзового и железного веков в районе Сват.

В сумме результаты показывают, что ни одна из двух первичных популяций современных индийцев, не была полностью сформирована к началу второго тысячелетия до нашей эры. Что по времени согласуется с упадком индской цивилизации.

Степная родословная у современных южноазиатов происходит в основном от мужчин и непропорционально высока в группах брахманов и бхумихаров

У представителей позднего бронзового и железного веков в долине Сват, исследователи обнаружили значительно меньшую долю степной примеси по Y-хромосоме, а это говорит о том, что носителями степной примеси были в основном женщины. А в Южной Азии наблюдается обратная картина, родословная, связанная со степными скотоводами у предков современных южноазиатов, передавалась в основном по мужской линии.

Анализ также выявил шесть групп с повышенной родословной, связанной с центральной степью среднего и позднего бронзового века. Наибольшее количество степной родословной выявлено у брахманов и бхумихаров. В 5 из 6 групп каст брахманов и бхумихаров родословная степи была больше, чем предсказывает простая модель смешения предков южных и северных индийцев.

А это помимо отличительного профиля предков и некоторых общих черт распространения индоиранских и балто-славянских языков предоставляет независимую линию доказательств для происхождения индоевропейских языков Южной Азии из степи бронзового века.

Выводы

Анализ показывает, что происхождение людей большого южноазиатского региона в голоцене характеризовалось по меньшей мере тремя генетическими градиентами.

До ~ 2000 г. до н. э. существовала клина периферии Инда, состоящая из людей с различными пропорциями иранских земледельцев и людей, связанных с предками древних южных азиатов, что и было характерно для представителей индской цивилизации. Смесь, которая образовала эту клину произошла от 5400 до 3700 гг. до н. э., по крайней мере, за тысячелетие до зрелого периода индской цивилизации.

А предки южных индийцев сформировались уже после 2000 г. до н. э. как смесь предыдущих популяций на клине периферии Инда с южными азиатами у которых была более высокая доля родства, связанного с предками древних южных азиатов. А между ~ 2000 и 1000 годами до н. э. люди, имеющие в основном происхождение, связанное с центральной степью среднего и позднего бронзового века, расширились до Южной Азии, смешавшись с людьми вдоль клины периферии Инда, чтобы сформировать степную клину. На этой клине расположены и предки северных индийцев. После ~ 2000 г. до н. э. разнородные предковые популяции южных и северных индийцев смешивались, образуя современные группы Южной Азии.

А также анализ показал, что у людей периферии Инда было мало, или вообще отсутствовало происхождение, связанное с анатолийскими земледельцами. Что может быть связано с восточным распространением сельского хозяйства. Таким образом, хотя анализ поддерживает идею о том, что распространение на восток родословной анатолийских земледельцев было связано с распространением сельского хозяйства на Иранское нагорье и Туран, результаты не поддерживают крупномасштабные перемещения на восток предков из Западной в Южную Азию после 8 тыс. лет назад. После этого периода все проанализированные люди из Ирана имеют значительное количество примеси от анатолийских земледельцев, в отличие от южноазиатских групп, у которых этой примеси очень мало.

А что касается языков, то они в догосударственных обществах обычно распространялись через миграции людей, и таким образом, отсутствие большого количества анатолийских предков, связанных с земледельцами на клине периферии Инда, ставит под сомнение предположение о том, что индоевропейские языки, на которых говорят сегодня в Южной Азии, происходят благодаря распространению сельского хозяйства из Западной Азии. Новые результаты не только свидетельствуют против распространения индоевропейских языков в Южную Азии через Иранское нагорье, но и свидетельствуют в пользу степной гипотезы. Полученные данные о распространении в Южной Азии предковых линий центральной степи среднего и позднего бронзового века, в первой половине второго тысячелетия до н. э., обеспечивают правдоподобное генетическое объяснение некоторого лингвистического сходства между индоевропейскими балто-славянскими и индоиранскими языками, которое отмечали некоторые исследователи. Однако удивительно, если миграции из степи были проводником для распространения южноазиатских индоевропейских языков, почему в среднем и позднем бронзовом веке так мало общего в материальной культуре между центральной степью и Южной Азией, после середины второго тысячелетия до н. э.

Однако отсутствие связей в материальной культуре не даёт доказательств против распространения генов, как это было продемонстрировано в случае с культурой колоколовидных кубков, возникшей в основном в Западной Европе, но в Центральной Европе связанной с людьми, у которых было до 50% предков, скотовов ямной культуры. Таким образом, в Европе мы имеем недвусмысленный пример того, как люди со степным происхождением оказывают глубокое демографическое воздействие на регионы, в которые они расселились, перенимая важные аспекты местной материальной культуры.

Новые результаты документируют аналогичный феномен в Южной Азии с локально аккультурированной популяцией, содержащей до ~20% происхождения западной степи среднего и позднего бронзового века, через 30% предков внесённого представителями центральной степи. Анализ также предоставляет вторую линию доказательств связи между степной родословной и индоевропейскими языками. Примечательно, что повышенное степное происхождение в группах, которые считают себя традиционно жреческими, имеет значение, поскольку некоторые из этих групп, включая брахманов, являются традиционными хранителями литературы, составленной на раннем санскрите.

Возможное объяснение состоит в том, что приток генов в Южную Азию из центральной степи в середине второго тысячелетия до н.э. создал метапопуляцию с различными пропорциями степной родословной, в которой люди в меньшей степени смешаны с группами на клине периферии Инда и в большей степени связаны с индоевропейской культурой. А из-за сильной эндогамии в Индии, которая удерживала группы, как правило, изолированными от соседей в течение тысяч лет, часть этой популяционной субструктуры сохраняется в Южной Азии среди современных хранителей индоевропейских текстов.

В итоге можно провести параллель между предысторией Южной Азии и Европы. В обоих случаях смешение разнородных популяций во втором и третьем тысячелетиях до н. э., которые произошли от смесей людей, связанных со скотоводами из степи, преимущественно ямной культуры и земледельцами, привели к образованию предков современных популяций в обоих регионах. Как предков северных индийцев в Южной Азии и культур наподобие колоколовидных кубков в Европе.

Однако также существуют и явные различия по двум субконтинентам, между бронзовым веком и распространением предков в неолите .

Во-первых, максимальная доля предков охотников-собирателей в Южной Азии выше, до 60%, в отличие от 30% в Европе. Что может отражать более сильные экологические или культурные барьеры для распространения людей в Южной Азии, в отличии от Европы, где у древних европейских групп было больше времени для адаптации и смешения с вновь прибывшими людьми.

Во-вторых, в Южной Азии была меньшая доля родословной степных скотоводов и к тому же попала она туда на 500–1000 лет позже, чем в Европу. Помимо этого, более низкий уклон в сторону участия мужчин в примесях, помогает объяснить сохранение большой доли носителей неиндоевропейских языков среди людей современной Южной Азии в настоящее время.

Добавляем города Саппоро и Хакодате или Цусима и Фукуока. Дата вылета должна быть позже нашего возвращения в Москву. Этот метод работает только на рейсах Gulf Air.

нажимаем "найти билеты"

Всё законно и често! А цена стала на 4000 рублей ниже! Между японскими городами мы естественно не полетим.

Бангкок очень красивый город и тут каждый найдет для себя, что-то интересное! Так, что останемся здесь до 8 ноября. Самый дешевый хостел обойдется нам в 191 рубль за ночь или 676 рублей за 3 ночи (включая налоги и сборы). Причем эта цена уже с завтраками по утрам! Опять экономим))

Гуляем наслаждаемся городом и его достопримечательностями, а 8 ноября летим в Малайзию. Билет обойдется нам в целых 3321 рубль. Дорого, но что поделать.

Останемся в Куала-Лумпур до 13 ноября. Если не хотите путешествовать по Малайзии, то оставайтесь в городе. Ночь в хостеле обойдется вам в 239 рублей или 1193 рубля за 5 ночей (включая налоги и сборы).

Малайзия это хорошо! Но, Бали ещё лучше. Поэтому 13 ноября за 2055 рублей летим на Бали.

Ищем жилье на месте или бронируем его заранее. Самый дешевый хостел обойдется вам в 171 рубль за ночь или 1231 рубль за 6 ночей. Какое жилье выбрать на Бали - зависит от ваших возможностей.

Отдыхаем на Бали до 19 ноября и летим дальше. Следующая наша страна Филиппины. Авиабилет в Манилу обойдется нам в 5558 рублей. Дорого! По идеи можно попробовать поймать более дешевые билеты на распродажах.

В Маниле нам делать совсем нечего, так как город не интересный для туристов. На осмотр достопримечательностей у вас уйдет пару часов. Так что из Манилы на пароме вам нужно добраться до Себу, Бохола или других курортных мест. Дешевле всего сделать это с помощью парома. Цена билета в районе 20 евро. Если позволяет бюджет, то к вашим услугам самолеты стоимостью от 2000 рублей за перелет.

источник vk.com/filrussia